Иудаизм онлайн - Еврейские книги * Еврейские праздники * Еврейская история

Р. Йегошуа бен Ханания

 

БЛАГО РОДИВШЕЙ ЕГО!

«Благо родившей его!» — говорили про р. Йегошуа.

Встретив впервые р. Иошую, старый Ионатан бен Гиркан сказал про него словами пророка Йишайи:

«Кого поучит он знанию? Отнятых от молока, отлученных от груди».

— Я помню, — пояснил р. Натан, — что мать приносила его в колыбели в школу, чтобы дать ушам его с младенчества насытиться словами Торы.

Сам же р. Йегошуа говаривал:

— Если бы все моря текли чернилами, все тростники были перьями, земля и небо пергаментом и люди все писцами, еще недостаточно было бы, чтобы описать все, чему я учился. И при всем том зачерпнуть из родника знания я успел не более, чем кисточка, обмокнутая в воды океана (Йевамот, 81; Шир гаШирим, гл. I).

МУДРОСТЬ И КРАСОТА

— О, прекрасная Мудрость в некрасивом сосуде! — воскликнула дочь кесаря при виде р. Йегошуа, не отличавшегося красотой лица.

— Дочь моя, — сказал ей р. Йегошуа, — в каких сосудах у твоего отца, у кесаря, хранится вино?

— В глиняных.

— Как, вино кесаря — и в таких же глиняных кувшинах, как и у всех простых людей!

— А в чем же следовало бы нам держать наше вино?

— Вам, столь знаменитым и славным, приличествует держать ваше вино в серебряных и золотых вазах.

Вино было перелито в серебряные и золотые вазы — и скисло. Спрашивает кесарь:

— Кто посоветовал тебе сделать это?

— Р. Йегошуа бен Ханания, — отвечает царевна. Призывает кесарь р. Иошую:

— Как мог ты посоветовать это моей дочери?

Рассказал р. Йегошуа, по какому поводу он так поступил:

— Мой совет был только ответом на ее вопрос.

— Встречаются, однако, мудрецы и с красивой наружностью?

— Некрасивые — они были бы еще более мудрыми (Таанит, 7).

ЛЕВ И ЖУРАВЛЬ

Во времена р. Йегошуа бен Ханании императором Адрианом разрешено было евреям вновь построить храм в Иерусалиме. Двое граждан Папус и Лулианус открыли по всему пути от Аку до Антиохии кассы для снабжения всех возвращающихся в Иерусалим евреев деньгами и всем необходимым.

Когда об этом узнали кутеи[1], они оклеветали евреев перед Адрианом, донося о будто бы готовящемся против него восстании.

— Как же быть? — задумался Адриан. — Ведь разрешение уже вступило в силу.

— Прикажи им, — посоветовали кутеи, — возобновить храм не на прежнем месте, или же вели изменить его размеры, увеличив или уменьшив их хотя бы на пять локтей против прежнего. Тогда они от постройки храма сами откажутся.

Между тем весь народ собрался в долине Бет-Римон, и известие о новом указе Адриана вызвало общий плач и отчаяние. Тут и там начали раздаваться голоса против подчинения указу. Необходимо было немедленно успокоить народ. Кому же поручить это? Выбор пал на р. Иошую бен Хананию, как на самого популярного из ученых.

Встает р. Йегошуа и, обращаясь к народу, говорит:

— Однажды лев, пожирая свою добычу, подавился костью.

И начал лев звать на помощь:

«Кто вытащит у меня кость из горла, того я вознагражу по-царски!»

Прилетел журавль, засунул свой длинный клюв в глотку льву и, вытащив кость, стал требовать награды.

«Уходи поскорее, — ответил лев, — достаточно для тебя награды, что ты можешь похваляться, говоря: «Я был в пасти у льва — и ушел, как видите, цел и невредим!»

— Так и мы, братья: будем довольны тем, что, подпав под власть Рима, мы хотя жизнь свою сохранили до сих пор (Береш.-Р., 64).

СРЕДИ СЕМИДЕСЯТИ ВОЛКОВ

Адриан говорит однажды р. Йегошуа:

— Как сильна должна быть овечка, остающаяся невредимой между семьюдесятью волками! Отвечает р. Йегошуа:

— Как могуществен должен быть Пастырь, оберегающий ее от них! (Ял-Ш.).

ДИТЯ В ТЕМНИЦЕ

Прибыл однажды р. Йегошуа бен Ханания в один из больших римских городов. Говорят ему там, что в темнице содержится еврейский мальчик, чрезвычайно красивый, с блестящими глазами и курчавыми локонами. Пошел р. Йегошуа к темнице, стал у дверей и громким голосом прочитал стих из Йишайи:

«Кто предал Яакова на разорение и Израиля грабителям?» Отвечает дитя из темницы словами того же пророка:

— Не Господь ли, против Которого мы грешили, не желая ходить по Его путям и не слушая Завета Его? Услыша это, воскликнул р. Йегошуа:

— О, дорогие сыны Сиона, чистейшему золоту равноценные![2] И со слезами на глазах продолжал:

— Я уверен, что из этого ребенка выйдет великий ученый, и я клянусь, что не уйду из этого города, прежде чем не освобожу бедного ребенка, сколько бы это ни стоило.

И он исполнил свою клятву, хотя и пришлось внести огромный выкуп.

Не много прошло времени — и мальчик тот стал известен как великий ученый.

То был Ишмаэль бен Элиша (Гитин, 58; Эйха Раба, 4).

ДЕТИ СМУТИЛИ ЕГО

Р. Йегошуа бен Ханания рассказывал:

— Однажды мне пришлось проходить полем. Заметив тропинку, проложенную через ниву, я направился по ней. Увидела это малютка-девочка и говорит:

— Учитель, разве для того существует нива, чтобы ходить по ней?

— Но ведь тут протоптана тропинка?

— Да, тропинка, — отвечает малютка, — такие же, как и ты, разорители протоптали ее.

Другой раз встречаю одного мальчика на перекрестке двух дорог.

— Дитя мое, — спрашиваю, — не можешь ли мне указать, которою из двух этих дорог направиться мне в город? Мальчик отвечает так:

— Вот эта самая длинная и самая короткая, а та самая близкая и самая далекая.

Пошел я по второй дороге. Вскоре приближаюсь к городу, но сады и огороды преграждают мне путь, и я вынужден вернуться назад к перекрестку.

— Дитя мое, — говорю я мальчику, — не говорил ли ты мне, что этот путь самый близкий?

— А не прибавил ли я: «и самый далекий»? В третий раз был со мною такой случай. Подъезжая к одному селению, я увидел девочку-подростка, черпающую воду из ручья.

— Дай мне напиться, — попросил я.

— Пей и ты, и осел твой, — ответила девочка. Напившись, я сказал:

— Благодарю тебя, дочь моя, ты поступила со мною подобно Ревекке.

— Да, — ответила девочка с лукавой улыбкой, — я-то с тобой поступила подобно Ревекке, а ты, вот, не поступил со мною подобно Элеазару…[3]

— Никогда, — говорил по этому поводу р. Йегошуа, — я не чувствовал себя настолько смущенным, как перед этими тремя детьми.

(Эрувин, 53; Эйха Раба)

ГЛЯДИ НА СОЛНЦЕ!

Однажды император Адриан говорит р. Йегошуа:

— Действительно ли Бог царит над миром?

— Бесспорно.

— И Им же небо и земля сотворены?

— Конечно.

— Отчего же Богу хотя бы раза два в год не являться людям, чтобы все Его видели и проникались страхом перед ним?

— Оттого, что глаза человеческие не в силах выдержать ослепительного блеска Его.

— Нет, не поверю, пока ты мне не покажешь Его. Когда наступил полдень, вывел р. Йегошуа Адриана на солнце и говорит:

— Вглянись хорошенько — и увидишь Его.

— Но кто же может глядеть прямо на солнце?

— Вникни же в то, что ты сам говоришь. Если на солнце, которое является одним из тьмы тем служителей Господних, глядеть невозможно, то мыслимо ли видеть Самого Господа, осияющего светом Своим всю вселенную? И только в те моменты, когда людьми низвергается какое-нибудь лжебожество, очи их озаряются отблеском славы Господней (Хулин, 60; Мидраш Абх.; Ялкут Шимони).

ПИР ДЛЯ БОГА

Другой раз говорит Адриан:

— Хочу устроить пир для вашего Бога.

— Не по силам тебе это будет, — отвечает р. Йегошуа.

— Почему?

— Слишком много войска сопровождает Его.

— А все-таки, — упорствует Адриан.

— Хорошо. Выбери на берегу реки место посвободнее и приготовь там свой пир.

Всю весну и все лето провел Адриан за работами по приготовлению пира. Но подули осенние ветры, разрушили все и снесли в реку. Снова начал строить Адриан, всю зиму проработал. Но полили весенние дожди и смыли все в реку.

— Что же все это значит? — спрашивает Адриан.

— А это, видишь ли, Божьи заметальщики и поливальщики, предшествующие Ему.

— Да, — согласился Адриан, — не по силам мне затея моя.

(Хулин, 60)

БЕЙ-ИЛАИЙСКИЙ ЛЕВ

— Вашего Бога, — сказал Адриан р. Йегошуа, — пророки ваши сравнивают со львом. Велико ли, в таком случае, Его могущество? Ведь любой всадник может на охоте убить льва.

— В этом уподоблении подразумевается бей-илаийский лев[4].

— Хотелось бы мне взглянуть на этого льва, — заявил Адриан, — покажи мне его.

— Не по силам тебе это будет.

— Все-таки.

Обратился р. Йегошуа к небесам — и вот, поднялся тот лев из своего логовища. Находясь в четырехстах милях от Рима, он зарычал — и обрушились стены адриановой столицы, а все беременные выкинули. В трехстах милях вторично зарычал он — у людей выскочили зубы из десен, а императора сбросило с трона на землю.

— Будет! Довольно! — взмолился Адриан. — Попроси своего Бога, чтоб лев ушел обратно.

Обратился р. Йегошуа к небесам — и вернулся лев в дебри Бей-Илаи (Хулин, 59).



[1] Самаритяне, непримиримые враги евреев.

[2] Эйха, 4

[3] См. Берейшит 24, 22.

 

[4] Легендарный лев, живший в сказочном лесу Бей-Илаи.