ИСКРЫ МУДРОСТИ
Когда Иси бар Гуна прибыл из Вавилона в Палестину, встретился с ним р. Иоханан и спрашивает:
— Кто у вас теперь в Вавилоне главою академии?
— Аба-долговязый[1], — отвечает Иси.
— Долговязый! — восклицает с негодованием р. Иоханан. — Я живо помню его еще в то время, когда я учился с ним в школе Раби. Я помещался семнадцатью рядами ниже Рава, — и, помню я, когда между ним и Раби, бывало, завяжется ученый диспут, искры божественного огня перелетали у обоих из уст в уста. Я за потоком их ученых речей и уследить не в состоянии был. А ты, кроме "долговязый", и названия другого не нашел для него! (Хулин, 117).
ЛОЖЬ НЕ ДОПУСТИМА НИКОГДА
Жена Рава была чрезвычайно непокорливого характера и всегда делала наперекор ему: попросит он сварить ему чечевицы, она сварит гороху, попросит гороху — сварит чечевицы. Когда сын их Хия подрос и заметил это, он стал передавать ей просьбы от отца наоборот, так что выходило почти всегда так, как желал Рав. Говорит он однажды сыну:
— Нрав у твоей матери, я замечаю, куда лучше стал.
— Так ведь это же потому, — отвечает Хия, — что я твои распоряжения передавал ей как раз наоборот.
— Так вот оно что! — улыбнулся Рав, — недаром люди говорят: "У детей учитесь мудрости". Это ты умно придумал, а все-таки больше так не делай: ложь не допустима никогда (Йевамот, 83).
[1] Прозван был так в народе за свой непомерно высокий рост.