«Ликутей Сихот» часть 2
1. Написано в Торе: «Вот переходы сынов Израиля, которые вышли из Египта» (Бемидбар, 33:1).
Слово «переходы» дано во множественном числе, так как их было много на пути евреев из Египта (Мицраим на иврите от слова мейцарим – теснины) к Святой Земле – «доброй и просторной» (Шмот, 3:8). Освобождение евреев из рабства пришло с первым переходом из Рамсеса в Суккот. Что же к приобретенной свободе мог добавить еще сорок один переход?
Как свобода («просторы»), так и рабство («теснины») – понятия относительные, имеющие несколько уровней, каждый из которых по отношению к нижнему считается свободой, а к верхнему – рабством. Таким образом, как в теснинах (мейцарим), так и в просторах (мерхавим) существует множество ступеней. И если по отношению к нижней каждая ступень считается простором, свободой, то по отношению к верхней она будет теснинами, рабством. И так до достижения истинного простора, последней стоянки у Иордана против Иерихона – Ерихо. (Название города связано со словом мер иах – «обоняет», имеющим отношение к приходу царя-Машиаха, которому для решения судебных дел не нужны будут свидетели, поскольку он сам особым чутьем, «обонянием» поймет истину). Все предыдущие ступени, даже если они и названы свободой при их достижении, по отношению к следующим все же остаются теснинами.
Отсюда становится понятным смысл сорока двух переходов. При том, что с первым переходом еврейский народ вышел из Египта на свободу, простор, по отношению к следующей ступени этот простор остается рабством, теснинами. И был необходим следующий переход, и так до «Иордана – Ерихо» – окончательного освобождения.
2. Указания Торы вечны для всех поколений, и тем более это верно по отношению к рассказу о выходе евреев из Египта.
Сказано: «Обязан каждый еврей смотреть на себя, как будто сегодня он вышел из Египта» (трактат Псахим, 10:5; Тания, гл. 47). И это указание на то, что в служении Всевышнему ступень, когда исполнением заповедей преодолены ограничения человеческой мысли и даже расширены границы святости, – это еще теснины, «Мицраим» по отношению к следующему уровню. Поэтому нужно постоянно совершенствоваться в служении Г-споду.
Существует различие в служении Всевышнему при изучении Торы и при молитве: изучением Торы привлекается к человеку Б-жественное влияние, а в молитве человек приближается к Б-гу, поднимается наверх. Он может неоднократно восходить к новым высотам, и при всем этом нельзя останавливаться, нужно стараться идти все выше и выше. Как мы знаем, наш праотец Яаков видел во сне лестницу, стоящую на земле и упирающуюся в небеса другим концом, по которой поднимались ангелы. И это символ молитвы, поднимаясь по ступеням которой каждый еврей выходит из теснин на простор.
Первая ступень – подготовка к молитве. Молитва – это обращение к самому Г-споду, бесконечному и безграничному. Как же может обратиться к Творцу человек, ограниченный телом и животной душой, в особенности запятнанной грехами?
Еще до того, как произнесены первые слова молитвы, еврей должен «освободиться от себя», уйти от ощущения своего «я». Этому очищению способствуют само повязывание хасидского пояса (гартла) и сосредоточение, отрешающее человека от его забот. Закон гласит, что перед молитвой нужно освободиться от нечистот внутри тела, а затем совершить омовение рук (Брахот, 15а). «Освободиться» – избавиться от явно ощущаемой духовной грязи; «совершить омовение» – освободиться от вовсе не ощущаемой нечистоты.
И даже после поднятия на эту ступень еврей не должен останавливаться, нужно приступать к молитве, освобождаясь таким образом от несовершенства нынешнего состояния, выходя из теснин на простор.
В самой молитве также есть много подъемов, разделяемых в общем на четыре ступени (эти ступени связаны, как известно, с четырехбуквенным именем Всевышнего, сумма числовых значений букв которого равняется сорока двум), и каждый из подъемов по отношению к следующему считается теснинами.
Это восхождение продолжается до самой высокой ступени молитвы – восемнадцати благословений (Шмонэ эсрэ). С ее помощью еврей полностью освобождается от ощущения своего «я», уже низведенного на предыдущих ступенях. Он стоит, как раб перед господином, освобожденный от собственных желаний, и просит: «Г-сподь, дай мне силы молиться пред тобой, простив мне грехи, и уста мои восславят тебя».
3. В молитве «Шмонэ эсрэ» сочетаются две противоположности: с одной стороны, молящийся полностью освобождается от личных желаний; с другой – просит о восполнении недостающего, и не только духовного, но и материального. Мы не встречаем подобных просьб в предыдущих молитвах, так как в это время нужно освободиться от собственных забот, и именно в «Шмонэ эсрэ» мы молимся о материальном.
Объяснение этому следующее. Единство противоположностей мы находим в этой молитве, так как в ней еврей достигает своего высшего проявления, а, как известно, на более высоком уровне осуществляется наиболее полное объединение противоположностей. И это единство подобно тому, что произойдет в будущем, про которое сказано: «И увидит вся плоть...» (Ишая, 40:5), т.е. даже материальная плоть почувствует Б-жествен-ность – произойдет слияние противоположностей.
4. Хотя в молитве «Шмонэ эсрэ» достигнут самый высокий уровень, завтра еврей должен снова молиться. И какой бы высокой ни была вчерашняя молитва, по отношению к той ступени, что нужно достичь сегодня, она лишь теснины.
И как в молитве, так и в жизни еврей должен подниматься од ступени на ступень. Даже когда в служении Всевышнему он полностью освободился от зла, надо знать, что по отношению к следующему уровню у него есть скрытые недостатки. Доказательством тому может служить факт, что он видит их в других. Известны слова Бааль Шем Това, что, когда еврей видит чужие изъяны, это говорит о присутствии и в нем самом того же зла, хотя бы и в более мягкой форме.
Следовательно, надо избавиться и от этого зла очищением своей материальной оболочки – тела. Это совсем не значит, что нужно его истязать или угнетать голодом, наоборот, следует очищать, одухотворять и утончать свою плоть.
Как объяснял Бааль Шем Тов слова Торы «Если увидишь, что осел (хомор) врага твоего лежит под ношею своею... помоги непременно...» (Шмот, 23:5): когда еврею покажется, что его тело (материя – хомер) стало ему врагом, то нужно не истязать его, а помочь ему. Исправляя свое тело (материю – хомер), человек может достичь раскрытия Б-жественности, которое обещано: «И увидит вся плоть...».
5. Однако кто-то может заявить: «Я уже освободился от явного и грубого зла и стою на достаточно высокой ступени; кто может сказать мне, что нужно продолжать старания, я и так уже достиг высокого морального уровня».
Нужно ответить такому, что назначение человека – быть идущим по ступеням жизни, а не стоящим на месте. И каждый день, подаренный Всевышним, надо исполнять в мире свою задачу, как написано: «Все дни... сотворены... и ему – один из них» (Теилим, 139:16).
Вот вывод из рассказанного о сорока двух переходах – не останавливаться на достигнутом.
6. С другой стороны, история о сорока двух переходах учит, что, даже если еврей находится в положении, хуже которого нет, он всегда может выйти из теснин и достичь просторов служа Создателю.
И пусть не говорит человек себе: «Я в таком ужасном положении (каждый знает о своих проблемах), и все мои старания будут напрасны». Даже в один переход можно выйти из рабства, из теснин, что будет высшей ступенью по отношению к настоящему, и с опытом этого освобождения идти до истинных высот, до достижения «доброй и просторной» земли.
Ведь еврейский народ до выхода из Египта был на сорок девятой ступени нечистоты, и было это еще до дарования Торы, которое отменило разделение верхних и нижних миров, т.е. разграничение между духовным и материальным мирами, как сказано про это в Мидраше (Шмот Раба, 12:3): «Жители Рима не поднимутся в Сирию, а Сирии не спустятся в Рим...». И все же, благодаря сорока двум переходам, евреи достигли земли «доброй и просторной».
Каким бы низким ни был наш уровень сейчас, служение Г-споду намного легче. Сейчас есть у евреев силы, пришедшие с дарованием Торы, отменившим прежнее состояние мира, чтобы стало возможным соединение духовного с материальным.
И конечно же сейчас, когда существует связь Раби с хасидим и раби Йосеф Ицхак – наш руководитель, наставник и учитель связывает всех евреев с самим Б-гом, каждый еврей может достичь земли «доброй и просторной», «Иордана-Ерихо», и раскрытий, связанных с царем-Машиахом, что будет высшей свободой, просторами.
7. Субботние законы запрещают созидательную деятельность, в том числе разрушение с целью последующей постройки. Смысл этого в том, что на месте разрушенного появляется строение, лучшее чем прежнее. Подобно тому, как комментирует Бааль Шем Тов слова из,; пророчества Иермиягу (30:7): «Это час бедствия для Яакова и от него же избавления...» – благодаря часу бедствия наступает избавление. И в этом проявляется объединение двух противоположностей.
Отсюда будет ясна связь главы «Масэй» с периодом между постами 17 Тамуза и 9 Ава. Таков порядок, что эту главу в синагоге всегда читают в данное время. В главе «Масэй» как бы дается указание евреям не бояться бед и, более того, знать, что сама беда приведет к свободе, к «Иордану – Ерихо».
И в этом же смысл названия месяца Менахем Ав. Менахем – от слова нехама – «утешение», поскольку на самом деле все происходит к лучшему, подобно тому, как отец, даже наказывая сына, заинтересован в его благополучии. Размышляя об этом, человек видит добро, которое есть во всем, и это понимание приводит к тому, что он ощущает добро не только разумом, но и глазами, т.е. зло превращается в добро.
Подобие этому мы находим в подходе еврейских мудрецов, которые говорили: «Все, что делает Всевышний, делает Он к лучшему». Такой подход к действительности помогал влиять на события и изменять влиять на события и изменять их.
И хотя есть необходимость в том, чтобы «омыл Г-сподь скверну с дочерей Циона» (Ишая, 4:4) или, как в примере, приведенном в книге Тания, великий царь собственноручно смывал скверну со своего единственного сына, – все-таки это очищение (наказание) для добра и совершается милосердно. Как подчеркивается в Тании, речь идет об отце праведном, добром, милосердном.
И главное, чтобы в конце концов все это выразилось в открытом и явном добре, и беда (цара) сама превратилась в свет (цоар).