2. «Дерзость периода начала мессианского процесса»
«Хуцпа (дерзость) периода начала мессианского процесса»[1] появилась потому,
что мир уже созрел для того, чтобы требовать понимания единства и связи всех частностей (деталей заповедей) с общим целым (принципами и ценностями);
и если некие частные детали не связаны с общим целым, то это не может удовлетворить сознание[2].
И если бы изучение Торы находилось на таком уровне, который давал бы душе возможность духовно расти, так чтобы приходить к пониманию должной связи частностей с общими духовными принципами,
тогда Тшува[3] и исправление мира (Тикун Олам) уже могли бы реализоваться.
Но вследствие нерадивости (халатности) в изучении Торы, так не получилось, и внутренний свет Торы, наполненный самостоятельной святостью (которая показывает связь деталей с целым), не проявился в мире на должном уровне.
Поэтому появилось в обществе требование организовать жизнь на таких (нерелигиозных) основах, чтобы все частности ясно следовали из общих принципов,
в то время как в области изучения Торы подобная связь еще не была проявлена, и дорога к ее пониманию еще не была проложена,
и из-за этого и возникло ужасное разрушение (т.е. отход людей от Торы)[4].
И поэтому для исправления ситуации мы должны воспользоваться высшим лекарством[5],
которое состоит в придании дополнительной силы духовным способностям[6] до того состояния, когда возможность осознать связь всех религиозных действий и деталей с высшими духовными принципами и ценностями станет делом, понятным в рамках возможностей и ощущений среднего человека[7].
Именно тогда вновь проявится в мире сила духовной жизни, в действиях и в помыслах, и «всеобщая Тшува»[8] начнет приносить свои плоды.
(С разрешения сайта Маханаим http://machanaim.org/philosof/arp-toh/000.htm)
[1] Термин «Хуипа (дерзость) периода начала мессианского процесса» является указанием на слова Талмуда (Сота 496), где сказано: «в начале мессианского процесса возрастет в людях хуипа». Термин хуипа в разных случаях может переводиться как «дерзость», «нахальство», «наглость»; но здесь он все же имеет скорее положительную, нежели отрицательную коннотацию (т.е. это больше «дерзость» — способность не пасовать перед трудностями и с непокорностью, безрассудством и решительностью добиваться определенных целей — чем «наглость», выражающаяся в способности без стыда совершать зазорные поступки).
Именно термин хуипа использовался в сионистском лексиконе для того, чтобы подчеркнуть свободный, смелый и первопроходческий характер первых сионистских поселенцев в Стране Израиля и их психологическое превосходство над «галутным евреем». Рав Кук, который отождествлял современный ему сионизм с началом мессианского процесса (вследствие чего высказывание Талмуда о «возрастании хуипа» явно коррелировало с психологическим самоопределением сионистов-первопроходцев), использует этот термин для описания «дерзкого» отхода основоположников сионизма от религии. См. также ниже §68 и §107.
[2] Рав Кук говорит здесь как об обшем положении вешей в современной культуре мышления (которая проявляется в науке, идеологии, философии, социальных идеях и т.д.), так и о проекции этого состояния на религию. Мир сегодня достаточно развился, продвинулся, созрел до такой степени, что человеку нужна обшая картина в целом (такова, например, современная научная парадигма или обшая физическая картина мира, в которой все детали являются следствием обших законов, и человечество стремится именно к нахождению этих обших законов), и современный разум не терпит таких представлений, в которых отдельные детали существуют как бы сами по себе и не связаны с общими принципами. (См. также гл. С-10, §10,11 и гл. С-12, §18.)
Такое современное положение вешей является в принципе положительным («мир созрел») и продвигает человечество; но у него есть и отрицательные, «побочные» эффекты. В соответствии с таким подходом у представителей современного секулярного общества взгляды в области религии таковы, что они поддерживают, в основном, главные «ценности» и «идеалы», отвергая при этом «детали», которые кажутся им несвязанными с целями. Например, признавая важной идею Субботы как еженедельного отдыха и даже превознося древнюю еврейскую религию, провозгласившую идеал «еженедельного выходного дня», они отвергают конкретные «детальные» запреты «субботних работ», поскольку не видят, как эти законы связаны с принципами «еженедельного отдыха». Или, например, восторгаясь «моральной справедливостью, провозглашенной пророками древнего Израиля», они при этом отвергают увещевания пророков к конкретному соблюдению заповедей, т.к. это представляется им «деталями, несвязанными с общими идеями и идеалами» и т.д.
А поскольку секулярный сионизм, современный раву Куку, рассматривает многие заповеди иудаизма как частности, не связанные с общими идеалами,- то он отвергает соблюдение этих заповедей.
[3] Тшува — раскаяние, возвращение, исправление грехов и недостатков, возвышение мира к Богу.
[4] Иными словами, отход от религии в коние XIX — начале XX века связан не с «падением духовного уровня еврейского народа» (как утверждали многие представители религиозного истеблишмента), но, наоборот, — с повышением требовательности людей к духовным системам, с требованием ясного осознания связи деталей с обшими духовными принципами. При этом, в мире изучения Торы подобного интеллектуального продвижения в тот период не происходило. Итак, общественное сознание требовало продвинутого и углубленного понимания, а современному ему миру Торы не было что ответить или противопоставить этому — отсюда и «великое разрушение».
[5] Т.е. «низшее лекарство» (просто призыв к соблюдению заповедей, к возвращению в тот иудаизм, который существовал ранее и из которого эти люди ушли) — уже не сможет помочь.
[6] Развивая в людях духовную интуицию и поднимая уровень изучения Торы.
[7] Т.е. пока все это не будет понято и очевидно каждому среднему, обычному человеку.
[8] «Всеобщая тшува» — обшее восхождение мира к Богу.