Эфраим возвратился в Бейтар. Он искал своего господина, но не нашел его дома. В последнее время тот притворялся рьяным приверженцем иудаизма, чтобы отвести от себя всякое подозрение в измене. Утром, днем и вечером посещал он большую синагогу города. Туда и направился Эфраим в поисках своего господина. Но Б-гослужение уже закончилось, и синагога была пуста. Только один молящийся остался в зале. Это был рабби Эльазар Амодаи, горячо молившийся Б-гу о спасении города.
– Этот старый дурак, – усмехнулся Эфраим, – так погружен в молитву, что если бы римляне захватили город, он ничего бы не заметил. Попробую, удастся ли мне привлечь его внимание.
Он подошел к молящемуся и прошептал ему на ухо:
– Старый дурак, что ты делаешь здесь? Твои молитвы не спасут город. Римляне ворвутся сюда, и кровь польется потоками.
Эфраим не ошибся. Рабби Эльазар не услышал ничего из того, что тот говорил. Тем временем вошел служитель, чтобы запереть синагогу. Ему показалось, что рабби Эльазар и кутеянин заняты оживленной беседой. Служитель терпеливо ждал.
Эфраим вышел из синагоги и отправился на квартиру своего господина, которого на сей раз он застал дома.
– А, – воскликнул Менаше, – ты благополучно вернулся! С каким нетерпением ждал я твоего возвращения. Говори же, чего ты добился?
– Я принес тебе важную весть. Император Адриан находится в лагере.
– И ты разговаривал с ним?
– Меня привели к нему, и он принял меня благосклонно.
Он обещал выполнить все наши просьбы. Через три дня римляне будут в городе. Мы и наши люди должны выделяться среди остальных белыми повязками на руках. Мы откроем ворота римскому войску, и наградой нам будет прощение, пощада и привилегии. Император передает тебе, о господин, свой привет. Он возвысит и щедро наградит тебя.
– Ты принес мне прекрасные вести. Возьми в награду этот кошелек с золотыми монетами. Со временем я сумею наградить тебя щедрее.
Эфраим с благодарностью поцеловал руку своего господина. Затем он отправился в питейный дом, чтобы чашей вина вознаградить себя за пережитые волнения. Там он застал много посетителей, кутеян и евреев, которые обсуждали положение города.
– Римлянам приходится нелегко, – сказал Ахия. – Я стоял на страже, на сторожевой башне, и было видно, как из лагеря выносили множество трупов и хоронили их.
– Они долго не выдержат, – сказал Авнер. – Будем надеяться, что скоро они снимут осаду и оставят нас в покое.
– Если они отойдут от города, – воскликнул Азриэль, -мы будем преследовать их, идти за ними, подобно ангелам смерти. Мы захватим в плен их военачальников, как некогда Орева, Зеева, Зеваха, Цалмуну.
Тем временем Эфраим осушил одну за другой несколько чаш. Крепкое вино, которое он пил не разбавляя, быстро опьянило его. Он вскочил и закричал:
– Глупая болтовня! Еще несколько дней, и римляне войдут в город, разрушат его, а ваши трупы бросят на растерзание диким зверям и птицам небесным.
Посетители вскочили и бросились к Эфраиму.
– Проклятый кутеянин, – закричал Ахия, – изменник, я убью тебя!
Бывшие в комнате кутеяне поспешили на помощь Эфраиму.
– Оставь его, Ахия, – закричал Авимелех, капитан самаритян. – Я знаю его, он слуга нашего военачальника Менаше. Не тронь его, иначе ты погибнешь от моей руки!
– Спокойствие, друзья, – вмешался Авнер. – Неужели дойдет до боя между евреями и самаритянами? Неужели мы будем убивать друг друга, облегчая римлянам захват города?
– Неужели мы станем терпеть измену в наших рядах? -разъяренно закричал Азриэль.
– Хорошо, – согласился Авнер, – отведем его к царю. Пусть царь судит его, пусть вынесет свой приговор.
Все поддержали это предложение. Эфраим был схвачен и отведен к бар Кохбе.
– Господин, – начал Ахия, – этот самаритянин утверждал, что через несколько дней римляне ворвутся в город. Вино говорило за него, ты ведь знаешь – что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Этот человек предатель. Ты обладаешь небесной мудростью, – попробуй же раскрыть его предательство.
Эфраим протрезвел. Он сказал дрожа:
– Это верно, вино говорило из меня. Я не предатель. Я верный слуга твоего друга и союзника Менаше.
– Скажи мне всю правду, – приказал бар Кохба.
– Я ничего не знаю, я ничего не знаю, – причитал Эфраим.
– Говори, – закричал царь, – говори добровольно, иначе я сумею заставить тебя говорить.
У Эфраима возник дьявольский план. Он слышал от своего господина, что рабби Эльазар высказался на заседании совета за мир и подчинение. Воспользовавшись этим, Эфраим сплел паутину лжи, в которую он намеревался заманить бар Кохбу.
– Господин, – сказал Эфраим, – я погибну независимо от того, признаюсь я или нет. Ты казнишь меня, если я буду молчать, ты казнишь меня, если я скажу правду.
– Говори правду, – велел бар Кохба, – и я подарю тебе жизнь.
– Благодарю тебя за это обещание, мой царь! – воскликнул самаритянин. – Я ничего не скрою от тебя и скажу всю правду. Старый рабби, по имени Эльазар Амодаи, потребовал от меня обдумать вместе с ним средства и пути передачи города в руки римлян. Сегодня утром мы обсуждали это в большой синагоге. «Сын мой, – сказал он мне, – город обречен на гибель. Попытаемся же спасти как можно больше, как некогда поступил Иоханан бен Заккай при осаде Иерусалима. Последуем же примеру мудрой женщины из Авел-Бейт-Амааха, которая велела сбросить с крепостной стены голову Шевы бен Бихри, и воины Иоава отошли от города, и город был спасен».
– Как, – воскликнул бар Кохба, охваченный ужасом, -дядя посягает на мою жизнь?
– Да, это так, – подтвердил Эфраим, – он приказал мне убить тебя и дал мне за это кошелек с золотом как предварительную плату. Золото соблазнило меня зайти в питейный дом, а вино выманило у меня опрометчивые слова. Вот золото, которое дал мне рабби Эльазар Амодаи.
С этими словами Эфраим показал золото, подаренное ему его господином.
– Не могу поверить этому, не могу, – закричал бар Кохба. – Приведите сюда моего дядю.
Несколько слуг вышло, чтобы велеть рабби Эльазару явиться к царю.
– Изменник, – обратился царь к дрожащему Эфраиму, – что сделал я тебе дурного, за что ты хотел пролить мою кровь?
– О господин, ты не можешь представить себе, как уговаривал меня старик, как он доказывал мне, что это Б-гоугодное дело – убить одного, чтобы спасти сотни тысяч невинных людей.
Бар Кохба взволнованно ходил по комнате.
– Такие они, эти фанатики, – думал он, – эти знатоки Писания. Они не чтят даже узы крови, когда полагают, что должны следовать высшим принципам.
– А, – закричал бар Кохба, – Акива, вот больное место! Несомненно, на мою жизнь посягают. Привели рабби Эльазара.
– Что прикажет мой царь? – спросил он.
– Твой царь? Ты все еще признаешь меня твоим царем?
– Как же мне не признавать!
– Ну, посмотрим, остался ли ты верен мне или стал изменником. Взгляни-ка на этого человека. Рабби удивленно посмотрел на Эфраима.
– Кто это? – спросил он. – Я с ним не знаком.
– Ты не знаком с ним? Разве ты не нанимал его, чтобы убить меня и ценою моей головы купить у римлян пощаду?
– Как можешь ты, царь, думать так обо мне? Я не знаю этого человека. Насколько мне известно, я никогда не видел его, никогда не обменялся с ним ни единым словом.
– Какая наглая ложь! – закричал Эфраим. – Служитель большой синагоги вошел в зал, когда мы договаривались обо всем.
– Привести служителя синагоги! – приказал бар Кохба. Его приказу повиновались.
– Этот человек, – сказал рабби Эльазар, – безумец или лгун. Я повторяю: я не знаком с ним и никогда не разговаривал с ним. Я предчувствую гибель, мне хотелось бы предотвратить ее, но я признаю лишь одно средство – искреннюю молитву, которую я возношу к Всемогущему.
Привели служителя синагоги.
– Знаешь ли ты этого человека? – спросил у него бар Кокба.
– Кто же не знает рабби Эльазара!
– А этого? – спросил царь, указывая на Эфраима.
– Я знаю его только в лицо. Сегодня днем, после окончания Б-гослужения он пришел в синагогу. Дом Б-жий был пуст. В нем не было никого, кроме рабби Эльазара, который согласно своей привычке еще долго молился после того, как другие давно покинули синагогу. Прошло уже больше часа после окончания Б-гослужения, когда я вошел в синагогу, чтобы запереть все двери. Я увидел, как эти два мужа оживленно беседовали.
Когда бар Кохба услышал это, гнев охватил его, и он набросился на своего дядю.
– Изменник, – кричал он, – ты еще смеешь отрицать свое черное предательство! Ты нанял убийцу. Презренный, я затопчу тебя ногами!
Он поднял ногу и со страшной силой ударил дрожащего старика.
Рабби Эльазар Амодаи упал, смертельно раненный.
– Что ты наделал, – прохрипел он, – ты убил своего вернейшего друга. О Б-же, не наказывай его за это, будь милостив к нему и к моему народу!
С этими словами он умер.