6
Трудно представить себе, насколько жестоко Рим преследовал евреев. Одного из великих ученых раби Йегуду сожгли заживо за то, что он продолжал изучать Тору, как будто изучать Закон Б-жий — тяжкое преступление. Чтобы сделать наказание еще более страшным, император приказал жечь его на медленном огне.
Раби Йегуда не мог выдержать пытки и так закричал, что с соседних деревьев посыпались плоды. Второй раз он закричал так, что скот в округе попадал. Когда же на третий раз палач поднес огонь к его глазам и стал выжигать их, раби Йегуда уже раскрыл было рот, не в силах сдержать еще более ужасного крика, но в этот момент до его слуха донесся Голос с Небес:
— Возлюбленный раби Йе?уда, если палачи заставят тебя закричать еще раз, Я разрушу всю их землю, потому что ты преданно служил Владыке, Б-гу твоему.
Тогда раби Йегуда сдержал пронзительный вопль и умер молча.
ВИНОГРАДНИК НАВОТА ИЗРЕЭЛЬСКОГО
У Навота, жителя долины Изреэль, был виноградник возле дворца Ахава[1] царя Израиля.
— Отдай мне свой виноградник, — сказал Ахав Навоту, — он как раз рядом с моим домом и будет служить мне огородом. Тебе же я дам другой виноградник, еще лучше. А хочешь — заплачу за твой двойную цену.
— Б-г не велит мне отдать его, — сказал Навот. — Он мне достался в наследство от моих предков.
Вернулся Ахав домой сердитым и хмурым: пришелся ему по вкусу виноградник Навота, а тот не захотел его отдать! Ахав даже есть не стал, улегся в постель и отвернулся к стене. Но Изевель, жена его, пришла к нему и спросила:
— Чем ты так расстроен, что даже есть не стал?
— Тем, что Навот не захотел отдать мне свой виноградник. Я тебе заплачу, сказал я ему, или дам другой, еще лучше, а он отказался.
— Разве не царь ты Израиля? — сказала известная своим коварством Изевель. — Вставай, поешь и возвесели свое сердце. Я передам в твои руки виноградник Навота.
Написала она письма от имени Ахава, поставила на них царскую печать и разослала старейшинам и знатным людям Шомрона — столицы государства.
А в письмах тех было сказано: «Приведите двоих, и пусть они лжесвидетельствуют против Навота. Пусть скажут, что он проклинал Б-га и царя, и его побьют камнями до смерти».
Старейшины города сделали так, как приказала Изевель. Вывели Навота перед всем народом, пришли два подкупленных человека, лжесвидетельствовали против него, и Навота забросали камнями.
Узнав, что Навот умер, Изевель сказала Ахаву:
— Вставай и забирай виноградник Навота, который он не захотел тебе продать. Навот умер.
Услышав о смерти Навота, Ахав встал и пошел в виноградник, который решил забрать себе.
Но было слово Г-спода к пророку Элиягу[2]: «Встань и иди к Ахаву, царю израильскому, что правит в Шомроне. Он сейчас в винограднике Навота. Иди и скажи ему: ‘Убил и еще наследуешь?’ И еще скажи: ‘В том месте, где собаки лизали кровь Навота, будут они и твою кровь лизать'».
Так и сделал пророк Элиягу. Увидев его, отпрянул Ахав в испуге, хоть и был царем. Знал он, что пророк пришел к нему со словом Б-жьим. И сказал Ахав:
— Ты нашел меня, враг мой? И сказал пророк Элиягу:
— Я нашел тебя. Потому что сотворил ты зло в глазах Б-га.
И так все и было, как предсказал пророк Элиягу: умер от ран Ахав, и собаки лизали его кровь. А тело нечестивой Изевель, растоптанное лошадьми, растерзали псы на поле Изреэльском.
ПО-ДРУЖЕСКИ
Нерадивая хозяйка положила на подоконник только что испеченный хлеб студиться. А в это время мимо пробегали прожорливая кошка и голодная собака. Оба прыгнули на горячий каравай и сбросили его на землю. Они встали над ним, задрав хвосты; кошка сердито шипела, собака грозно рычала.
— Это мой каравай, — сказала кошка, — я первая его увидела.
— Нет, мой, — сказала собака, — это я его сбросила на землю.
На ветке вяза, что нависла над домом, сидел старый хитрый филин. Увидев, как ссорятся кошка с собакой, он слетел вниз и сказал:
— Не ссорьтесь, вы же друзья. Все мы друзья между собой. Я помогу вам решить спор. Поговорим спокойно. Из-за чего у вас раздор получился?
— Эта жадина-кошка заявляет, что весь каравай должен ей достаться, — сказала собака.
— Все утро выслеживала я, пока хозяйка хлеб испечет, и, дождавшись, когда она положила его на подоконник, прыгнула за ним. А эта обжора-собака навалилась на него и заявляет, что он достанется ей! — закричала кошка.
— Если вы существа разумные, отойдите оба от хлеба, и я улажу дело по чести и совести, — сказал филин. — Вы мне доверяете?
— Ладно, — согласились они, — мы тебя послушаемся.
Взял филин весы, аккуратно разделил каравай на две неравные части и положил на чаши весов. Одна из них, конечно, опустилась ниже другой.
— Ты что же, не можешь сделать куски одинаковыми? — разозлилась кошка и грозно выгнула спину дугой.
— Сейчас постараюсь, — сказал филин.
Он отщипнул большой кусок с нижней чаши. Теперь перевес оказался на другой стороне. Тогда филин отхватил большой кусок с другой стороны. Снова перетянула первая чаша. И так раз за разом отщипывал хитрый старый филин от вкусного каравая, пока на весах не осталось по крохотному кусочку с каждой стороны.
— Стоит ли друзьям ссориться из-за такой малости? — сказал он, съел оба кусочка и, смеясь, взлетел на верхнюю ветку высокого вяза.
НАГРАДА
Никогда еще не сваливалось на бедного портного такое счастье! Шел он, понурив голову, по дороге и вдруг видит — кошелек под кустом лежит, а в кошельке, к его великой радости, двести золотых монет оказалось.
Но недолго длилось счастье. Вечером в синагоге служка объявил, что первый богач местечка потерял кошелек с деньгами и просит того, кто его нашел, вернуть кошелек, как и положено по Закону, а он, со своей стороны, обещает щедрое вознаграждение.
Целый день бедный портной боролся со своей совестью. «Ничего с богачом не станет! Не обеднеет! А у тебя жена и дети вот-вот с голоду помрут», — говорило в нем Зло.
«Нет, — говорило в нем Добро, — это не твои деньги, а в Торе сказано: нашел чужое добро на дороге — верни хозяину».
Охая и вздыхая, постучался бедный портной в дом богача, дрожащей рукой протянул ему кошелек и сказал:
— Вот ваши деньги. Мне они нужны больше, чем вам, но я не могу нарушить заповедь. Забирайте свой,кошелек и давайте мне возграждение.
«Ну и дурак же этот портной, — подумал про себя богач. — Вернуть такие деньги! Этому болвану и вознаграждение-то не стоит давать, можно и не сдержать обещания». Поэтому вслух он сказал:
— Вознаграждение? Никакого вознаграждения тебе не положено. В кошельке было триста золотых монет, а теперь, я смотрю, в нем только двести. Сто ты украл. Ты — вор.
— За мою честность меня же еще вором обзывать! — закричал бедный портной. — Скупердяй паршивый! Я с тебя получу вознаграждение, как ни вертись!
Назавтра раввин уже разбирал жалобу бедного портного. Обидчик и обиженный стояли перед ним, а все местечко сбежалось послушать, какое решение вынесет раби.
— Вы утверждаете, что в кошельке было триста золотых монет? — спросил раввин богача, пристально глядя ему в глаза.
Богач был известен своей скупостью.
— Да, — сказал богач, — в кошельке было триста монет, а он мне вернул только двести. Сто украл, да еще и вознаграждение требует. Нахальство какое!
— Значит, так, — сказал раввин, — в том кошельке, что вы потеряли, было триста монет, а в том, что нашел бедный портной, — только двести. Ясно, что портной нашел не ваш кошелек. А по закону, если нельзя обнаружить хозяина потери, она переходит к тому, кто ее нашел. И потому вот мое решение: кошелек переходит к портному, и делу конец!
Всем очень понравилось мудрое решение раввина. Так богачу и надо! Пусть не нарушает слова!
ХЕЛМСКИЕ[3] АНЕКДОТЫ
В Хелме сапожник убил человека. Его су-дали и приговорили к смерти. Но когда зачитывали приговор, встал самый почтенный хелмский мудрец и начал возражать:
— Ваша честь, вы приговорили этого человека к смерти, но если его повесят, мы все сильно пострадаем. Он у нас единственный сапожник. Кто же нам будет ботинки чинить, если его не станет?
— Правильно! — закричали жители Хелма.
— Дорогие мои, — сказал справедливый судья, — вы правы. В самом деле, если повесить сапожника, некому будет чинить и шить нам ботинки. Но нужно же соблюдать справедливость! Поэтому я решаю так: у нас в Хелме всего один сапожник, но зато два портных; если вместо сапожника повесить одного из портных, то обшивать нас будет второй. Тогда и справедливость не нарушится, и Хелм не пострадает.
Один хелмский житель получил письмо от родственников, в котором ему сообщали, что умер его отец.
— Не верю! — сказал он.
— Почему? — спросила жена. — Тут же ясно сказано.
— Глупая женщина! — рассердился муж на бестолковую жену. — С какой стати я буду верить, если письмо написано не отцовской рукой!
Плохая хозяйка неплотно закрыла бочку с вином, и через неделю бочка наполовину опустела.
— Ну что ты за хозяйка! — рассердился муж. — Такое хорошее вино пропало! Ты же неплотно закрыла отверстие возле дна.
— Что я его неплотно закрыла, так это правда, — ответила жена, — но вино вытекло не через него. Как раз в нижней половине бочки полно вина, а пусто в верхней.
Старый житель Хелма совсем оглох на одно ухо. Вызвал он доктора из соседнего местечка, тот его внимательно осмотрел и сказал:
— Медицина тут не поможет, это годы виноваты.
— Какой же вы доктор, если на годы сваливаете! — рассердился старик. — Что, моему второму уху меньше лет?
Два жителя Хелма обсуждали серьезный вопрос: как человек растет — снизу вверх или сверху вниз?
— Ясно, снизу вверх! — уверенно сказал первый. -В прошлом году я купил сыну к бар-мицве[4] пару штанов, и они оказались так длинны, что он ими пол подметал. А теперь сын так вырос, что они ему только до лодыжек доходят. Значит, люди растут снизу вверх.
— Идиот! — расхохотался второй. — Как раз наоборот! Посмотри в окно, там парад солдат проходит. Видишь, ноги у всех на одинаковом уровне, а головы — на разном. Только круглому дураку не ясно, что человек растет сверху вниз.
ТОЧНЫЙ РАСЧЕТ
Рассказывают, что известный поэт и ученый раби Аврагам ибн Эзра[5] плыл однажды на корабле в далекие края с пятнадцатью учениками. На этом корабле плыли еще пятнадцать пиратов, не считая команды и капитана. Однажды подул такой сильный ветер, что волны поднялись высотой с гору. Корабль вертело и крутило как щепку. Борта скрипели и трещали.
Капитан заявил, что, если не избавиться от лишнего веса, корабль утонет, и все найдут себе могилу на дне морском. Поэтому он приказал команде отобрать половину пассажиров — пятнадцать человек — и бросить их за борт.
Раби Аврагам понял, что его ученикам грозит опасность. Что же он сделал? Пошел к капитану и сказал:
— Я вас понимаю. Пятнадцать человек нужно бросить за борт, другого выхода нет. Лучше, чтобы погибла только половина пассажиров, чем все. Но как вы не боитесь решать за Б-га, кому остаться в живых, а кому умереть? Вы что, Его посланник на земле?
— Что же мне делать, раби? — спросил, растерявшись, капитан. — Если не избавиться от лишнего веса, через пару часов мы все будем на дне морском.
— Я вот что советую, — сказал раби Аврагам. — Бросим жребий, и пусть Б-г решает.
Капитану совет понравился, и он спросил:
— А как будем бросать жребий?
Раби Аврагам ухватился за возможность спасти своих учеников, столь приверженных изучению Торы, и ответил:
— Мы с вами рассадим пассажиров в круг и будем отсчитывать слева направо. Каждого девятого бросят за борт. Пройдя первый круг, продолжим отсчет, начиная с того, кто окажется следующим за тем, на кого пал жребий, и так, пока не наберем пятнадцать человек
Капитан обрадовался такому выходу из столь сложного положения и согласился. Раби Аврагам рассадил всех пассажиров в следующем порядке: четыре ученика — пять пиратов — два ученика — один пират — три ученика — один пират — один ученик — два пирата — два ученика — три пирата — один ученик — два пирата — два ученика и один пират. Отсчет начался с первого из четырех учеников и пошел по часовой стрелке
Когда жеребьевка кончилась, выяснилось, что каждый девятый, которому выпал роковой жребий, оказался пиратом, и таким образом все пираты погибли, а все ученики остались в живых.
Хотите проверить — посчитайте сами.
СКОЛЬКО ПРИЧИТАЕТСЯ КАЖДОМУ?
Двое заблудились в лесу. У одного было с собой пять ломтей хлеба, у другого — три. Бродили они, бродили и повстречали еще одного заблудившегося, у которого и вовсе не было никаких припасов. Как хорошие евреи они поделили хлеб между всеми. К счастью, спасение пришло как раз, когда у них кончилась провизия. Тот, у которого не было припасов, в благодарность за то, что его накормили, дал двум другим восемь золотых монет. Первый заявил, что ему причитается из них семь, второй утверждал, что первому положено только пять, а остальные три — ему. Когда спор изложили раввину, он постановил, что первый по праву требует для себя семь монет. Как же раввин нашел такое решение?
Очень просто. Разделил каждый ломоть на три порции. Первый, у которого было пять ломтей, внес пятнадцать порций, второй — девять. Всего получилось двадцать четыре порции. Каждый съел треть от общего количества, то есть восемь порций. Первый, который внес пятнадцать, а съел только восемь, лишился семи частей своих запасов. Второй, внесший девять порций и съевший только восемь, лишился всего одной части своих запасов, поэтому ему и полагается всего одна монета, а первому — семь.
РЕШЕНИЕ С ПОДВОХОМ
Один человек завещал трем своим сыновьям семнадцать овец. Первый должен был получить одну девятую часть наследства, второй — одну треть и третий — половину. Для трех простых крестьян дележ оказался слишком сложным, и они обратились к раввину за помощью. Как же ему удалось поделить овец таким образом, чтобы все сыновья были довольны?
Очень просто. К тем овцам, что оставил отец, раввин добавил свою, и получилось восемнадцать. Сын, которому была завещана девятая часть наследства, получил две овцы, тот, который наследовал одну треть, — шесть, и тот, который половину, — девять. Два, да девять, да шесть, получается семнадцать — свою овцу раввин забрал обратно.
Все хорошо, но есть тут подвох. Догадайтесь, какой.
ОСА И ПАУК
Однажды, еще до того, как Давид[6] стал царем Израиля, сидел он в саду и наблюдал, как оса паука пожирает. Поразило Давида это зрелище, и сказал он Б-гу, благословенно Имя Его:
— Творец Вселенной, зачем при сотворении мира Ты создал этих насекомых? Оса меду не дает и видом безобразна. Паук, хоть и ткет целый день паутину, но из нее нам одежды не сшить.
И ответил ему Б-г:
— Не пренебрегай, Давид, ни одним из Моих созданий. Придет время, и ты узнаешь, что каждое из них приносит пользу.
Вскоре царь Шауль[7] разгневался на своего бывшего любимца Давида и решил его убить. Начал он его преследовать, и Давиду пришлось бежать. Спрятался он в темной пещере, и когда лежал там, дрожа от страха, Б-г послал паука, и тот снаружи заткал тонкой паутиной вход в пещеру.
Пришли к ней Шауль и его люди и решили было войти внутрь, но увидев, что вход заткан паутиной, Шауль сказал:
— Здесь его нет. Если бы он сюда вошел, паутина не осталась бы целой. Нужно искать в другом месте.
И Шауль со своими воинами удалился, а Давид облегченно вздохнул.
Когда они были уже далеко, Давид выкарабкался из пещеры и ласково сказал пауку:
— Будьте благословенны и ты, и твой Создатель!
Однажды в полночь Давид подкрался к шатру Шауля. Посреди шатра спал сам царь, а у входа, охраняя владыку, лежал, разметав ноги, его преданный военачальник Авнер. Давид прокрался в шатер, чтобы напиться воды, — он умирал от жажды. Но когда, подбираясь к кувшину, он перешагивал через ноги Авнера, тот вдруг их сдвинул, и Давид оказался словно в тисках. Понял он, что погиб, однако, веря в милость Б-га, взмолился:
— Б-г мой, почему Ты покинул меня?
И Б-г, который очень любил Давида, послал в шатер осу, чтобы она ужалила Авнера. Вскрикнув от боли, тот раздвинул ноги, и Давид убежал.
Снова Давид возблагодарил Б-га:
— Творец Вселенной, может ли кто сравниться с Тобой в величии! И все дела Твои, и все создания Твои прекрасны!
КАК Б-Г ОВЕЧКУ ЗАЩИТИЛ
Жаловалась овечка Б-гу:
— Дорогой Б-г, Творец вселенной! Многим злым существам дал Ты жизнь в мире Своем, и многие из них меня преследуют, хотят убить. А мне Ты не дал никакой защиты от них.
Проникся Б-г жалостью к слабому созданию Своему и сказал:
— Милая и славная овечка, справедливы твои жалобы. Скажи, что Я должен сделать, чтобы помочь тебе? Хочешь — Я дам тебе острые зубы, и будешь ты кусать тех, кто на тебя нападает? А хочешь — пошлю тебе острые когти вместо твоих мягких копытцев?
— Не надо мне ни острых зубов, ни острых когтей, как у свирепых хищников, — отвечала овечка. — Нет ли у Тебя защиты получше, дорогой Б-г?
— Ладно, — сказал Б-г, — дам тебе, к примеру, ядовитое жало.
— Ядовитое?! — заволновалась овечка. — Ни за что! Не нужен мне яд. Все ненавидят ядовитых змей и насекомых.
На это Б-г, благословенно Имя Его, сказал:
— Тогда пошлю тебе огромные рога.
— Владыка мира, не хочу я такой защиты. Если Ты пошлешь мне рога, как у дикого буйвола, я еще, чего доброго, могу кого-нибудь забодать ненароком.
Улыбнулся Б-г и сказал:
— Ты ничего не хочешь из того, что Я предлагаю, как же Я тебе помогу?
— Если мне, чтобы защитить себя, придется убивать или ранить других, — ответила овечка, — оставь меня беззащитной.
Тогда Б-г наклонился, погладил милую овечку и сказал:
— Her, дорогая овечка, не оставлю Я тебя беззащитной, раз ты сама готова страдать, только бы не обидеть других. Я придумал, что сделать. Пошлю тебе шубу из тонкой шерсти, а ты отправляйся к человеку и поделись ею с ним. Он полюбит тебя за то, что ты дашь ему теплую одежду, и будет охранять тебя от врагов.
И овечка ушла от Владыки, одетая в шубу из тонкой шерсти, мягкой и белой как снег.
ВСЕ К ЛУЧШЕМУ!
Однажды раби Акива[8] отправился в путь, взяв с собой осла, петуха и фонарь. К вечеру дошел он до деревни и попросил ночлега, но тамошние жители прогнали его, да еще надавали тумаков.
Такое грубое отношение не пошатнуло в нем веры, и, сказав: «Все, что Б-г ни делает, — к лучшему», он устало поплелся ночевать в лес. Устроился поудобнее, съел кусочек хлеба, вдруг слышит — петух истошно кричит. Вскочил раби Акива, но успел увидеть лишь хвост лисицы, убегавшей прочь с петухом в зубах.
Потеря петуха не поколебала веры в раби Акиве, и, снова сказав: «Все, что Б-г ни делает, — к лучшему», сел он учить Тору при свете фонаря.
Вдруг поднялся ветер и задул огонь. Опять сказал раби: «Все, что Б-г ни делает, — к лучшему», — и тут же заметил, что в темноте сбежал осел. Огорчился раби Акива потере осла, пожалел, что утром придется долгий путь пешком проделать, поохал, повздыхал, а все же повторил: «Все, что Б-г ни делает, — к лучшему».
На следующее утро, пройдя всю дорогу пешком и уладив свое дело, раби Акива возвращался домой. Дойдя до деревни, в которой с ним так скверно обошлись, он, к своему удивлению, увидел, что в ней нет ни единой живой души. Той же ночью, когда он просил ночлег и получил отказ, пришли туда разбойники и безжалостно всех поубивали.
И подумал тогда раби Акива: «Неисповедимы пути Г-спода. Разреши мне жители деревни остаться, разбойники наверняка убили бы меня вместе со всеми. А, судя по следам, пришли они из лесу, значит, были они в нем одновременно со мной. Стоило им услышать крик петуха или осла или заметить свет фонаря — и меня бы уже не было в живых. Воистину человек должен всегда полагаться на Б-га!»
[1] Ахав — царь Израиля (IX в. до н.э.). Известный своей жестокостью идолопоклонник. Насаждал в еврейском государстве культ языческих богов, преследовал пророков.
[2] Элиягу — один из величайших пророков Израиля, искоренявший в стране языческие культы. Был взят живым на Небеса и, по словам позднейших пророков, должен вернуться на землю незадолго до прихода Машиаха — царя-избавителя, который отстроит Храм и соберет всех евреев в Земле Израиля. В ожидании возвращения пророка Элиягу каждый год в вечер праздника Песах евреи ставят на стол дополнительный бокал с вином — «бокал для Элиягу».
[3] Хелм — город в Польше, где когда-то была большая еврейская община. Про хелмских евреев существует множество анекдотов : молва гласит, что они были большими недотепами.
[4] Бар-мицва («возраст заповеди») — тринадцатилетие. С этого возраста еврейский мальчик считается взрослым и обязан исполнять все заповеди Всевышнего.
[5] Р. Аврагам ибн Эзра — известный исследователь Торы, философ, поэт, врач, астроном и грамматик (XI — XII вв.). Много путешествовал — в частности, по Средиземноморью.
[6] Давид — второй царь Израиля (XI-X вв. до н.э.). Создал обширное царство, границы которого почти целиком совпадали с теми, что были обещаны Всевышним еврейскому народу. Оставил после себя Книгу Псалмов — молитв и поэтических гимнов, прославляющих Б-га. Родоначальник царской династии, последним в которой будет Машиах.
[7] Шауль — первый царь Израиля (XI в. до н.э.). Преследовал Давида, подозревая его в намерении захватить власть. Погиб в бою с филистимлянами, после чего на царский престол вступил Давид.
[8] Р. Акива — великий мудрец, о праведной жизни которого сохранилось множество преданий (I —II вв.). Принял мученическую смерть во славу Имени Б-жьего: римляне живьем содрали с него кожу.