Ликованием встретила Иудея добрую весть о смерти тирана, о том, что во главе Римской империи стоит новый император, желающий быть милостивым господином и защитником евреев. Мудрецы вернулись к своей деятельности учителей. Нужно было воспользоваться периодом мира и спокойствия, чтобы внести ясность в устное Учение, разъяснить и уточнить некоторые противоречивые традиции.
В связи с этим следует сказать несколько слов о том, как могли возникнуть традиции, противоречащие друг другу.
Когда всемогущий Б-г говорил со Своим народом с горы Синай, Он дал Моше всю Тору, содержавшую шестьсот тринадцать заповедей: 248 предписаний и 365 запретов. О каждой из этих заповедей Б-г дал нашему учителю Моше устные объяснения. Моше передал их Иеошуа, от которого они перешли к старейшинам, затем к пророкам, от них к мужам Большого Санедрина, затем к мужам, стоявшим всегда по двое во главе Израиля, – они известны под именем «зугот» (пары). Последней из этих пар были великие учителя Израиля Иллель и Шаммай. Оба они основали школы, и мнения их противостояли друг другу во многих вопросах. Как же возникли различные точки зрения? Мудрецы рассказывают, что уже за те тридцать дней, которые Израиль провел в трауре, оплакивая нашего великого учителя Моше, был забыт целый ряд традиций. Но Атниэль бен Кеназ, ставший первым судьей Израиля, возродил их благодаря своему проницательному уму. Так традиция шла рука об руку с логикой религиозного мышления. Если возникали сомнения по поводу какой-либо традиции, то мудрецы Израиля не успокаивались до тех пор, пока не выясняли спорные случаи и не устанавливали точные религиозные предписания. Так во времена судей возникли сомнения в том, распространяется ли отстранение амонитян и моавитян только на мужчин или также и на женщин. Двоюродный брат Боаза отказался жениться на принявшей иудейство моавитянке Рут, в то время как сам Боаз не сомневался в возможности такого брака. Согласно рассказам мудрецов, Ишай, внук Рут и отец Давида, терзался сомнениями по поводу своего происхождения. И только авторитетом пророка Шмуэля было установлено, что отстранение амонитян и моавитян распространялось на мужчин, но не на женщин. Серьезные разногласия между школами Шаммая и Иллеля по отношению к законам о браке могли стать причиной опасного раскола среди евреев. Если умирает бездетный человек, его брат обязан жениться на вдове или совершить обряд отказа от левиратного брака, «халица». (В наше время в странах Европы «халица» полностью вытеснила такой брак.) Но если вдова является близкой родственницей деверя, например, сестрой его жены, тогда не дозволены ни женитьба, ни «халица». Так было во времена, когда евреям разрешалась полигамия. В одном из частных случаев, в случае с «царат абат», школа Шаммая учила, что левиратный брак допустим, в то время как школа Иллеля объявляла его зепретным. Закон был окончательно установлен в соответствии с учением школы Иллеля. Но вот распространился слух, что один из старейших и испытаннейших учителей Израиля, рабби Доса бен Оркинас, принял решение «в духе школы Шаммая. Рабби Доса был стар и слеп, поэтому его невозможно было вызвать в Явне с требованием обосновать это отклоняющееся от общепринятого мнение или отказаться от него. С другой стороны, все признавали авторитет великого мужа. И тогда раббан Гамлиэль решил направить к нему делегацию и потребовать объяснение. Рабби Иеошуа, рабби Эльазар бен Азарья и рабби Акива вызвались выполнить это нелегкое поручение.
Отправляясь в путь, рабби Эльазар и рабби Акива были обеспокоены трудным поручением. Как могут они склонить старого и всеми уважаемого рабби отказаться от принятого им решения?
– Не бойтесь, друзья мои, – успокаивал их рабби Иео-шуа, – все будет лучше, чем вы предполагаете. Однажды мне пришлось выполнить намного более сложное поручение, и я был один. Еще при жизни моего великого учителя раббана Иоханана бен Заккай распространился слух о преступлениях, совершаемых одним богатым, знатным, ученым человеком по имени Шим'он. Он, как говорили, был гостеприимным хозяином, подобно нашему праотцу Аврааму. Любой человек мог получить в доме Шим'она пищу и ночлег, его принимали и обслуживали как князя. Но стоило лишь гостю попрощаться, горячо благодаря хозяина, как тот жестом отдавал приказ слугам. Они хватали гостя, привязывали его к скамье и безжалостно избивали. «Сын мой, Иеошуа, – обратился ко мне учитель, – я, наси Израиля, не могу терпеть такое бесчестие. Отправляйся к нему и убедись, есть ли правда в этих рассказах». Итак, это было неприятное задание. Возможно, и мне не избежать опасности быть избитым слугами? В городе, где жил Шим'он, мне указали на его дом, похожий на дворец. Хозяин встретил меня в дверях дома самыми сердечными приветствиями. Мне отвели чудесную комнату, был приготовлен отличный обед, я сидел за столом рядом с хозяином. Я был голоден и с аппетитом принялся за вкусную еду и прекрасные вина. После обеда я долго беседовал с Шим'оном о нашем священном Б-жественном Учении и увидел в нем благочестивого, ученого и благородного человека. Но все же я не решался заговорить с ним о моем поручении. В лице хозяина было нечто решительное, энергичное, я опасался пробудить дикий нрав, вероятно, скрываемый им. Ночью меня мучили кошмары. Все время мне чудилось, что слуги хватают меня и избивают беспощадно. Утром я отправился с хозяином в синагогу, затем мы вместе позавтракали. Наконец, пришло время прощаться, и я содрогался при мысли об ожидающих меня издевательствах. Но ничего подобного не произошло. Шим'он ответил на слова благодарности и вызвался немного проводить меня. «Пойдем через мой сад, – предложил он, – этим мы сократим путь». А, подумал я, в конце сада, в полумраке под тенистыми деревьями спрятались слуги, которые нападут на меня. Но вот мы благополучно вышли на дорогу, и хозяин проводил меня еще немного. «Благодарю тебя, – сказал я, – но я не могу позволить тебе утомляться ради меня». Тогда он обнял, поцеловал меня, и мы расстались. Когда я отошел от него, мне пришло на ум, что я не выполнил задание. Быть может, Шим'он поступил так из уважения ко мне, видя, что я талмид хахам. Тогда я обернулся и закричал: «Рабби, рабби!» Когда Шим'он оглянулся, я побежал ему навстречу. «Рабби, – сказал я ему, – мое посещение не случайно, меня послал мой учитель, рабби Иоханан бен Заккай, князь Израиля, чтобы спросить, правда ли, что ты приказываешь на прощание избивать гостей, которых ты принимаешь в своем доме». – «Да, – ответил Шим'он, – я часто поступал так». -«А почему, – спросил я, – ты пощадил меня7» – «Рабби, -ответил он, – ты ел и пил у меня, пока не насытился. Но насытившись, ты больше ничего не брал со стола, несмотря на все уговоры. Не так поступали глупцы. Они отказывались есть и пить, в ответ на уговоры они клялись, что больше не могут съесть ни одного куска, но потом ели и пили, забыв о своих клятвах. Тогда я приказывал наказать их плетями прежде, чем они покидали мой дом, чтобы они искупили грех ложной клятвы». – 'Ты поступаешь верно, – ответил я ему, – и если к тебе еще придут такие люди, вели избить их дважды: один раз в наказание за ложную клятву, а второй в наказание за страх, который я испытал из-за них». Мудрецы подошли к дому рабби Досы. В дверях их встретила служанка, доложившая хозяину о приходе рабби Иеошуа и его товарищей. Когда они вошли в дом, рабби Доса велел подать стул одному рабби Иеошуа. Рабби Иеошуа сел и обратился к хозяину:
– Рабби, позволь сесть и другому твоему ученику.
– Кто это? – спросил хозяин.
– Эльазар бен Азарья.
– А, мой старый друг Азарья оставил после себя сына, великого в Б-жественном Учении? Исполнилось, значит, предсказание Давида: «Был я молод и состарился, но не видел покинутым праведника, дети которого просят хлеба».
– Рабби, – продолжал рабби Иеошуа, – позволь сесть еще одному твоему ученику.
– Кто он? – спросил рабби Доса.
– Акива бен Йосеф.
– А, – воскликнул рабби Доса с радостью, – ты Акива бен Йосеф, чья слава разнеслась по всему миру! Садись, сын мой, пусть будет в Израиле много подобных тебе мужей.
И вот мудрецы начали с хозяином беседу о Торе, затем перевели разговор на «царат абат» и спросили у рабби, какого он мнения по этому вопросу. Рабби Доса ответил:
– Это спорный вопрос, решаемый по-разному школой Шаммая и школой Иллеля.
– Но говорят, что ты принял решение, руководствуясь учением школы Шаммая?
– Вы слышали, что Доса решил так или что бен Оркинас принял такое решение?
– Мы не можем сказать об этом ничего определенного.
– 3 шйте же, у меня есть младший брат, по имени Ионатан, он очень умный человек. Он принадлежит к последователям школы Шаммая, и он учит, что такой брак дозволен. Но я призываю в свидетели небо и землю: здесь сидел пророк Хаггай и учил, что в этом случае левиратный брак не допустим. Теперь возвращайтесь и подтвердите это религиозное предписание. Но будьте осторожны, чтобы вас не встретил мой брат и своими словами вновь не поколебал бы установленную алаху.
Мудрецы покинули дом через три разных выхода. Рабби Иеошуа и рабби Эльазар вышли беспрепятственно, рабби Акива столкнулся с Ионатаном. Долго спорили они. Ионатан был непобедим.
– Ты ли это, Акива, – спросил он, – чья слава ширится по всей земле? Ты не заслуживаешь такой славы. В остроумии тебя нельзя сравнить даже с пастухом коровьего стада.
– И даже с пастухом овец, – скромно ответил ему рабби Акива.