«Слова мудрецов остриям подобны, и вбитым гвоздям – слова собирателей. Даны они от единого Пастыря» (Коэлет, 12:11).
Мудрецы говорят об этом высказывании мудрого царя:
собиратели – это учителя Израиля, собирающие религиозные законы устного Учения. Порою случается, что одни называют нечистым то, что другие считают чистым; одни запрещают то, что другие разрешают; одни признают приемлемым то, что другие отвергают. Но это не должно смущать, – даже противоречащие друг другу высказывания идут от одного Пастыря. Единый Б-г дал их, единый учитель изрек их, почерпнув из уст Повелителя всех творений, да будет Он благословен, как сказано: «Б-г изрек все эти слова». Пусть же сердце твое будет понимающим, чтобы ты сумел постичь и осмыслить даже то, что кажется противоречивым.
Рассказывают наши мудрецы, что, прощаясь перед смертью со своим верным учеником, наш великий учитель Моше сказал ему: «Сын мой Иеошуа, пришло время расстаться с тобой. Если хочешь спросить меня еще о чем-нибудь, спрашивай». – «Господин мой Моше, ни на мгновение не отходил я от шатра Торы, и ты передал мне всю Тору. Ты так объяснил мне все, что у меня не осталось сомнений».
И умер Моше, и Израиль оплакивал его тридцать дней. Во время этого траура евреи, охваченные глубокой скорбью, не уделяли должного внимания изучению Торы, и был забыт целый ряд религиозных предписаний. Но хотя некоторые подробности стерлись в памяти Иеошуа, вождя и учителя Израиля, всеобщие законы сохранились, и поэтому удалось восстановить отдельные предписания. Так было в Израиле на протяжении тысячелетий: проницательный ум из общего положения выводил ответ для каждого отдельного случая. Но при этом неизбежно возникают различия в понимании сопровождающих обстоятельств, в различных толкованиях на первый план выступает то одно, то другое из них. Уже в древние времена возникали разногласия относительно отдельных религиозных предписаний, эти разногласия существовали до тех пор, пока пользовавшиеся большим авторитетом мужи не добивались большинства среди мудрецов, тогда окончательно устанавливалась алаха. Поясним это на одном примере, о котором мы уже упоминали. Тора запрещает супружеские отношения с амонитянами и моавитянами. Вызывал сомнения вопрос, распространяется ли этот запрет на женщин из этих народов. Рассказывают, что двоюродный брат Боаза отказался поэтому жениться на моавитянке Рут, а Боаз женился на ней. У Ишая, отца Давида, тоже были сомнения по этому поводу. Алаха была окончательно установлена пророком Шмуэлем и Санедрином. При решении таких вопросов принималось мнение большинства.
Величайшим мудрецом того времени, о котором ведется наш рассказ, был, без сомнения, рабби Элиэзер бен Урканос, которому современники дали имя «Великий». Его знания были безграничны. Рабби Иоханан бен Заккай сравнивал своего ученика Элиэзера с покрытым известью водоемом, не теряющим ни капли. Когда однажды рабби Элиэзер посетил своего учителя в день новолуния, тот сказал: 'Ты подобен источнику, в котором есть только чистая вода, зачем тебе посещать еще сына Заккая?» И ответил ему рабби Элиэзер: «Мой долг – приветствовать моего учителя!» Мудрецы сообщают, что рабби Элиэзер был бы достоин пророческого духа, если бы время благоприятствовало этому. Уже Моше было известно, что будет жить в Израиле великий человек по имени Элиэзер, и он дал это имя своему второму сыну.
За сто лет до разрушения священного Храма стояли во главе Израиля два великих мужа, между их школами существовали значительные расхождения во мнениях. С течением времени школа Иллеля одержала победу над школой Шаммая, и Алаха была установлена в соответствии с определениями учеников Иллеля. Рабби Иоханан бен Заккай также принадлежал к школе Иллеля. Но хотя рабби Элиэзер почитал в рабби Иоханане своего замечательного учителя, он сидел также у ног мужей, принадлежавших к школе Шаммая. Однажды возник раздор между рабби Элиэзером и его товарищами в Явне. Речь шла о ритуальной чистоте определенного вида печи. Рабби Элиэзер сравнивал эту печь со зданием и учил, что она невосприимчива к нечистоте. Его товарищи сравнивали печь с сосудом и учили в связи с этим, что она может стать «тамэ» (нечистой). Началось обсуждение, в ходе которого рабби Элиэзеру не удалось убедить товарищей принять его решение, хотя приведенные им доказательства были многочисленными и остроумными. Тогда он сказал: «Если вам недостаточно моего авторитета, пусть решает Харув (Рожковое Дерево)».
Харув, так звали одного из самых выдающихся мужей того времени – рабби Ханину бен Доса, который тоже был учеником рабби Иоханана бен Заккай. Он вел святой образ жизни, и Б-г часто чудесным образом внимал его молитве. Слава рабби Ханины была столь велика, что когда однажды тяжело заболел сын рабби Иоханана бен Заккай, прославленный учитель послал к своему ученику с просьбой молиться за больного. И Б-г внял молитве Ханины – больной выздоровел. Рабби Ханина был очень беден и питался одними плодами дикорастущего рожкового дерева, харува, чьи плоды на востоке можно получить бесплатно. Поэтому его прозвали «Харув». Рабби Ханина, приглашенный для решения спорного вопроса, поддержал своего друга и бывшего соученика. Но и это не убедило товарищей рабби Элиэзера. Тогда он сказал– «Если вам недостаточно нашего авторитета, пусть решает Родник».
Родником звали одного из выдающихся мужей того времени, рабби Эльазара бен Арах. Рабби Иоханан бен Заккай сравнивал этого своего ученика с бьющим родником, который становится мощным потоком. Рабби Иоханан предпочитал его высказывания высказываниям других, он говорил: «Если на одну чашу весов поставить всех мудрецов Израиля и даже Элиэзера бен Урканос вместе с ними, то Эльазар бен Арах перевесит их всех». После смерти рабби Иоханана рабби Эльазар отправился на родину, надеясь, что товарищи последуют за ним туда, – он считал себя незаменимым. Но за ним никто не последовал. Когда спустя некоторое время рабби Эльазар хотел поселиться в Явне, его жена, которая очень гордилась своим великим мужем, не допустила.этого, сочтя такой шаг оскобрительным для него. И вот рабби был приглашен и принял такое же решение, как и его друг и бывший соученик, рабби Элиэзер. Но невозможно было переубедить мудрецов.
Тогда сказал рабби Элиэзер: «Если вам нужно большинство в этом вопросе, пусть решают стены Академии».
Кто же эти стены? Это ученики, будущие учителя, которые поддерживают здание Академии, на них держится Академия.
Тогда поднялись ученики, чтобы отдать свои голоса прославленному учителю Израиля. Но рабби Иеошуа закричал на них: «Вы еще не достигли той зрелости ума, чтобы с вашим мнением считались».
И поднялся рабби Элиэзер и сказал: «Пусть рассудит нас небо!»
И внял Господь мольбе рабби Элиэзера и послал пророка Элияу сказать мудрецам: «Почему спорите вы с рабби Элиэзером? Он всегда прав».
Тогда поднялся со своего места рабби Иеошуа и сказал: «Священное Писание гласит: «Не на небе Тора». Тору дал нам Б-г с горы Синай, а в Торе есть предписание, что следует решать большинством голосов».
Поскольку рабби Элиэзер продолжал настаивать на своем мнении, его противники в споре приказали собрать и сжечь все признанное им чистым. Сам же он был предан отлучению.
Теперь следовало сообщить прославленному учителю о приговоре, и никто не мог решиться на это. Но вот вышел вперед рабби Акива и сказал: «Я передам эту весть, чтобы он не узнал о ней от другого, что еще больше оскорбит его...».
Рабби Акива оделся в черное и набросил на плечи черный плащ. Затем он отправился к рабби Элиэзеру и, не здороваясь, опустился на землю на расстоянии четырех локтей от него.
И спросил у него рабби Элиэзер:
– Акива, что это означает?
– Кажется мне, мой учитель, – ответил рабби Акива, -что твои товарищи отказались от тебя.
Услышав это, рабби Элиэзер разорвал свои одежды, снял с ног обувь и, рыдая, опустился на землю.
В это время раббан Гамлиэль, предавший рабби Элиэзера отлучению, отправился в морское путешествие. Начался шторм, и бездна грозила поглотить судно, на котором он находился. И сказал раббан Гамлиэль: «Я знаю, что подвергаюсь этой опасности из-за рабби Элиэзера бен Урканос. Владыка вселенной, Тебе открыто, Тебе известно, что я поступил так не для того, чтобы доказать свою власть. Я сделал это только во славу имени Твоего, чтобы положить конец раздорам в Израиле, чтобы человек, каким бы великим он ни был, подчинялся мнению большинства».
И вот шторм стих, море успокоилось, и раббан Гамлиэль был спасен.