Разберемся в терминах. Скиния – это разборное передвижное сооружение, подобное шатру, служившее сынам Израиля Святилищем в пустыне и в Эрец-Исраэль до построения Храма Соломоном.
Приводим план Скинии:
I. Святая Святых,
II. Святая,
III. Ковчег Завета,
IV. Жертвенник золотой,
V. Стол с хлебами,
VI. Менора,
VII. Четыре колонны -вход в Святая Святых,
VIII. Пять колонн для занавеса (парохет)
Скиния устанавливалась в направлении с востока на запад и состояла из трех деревянных стен: двух боковых – на севере и юге, и одной задней – на западе. На восточной стороне она закрывалась завесой. Окон в Скинии не было; крыша была плоской.
Стены состояли из вертикально поставленных брусьев, высотой в десять локтей и шириной в полтора локтя (локоть – несколько больше полуметра), причем боковые стены состояли из двадцати брусьев, а задняя – из шести, кроме этого было два угловых бруса.
Скиния была длиной в тридцать локтей, шириной в десять локтей и высотой в десять локтей. Толщина брусьев не названа, но, по мнению мудрецов, она равнялась одному локтю. Для соединения брусьев использовали пять шестов.
Брусья были вставлены в серебряные подножья.
И брусья, и шесты, были покрыты листовым золотом. На стены набрасывались покровы таким образом, что они покрывали сразу две противоположные стены и образовывали потолок (крышу) скинии.
Покровов было четыре. Первый – из разноцветной пряжи и виссона, состоял из десяти отдельных полос, каждая длиною в двадцать восемь локтей и шириной в четыре локтя, сшитых по пять полос вместе в два полотнища.
Образовавшиеся две половины покрова соединялись вместе посредством пятидесяти золотых крючков. Длина всего покрова была двадцать восемь локтей, ширина – двадцать локтей. Собственно, именно этот первый покров и носил название мишкан.
Второй покров был изготовлен из влагонепроницаемого полотнища из козьей шерсти. Третий покров – из бараньих шкур, окрашенных в красный цвет, покрывал, очевидно, только верх Скинии, также как и четвертый покров, состоявший из шкур животного "тахаш" (точно не идентифицировано).
Спереди Скиния закрывалась занавесью. На расстоянии в десять локтей от задней стены Скинии висела другая занавес, разделявшая всю Скинию на две части: переднюю, длиной в двадцать локтей, и заднюю – в десять локтей. Передняя, восточная часть называлась Святая (кодеш) или Шатром Встречи (огэль моэд).
Задняя, западная часть скрытая за занавесом, называлась Святая Святых (кодеш кодашим).
Скиния располагалась внутри огороженного двора (хацер).
В середине восточной стороны ограды были ворота, шириной в двадцать локтей с завесой из разноцветной шерсти (из этого же материала были сделаны и полотнища ограды).
Во дворе, напротив входа, находился жертвенник всесожжения, изготовленный из акации и окованный медью. На нем горел вечный огонь, на котором горели жертвы.
Позади жертвенника стоял медный умывальник для коганим.
В самой Скинии, в переднем помещении, находились: налево от входа, к югу – менора (семисвечник); направо, к северу – стол из акации, обложенный золотом, с двенадцатью хлебами предложения; к западу – жертвенник, тоже изготовленный из акации и облицованный листовым золотом.
В Святая Святых находился только Ковчег Завета. В это помещение входил только первосвященник и только в Йом-Кипур.
Сооружение Скинии продолжалось с одиннадцатого тишре до первого нисана. Когда работы были окончены и все принадлежности для Скинии были готовы, Моше собрал и установил ее в пустыне Синай.
Моше освятил Скинию и все ее принадлежности, помазав их священным елеем (оливковым маслом с благовониями).
После этого облако покрыло Скинию. С этих пор облако покрывало Скинию на протяжении всего странствования евреев по пустыне. Каждый раз, когда облако отдалялось от Скинии, израильтяне разбирали свой лагерь и отправлялись в путь.
И там, где облако останавливалось, там они располагали свой стан, причем Скиния помещалась в центре стана.
Разбирали и переносили части Скинии и ее утварь левиты. Они же и устанавливали ее во время остановок и охраняли ее со всех сторон.
После освящения Скинии (первого нисана) сыны Израиля приносили на протяжении двенадцати дней богатые дары и жертвы. На четырнадцатый день со дня сооружения Скинии они отпраздновали Песах, а в пятнадцатый облако впервые отдалилось от Скинии, и они отправились в путь.
Устройство Скинии, ее пропорции и атрибуты с точностью были воспроизведены и тогда, когда в Иерусалиме был построен Храм Шломо.
Мишкан (продолжение)
В предыдущей главе Тора начала рассказывать об устройстве Мишкана.
А на этой неделе мы читаем, главным образом, об одеждах первосвященника.
Мишкан и все его сосуды изготавливались из добровольных приношений сынов Израиля. Одно из таких приношений упомянуто особо, и с него-то и начинается этот раздел.
Тора заповедует евреям доставить в Мишкан оливковое масло для зажигания семисвечника. Масло должно быть особо чистым. Только те капли, которые выделяются после первых ударов по оливкам, пригодны для зажигания Меноры. Масло, выделяющееся после вторых ударов, а, тем более после последующих, тоже может быть использовано для служения, но ни в коем случае не для семисвечника. Это «вторичное» масло можно добавлять к хлебному приношению (минха). Странно: то, что нельзя использовать для освещения Святилища, можно приносить в жертву. Это стоит осмыслить.
Всевышний заповедал евреям зажигать светильник в Мишкане. Нужен ли свет семи лампад, зажигаемых человеком, Тому, Кто сотворил все светила?
Свет Меноры нужен людям. В кабале он символизирует мудрость Торы. Благодаря усердию в исполнении заповедей и усилиям изучающих Тору мир озаряется духовным светом. Талмуд приводит такую аллегорию: человек, бредущий в темноте, все время спотыкается о камни и коряги. Подобен ему тот, кто живет без слов Торы: он то и дело «натыкается» на грехи.
Поэтому свет Меноры (Торы) должен быть предельно чистым, незамутненным, ведь в духовной сфере недопустим даже малейший промах (кстати, именно так и переводится буквально еврейское слово хет – «грех»). Исполнение заповедей требует предельной, бескомпромиссной чистоты.
Минха же призвана принести в мир благословение в материальной сфере.
Тора не проповедует аскетизм и отказ от материальных благ, но подчеркивает их подчиненный характер.
Если человек использует свой достаток на то, чтобы освободить время и силы для духовного труда, он не только возвышается нравственно, но и приближает к Б-гу, поднимает до уровня духа всю материальную сферу своей жизни.
Материальные достижения – не цель, они – средство, и чистота духовного свечения в них не столь строго регламентирована, как в изучении Торы и исполнении заповедей.
Именно поэтому для Меноры мы берем только первую, самую чистую каплю масла, а остальное можно добавить к минхе.
Мы знаем, что в жизни люди зачастую поступают наоборот. Им свойственно весьма и весьма придирчиво заботиться о пище для тела, об ее чистоте и качестве. Их значительно меньше беспокоит чистота и качество духовной пищи – например, картин и звуков, – которую приносят в их дома средства массовой информации. А ведь эту «пищу» потребляет вся семья, включая и детей.
Нет более «экологически чистой» духовной пищи, чем Тора, поэтому во все времена именно знание Торы и прилежание в ее изучении были высшими ценностями в еврейском обществе. И богач, и вельможа считали для себя великой честью выдать дочь за нищего, но ученого молодого человека.
До поклонения золотому тельцу священнослужение было уделом первенцев.
После того, как народ согрешил (а среди согрешивших не последнюю роль играли именно первенцы), Всевышний передал миссию священнослужения брату Моше Агарону и его сыновьям.
Агарон был посвящен в первосвященники и облачен в особые одеяния. Эти священнические одежды изготовлялись по особым правилам и только богобоязненные евреи могли принимать участие в их изготовлении.
Рядовые когены, служившие в Храме, носили (во время служения) четыре одеяния:
- кутонет – рубаху
- михнасаим – брюки
- авнет – пояс
- мигбаат – головной убор вроде чалмы, тюрбана.
Все они были сделаны из белого льняного полотна.
Первосвященник в дополнение к этим четырем одеждам носил еще четыре золотых одеяния:
- меиль – верхнее облачение
- эфод – что-то вроде передника
- циц – налобную золотую пластину
- хошен – нагрудную пластину с драгоценными камнями на ней..
Головной убор первосвященника отличался от мигбаат простого когена способом свертывания и назывался мщнефет.
В мистическом смысле каждое из этих восьми одеяний искупало один из восьми грехов еврейского народа. Читая Танах, мы видим, что именно за эти грехи более всего упрекали евреев пророки.
Нательная рубаха (кутонет) искупала грех кровопролития.
Михнасаим искупали нарушения правил, регулирующих отношения между мужчинами и женщинами.
Головные уборы искупали грех заносчивости.
Пояс искупал нечистые мысли.
Хошен искупал ошибки судей. Эфод искупал грех идолопоклонства.
Верхнее облачение – меиль – искупало грех злословия.
Налобная пластина (циц) искупала нарушения норм скромности.
Одним из описанных в Талмуде чудес Храма являлся хошен – нагрудник первосвященника.
В золотые оправы нагрудника были вставлены двенадцать (по числу колен Израиля) драгоценных камней. На каждом камне было вырезано одно из имен колен, а также имена «Аврагам», «Ицхак», «Яаков», и слова шивтей-йешурун («колена Израиля»).
Камни были расположены рядами в строгом порядке: три (Аврагам, Ицхак, Яаков) на четыре (по числу праматерей). Чтобы принести искупление еврейскому народу, первосвященник должен был опираться на заслуги отцов.
Был в хошене и секрет, его «душа», – урим и тумим: пергамент, на котором Моше записал Имя Б-га, состоящее из 72-х букв.
Помещались урим и тумим внутри нагрудника. Урим и тумим заставляли светиться, «зажигали» в определенном порядке буквы, вырезанные на камнях нагрудника. Когэн читал по светящимся буквам «сообщения». Кроме того, камень «согрешившего» колена тускнел.
Последней из заповедей, связанных с возведением Мишкана, стало повеление Всевышнего построить жертвенник для воскурений.
Этот небольшой, облицованный золотом жертвенник был установлен в Святилище, и на нем запрещалось совершать жертвоприношения.
Тора говорит: «Воскурения – лучшее из жертвоприношений». Даже после того, как сам Мишкан и все священные сосуды его были изготовлены, животные принесены в жертву, Шхина не сошла на Мишкан. И только после воскурения благовоний сбылись слова Всевышнего: «...и Я буду пребывать среди них [сынов Израиля]».