После потопа: педагогические выводы
Ноах
2 хешвана 5762
19 октября 2001
ПОСЛЕ ПОТОПА: ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ВЫВОДЫ
Простой текст. Прочтен – понят. Впрочем, чаще нам только кажется, что мы поняли. Вот пример из недельной главы: «…ибо помысел сердца человека зол с юности его…» Обычно читатель проносится мимо этих слов, почти не замечая их, вернее, не замечая неожиданной идеи, в них заключенной. По сути, Тора говорит следующее: ребенок рождается с полным «комплектом» страстей и пороков, точнее, со склонностью к ним. В трактате «Сангедрин» приведен интересный диалог между р. Йегудой и Антониусом. Из него мы узнаем, что спор идет, собственно говоря, о том, входит ли злое начало в душу человека при рождении или еще раньше, когда формируется эмбрион. Так или иначе, если вы привыкли считать детей непорочными и называть «ангелочками» румяных кучерявых мальчиков (помните Володю Ульянова на красной звездочке?), привыкнуть к такому подходу будет нелегко.
Идея эта была в корне чужда европейской (иначе говоря, христианской) культуре. Только в прошлом веке, с появлением психоанализа, всплыла мысль о том, что корни пороков и бед надо искать в детстве. Есть немалая доля иронии в том, что и эту мысль, столь естественную для евреев и революционную для европейцев, предложил наш родственник Зигмунд Фрейд.
Народная мудрость гласит, что «дурное дело – нехитрое», то есть творение зла не требует особой подготовки или раздумья. Парадоксальным образом, ребенок изначально готов ко злу, доброе же в нем приходится развивать постепенно, настойчивым и длительным трудом воспитателей и семьи. Тора говорит, что доброе начало формируется только с достижением совершеннолетия.
Наступление этого возраста – тринадцать лет для мальчиков и двенадцать для девочек – связано с фундаментальными переменами и в физическом (созревание тела) и духовном (формирование самосознания) состоянии человека.
Обычно эти годы в развитии ребенка родители воспринимают так: наш ангелочек превращается в чертенка.
Как это часто случается, внешняя картина скрывает от нас истинное положение вещей. Дитя не было ангелом, а подросток не стал бесенком, хотя и бесится вовсю.
Тора учит понимать это трудное время иначе, во всей его сложности: врожденные эгоистичные побуждения и потребности ребенка могут быть сбалансированы только с формированием взрослой индивидуальности, способной принять рамки норм общества и его культуры.
Силы ребенка – как физические, так и душевные – столь мизерны, что его злое начало реализуется в шалости, не более того. Но представьте себе милое чадо весом в центнер и ростом под два метра – и вы получите опасного хулигана. Есть теория, не слишком, правда, популярная, объясняющая криминальное поведение взрослых преступников исключительно моральным инфантилизмом.
Все сказанное может показаться мрачной мизантропией, клеветой на наших золотых детей. На самом же деле именно понимание истинной картины формирования личности дает надежду и воспитателю, и ребенку.
Вернемся к Торе, это всегда полезно. Итак, в процитированном стихе («Брейшит», 8:21) Всевышний говорит о дурном начале, заложенном в человеке с детства, не с гневом, а в контексте оправдания и объяснения. Что же мы можем понять из этого?
Что воспитание не откладывают на потом, что ответственность за него родители не могут переложить на профессионалов. Что нельзя, умильно глядя на чадо, дарить ему беззаботное золотое детство, свободное от ответственности, от посильного труда, от обязанностей. Этот подарок может обойтись дорого, если в результате «недовоспитания» получится «недовзрослый» или даже «недочеловек». Всевышний говорит: «Сотворил Я злое начало, сотворил и лекарство от него: Тору». Тора вырастила многие поколения мудрых и порядочных людей – наших с вами предков, – дарует она и нам то, что евреи всегда желали друг другу: а сах нахэс фун киндер – много радости от детей.