Как отец заставил свою дочь получить ог мужа развод в связи с тем, что она была бездетна. – Редкостная еврейская женщина. – Примечательный жизненный путь р. Нахума.
Р. Тевл получал большое моральное удовлетворение от образа жизни своего сына р. Нахума и содержал его и его жену, оказывая им большой почет. Зато тесть сына, р. Шемуэль-Иосеф, был очень недоволен своим зятем, особенно тем, что дочь его не пожаловала ему внука, хотя после свадьбы прошло уже несколько лет.
Р. Шемуэль-Иосеф начал уговаривать дочь развестись с мужем, но жена р. Нахума от этого отказалась.
Самого р. Тевла бездетность сына тоже огорчала. Поэтому он пытался жертвовать на благотворительность еще больше, чем раньше, надеясь оказать этим помощь своему сыну, считая, что благодаря этому его сын будет в конце концов благословлен дитей.
Однажды разразился голод в Лифляндской области. Р. Тевл послал своего представителя закупать большие партии хлеба и раздал его голодающим людям – евреям и неевреям без различия, как и сказано в еврейском законе, что нужно кормить всех людей, евреев и неевреев, особенно в голодное время.
Больше всего уважали р. Тевла за его безыскусность и большую скромность. Он вообще никогда не показывал, что он стоит выше кого-либо. Его добросердечность вытекала из того, что он считал своей обязанностью помогать нуждающимся; он считал, что он этим как бы выплачивает наложенный на него судьбой долг.
С самого своего детства р. Тевл очень почитал людей ученых. Чем старше он становился, тем больше он совершенствовал свои моральные качества. И в то же время, несмотря на то, что он так сильно уважал талмудистов, он держался запросто и с людьми простыми, необученными. Он приближал к себе бедных людей и всегда осчастливливал своим присутствием радостные события бедных и простых людей. Он посещал обрезания, бар-мицвы и свадьбы у людей из народа и этим он был всеми очень любим.
Р. Тевлу перевалило уже за 90 лет, и он не хотел больше заниматься своими многочисленными предприятиями. Тогда он назначил своим доверенным лицом некоего р. Цадок-Моше, и передал ему все свои дела.
Парой лет позже, по предложению р. Цадок-Моше, он назначил также внука своей сестры р. Залман-Аарона бухгалтером и помощником р. Цадок-Моше.
Когда была образована еврейская община в Витебске, был объявлен налог на каждого городского жителя. Р. Тевл пожертвовал тогда большую сумму денег на нужды города, и в Витебске начали впервые создаваться учебные и благотворительные организации.
В 5394 году было предоставлено витебским евреям право закупать земельные участки для возведения на них зданий. Тогда закупил р. Тевл участки земли в разных частях города и подарил их общине. Председатель общины отдал эти участки в наем для строительства на них домов, а доходы от этих участков шли в кассу общины. Этими и другими доходами община смогла развить свою общественную деятельность.
А еврейское население Витебска между тем все возрастало. Евреи начали строить синагоги и бейт-мидрашим на различных улицах. В каждом бейт-мидраше был также хедер для обучения детей. Но Витебск все еще был по преимуществу городом ремесленников и торговцев. Число ученых талмудистов было там еще невелико.
Р. Тевлу было 97 лет, когда он умер. Это было в 5401 году. Его похоронили с большим почетом. На похоронах присутствовали не только евреи, но и неевреи. Прибыли высшие правительственные чины, чтобы отдать покойнику последний долг Его кончина опечалила всех жителей округа.
Согласно завещанию р. Тевла четвертая часть всего его достояния предназначалась на благотворительные цели по усмотрению руководителей общины. Остальные три части он оставил своему сыну р. Нахуму. Р. Цадок-Моше и р. Залман-Аарон продолжали вести все его дела по-прежнему.
Большие средства, оставленные р. Тевлем витебской общине, улучшили не только ее материальное положение, но содействовали расцвету также и духовной жизни общины. Руководители общины начали с того, что сразу же посадили за учебу десять человек, освобожденных от всяких иных дел. Затем была открыта ешива, первая в Витебске. Город состоял тогда из двух частей – «Большой стороны» и «Малой стороны». Поскольку «Большая сторона» была в основном торговой, то ешиву открыли на «Малой стороне».
Оказавшийся наследником огромного состояния р. Нахум не изменил своего образа жизни. Он продолжал быть тем же молчальником, что и раньше. Дела его вели другие, ему же не приходилось беспокоиться ни о чем. А жена его все еще была бездетной.
Прошло уже двадцать лет после свадьбы р. Нахума. Р. Шемуэль-Иосеф несколько раз пытался за это время уговорить дочь потребовать развод, но она и слышать об этом не хотела Ее отец убеждал ее, что она обязана это сделать по предписанию Торы. Но это не помогло. Когда прошло 24 года после свадьбы и жене р. Нахума исполнилось 38 лет, стал р. Шемуэль-Иосеф более настойчиво требовать от дочери разойтись с мужем. Теперь, говорил он, нет уже у дочери другого выхода, она обязана потребовать развода.
Р. Нахум очень уважал свою жену. Он не хотел бы расстаться с нею. Но, читая письма своего тестя и зная, что по законам Торы он обязан подчиниться такому требованию, созвал р. Нахум трех уважаемых горожан, чтобы посоветоваться с ними, как ему быть в этом случае. Они постановили, чтобы в случае развода он уплатил жене по 600 гульденов за каждый год их супружеской жизни.
Р. Нахум добавил к этой сумме еще несколько тысяч гульденов и развелся с женой Между тем дела р. Нахума под управлением р. Цадок-Моше и р. Залман-Аарона чрезвычайно разрослись. Сильно расширилась торговля льном и шерстью. В дело вступил компаньоном известный виленский коммерсант р. Меир-Моше, который слыл большим знатоком в этой области и был хорошо сведущ в торговых делах Пруссии по этой части. За три года была получена большая прибыль Состояние р Нахума продолжало расти.
В 5421 году отправился р. Цадок-Моше в Минск по делам р. Нахума и задержался там целых четыре месяца. Хотя р. Цадок-Моше был очень занят коммерцией, он тем не менее очень любил Тору. В молодости он сам был усидчивым талмудистом Но после того, как он стал зятем знаменитого торговца кожей, человека слабого здоровья, ему пришлось брать на себя главную заботу о делах тестя. Он должен был не только заботиться о тесте и теще, но и о сестрах жены, не бывших еще замужем, а также о сиротах своего шурина р. Авраам-Залмана, который ничем не занимался. Поэтому пришлось р. Цадок-Моше довольствоваться тем, что по утрам после утренней молитвы и вечерами после маарив а он мог оторвать часик-другой для учебы. Втайне он всегда завидовал тем, которые могли отдавать все свое время учебе, особенно тем молодым зятьям, которые находились целиком на иждивении тестя и не должны были заботиться о хлебе насущном.
Минск тех времен представлял собою нечто совершенно отличное от Витебска. Минск был городом Торы. Р. Цадок-Моше представилась возможность познакомиться с духовной жизнью Минска, и он не мог достаточно ей надивиться. На каждом углу, куда ни повернешься, сидели и учили. Во всех синагогах сидели перушим и молодые люди и изучали Тору. Очень поразило р. Цадок-Моше и то, что простые ремесленники имели в Минске свои особые синагоги. Портные, сапожники, мясники, столяры и все другие ремесленники имели свои отдельные синагоги и молельни, куда они приходили не только молиться, но и заниматься Торой в различных кружках или слушать трогательные проповеди магидов и проповедников морали.
И совсем уже новым было для витебчанина р. Цадок-Моше то, что в Минске были и женские кружки по изучению различных предметов. В Витебске не знали о таких вещах и даже не думали об этом. Витебские еврейки не умели даже читать. Весьма незначитльное число женщин знали наизусть ряд молитв. Другие женщины прислушивались к женщине – «суфлеру», читавшей молитвы вслух, и повторяли за ней. Совсем по-другому дело обстояло в Минске. Большинство женщин умело читать, и они молились сами. Многие женщины знали Танах или читали Хумаш в переводе на идиш.
Что касается мужчин, оказалось, что в Минске умели даже рядовые ремесленники заглядывать в книгу. Каждый из них с большим уважением смотрел на талмудистов и старался воспитывать своих детей в духе Торы. Если в семье не было своих сыновей-талмудистов, то обзаводились зятьями-талмудистами.
По сравнению с Витебском был Минск городом в материальном отношении отсталым. И здания были там не столь красивы и импозантны. Зато Минск перещеголял Витебск в знании Торы и в любви к ней.
Р . Цадок-Моше находился в Минске в доме талмудиста р. Шемуэль-Нахума, который помимо своей учености был также большим знатоком в торговых делах, хотя сам он торговлей не занимался. Жил он тем, что разрешал различные споры можду торговцами и их компаньонами и давал платные советы по вопросам торговли.
У р. Шемуэль-Нахума была дочь Девора. Она осталась у р. Шемуэль-Нахума единственной после нескольких сыновей и дочерей, умерших в младенческом возрасте. Понятно, что Девора была у родителей зеницей ока. В качестве мистического чудодейственного средства для долголетия дочери жертвовали родители ежегодно в день ее рождения 24 бревна, по 2 бревна на каждый месяц (а в високосный год – 26 бревен) для ограды кладбища. Другим подобным средством для этой цели была «продажа» дочери пожилой супружеской паре, оба старше 60 лет, оба были первенцами у своих родителей и у них было не менее трех живых детей.
Девора была на радость родителям удачной девочкой. Она обладала редкостными способностями, к тому же она была и добра и нежна. Ее воспитанием занимался сам р. Шемуэль-Нахум. Когда ей исполнилось пять лет, он начал обучать ее Торе, и она отличилась в учебе. К восьми годам она уже знала хорошо Хумаш и Невиим. К десяти годам она знала наизусть весь Танах и начала изучать Мишну и Шулхан-арух. Р. Шемуэль-Нахум учил ее также читать и писать по-польски, а также счету. К пятнадцати годам он изучал с нею Гемару с комментариями Раши. Всему этому он учил ее сам без помощи учителя со стороны.
К восемнадцати годам выдал ее р. Шемуэль-Нахум замуж за сына одного из самых почтенных жителей Минска. Десять лет она жила с мужем счастливо. Ее муж занимался торговлей. Девора была счастливой матерью двух дочерей и сына. И вдруг разразилась эпидемия детских болезней. Двое детей Деворы умерли. В том же году заболел и муж ее; он проболел два месяца и также умер. Девора вернулась к своим родителям с единственной оставшейся в живых дочерью. Через три года умерла и эта дочь.
Горю Деворы не было предела. Но ей пришлось подавить в себе свою собственную печаль, чтобы не причинять горя своим родителям, очень переживавшим за нее. Девора взяла себя в руки и силилась казаться бодрой. Свое утешение она находила в чтении Танаха и изучении Гемары и Мидраша. Она заглядывала также и в другие книги. Часть дня она отдавала чтению мировой истории и истории евреев.
С самого детства у Деворы были две подруги, которые тоже многое изучали. Они хорошо знали Танах и Гемару, хотя и значительно меньше Деворы. Они часто собирались втроем и обсуждали вопросы Торы. Еще при жизни мужа Деворы образовали эти три просвещенных женщины кружки для молодых евреек. Они собирались по очереди, то у одной, то у другой из них и проводили время в беседах об обязанностях, возлагаемых Торой на еврейских женщин.
Из этих вначале скромных собраний выросло в дальнейшем много женских кружков, влияние которых на духовный рост еврейских женщин в Минске было весьма значительным. Когда Девора овдовела и затем потеряла последнего своего ребенка, она начала еще больше отдаваться этим женским кружкам, стараясь придать им более значительное и более глубокое содержание. Лектором на этих кружках была в большинстве случаев сама Девора, которая разъясняла собравшимся все интересующие их важные вопросы. Она могла делать это со знанием предмета и необходимым авторитетом больше, чем кто либо другой.
Таким образом, Девора стала основным докладчиком на женских кружках. В своих выступлениях она вкладывала все свое сердце и всю свою душу. Обо всем она могла говорить часами очень содержательно. Этим она хотя бы на время могла утишить боль своей одинокой, трагической жизни. Когда Девора возвращалась домой после собраний, она запиралась в своей комнате и рыдала, оплакивая свою горькую судьбу. Часами она отдавалась молитве, моля Б-га даровать ей милость: если ей не суждено быть матерью своих детей и женой мужа, то чтобы она была полезной своей деятельностью среди еврейских женщин.
Наплакавшись вволю, она приступала к изучению Гемары или чтению других книг. И только после того, как чувствовала себя несколько успокоенной и утешенной, она выходила к родителям. Три раза в неделю Девора изучала книги «Иов», «Коэлет» и «Мишлей». Из книги «Иов» она вычитывала о Всевышнем, о Его судилище и наказаниях. Из книги «Коэлет» она узнавала о суетности нашего мира и никчемности земных удовольствий и радостей. Книга «Миш-лей» указывала пути правильной и одухотворенной жизни. Девора знала содержание всех этих трех книг со всеми их комментариями.
Р. Цадок-Моше с самого начала пребывания в доме Шемуэль-Нахума обратил внимание на Девору. Он убедился, что она не только большая праведница, но и человек «с головой». За пару недель до его отъезда из Минска у него состоялась беседа с р. Шемуэль-Нахумом. Он открыл ему свою мысль, давно уже пришедшую ему в голову, что Девора была бы хорошей парой для разведенного с женой его хозяина р. Нахума. Понятно, что об этом нужно переговорить еще с р. Нахумом; он все же предполагает, что его хозяин согласится на этот брак. Поэтому он хотел знать мнение р. Шемуэль-Нахума об этом.
Р. Шемуэль-Нахум считал, что с его стороны препятствий не будет. Но сначала необходимо поговорить с самой Деворой. Девора, со своей стороны, заявила, что она не может дать на это определенного ответа до личного знакомства с р. Нахумом; свататься заочно, – сказала она, – противно указаниям Торы.