Матот. Это беседы рав Штейнзальца по Недельным главам.
Создание Святости.
"Человек, когда возьмет на себя обет во имя Всевышнего или поклянется клятвой запретить запрет на свою душу".
(Так начинается наша Недельная глава. Штейнзальц циничен, и этим он прекрасен).
Сам вопрос странный. Единственное, что я могу сказать, может быть, чуть-чуть это имеет отношение к тому, что сказал Виктор. Есть очень известная история про раби Йоханан Бен Закай, который был величайшим учителем своего поколения, он, можно сказать, спас Тору и спас Израиль.
Все знают эту историю, когда он собирается закончить свой жизненный путь, вокруг него собираются ученики, и он плачет. Ученики спрашивают: «Почему ты плачешь?» Он отвечает: «Я не знаю, по какой дороге меня поведут».Такой цадик, как раби Йохан Бензакай, не знает, по какой дороге его поведут?
На первый взгляд, есть у нас в истории такой пример такого праведника. Не то что мы сильно понимаем, что он делал, но на первый взгляд мы считаем его праведником. И я как-то давно читал беседу Любавичского Ребе на эту тему. Почему он плакал? Он говорит: он плакал, он боялся, что у него осталось какое-то неисправленное скрытое зло.
Собственно, оттуда это понятие «сокрытое зло». Он говорит: «Вдруг я служил Всевышнему в открытых силах своей души, а скрытое зло я в себе не исправил. А поскольку наверху смотрят на то, что внутри, кто знает, в какую сторону меня поведут». И дальше Ребе говорит удивительные слова: «А почему об этом не думал раньше? А потому что он был занят работой, некогда было». Он был занят служением Всевышнему ежедневным, обучением других людей и т.д. Думать о себе, о том, что происходит в глубине его души, у него не было времени. И только в конце своего жизненного пути он задает себе вопрос: «А что творится в глубине моей души?» Поэтому избыточное занятие вопросом: «А что творится в глубине моей души?» - не факт, что позитивно.
Почему это пришло в голову, когда мы начали учить Штейнзальца? Потому что как раз Штейнзальц – это прекрасный пример, такой же как раби Йоханан Бен Закай, который был занят с утра до ночи – работа, работа, работа. Он перевел Талмуд, еще несколько книг, он создал прекрасную иешиву и т.д. Но «мне некогда думать о том, что происходит в глубине моей души», тем более что все равно ты ничего не можешь понять об этом.
Итак, человек, который возьмет на себя обет или поклянется клятву, чтобы запретить запрет на свою душу, говорит рав Адин, - это очень странно. Как вообще есть такая вещь в Торе, как клятва, разные виды обетов. Что за логика в том, что если человек сказал: «Я не буду это делать» - ему это становится запрещено? Когда человек сказал: «Я не буду кушать апельсины» - это становится запрещенным? Очень странно...