У дверей комнаты, в которой спал бар Кохба, стоял Барак, один из телохранителей царя, в руке у него был обнаженный меч. Ночью к нему подошел рабби Акива и сказал:
– Мне нужно говорить с царем.
– Это невозможно, – ответил Барак, – царь не желает, чтобы его тревожили.
– Знаешь ли ты, кто я? – спросил рабби Акива.
– Муж, которого все евреи почитают как своего отца и учителя.
– Позволь же мне войти к царю.
– Я не могу позволить тебе войти.
В этот миг распахнулась дверь. На пороге стоял бар Кохба.
– Рабби, – воскликнул он, – должно быть, нечто важное привело тебя ко мне в столь поздний час. Входи же.
Бар Кохба был при оружии. Он опустился на диван и жестом пригласил рабби Акиву сесть рядом с ним.
– Израиль в опасности? – спросил он.
– Да, – ответил рабби Акива. – Никогда и ничто не угрожает Израилю, пока охраняет его Единый, не забывающий Своих верных и любимых детей. О потомок Давида, которого Б-г избрал, чтобы помочь Своему народу, сердце мое полно скорби и тревоги! И тревожит меня то, что ты можешь утратить всесильную помощь Превечного, отвращая сердце от Б-ra отцов твоих.
Бар Кохба поднялся, и рабби Акива последовал его примеру.
– Будь же осторожен, – сказал рабби, – не сворачивай с пути Б-жьего ни вправо, ни влево. Господь возвысил тебя. Но ты можешь быть Спасителем лишь тогда, если ты человек, который по сердцу Б-гу, каким был Давид.
Словно угрожая, поднял рабби Акива руку. Сквозь окна царского покоя проникал свет полной луны, освещая высокую фигуру бар Кохбы, который стоял напротив рабби и испытующе смотрел на него.
– Чего ты хочешь от меня, рабби, – спросил он, – разве не делаю я все, что возможно, для моего народа? Ты видишь меня при оружии, я не позволяю глазам моим сомкнуться во сне.
– Не спит и не дремлет Страж Израиля. Если Б-г не возводит дом, напрасно стараются строители. Если Б-г не охраняет город, напрасно охраняют его сторожа. Б-г защищает своих любимцев и дает им во сне то, к чему другие напрасно стремятся, напрягая силы.
– Чего ты требуешь, рабби?
– Я требую, чтобы наш народ, народ Превечного, надеялся и полагался лишь на Его помощь, ожидая спасения от Его всемогущей руки.
– Неужели должны мы сидеть сложа руки?
– Нет, мы должны выполнять наш долг, но делать лишь то, что хорошо и верно, что угодно Б-ry. Ведь Израиль -народ, живущий обособленно, не объединяясь с другими народами. Пойми меня верно. Это не означает, что Израиль должен враждовать с другими народами. Это чуждо служению Б-гу правды. Все люди – братья, дети единого Б-га. И Всевышний повелел: «Люби ближнего твоего, как себя самого», – не только брата, соплеменника, единоверца, но и ближнего твоего. Это величайший принцип нашего священного Б-жественного Учения. Но мы, евреи, – избранный народ Б-га, избранный Им быть Его достоянием, предназначенный служить Ему. Мы должны хранить в чистоте письменное и устное Учение, все законы и предписания. Поэтому мы не можем заключить союз с кутеянами. В своем мышлении и вере они стоят к нам ближе всех других народов, и тем строже должны мы обособляться от них.
– Мой друг и учитель, я знаю, что обязан тебе многим. Благодаря твоему согласию народ признал меня. Мне жаль, что относительно самаритян наши взгляды расходятся. Я обязан вступить в союз с ними, я не могу и не имею права сделать их нашими врагами. Римская империя – это колосс, который упадет, если его пошатнуть. Вскоре на востоке и на западе, на севере и на юге поднимутся на борьбу угнетенные народы и сбросят с себя римское иго. Любой народ, жаждущий свободы, – мой естественный союзник. Неужели прикажешь мне толкнуть кутеян в объятия римлян, превратить их в наших непримиримых врагов?
– Ты забываешь, что должен смотреть на вещи иначе, чем другие цари земли. Ты потомок Давида, посланный Б-гом Мессия. Всесильный поведет наше войско и дыханием Своим уничтожит врагов. Он пошлет нам бесчисленных ангелов, которые ослабят руки врагов и обезвредят их оружие.
Бар Кохба улыбнулся.
– Я надеюсь не на чудеса, а на величие и мощь моего войска. Лишь бы Б-г не помогал нашим врагам! Я чувствую себя достаточно сильным, чтобы победить римлян и без Его; помощи.
Услыхав эти кощунственные слова, рабби Акива разорвал свои одежды и зарыдал.
– Бен Козива, – сказал он, – ты не Посланник Б-га, не долгожданный Мессия, который будет благочестивым слугой Всемогущего. Этими кощунственными словами ты развеял туман, застилавший мои глаза. Теперь я ясно вижу, что заблуждался, приветствуя в тебе посланного Б-гом Спасителя.
Бар Кохба выхватил из ножен меч, бросился на рабби Акиву с криком:
– Ты мятежник, Акива, ты должен умереть!
– Тогда убей меня. Мне смерть милее жизни после горького разочарования, которое я испытал. Бар Кохба опустил меч.
– Нет, – сказал он, – я не убью тебя. Твоя смерть станет причиной бунта твоих сторонников, а вместе с ними и всего народа. Иди же, иди к народу и скажи ему: «Бар Кохба – не Мессия. Покиньте и выдайте его римлянам, покоритесь им». Тогда придут они, вероломные римляне, и убьют беззащитных, не пощадят ни стариков, ни юношей, погубят даже дитя в теле матери.
– Горе, горе, – воскликнул рабби Акива, – горе мне, я не вижу выхода! После произнесенных тобою кощунственных слов между нами не может быть ничего общего. Но я не выступлю против тебя, не буду подстрекать народ к измене тебе. Б-г, давший свершиться знамениям, которые ввели меня в заблуждение, Пресвятой, наделивший тебя сверхчеловеческой силой, будет править событиями. Все, кто ошибся в тебе, поплатятся за это трагическое заблуждение. Но я больше не буду вмешиваться в ход событий, не объявлю открыто, что изменил свое мнение о тебе. Я покину тебя и проведу остаток моих дней вдали от арены действий. Да будет Превечный милостив к тебе и к моему народу!
– Рабби, не оставляй меня. Забудь безрассудное, глупое слово, сказанное мною. Ведь я еще так молод. Пусть твоя опытность будет проводником моей молодости!
– Хорошо, – сказал рабби Акива, – я забуду сказанное тобой, хотя едва ли можно поверить, что уста посланного Б-гом Мессии могут открыться для подобных слов. Да простит тебя Б-г, я же охотно прощаю.
Бар Кохба схватил руку рабби и сказал:
– Благодарю тебя, рабби. Я непобедим, пока твоя мудрость – моя советчица.
– Но она может принести пользу лишь тогда, когда ты следуешь ее совету. Отошли посланников кутеян, сказав им то, что сказали некогда Зрубавель и Иеошуа.
– Никогда. Здравый смысл, рассудок повелевают мне сделать самаритян друзьями.
– Не здравый смысл и рассудок, а то, что приносит пользу нашей священной Торе, нашему избранному народу, является решающим. Не к земной власти, не к преходящей силе должны мы стремиться, а к господству света и правды. Независимая Иудея в союзе с самаритянами представляет собой большую опасность, чем римское иго. Признать принципы кутеян значит ударить топором по дереву иудаизма. Некогда посадил Превечный дерево жизни и центре сада Эденского. Из могучего ствола выросло двенадцать больших ветвей, предназначенных для того, чтобы все человечество расположилось в их тени. Это дерево – Яаков, а двенадцать ветвей – колена Израилевы. И вот прилетели птицы небесные и склевали плод и цветы, гусеницы и насекомые сожрали листья, обезьяны сломали ветки, а дикий человек срубил тонкий ствол. Но корни дерева пустили ростки, и поднялись они для новой жизни, великолепия и цветения. Если же червь подточит корни, дерево погибнет. Все народы земли причинили зло Израилю: съели его цветы и плоды, оборвали листву с дерева его жизни, сломали ветви, Невухаднецар и Тит дважды срубили ствол. Но всегда новая жизнь пускала ростки из корня. Корень должен оставаться неповрежденным. Ни одна из приходящих извне опасностей не может уничтожить Израиль, если мы храним чистоту нашей веры. В ней корни бытия нашего народа. Если ты заключишь союз с самаритянами, я вынужден буду покинуть тебя. Бар Кохба отвернулся.
– Тогда иди, – воскликнул он. – Не с толкователем закона, со смелым войском одержу я победу над римлянами. Я устал ходить на поводу у тебя и у твоих сторонников.
– Ты заблуждаешься, – мягко возразил ему рабби Акива, – если полагаешь, что честолюбие или жажда власти побуждают меня настаивать на моих советах. Низкие страсти чужды моему сердцу. Больше столетия прожил я на земле. Я многое испытал, я всегда внимательно наблюдал, проверял и исследовал. У меня нет другого желания, другого стремления, кроме освящения имени Б-жьего. Я верил, что ты послан Б-гом освятить Его имя на земле и исполнить обещанное пророком: «И будет так, будет его Б-г един и имя Его едино». Это было роковым заблуждением. Теперь, когда я покидаю тебя, меня гонит отсюда долг освящать имя Б-жье. Да сжалится Б-г над тобою и над нашим народом.