РАДИКАЛЬНОЕ САМОПОНИМАНИЕ
РАДИКАЛЬНОЕ САМОПОНИМАНИЕ
Есть два типа философии. Философию можно рассматривать как процесс мышления, анализа содержания мышления, такого как принципы, предположения, доктрины. Или его можно рассматривать как размышление о мышлении, как радикальное самопонимание (2), как процесс анализа акта мышления, как процесс самоанализа, наблюдения за интеллектуальным «я» в действии.
Действие, в котором участвует интеллектуальное «Я», происходит на двух уровнях: на уровне прозрения (insight) и на уровне перевода прозрений (insight) в понятия и символы. Радикальное самопонимание должно охватывать не только плоды мышления, а именно понятия и символы, но и корень мышления, глубину прозрения (insight), моменты непосредственности приобщения (communion ) себя к реальности.
Соответственно, изучение религии имеет две основные задачи. Во-первых, понять, что значит верить; проанализировать акт веры; спросить, что именно требует нашей веры в Бога. Во-вторых, объяснить и исследовать содержание веры; анализировать то, во что мы верим. Первый касается проблемы веры, конкретных ситуаций; второй — с проблемой вероучения, с концептуальными отношениями. Средневековая еврейская философия в первую очередь занималась проблемой веры. Это больше занимался, например, вопросом: каково содержание (и объект) нашей веры в Бога, или, в лучшем случае, с природой веры и меньше с проблемой: каков источник нашей веры в Бога? Зачем вообще верить? Они уделял больше внимания вопросу о том, что мы знаем о Боге, чем вопросу о том, откуда мы знаем о Нем. Нашей главной задачей является не анализ концепций, а исследование ситуаций. Религиозная ситуация предшествует религиозной концепции, и было бы ложной абстракцией, например, иметь дело с идеей Бога независимо от ситуации, в которой такая идея возникает. Наша первая цель, таким образом, состоит не в том, чтобы развивать философию доктрины, интерпретации догмы, а в философии конкретных событий, поступков, прозрений, того, что является частью благочестивого человека. Религия — это нечто большее, чем просто вероучение или идеология, и ее нельзя понять, если оторвать ее от действий и событий. Это проявляется в моменты, когда душу человека сотрясает неослабевающая озабоченность смыслом всего смысла, своим высшим обязательством, которое интегрировано с самим его существованием; в минуты, когда все предрешенные выводы, все удушающие жизнь мелочи откладываются.
Таким образом, вопрос, который следует обсудить в первую очередь, — это не вера, ритуал или религиозный опыт, а источник всех этих явлений: общее положение человека; не то, как он переживает сверхъестественное, а то, почему он переживает и принимает это. (3)