В разделе этой недели содержится один из самых важных параграфов всей Торы. Нам велено произносить его дважды в день, и он написан на каждой мезузе и паре тефиллинов:
«Если вы будете выполнять все, что я приказываю вам; любить Б-га и служить Ему всем сердцем и душой своей, то будет у вас дождь, когда нужно, и благословит Господь плод земли вашей, вино ваше, и оливковое масло ваше, и скот ваш будет накормлен и т.д. (11:13).
Это второй параграф основной молитвы иудаизма - «Шма, Исроэль».
Но, по-видимому, он поднимает несколько проблем:
Во-первых: разве не разочаровывает то, что за служение Б-гу всем сердцем и душой Тора обещает лишь хлеб, вино и масло?! А почему не что-то более волнующее, как, например, вечное блаженство или спасение?
Во-вторых, Талмуд объясняет, что обещание об «уборке урожая» и т. д., является наказанием!
В идеале евреи должны быть заняты только служением Б-гу. Но здесь говорится, что если они будут служить ЛИШЬ всем сердцем и душой, (а НЕ всем имуществом своим, как говорится в первом параграфе «Шма») тогда им придется самим убирать свой урожай. Что же плохого в том, чтобы служить Б-гу ВСЕМ сердцем и душой?
И последнее: Эти слова произнес Мойше (вся книга Дворим рассказывается от лица Мойше). А если так, то почему он говорит: - «Если вы будете исполнять то, что «Я» хочу, то «Я» дам вам дождь и т.д.»?!
Ему следовало сказать: - «Если вы будете исполнять все, хочет «Б-г», то «Б-г» даст вам!!»
Я хотел бы прояснить все это с помощью следующей истории.
Реувен попал в беду. Серьезную беду. Прошло пять лет с тех пор, как он заплатил аренду за свою ферму. Каким-то образом барон был настолько занят, что год за годом забывал о маленькой ферме Реувена. Но чуду настал внезапный конец. Это случилось холодным зимним днем, когда у старого дома Реувена остановился большой богатый экипаж, запряженный четырьмя прекрасными лошадьми. Кучер открыл дверцу, и оттуда вышел грузный мужчина с длинными завитыми усами, в белоснежной шубе, до блеска начищенных сапогах…Барон собственной персоной.
Он яростно пробрался сквозь сугробы по тропинке, ведущей к дому Реувена, и два раза громко постучал кулаком в дверь. Когда вышел Реувен, тот схватил его за ворот рубашки, притянул к себе, окинул холодным взглядом, как будто перед ним было насекомое и несколько раз подряд, ударяя указательным пальцем в грудь Реувена, проревел: - «Если за неделю ты не выплатишь всю аренду…Ты понимаешь? Всю аренду за неделю!! Тогда твоя семья вместе с тобой утонут в …», - своим носом он коснулся носа Реувена, когда приподнял его над землей, затем швырнул его на спину и закричал «…Снегу!!»
Барон вихрем пронесся по тропинке, в то время как Реувен отряхивался, наблюдая, как карета скрылась за горизонтом, он знал, что попал в большую беду. Его единственной надеждой был Баал Шем Тов.
Ни минуты не раздумывая, он сел в повозку и уже рано утром был в Мецибуце в очереди среди людей, желавших повидать великого цадика.
Как только он вошел в кабинет Баал Шем Това, он забыл все, о чем хотел просить его. Настолько велика была обстановка святости. Но когда учитель взглянул на него из-за своего стола, у бедного Реувена по щекам побежали слезы. – «Моя семья, моя жена, пятеро детей окажутся на улице, они умрут от холода и голода. Ох, Ребе!! Спасите меня!!»
Беш"т вручил ему конверт, убедил, что ему больше не о чем волноваться и дал указания:
«Отдай это барону как можно быстрее, НО НЕ ОТКРЫВАЙ ЕГО!»
Реувен был вне себя от радости, он хотел упасть к ногам Беш"та и целовать их. Он от всей души поблагодарил его, выбежал на улицу, прыгнул в повозку и отправился в замок к барону. Дорога была длинной, и уже поле нескольких часов путешествия в одиночестве по великолепной польской сельской местности, он стал думать. Что такого мог написать Беш"т, чтобы успокоить барона? И на каком языке? Неужели он мог также хорошо убеждать людей и на польском языке? Но ведь обычно он говорил на идише. Он отогнал все глупые мысли и почувствовал гордость за то, что смог устоять против таких безумных убеждений.
«Я должен полностью доверять цадику, - сказал он себе. – Ведь Баал Шем Тов НИКОГДА не ошибается».
Прошло несколько часов, а в нем все еще шла внутренняя борьба. Он сотни раз возвращался к одной и той же мысли, его любопытство боролось с ним. – «Какой вред будет от того, если я лишь загляну туда??»
Десять часов спустя, вдали показался замок барона. – «Наконец-то!», - сказал он себе, останавливая повозку, и вылез из нее. Но когда он подходил к огромной двери замка, в его голове промелькнула ужасная мысль:
«Что, если Баал Шем Тов по ошибке дал мне не тот конверт!! Что, если он ПУСТ!! Вот это да! Хорошо, что я подумал об этом до того, как было бы уже поздно!!»
Конверт даже не был запечатан; он лишь приоткрыл его и «заглянул». Ага! Конечно же, письмо было там. Но не успел он это понять, как приоткрыл письмо. Не вынимая его из конверта, он нагнул голову, пытаясь разобрать хоть букву.
«Гевалт!» - прошептал он. В письме ничего не было!!!
Неожиданно, дверь распахнулась, и перед ним предстал сам барон.
«Принес долг, еврей? Довольно быстро! Ну что же, посмотрим!»
Он вырвал конверт из рук Реувена и достал оттуда, так называемое письмо.
В любой момент Реувен ожидал вспышку гнева. Но несколько минут спустя, барон поднял глаза и произнес очень дружелюбным тоном: - «Хорошо, еврей. Я забуду о твоем долге, как будто ничего не произошло. Но с этого дня я хочу, чтобы ты оплачивал ренту ежемесячно. Ясно? В следующий раз я не буду так снисходителен». И он захлопнул дверь.
Реувен побежал к повозке и отправился назад к Баал Шему. СЛУЧИЛОСЬ ЧУДО! На следующий день, полон благодарности, он стоял в кабинете Беш"та.
«Скажи точно, что произошло?», - сказал Баал Шем Тов.
«В это трудно поверить! Барон простил мне долг и отпустил!! Я теперь свободный человек! Ребе! Вы спасли жизнь мне и моей семье, как я могу…»
Баал Шем Тов не выразил радости, - «Он простил весь долг? И это все? Скажи, ты открывал письмо?»
«Ну, гм», - беспомощно бормотал Реувен. – «На самом деле, я его не открывал… я лишь одним глазком заглянул туда, только чтобы убедиться, что не произошло никакой ошибки».
«А! Зачем ты заглядывал!? – воскликнул Беш"т. – Ты что, не контролировал себя? Если бы ты не открывал письма, барон отдал бы тебе всю ферму в подарок, навсегда!»
Вот ответ на наши вопросы.
Евреи должны открывать миру Б-га и делать весь чище. Другими словами, открывать истинное значение в каждом физическом объекте, приводя Мошиаха.
Но это возможно лишь с настоящим лидером. Например, во времена Мойше; несмотря на то, что тогда жило много великих святых, встречавшихся с Б-гом (вся нация «видела» Б-га на горе Синай), только Мойше осознал настоящую ценность этого физического мира, что он выше всех духовных миров.
Лишь он знал, что на небесах мы получаем удовлетворение, а здесь Б-г получает удовольствие от наших поступков.
(Поэтому Мойше так боролся за то, чтобы войти в землю Израиль и встретил сопротивление всего народа; они хотели попасть на небеса, а он лишь хотел доставить радость Гашему здесь, на земле).
Вот почему «Шма» не говорит о Небесных наградах. Ибо они – ничто, в сравнении с духовным богатством любого физического творения.
Например; зерно, вино и масло представляют собой три уровня Торы, интерпретация каждого последующего глубже, чем предыдущего. «Зерно» – открытая Тора, «Вино» – секреты. А «Масло» – присутствие Гашема в Торе. Получить этого на Небесах невозможно.
Теперь можно понять, почему недостаточно только «сердца и души». Служение Б-гу всем «сердцем и душой», но так, как ВЫ это понимаете. А служить «всем ИМУЩЕСТВОМ своим» значит выйти за пределы себя; служить так, как понимал это Мойше (Вот почему Мойше, Давид и Мошиах – цари, ибо именно царь способен убедить людей делать то, что выше их понимания и возможностей).
Поэтому Мойше говорит «Я хочу» и «Я дам», когда на самом деле ссылался на Б-га. Потому что сам Мойше – настоящий пример служения «Всем Имуществом своим»; он ничего не делал по собственному желанию (см. Бамидбор 16:28). Даже его речь – это слова Господа, идущие из его уст.
Вот о чем наша история. Из-за того, что Реувен делал все по собственному усмотрению, а не так, как хотел того Беш"т, он пропустил большее благословение; вся ферма могла бы стать его собственностью.
Так же и в наше время; во всех своих трудах Любавичский Ребе смотрит на мир абсолютно иначе, чем кто-то иной.
По словам Ребе, этот мир – то место, где мы должны думать лишь о том, как привести Мошиаха, и делать это нужно всей душой и сердцем и всем имуществом своим.
И сам Ребе тому лучший пример.
Именно тогда раскроется истинное значение, сокрытое в каждом из творений. Наука, техника, искусство, средства массовой информации и все человечество провозгласят, что Б-г Один. И тогда вся «ферма» станет нашей, навсегда!
Мошиах Сейчас!