Синагога — не самое популярное учреждение в американской еврейской жизни, даже в среде религиозной общины. Естественно, что агностик в синагоге не нуждается. Однако по логике вещей религиозные евреи должны относиться к ней с воодушевлением, посещать ее с любовью. Факт, однако, остается фактом, — община в целом стоит в стороне от синагоги.
На это существует несколько причин. Первая из них и, наверное, основная — отрицательное отношение в наши дни к официальной религии. Синагога представляет собой официальное учреждение и, следовательно, она вызывает антагонизм, особенно среди молодежи.
Вторая причина — наш долг перед Израилем, который перекрывает все другие обязательства еврейской жизни. Верность Израилю затмевает все остальные привязанности этого уровня. В нашем благотворительном списке Израиль занимает первое место. Просматривая газету, мы в первую очередь ищем новости об Израиле. На наших собраниях и в наших планах Израилю отводится первое место. Когда-то синагога была центром еврейской жизни; теперь это место занял Израиль.
Имеется и третья причина непопулярности синагоги. Речь идет о тех глубоких психологических переменах, которые произошли в американском еврее за последние три десятилетия. Двадцать, тридцать лет тому назад американского еврея заботили обряды, правила, внешние приличия. Он был честным и добродетельным; он был наивен и прост в своей вере и в своих обрядах; его не интересовал вопрос о том, можно ли допустить какие-либо изменения, искажения или вариации в религиозном служении. Ему нравились церемонии и он ощущал удовлетворение, соблюдая формальности.
Изменение религиозных требований
Однако современная община, особенно молодая, отличается от старой. Нынешняя молодежь более сложна в своем отношении к религии, более динамична в своих религиозных поисках. Кроме того, она заражена изрядной долей хуцпы (наглость — иврит). Она ищет служения скорее произвольного, нежели постоянного, пылкого, а не структурированного. Ее больше интересует просветительное учреждение, чем дом для молитвы. Ей чужда скрупулезность, официальная и строго организованная служба.
Синагога не приспособилась к таким переменам в отношении к религии. В результате этого статус синагоги и публичных молитв пошатнулся, причем не только в глазах молодежи, но и среди людей среднего возраста. Модным стало подсмеиваться над синагогой и рабби, как не идущими в ногу со временем. Община часто без должного уважения относится к трудностям, с которыми сопряжена жизнь синагоги и ее руководства.
Такова картина синагогальной жизни сегодняшней американской общины. Ее легко описать, но гораздо труднее наметить пути необходимых перемен.
Следует все же попытаться понять синагогу не как социальный институт, а, скорее, как идею, как религиозноепереживание, как мечту, если угодно. Если жесткая организация синагогальной жизни ошибочна, то частично эта ошибка является следствием нашего отношения к синагоге, которой мы придавали слишком большое значение как институту, игнорируя при этом ее основную идею.
Существуют две фундаментальные концепции, которые лежат в основе института Бейт Акнессет в частности и еврейской молитвы вообще.
Вот эти идеи:
1) Человек в изгнании ведет бездомное, кочующее существование.
2) Изгнанный или бездомный человек должен молиться.
Опыт галута
Галут (изгнание) составляет сущность бытия еврейского народа. Это явление уникально и характерно только для еврейского народа.
Ни один другой народ не существовал в изгнании. В результате миграции с родной почвы люди не становились изгнанниками.
Первое поколение страдает от тоски по родине, от отчуждения среди нового окружения. Это справедливо для любого иммигранта в любой стране, независимо от того, был ли его приезд добровольным или вынужденным.
Однако со временем отчуждение сходит на нет. Чувство тоски ослабевает. Ностальгия проходит во втором или третьем поколении. Для иммигранта новая земля становится домом. У него нет обязательств по отношению к родине предков. Изгнание является временным переживанием.
Еврейский народ, однако, очень давно живет в изгнании. И девятнадцать столетий не затмили для него образ дома, не ослабили привязанности к нему.
Возрождение Израиля наших дней — живое доказательство наших ежедневных переживаний, переживаний изгнанников. Не будь у нас ощущения, что в любом месте, за исключением Израиля, мы не у себя дома, возрождение Израиля было бы невозможным.
Ощущение изгнанное™ подчеркивается в шести из 19-ти благословений, читаемых в ежедневной молитве Шмоне Эс-ре. Оно — в формуле утешения оплакивающего: "Всевышний утешит тебя среди других, оплакивающих Сион и Иерусалим". Оно — в обряде разбивания стакана на свадьбе, когда мы "ставим Иерусалим над нашей главнейшей радостью". Наши посты и наши праздничные дни — все имеет отношение к этому чувству бездомности.
Универсальная бездомность человека
Согласно Иудаизму исторически еврей уникален в своем переживании изгнанника, но в метафизическом смысле все люди находятся в изгнании. На философский вопрос "Что такое человек?" иудаизм отвечает "Человек — изгнанник". Изгнание начинается с высылки Адама из Ган Эден и является характеристикой бытия неукорененного человека наших дней. "Я чужестранец на земле, временный житель, подобно всем моим предкам", — говорит Псалмопевец.
Человеческая бездомность коренится в его беспомощности. Человек уязвим, подвержен болезни и смерти. Зверь тоже уязвим, но он не бездомен, поскольку не осознает своего положения.
"Чем больше мудрости, тем больше боли", — сказал Коэ-лет. Самым боязливым человеком в мире был мудрейший из людей царь Шломо. Просвещенный человек обладает развитым чувством предвидения и, следовательно, ощущением небезопасности. Он знает об угрозах, таящихся в неизвестности будущего.
"Вот ложе Шломо, шестьдесят воинов окружают его. Все они с обнаженными мечами, опытны в бою. Каждый держит свой меч у бедра против страха ночного" (Шир Аширим, 3:7-8). Величайший, мудрейший, всемогущий, защищенный Шломо боялся ночи, несмотря на все свои предосторожности. Ученый человек может противостоять вызову луны, но не угрозе злокачественной клетки. Философ может исследовать тайны жизни и мышления, но он не в состоянии вынести хаоса и ужаса эмоционально истерзанного ума.
Мы беспомощны, и в нашей беспомощности мы бездомны — особенно перед лицом ночного страха.
Утреннее благословение
Просыпаясь утром и читая благословения, которые относятся к нашей дневной жизни, мы обнаруживаем некий элемент неожиданности. Вечером, ложась спать, мы были не уверены в том, что проснемся. Утро пришло и, к нашему изумлению, оказывается, что все вновь движется, все вновь существует согласно определенному порядку вещей. Страдание изгнанника — реально, но оно терпимо. Мы научаемся жить с нашей уязвимостью, с нашей бездомностью. Чем старше, чем слабее мы становимся, тем интенсивнее работает сознание. Бездомность — общепризнанный факт жизни. Даже великий человек — человек, который, по словам Псалмопевца, "лишь немного ниже ангелов", — бездомен. Но его ощущение бездомности происходит не от страха. Оно произрастает от беспокойства и тоски. Коэлет, добившийся в жизни всего, чего можно было пожелать, не был умиротворен. Он тоже пережил изгнание и бездомность.
Человек бездомен, напуган, непрочен и уязвим. Человек даже в своем величии бездомен из-за ощущения беспокойства и тоски. В этом состоянии он должен молиться; он должен возвратиться домой, к Дому Молитвы.
"Когда ты страдаешь и беспокоен и когда все эти трудности действуют на тебя... тогда ты обратишься к Г-спо-ду, Б-гу твоему" (Дварим, 4:30). В изгнании мы ищем Б-га, который и есть дом для нас. В этих поисках крохотный, напуганный человек обретает ощущение безопасности, а великий и мечущийся — умиротворенность.
К сожалению, современный человек не знает как молиться, поэтому он не чувствует себя дома, находясь в синагоге. Ему не знакомо переживание близости к Б-гу и зависимости от Него, переживание, которое составляет сущность молитвы.
Поэтому, естественно, он не обретает ощущения безопасности и тепла в синагоге.
Восточноевропейский еврей еще два поколения назад знал, что приход в синагогу означает приход домой. Он входил в свой штибл в пятницу вечером, удовлетворенно потирал руки и читал молитву Б-гу, который "привел его домой..." "Да подаришь ты мне Субботу святости... да отсутствуют заботы, беспокойство и печаль в день нашего отдыха". В течение недели я был в изгнании, сегодня вечером я дома.
Характер синагоги
Зачем вообще нужна синагога? Почему бы не молиться в поле? Еврею не нужно здание для молитвы. Ему даже не нужен миньян для молитвы. Здание нужно не из-за его архитектурной ценности, а из-за психологического эффекта. Да и не здание нам нужно, а дом. Синагога должна была называться не Дом для Б-га, а скорее Дом Б-га или, еще точнее, дом человека. Б-г не бездомен, человек бездомен. Б-г придумал бездомность, чтобы побудить человека создать дом.
Синагога существует как институт и как идея. Как институт она выражает и исполняет множество функций. Как идея, как идеальный образ еврейской религии, синагога является домом для человека, убежищем от небезопасности и уязвимости изгнания. Такое описание характера синагоги старо. Оно происходит от первой синагоги в еврейской жизни, от Храма Шломо. Синагога как идея ясно определена царем Шломо в его молитве при освящении Храма (Мела-хим I, 8:23 — 54):
"Воистину ли Б-гу обитать на земле? Смотри, небо и небо небес не вмещает Тебя; тем менее Храм, который я построил. Услышь молитву слуги Твоего и просьбу его... и пусть глаза Твои будут открыты на этот дом ночью и днем... и Ты услышишь молитву, какою будет молиться слуга Твой на этом месте... Когда человек согрешит против своего соседа... он придет и будет клясться перед Твоим жертвенником в этом доме, и Ты будешь слушать... когда Твой народ Израиля будет разбит врагами... если они повернутся снова к Тебе и узнают Тебя, Твое Имя и будут молиться... в этом доме, тогда Ты услышишь в небесах... и приведи их обратно в страну, которую Ты дал их отцам.
Когда небеса закрыты и нет дождя в силу их грехов, тогда они придут молиться на это место... и Ты услышишь их в небесах и Ты заставишь дождь падать на землю, которую Ты дал Своему народу. Если будет голод в стране или чума, уничтожение урожая от гусениц или саранчи; если враг окружит их страну или если будет сыпь или болезнь, Твой народ будет молиться... и простирать руки к этому дому. Тогда Ты услышишь в Своей обители на небесах...
Когда Твой народ пойдет воевать против своих врагов... тогда они будут молиться Б-гу в городе, который Ты избрал, и в доме, который я построил в честь Твоего Имени. И Ты услышишь их молитву на небесах".
Синагога как идея представляет дом человека на земле. "И они построят для Меня святилище и Я буду обитать среди них" (Шмот, 25:8). Синагога — это дом Б-га, потому она дом человека.
Анализируя синагогу как идею, представляющую дом человека, убежище в изгнании, возвратимся к роли общины в молитве.
В Талмуде в трактате Шабат сказано: "Два греха невежественного человека влекут за собой наиболее ужасные последствия: называние Священного Ковчега ковчегом и называние Бейт Акнессет Бейт Аам (буквально дом собрания называется домом народа).
Легко объяснить суть первого греха. Обращение к Священному Ковчегу как к просто ковчегу — это секуляризация (превращение в мирское) не только вместилища, но и его содержимого, а именно Торы. Это тяжелое нарушение.
Но в чем суть второго греха? Каково различие между Домом Кнессет (буквально "собрания") и домом для Народа?
От ответа на этот вопрос зависит наше понимание смысла публичной молитвы в еврейской жизни.
Для того, чтобы понять различие между домом собрания и домом народа, надо вначале изучить институцию шлихут — посланничества — в еврейском законе. Шлихут — это передача другому человеку своих полномочий, превращение его в доверенное лицо или представителя. Это юридическая форма, которая необходима для деятельности на расстоянии. Я не могу попасть в определенное место, следовательно, там за меня действует мой уполномоченный.
Однако в Иудаизме шлихут — это понятие не только утилитарное, юридическое и формальное; оно характерно также персональным и метафизическим моментом. Шалиах (посланец) не просто действует вместо меня, здесь имеет место личная идентификация посланца с тем, кто его посылает.
Талмуд учит, что посланец человека подобен самому человеку. Больше того, посланец — и есть тот самый человек. Личность посылающего и посланца соединяются в шлихуте. Барьеры, отделяющие эгоцентричного человека, убираются, и две личности сливаются в одну. Это возможно только если посланец также является членом Завета. Метафизическая пропасть, которая отделяет еврейское общество от нееврейского, слишком велика и не может быть перекрыта идеей шлихута, требующей слияния двух личностей. Обе личности должны быть преданы одним и тем же идеалам, одному и тому же будущему.
Публичная молитва и Шлихут
Публичная молитва и институция синагоги зиждятся на принципе Шлихута. Термин Цибур (община) в техническом смысле означает кворум из десяти. На деле же, однако, цибур действительно равен всей общине Израиля.
Источник идеи миньяна находится в словах "И я буду освящен в среде детей Израиля" (Ваикра, 22:32). Слово "в среде" подразумевает присутствие всего Израиля.
Десять членов миньяна являются не только представителями всего Израиля. Соответственно идее шлихута они и есть весь народ. Как и посылающий, который отождествляется с посланцем — "твоя рука пусть будет моей рукой", "твой рот моим ртом, твое слово моим словом", так и десять членов миньяна олицетворяют весь Кнессет Исраэль и являются не только его посланцами, но самой общиной.
Кнессет Исраэль — это не просто коллектив, толпа, стадо или массы. Это отдельное существо, живая индивидуальность. Оно включает не только евреев данного поколения, но и всю историю нашего народа, который жил и умирал с молитвой Шма Исраэль на устах. Оно включает героев и трусов, великих и малых, знаменитых и простых людей.
Все являются частью Кнессет Исраэль, воплощаясь в десяти обычных евреях, которые собираются вместе молиться общиной. Евреи прошлого и настоящего, евреи, еще не рожденные, соединяются в этом цибуре. Есть только один Кнессет Исраэль, и он молится с каждым миньяном.
Становится понятным почему нельзя называть синагогу домом народа вместо Бейт Кнессет. Народ — это просто поколение современников, Бейт Кнессет — это дом великого, невидимого, вечного Кнессет Исраэль.
Святость синагоги и значение публичной молитвы покоятся на этой вечной общине. Прошлое еще не ушло, будущее уже наступило. Мы, молящаяся община, являемся тем мостом, который соединяет весь Израиль.