ОБМЕН ДЕТЬМИ
Вышел указ, воспрещающий совершать обряд обрезания. А у р. Шимона бен Гамлиеля как раз к тому времени родился сын, прозванный впоследствии Рабену Га-Кадош[1]. — Мыслимо ли, — сказал себе р. Шимон, — повеление Господа нашего нарушить, а приказание этих нечестивцев исполнить?
Не колеблясь нисколько, он совершил обрезание новорожденного.
Узнал об этом начальник того города и, призвав р. Шимона, спрашивает:
— Как дерзнул ты нарушить повеление кесаря?
— Я исполнил повеление Бога, — отвечает р. Шимон.
— Слушай, — говорит начальник, — я, правда, должен оказывать тебе всяческий почет и уважение, как главе народа. Но тут дело касается императорского указа, и я этого так оставить не могу.
— Что же ты намерен сделать?
— Отправить тебя в Рим, и пусть кесарь сам решит, как поступить с тобою.
Отправил начальник к кесарю жену р. Шимона с новорожденным.
После целого дня пути остановилась мать с ребенком на ночлег в доме одного знакомого римлянина. У этого римлянина также был новорожденный сын, которому отец дал имя Антонин. Мать Антонина, увидя жену р. Шимона, с которою была дружна, спрашивает:
— По какому случаю ты здесь?
Рассказала ей жена р. Шимона: так и так, вышел приказ кесаря, но мы с мужем не послушались, совершили обрезание, и вот везут меня с ребенком к кесарю.
Услыша это, римлянка говорит:
— Если желаешь, возьми с собою к кесарю моего сына (он не обрезан, конечно), а твой пусть остается у меня до твоего возвращения.
Жена р. Шимона так и поступила и с подмененным ребенком отправилась к кесарю.
Обнаружилось, что ребенок необрезанный. Разгневался кесарь на того начальника и подверг его строжайшему наказанию, а мать с ребенком отпустил с миром.
Вернулась она к своей подруге, матери Антонина, и та сказала:
— Так как небесам угодно было через меня совершить чудо тебе, а я через моего сына твоему сыну, то пусть эти дети наши станут добрыми друзьями на всю жизнь (Бет гаМидраш 6; Тосеф., А6.-3. 10).
ВОСЕМЬ БЛАГ
Р. Шимон бен Менасия говорил:
— Восемь благ насчитывали наши мудрецы в награду благочестивым: красоту, силу, богатство, почет, глубину ума, долгоденствие, седину благословенную и многочисленное потомство. Всех этих благ вместе удостоился Раби и дети его (Авот, гл. 6).
ИЗ-ЗА ТЕЛЕНКА
В продолжение тринадцати лет поражен был Раби тяжкой болезнью. И болезнь его, и исцеление произошли от случая.
Однажды вели по улице теленка на бойню. Когда резники поравнялись с проходившим в то время Раби, теленок вырвался и, подбежав к Раби, с жалобным ревом спрятал голову в полы его одежды, как бы умоляя заступиться за него. Но Раби отогнал теленка, говоря: "Ступай, куда тебя ведут, — ты на то и создан!"
— Он не знает жалости, — сказали на небе, — пусть же он сам испытает страдания.
И в ту же минуту Раби поразил тяжкий недуг.
Исцеление же его произошло от следующего случая.
Убирая в доме, служанка нашла выводок хорьков и вознамерилась вымести крошек-зверьков вместе с мусором. Увидя это, Раби закричал ей:
— Оставь их! Милость Господа на всех творениях Его. И тогда сказали на небе:
— Он смиловался, — смилуемся и над ним.
(Бава Меция, 84; Береш.-Р., гл.33)
В ГОЛОДНЫЙ ГОД
Однажды в голодный год Раби открыл свои зернохранилища, заявив:
— Пусть приходит всякий, учившийся чему-нибудь: Святому Писанию, Мишне, Талмуду — галахе ли или агаде. Круглым же невеждам вход сюда закрыт.
С трудом удалось пробиться туда р. Ионатану бен Амраму. Подошел он к Раби и говорит:
— Учитель, дай мне на пропитание.
— Учился ли ты, сын мой, Святому Писанию? — спрашивает Раби.
— Нет.
— Мишне?
— Нет.
— Какое же право ты имеешь на даровое пропитание?
— Учитель! Накорми меня, как ты накормил бы собаку или ворона.
Велел Раби выдавать ему на пропитание. Но вскоре же начал раскаиваться в этом: следовало ли все-таки давать хлеб какому-то невежде?
— Отец, — заметил ему сын его р. Шимон, — если я не ошибаюсь, человек этот один из твоих бывших учеников. Зовут его Ионатан бен Амрам, и он известен тем, что никогда за всю жизнь свою не позволял себе извлекать малейшую пользу из своего звания ученого.
Удостоверившись в этом, Раби объявил:
— Отныне житницы мои открыты для всех без исключения.
(Баба-Б., 5)
ДВЕНАДЦАТЬ ВДОВ
Было тринадцать братьев. Двенадцать из них умерли бездетными. Приходят их вдовы к Раби и требуют, чтобы оставшийся в живых женился на них, согласно закону[2].
— Учитель! — говорит тот. — Я не имею достаточно средств, чтобы кормить их всех.
— Мы сами будем содержать дом, — заявляют вдовы, — каждая из нас по одному месяцу в году.
— А в високосные годы кто же возьмет на себя издержки на лишний, тринадцатый месяц?
— Это я принимаю на себя, — заявляет Раби и, пожелав им счастливой жизни, отпускает их с миром.
Проходят три года, и Раби сообщают:
— Целый табор детей явился на поклон к тебе. Выглянул Раби в окно и видит: двенадцать женщин и с ними детей целых три дюжины.
— Зачем, — спрашивает он, — явились вы ко мне?
— Чтобы ты дал нам на пропитание на тринадцатый месяц нынешнего високоса.
Раби ничего не оставалось, как исполнить их требование.
(Иерушалми, Йевамот)
ДОЧЬ ВЕРООТСТУПНИКА
К Раби явилась однажды женщина и говорит:
— Учитель, дай мне на пропитание.
— Кто ты? — спрашивает Раби.
— Я дочь Ахера.
— Как! — воскликнул Раби. — Еще осталось потомство от него на земле? Не сказано ли о ему подобных: "Ни сына у него, ни внука в народе его"?
— Учитель! — продолжала дочь Ахера. — Вспомни великую его ученость и не вспоминай о поступках его.
В эту минуту пал огонь с неба и опалил кресло, на котором сидел Раби.
Видя это, воскликнул Раби со слезами на глазах:
— Если ради человека, посрамившего Тору, возможно подобное, то сколько же возможно чудесного ради тех, кто почитал и прославлял ее! (Хагига, 15).
НЕОЦЕНИМЫЙ ПОДАРОК
Парфянский вельможа Артабан послал в подарок Раби драгоценный жемчуг, рассчитывая, что Раби отдарит его чем-нибудь не менее ценным. Раби же послал ему мезузу[3].
Посылает Артибан сказать Раби:
— Я послал тебе вещь, которой цены нет, а от тебя я получаю безделицу, стоящую какую-нибудь мелочь! Отвечает Раби:
— Все мои и твои драгоценности ничего не стоят в сравнении с этой безделицей. Более того, ты послал мне вещь, которую мне приходится оберегать, это, что я тебе послал, будет и наяву, и во сне тебя оберегать,
(Берешит Раба гл.35)
ПРЕЖДЕВРЕМЕННЫЙ МЕССИЯ
Элия-пророк часто посещал школу Раби. Однажды, в день новомесячия, он явился позже обыкновенного. Спрашивает его Раби:
— Почему опоздал сегодня господин мой?
— Время прошло у меня, — отвечает Элия, — пока я поднял праотца Авраама из гробницы, дал ему совершить омовение и стать на молитву, после чего я вновь уложил его. То же самое с Ицхаком, затем с Яаковом.
— Отчего, — спрашивает Раби, — господину моему не поднимать праотцев одновременно?
— Из опасения, — отвечает Элия, — чтобы силою общей их молитвы не был бы Мессия преждевременно призван на землю.
(Бава-М., 85)
МУХИ
Прибыв однажды в Кессарию, Антонин послал пригласить к себе Раби. Проводить Раби пошли сын его р. Шимон и р. Хия Великий. По пути встретили они легион римских воинов — все на подбор красавцы на редкость и ростом до капителей колоннад.
— Полюбуйся, — говорит р. Шимон р. Хии, — до чего откормлены эти тельцы Эйсавовы!
Повел его р. Хия на базар и, указав на корзину с виноградом и финиками, обсыпанными роем мух, говорит:
— В моих глазах тот легион и этот мушиный рой имеют одинако-вое значение.
Передал р. Шимон этот разговор отцу своему, Раби — так, мол, сказал я и так ответил мне р. Хия.
— Удивляюсь р. Хии, — заметил на это Раби, — можно ли этим легионам придавать значение даже наравне с мухами: мухи, как-никак, а все же выполняют волю Божию (Танхума, Ваеш.).
ПРИГОДИТСЯ ДЛЯ ПОТОМКОВ
Ежедневно Антонин посылал Раби мехи, наполненные золотым песком, сверху засыпанным пшеничным зерном, и посланному говорил:
— Отнеси эту пшеницу к Раби. Говорит при встрече Раби Антонину:
— Напрасно ты посылаешь мне это золото, — у меня и своего достаточно.
— Нет, не напрасно, — отвечает Антонин, — пусть унаследуют это золото твои потомки, чтобы иметь из чего давать моим потомкам.
(А6.-3, 10)
ХОЛОД И ЗНОЙ
— Помолись за меня, — сказал однажды Антонин Раби.
— Да спасет тебя Господь от холода! — произнес Раби.
— Но стоит ли об этом молиться? — возразил Антонин. — Один теплый плащ — и холода как не бывало.
— Пусть же спасет тебя Господь от зноя!
— Вот это пожелание, — сказал Антонин, — имеет действительно большое значение. И дай Бог, чтобы молитва твоя услышана была. Ибо памятно мне сказанное вашим псалмопевцем: "Ничто не укрывается от зноя Его" (Иерушалми, Сангедрин).
ПАТРИАРХ-СНОПОВЯЗ
Пришел однажды Раби в один город поучать народ. Не нашлось в том городе достаточно обширного помещения, и Раби вышел с учениками в поле. Поле оказалось сплошь занятым свежескошенным хлебом — и Раби тут же принялся за работу и весь хлеб перевязал в снопы.
(Шаббат, 127)
ПРИЧИНА ДОЛГОЛЕТИЯ
Раби спросил однажды престарелого р. Иошую бен Корха:
— Чему ты обязан своим столь необыкновенным долголетием?
— Да мне это долголетие мое давно надоело, — ответил р. Йегошуа.
— Учитель! — продолжал Раби. — Это вопрос весьма серьезный, и я должен его уяснить себе. Отвечает Р. Йегошуа:
— Во всю жизнь мою взор мой не останавливался на облике человека злого и порочного.
Перед смертью р. Йегошуа Раби пришел к нему за последним благословением.
Раби Йегошуа произнес:
— Да благословит тебя Бог дожить до половины моих лет.
— Почему не полностью?
— Но ведь и другим не пастухами же только быть?[4] (Мегила, 28).
КОНЧИНА РАБИ
Чувствуя приближение смерти, Раби сказал:
— Я хочу видеть моих детей.
Когда дети явились, он обратился к ним со следующими словами:
— Завещаю вам, дети мои:
Оберегайте честь и покой матери вашей.
Из-за траура по мне не нарушайте ничем обычного порядка в доме: лампады пусть горят, стол стоит накрытым и ложе убранным — все по-прежнему.
Йосеф хайфянин и Шимон ефратянин, прислуживавшие мне при жизни, пусть займутся приготовлениями к моему погребению.
Далее Раби заявил:
— Прошу ученых зайти ко мне. Когда ученые явились, он сказал:
— Прошу вас нигде не устраивать по мне траура.
По истечении тридцати дней после моей кончины приступите вновь к обычным занятиям в академии.
Хахамом будет сын мой Шимон, патриархом мой сын Гамлиель, главою академии Ханина бен Хамма.
Отпустив ученых, Раби велел позвать младшего сына, р. Шимона, и подробно объяснил ему правила, которых должен придерживаться хахам.
Призвав затем старшего сына, р. Гамлиеля, и изложив ему правила патриаршества, Раби прибавил:
— Завещаю тебе держать патриаршую власть на подобающей вы-соте и соблюдать строгое отношение к ученикам. В последний день перед смертью Раби учеными объявлен был пост, и молебствия происходили беспрерывно.
Верная служанка Раби взошла на кровлю и стала горячо взывать к Господу, говоря:
— На небесах ждут Раби и на земле не желают расстаться с ним. Дай Господи земным победить небесных!
Но когда она сошла вниз и увидела, как тяжко страдает любимый учитель, борясь со смертью, она страстно начала молить:
— Нет, Милосердный, пусть уже победят небесные!
С этими словами она схватила глиняный кувшин и бросила его об землю. При треске разбитого кувшина молебствие прервалось — и в ту же минуту раби почил на веки.
Посланный Бар-Капара нашел Раби уже скончавшимся и, разорвав на себе одежды, начал погребальный плач такими словами:
"Львы небесные спорили со земными твердынями Из-за Ковчега святыни. Львам победа дана — и досталась в добычу им Слава Ковчега Святыни".
Перед последним вздохом поднял Раби руки свои к небесам, и уста его прошептали:
— Тебе, Властелину миров, известно, что я всеми силами своими служил Святой Торе Твоей и даже краем мизинца не извлекал из того для земных благ моих. Да будет же воля Твоя дать мне отпущение с миром для успокоения вечного! И прозвучал Бат-Кол: — Да грядет с миром и покоиться будет на ложе своем.
(Кет., 103-104)
[1] Наш святой учитель.
[2] Дварим 35
[3] Свиток со свящ. текстами, прибиваемый на дверном косяке.
[4] Т. е. ведь найдутся и другие достойные занимать столь же почетное положение