На следующее утро рабби Акива покинул город в сопровождении своего ученика Переца. Этот юноша был словно живым доказательством того, как рабби Акива любил свой народ, с какой отцовской любовью и заботой относился он к каждому в отдельности.
Отец Переца был жалким, дурным человеком, подверженным грехам и порокам. Перец не знал его, ибо отец умер до рождения сына, но казалось, что мальчик унаследовал все дурные наклонности и пристрастия своего отца. Уже ребенком он был бедствием для жителей города, и все с ужасом думали о том, что когда Перец вырастет, он будет еще хуже, чем был его отец. Однажды в город пришел рабби Акива и услышал о диком, необузданном, злом ребенке. Он отправился к матери и попросил отдать ему мальчика на воспитание.
– Ты освободишь меня и весь город от страшного бедствия, если заберешь с собой злого мальчишку, – сказала несчастная мать.
И рабби Акива взял его с собой и пытался обучать его Торе, но мальчик был непокорным и упрямым и не хотел ничему учиться. Рабби Акива заботился о нем с ангельским терпением. Он горячо молил Б-га о том, чтобы удалось тронуть черствое сердце мальчика, сделать его восприимчивым к Торе. Видя, что это не удается, рабби Акива принял на себя сорокадневный пост. Беспредельная любовь, забота и кротость учителя покорили, наконец,, сердце мальчика. Он начал учиться и вскоре уже мог понять некоторые мишнайот, а затем прочесть в синагоге Кадиш по умершему отцу. В заупокойной молитве евреев нет просьб о спасении души, в ней – прославление имени Б-жьего. Только в этом находит еврей утешение в горьких страданиях. Умирая с признанием единства Б-га на устах, человек освящает имя Б-жье, к освящению имени Б-жьего призван каждый живущий. В этом назначение Израиля, смысл и цель его жизни. Сын, произносящий Кадиш, приносит счастье душам умерших родителей, ибо тот, кто оставляет после себя сына, освящающего имя Превечного, способствует выполнению назначения Израиля. Когда Перец впервые произнес Кадиш, рабби Акива услышал во сне голос:
– Я дух отца твоего ученика Переца. Благодарю тебя за любовь и заботу, которую ты оказал моему сыну, этим ты сделал и мне много добра. С тех пор, как сын произнес Кадиш, меня освободили от мук ада, которыми я должен был искупить мои многочисленные, тяжкие грехи. Пусть Всемилостивый щедро наградит тебя за твое благочестие и праведность.
Перец всем сердцем привязался к учителю, любил его беспредельно и был счастлив служить ему.
Покинув Иерусалим, они отправились на юг. Рабби Акива взял с собой осла, который вез его вещи, и петуха, чей крик будил его по утрам. Путники шли, пока было светло, когда же стемнело, они хотели переночевать в Секонии, но городские стражи отказались пустить их в город.
– Мы не можем впустить никого, – сказали они, – римляне приближаются, и предатель легко может пробраться в наш город под видом безобидного путешественника.
– Неужели моему престарелому учителю придется ночевать под открытым небом?
– Я не могу ничего изменить, – ответил стражник.
– Знаешь ли ты, – спросил Перец, – кто просит впустить его в город? Это рабби Акива, великий, прославленный учитель Израиля.
– Теперь я вижу, – ответил стражник, – что вы лгуны и обманщики. Рабби Акива находится при царе в Иерусалиме, а не бродит по стране.
Ворота захлопнулись, и путники остались снаружи.
– Не огорчайся, Перец, – успокоил ученика рабби Акива, – все, что делает Б-г, Он делает к лучшему. Пойдем в ту рощу и переночуем под деревьями.
Они направились в ближайший лес и выбрали там место для ночлега. Добыв огонь, Перец зажег свечу в фонаре, который он достал из поклажи на спине осла.
– Правильно, – сказал рабби Акива. – Теперь дикие лесные звери и хищные птицы небесные будут видеть нас и бояться, как сказано: «И боязнь и страх перед вами будет на всяком звере земли и на всякой птице небесной».
Едва лишь произнес это рабби Акива, как началась страшная буря и сильный порыв ветра подхватил фонарь, отбросил далеко в сторону, разбил его и погасил огонь.
– Что же теперь делать, рабби? – спросил Перец встревоженно.
– Придется обойтись без света, – ответил рабби Акива. – Все, что делает Милосердный, все к лучшему.
И буря стихла. Осел спал, петух тоже. Рабби Акива и Перец расположились на голой земле.
Вдруг громкий рев нарушил ночную тишину.
– Что это, рабби? – спросил Перец, дрожа.
– Тише, сын мой, – ответил рабби Акива, – это львиный рык. Всех пугает его страшный голос.
Большими прыжками приблизился могучий царь зверей и убил осла. Утолив свой голод, лев ушел.
– О, наш хороший ослик, – причитал Перец. – Кто теперь понесет нашу поклажу?
– Все, что делает Всемилостивый, все к лучшему, – ответил рабби Акива. – Будем же радоваться, что свирепый хищник пощадил нас, и используем остаток ночи для отдыха, чтобы завтра продолжить наш путь. Не спит и не дремлет Страж Израиля, Он защитит нас.
Едва лишь они задремали, как их разбудил страшный крик. Орел бросился с высоты прямо на петуха, убил и унес его с собой.
– Неужели не будет конца ужасам этой ночи? – вздохнул Перец.
– Все, что делает Всемогущий, делается к добру. Да будет благословенно святое имя Его.
Вновь наступила тишина, и оба путника задремали. Но их разбудили дикие вопли. Они вскочили и увидели, как воины с факелами в руках штурмом берут город.
– Тише, – прошептал рабби Акива, – это передовой отряд римлян.
С помощью мощных таранов римляне штурмовали ворота города Горожане стреляли в них со стен. Несколько солдат было ранено и убито, но это не остановило римлян. Вскоре в стене образовался пролом, через который воины проникли в крепость Вторжение сопровождалось криками и стенаниями. Победители убивали и мародерствовали Затем они подожгли город с четырех сторон и с наступлением дня продолжили свой поход.
– Видишь, как милостиво спас нас Превечный1 Если бы нас пустили на ночь в город, мы разделили бы судьбу его жителей Свет фонаря, крик осла или петуха выдали бы нас римлянам. Несомненно, они стали бы искать нас, нашли бы и убили. Господь ожесточил сердце стражника, чтобы тот безжалостно отказал нам в крове, ветер разбил наш фонарь, лев убил осла, а орел унес петуха, чтобы мы избежали гибели. Все, что делает Всемилостивый, все к лучшему. Да будет благословенно святое имя Его во веки веков.
Рабби Акива и его ученик продолжали свое путешествие. Рабби Акива хотел посетить некоторых своих учеников на юге страны, которые посвятили себя изучению священного Б-жественного Учения, живя вдали от военных бурь. Все мысли этого великого человека были обращены на сохранение Торы. Тысячи учеников рабби Акивы и его товарищей умерли от чумы или были убиты римлянами. Многим грозила смерть, ибо они присоединились к обреченным на гибель войскам бар Кохбы.
– Сказано в Священном Писании, – обратился рабби Акива к Перецу, – 'Утром сей семена твои, и вечером не давай покоя руке твоей». Если в молодости ты воспитал учеников, не прекращай и в старости обучать молодежь, ибо не дано тебе знать, что принесет плоды. У меня были тысячи учеников, но живы лишь немногие из тех, кто может принять священное Б-жественное Учение и передать его в наследие грядущим поколениям. На юге живут четверо юношей, которые могут много сделать для Израиля. Одного из них зовут Меиром, и он происходит, как и я, из знатного, некогда языческого рода. Однажды он уже пытался присоединиться к моим ученикам, но тогда он был слишком молод и не мог успешно заниматься. После этого он посещал занятия Элиши, которого теперь называют «Ахер». Меир не дает ввести себя в заблуждение. Он ест ядра, а скорлупу выбрасывает. Второго зовут Носи, он сын моего товарища Халафты. Третий, по имени Иеуда, сын моего друга Илая. Четвертого зовут Нехемией, он потомок того Нехемии, который вместе с Эзрой восстанавливал еврейское государство после возвращения из вавилонского плена. Дай мне Б-г оказать такое влияние на этих юношей, чтобы они стали великими в Б-жественном Учении, – тогда Израиль не осиротеет.
Вскоре рабби Акива достиг цели своего путешествия и навестил четырех юношей, которые сочли за счастье сидеть у ног великого учителя Израиля. Но с ними был еще пятый, Шим'он бар Иохай.
– А, – сказал рабби Акива, увидев его, – не ты ли тот ученик, который жаловался раббану Гамлиэлю на рабби Иеошуа? Уходи, ты не можешь быть моим учеником.
– Рабби, – ответил молодой человек, – я не могу и не хочу отказаться от занятий. Как томимый жаждой олень стремится к источнику, так моя душа жаждет Б-жественного Учения. Но если ты откажешься принять меня в круг твоих учеников, я сумею убедить моего отца выдать римлянам место твоего пребывания.
– Сын мой, – сказал рабби Акива, – я не могу устоять перед такой горячностью. Знай, желание коровы кормить -больше, чем желание теленка сосать.
– Но кто из них в опасности? – спросил Шим'он. – Разве не теленку грозит опасность умереть с голоду? Отними же меня у этой опасности и открой мне родники твоего знания.
– Да благословит тебя Б-г, сын мой, – сказал рабби Акива, – я не буду препятствовать тебе стать моим учеником.