621

Суббота «Шофтим»

1 элула 5762 года

9/8/2002

ЖИТЬ В ДВИЖЕНИИ

Р. Хайке-Хаим из местечка Амдур был отшельником, порушем. Когда к нему был послан эмиссар, — р. Агарон из Карлина — чтобы «обратить» его в хасидизм, первой проблемой оказалось то, что отшельник ни с кем не встречался и не разговаривал. Р. Агарон решил выманить поруша из дома. Из субботы в субботу он произносил в синагоге Амдура все более интересные проповеди. Горожане говорили: жить в Амдуре и не услышать проповедь р. Агарона, — это сущее безумие! И вот р. Хайке сказал себе: «Нельзя, чтобы такой знаток Торы как я, не пришел послушать удивительные речи из уст такого выдающегося человека, как р. Агарон».

Р. Хайке, изменив своему обыкновению, вышел из дома и пришел на проповедь. Но вместо мудреного ученого текста р. Агарон глядя прямо в глаза отшельнику произнес всего одну фразу: «Аз мэ вэрт ништ бэсэр, вэрт мэн эргэр» («Если не становятся лучше, становятся хуже»). Сказав это, карлинский ребе покинул Амдур.

А рабби Хайке, считавший себя прежде праведником и мудрецом, лишился покоя. «Может быть, со мной все и в порядке, но я не становлюсь лучше», — думал он. В конце концов, р. Хайке оставил дом и отправился на поиски великого учителя.

О чем эта история? Как и всякая хасидская притча, она обращена ко всем, но каждому несет индивидуальное послание учителей. Общая же мысль состоит в том, что в мире вообще, а тем более в мире духа нет и не может быть статики.

Даже когда мне кажется, что все у меня в порядке, что Всевышний и люди довольны мной (а еще пуще я сам доволен собой), самое время вспомнить слова р. Агарона: «Аз мэ вэрт ништ бэсэр, вэрт мэн эргэр».

Сказанное всегда служило основой дин вэхэшбон — еврейского самоанализа (главного дела этих дней, главного содержания месяца элул). Важно, делая дин вэхэшбон, не только вспомнить все доброе и злое, что сделано за год, но и задать себе вопрос: сдвинулся ли я за год с места? Если да, то в какую сторону? Если нет, осознаю ли я, что подобная статика — есть деградация?

Русские говорят: «Под лежачий камень вода не течет», а наши учителя говорили: «Тот, кто не движется, превращается в камень».

Как же не дать живой плоти и живому духу превратиться в замшелый камень? Рецепт и прост, и сложен: идеалы и цели человека не должны быть статичными, человек должен идти не к правильному состоянию, а в правильном направлении.

Но не только индивидуальное развитие человека является сферой его ответственности и заботы. Мы отвечаем и за тех, кого привели в мир. Будут ли наши потомки нашим продолжением, пойдут ли по нашему пути? Р. Адин Штейнзальц предложил шуточный, но поучительный ответ на известный вопрос «Кто является евреем?». «Еврей — это тот, кто уверен в том, что внук его будет евреем». Разумеется, и сам раввин и все мы знаем правильный ответ (еврей — этот тот, кто рожден еврейкой или принял ортодоксальный гиюр в соответствии с галахой), но и в шуточном ответе есть немало истины. Мы должны приложить все усилия к тому, чтобы дети наши жили еврейской жизнью, шли по еврейскому пути. В то же время, воспитание есть не только великая ответственность, но и, в определенной степени, лотерея.

По преданию внук самого Моше, учителя нашего, был отступником (ком. Раши к «Шофтим» 17:7,18:30). Почему же ни усилия отца — великого воспитателя всего еврейского народа, ни его заслуги не определили путь внука?

Несмотря на то, что заслуги отцов оказывают влияние на человеческую жизнь, в конечном счете, нашу судьбу определяют поступки, совершенные нами на основе свободы выбора. Хотя любой еврей в своих молитвах упоминает к заслугам Аврагама, Ицхака и Яакова, прося Всевышнего о милосердии к их потомкам, это обращение может служить нам не более, чем «протекцией», но путь мы выбираем сами.

Многое передается по наследству, но идеи, вера, отношение к людям и миру — все это зависит от самого человека и по наследству не переходит.

У человека может быть абсолютный слух или выдающиеся музыкальные способности, или литературный талант. Часто это — подарок от родителей. Но если ребенок не пожелает развивать эти способности, он ни на йоту не продвинется к своему предназначению.

И здесь, в потомках, как и в самом себе, человек должен культивировать не правильную статику, а правильную динамику. Жизнь — в движении.

Элул — месяц самоанализа.. Но если эти слова вызывают в вашем воображении слегка скрюченную фигуру роденовского мыслителя, — это не то, что евреи понимают под термином дин вэхэшбон.

Еврейство изначально деятельно и динамично. Оно не признает «благих намерений», требуя благих дел. Один раввин говорил: «Тот, кто лежа на диване с газетой, велит сыну: учи Тору, удостоится того, что и его сын… будет, лежа на диване, кричать сыну: учи Тору».

Будем жить в движении и сделаем все, чтобы ни мы, ни дети наши не окаменели.

ШОФТИМ

Тора разделена на пятьдесят четыре главы так, что, читая их в синагогах по субботам, мы завершаем за год полный цикл чтения. Каждый из выпусков нашего еженедельника посвящен соответствующей главе или главам Торы. Разумеется, прочесть это краткое изложение главы -недостаточно. Изучая Тору, обращайтесь к авторитетным еврейским переводам на русский язык («Мосад гa-рав Кук», Ф. Гурфинкель, «Шамир»).

Судей и смотрителей поставь себе во всех вратах твоих, которые Господь, Б-г твой, дает тебе, для колен твоих; чтобы они судили народ судом праведным. Не покриви судом, не лицеприятствуй и не бери мзды, ибо мзда ослепляет глаза мудрецов и искажает речи правые. К правде, к правде стремись, чтобы ты жил и овладел землей, которую Господь, Б-г твой, дает тебе. Не посади себе кумирного дерева, никакого дерева при жертвеннике Господа, Б-га твоего, который сделаешь себе. И не воздвигни себе камня памятного, что ненавидит Господь, Б-г твой.

Если найдется в твоей среде в одних из ворот твоих, какие Господь, Б-г твой, дает тебе, мужчина или женщина, кто делать будет злое в глазах Господа, Б-га твоего, преступая Его завет. И пойдет он, и будет служить божествам чужим и поклоняться им, и солнцу или луне или всему воинству небесному, чему я не велел (поклоняться). И известят тебя, и ты выслушаешь и дознаешь хорошо, и вот: истинно (это), достоверно слово, совершена эта мерзость в Исраэле; То выведи того мужчину или ту женщину, которые совершили это зло, к воротам твоим, — мужчину или женщину, — и побей их камнями, и умрут они. По слову двух свидетелей или трех свидетелей будет предан смерти смертник, не будет предан смерти по слову одного свидетеля. Рука свидетелей будет на нем первой, чтобы умертвить его, а рука всего народа после (нее); и устрани зло из среды твоей. Если сокроется от тебя что-либо для разрешения между кровью и кровью, между судом и судом, между язвой и язвой, речи спорные во вратах твоих, то встань и взойди на то место, которое изберет Господь, Б-г твой;. И приди к священнослужителям, левитам, и к судье, который будет в те дни, и вопроси, и скажут тебе слово решения. И поступи по слову, какое скажут тебе с того места, которое изберет Господь, и соблюдай исполнить во всем, как укажут тебе. По учению, какое укажут тебе, и по решению, какое скажут тебе, поступай; не уклонись от слова, какое скажут тебе, ни вправо, ни влево. А тот, кто поступит дерзко, не слушая священнослужителя, который стоит там служить Господу, Б-гу твоему, или судьи, — то умереть должен, и устранишь ты зло из Исраэля. И весь народ услышит и устрашится, и не будут более поступать дерзко. Когда придешь на землю, которую Господь, Б-г твой, дает тебе, и овладеешь ты ею, и поселишься на ней, и скажешь ты: Поставлю над собою царя, как все племена, какие вокруг меня; То поставь над собою царя, которого изберет Господь, Б-г твой.

Из среды братьев твоих поставь над собою царя; ты не можешь поставить над собой чужеземца, который не брат тебе. Только пусть не множит себе коней, и не возвращает народ в Мицраим, чтобы умножить коней, а Господь сказал вам: Вы более не возвратитесь этим путем. И пусть не множит себе жен, чтобы не уклонилось сердце его, и серебра и золота пусть не множит себе чрезвычайно. И будет когда воссядет на трон царствия своего, то напишет себе два свитка Учения этого пред священнослужителями, левитами. И будет оно с ним, и пусть он читает это во все дни жизни своей, чтобы учился бояться Господа, Б-га своего, соблюдать все слова Учения этого и все эти законы, чтобы исполнять их. Чтобы не вознеслось его сердце над его братьями и чтобы не уклонялся он от заповеди ни вправо, ни влево, чтобы длить ему дни на царстве своем, ему и его сынам в среде Исраэля. Не будет у священнослужителей, левитов, у всего колена Леви, доли и удела вместе с Исраэлем; огнепалимыми жертвами Господу и Его уделом будут питаться. Удела же не будет ему в среде братьев его; Господь — удел его. Ибо его избрал Господь, Б-г твой, из всех твоих колен, чтобы стоять для служения во имя Господа ему и его сынам во все дни. И если придет левит от одних из твоих врат из всего Исраэля, где он проживает, и придет он по всякому желанию души своей на место, которое изберет Господь. И будет служить во имя Господа, Б-га своего, как все его братья левиты, стоящие там, пред Господом. Равными долями будут пользоваться, кроме проданного (друг другу) отцами. Когда придешь на землю, которую Господь, Б-г твой, дает тебе, не учись делать подобного мерзостям тех племен. Да не найдется у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь, занимающийся волхованием, кудесник, и толкователь примет, и ведун;. И заклинатель, и вопрошающий духов, и маг, и некромант. Ибо отвратителен Господу всякий делающий такое, и из-за этих мерзостей Господь, Б-г твой, нагоняет их пред тобою. Непорочен будь — с Господом, Б-гом твоим. Ибо эти племена, которыми ты овладеешь, кудесников и волхвов слушают Ты же, не такое дал тебе Господь, Б-г твой.

Пророка из твоей среды, из братьев твоих, как я, поставит тебе Господь, Б-г твой, его слушайте.

И будет человек, который не послушает слов Моих, какие он говорить будет от имени Моего, Я взыщу с него. Но пророк, который дерзнет говорить от имени Моего, чего Я не велел ему говорить, и который говорить будет от имени божеств чужих, — умереть должен.

Из бесед Любавичского Ребе

Первые слова нынешней недельной главы «Шофтим»:

«Судей и стражей поставь себе».

На этих словах основана в Мидраше притча:

«У царя было много сыновей и любил он младшего больше других.

И был у него сад, которым дорожил царь больше, чем всем, что было у него.

Сказал царь: отдам этот сад, который я люблю, любимому моему сыну.

Так и Всевышний.

Сказал Он: больше всех народов люблю я Израиль, из всего сотворенного люблю я больше всего Закон.

Сказал Он: дам Закон народу Израиля».

Эта притча не может не вызвать недоумения: разве закон и справедливый суд известны только народу Израиля?!

Разве нет систем правосудия у народов мира?!

Более того, мы знаем, что одна из семи заповедей сынов Ноаха обязывает все народы жить по законам и под властью правосудия.

И еще: правосудие требует зрелости, жизненного опыта, словом, соблюдения определенного возрастного ценза. Разве его следует вручить младшему сыну?!

Разрешение этих вопросов просто: речь идет не о законе, а о Законе. Не о правосудии людей, а о мудрости Всевышнего, облаченной в слова Торы.

Недаром уподоблен Закон саду: он не только источник пищи, но и источник наслаждения (плоды, тень, птицы).

Если закон, правосудие уподоблены «полю», дающему самое необходимое, хлеб, то Закон уподоблен саду — источнику удовольствий.

Рамбам отмечает три функции еврейских мудрецов, судей:

1. «Они — основа устной Торы».

2. «Столпы законодательства».

3. «От них закон и суд Израилю».

Два последних пункта можно отнести и к судьям вообще. Первый уникален для судей Израиля.

Итак, младший сын получил источник высочайшего наслаждения душ.

Не мешает ли этому избранию его «возраст»?

Нет, только «младший», «маленький» перед Всевышним способен принять Тору.

ЗАКОН И ЭТИКА

Из книги «Галаха, Агада и этика» издательства «Амана» Моше Зильберг

В чем состоит различие между законодательными постановлениями и велениями этики?

Закон обращен к гражданину, в то время как этика — к человеку. Первый — формируется в недрах государственной власти, вторая — продукт внутреннего мира человека. Закон устанавливает порядок, этика призвана разрешить конфликты с совестью.

Закон защищает ограбленного, задача этики — освободить грабителя от собственных наклонностей. Первый -повелевает погашать материальный долг, второй велит исполнить долг моральный. Короче говоря, закон является продуктом социальных отношений, выполняющий общественно-полезные функции, рассматривающий индивидум с точки зрения коллектива.

Этика же представляет со-бой сугубо личное ощущение, чувство личного долга; даже общие проблемы она рассматривает через призму индивидуального.

Но несмотря на все вышеперечисленные различия, оба они — закон и этика — вовсе не являются отдельными факторами, оторванными друг от друга. Наоборот, они соотносятся между собой, как огонь и охваченный им уголь. Этика является идейным фундаментом, на котором зиждется закон, в то время как закон представляет собой конкретное внешнее облачение ряда принципов абстрактной этики. Это облачение стандартно и одинаково для всех — бедных и богатых, праведников и грешников, ибо закон, в глазах законодателя, является минимальным нравственным покровом, который требуется от каждого гражданина, и в котором он нуждается.

«В глазах законодателя»? Но ведь нет одинаковых законодателей, как нет определенного критерия для понятия «минимум». То, что одному кажется чем-то грандиозным, является в глазах другого незначительным, стоящим ниже минимального требования:

поэтому он повышает уровень своих требований и переводит их из области свободной этики в границы принудительного закона. Закон и этику можно представить себе в виде двух концентрических кругов, лишь частично покрывающих друг друга, и по мере того, как отодвигается разделяющая

их черта, увеличивается площадь, занимаемая законом, и его нравственное понимание. Идеал, к которому необходимо стремиться, — это положение, при котором оба круга полностью покроют друг друга, как воды покрывают морское дно. Вес эти мысли я уже изложил в предисловии к статье, опубликованной несколько лет тому назад, и я не отказываюсь от них. Однако, в настоящей статье я бы хотел перенести центр тяжести на другие аспекты проблемы. Я бы хотел остановиться не на различиях, более или менее заметных и не слишком заметных, между законом и этикой, а на правовых и этических взаимоотношениях внутри самих законоположений, на соотношении практического и этического факторов в содержании законов, в содержании права вообще, точнее сказать, еврейского права.

Здесь сразу возникает трудность, лежащая в преддверии проблемы и закрывающая доступ к ней перед исследователем, которая состоит в самом определении понятия «еврейское право». Этот термин не слишком стар, его возраст не превышает пятидесяти-шестидесяти лет, однако хаос, созданный вокруг него, огромен. Кстати говоря, это основная причина той неразберихи и путаницы понятий, которые возникли вокруг насущной проблемы, которую можно определить как формирование или «возвращение к жизни» еврейского права.

Итак, каково содержание еврейского права? Я попытаюсь дать здесь не обобщенное, всеобъемлющее и исчерпывающее определение, а воспользуюсь методом от противного. Еврейское право, в отличие от остальных правовых систем, не ограничивается только сферой межчеловеческих отношений, а вводит в юридические категории также и отношения между евреем и Благословенным. Святой, благословен Он, сам является как бы юридическим лицом с правами и обязанностями, подвластный Своим же Законам, входящий как юридический объект в совокупность отношений между Собой и Своими созданиями. Находим в Иерусалимском Талмуде: «Раби Элазар сказал: По земному обычаю, царь в плоти и крови издает указ, и подданные выполняют его. Не так у Святого, благословен Он. — повелевает и первым выполняет. Каков смысл? «Соблюдайте Мои заветы, Я Г-дь, ибо Я первый соблюдал заветы Торы» («Рош ha-Шана», 1, 3). Эта идея власти Торы над ее же Дарователем нашла свое возвышенное воплощение в замечательной агаде о печи («Бава Мециа», 59-а-б). Возникло разногласие между танаим по одному галахическому вопросу. Точка зрения раби Элиэзера бен Горкануса было отклонено большинством. Раби Элиэзер пытался убедить всех в своей правоте. «В тот день ответил раби Элиэзер на все вопросы, и не приняли его аргументы. Сказал он — если галаха по-моему, это дерево подтвердит это. И оторвалось дерево от земли на 100 ама, а некоторые утверждают — на 400 ама. Ответили ему: дерево — не источник доказательств. Тогда сказал он им — если галаха по-моему, водный канал подтвердит. И повернули вспять воды. Ответили ему — не источник доказательств. Тогда он снова сказал им — если галаха по-моему, стены бейт-мидраша подтвердят это. И наклонились стены и начали падать. Вскричал раби Иегошуа — если мудрецы спорят между собой, кто вы, чтобы вмешиваться?! И не упали стены в знак уважения к раби Иегошуа, но и не выпрямились в знак уважения к раби Элиэзеру и остались наклонными. И снова сказал раби Элиэзер — если галаха по-моему, голос с небес подтвердит это. И послышался Голос с неба и сказал им — что вы хотите от раби Элиэзера, который во всем прав.

Встал раби Иегошуа и сказал — не на небесах галаха, так как уже дарована Тора на горе Синай. И не решает для нас Голос с небес, ибо сказал Ты на горе Синай — «идите за большинством». Талмуд продолжает: «Добавил к этому раби Натан — что на это возразил Святой, благословен Он? Улыбнулся и сказал — победили меня дети мои».

Агада эта широко известна, и многие восхищались ее красотой, но, по-моему, значение ее выходит за рамки художественного вкуса. В этой агаде, как и в главе из Иерусалимского Талмуда, обнаруживается характерная особенность еврейского права. Здесь «закон властвует» в абсолютном значении этого выражения, здесь существует слияние закона и законодателя, причем Законодатель Сам является частью всей системы юридических и судебных отношений, созданных Им же. Он соблюдает все повеления Торы, то есть признает над Собой авторитет закона, более того, подчиняется аутентичному его толкованию, данному комментаторами, призванными к этому.

Иными словами. Он принимает на Себя юридическую зависимость от авторитетного органа — большинства талмудистов, уполномоченных Им для разрешения сомнений, даже тогда, когда Ему эти сомнения не кажутся таковыми вовсе. Если закон принимается согласно мнению большинства, как было указано выше, следует принять решение в соответствии с ним, даже если один из стоящих перед судом Торы — сам Даровавший Тору. Это — идея великой важности, выходящая за рамки нашего обычного восприятия, но можно сделать один достаточно ясный вывод: сфера действия еврейского права не ограничивается только человеческими взаимоотношениями. В системе юридических отношений находят свое отражение также и отношения между евреем и Вездесущим, являющиеся ни чем иным, как отношениями между евреем и его внутренним религиозным и этическим чувством в самом себе, которые входят составной частью в систему юридических категорий, созданных законодателем. Тот, кто изучал Талмуд, имел возможность наблюдать тот факт, что в талмудическом обсуждении вопроса нет разницы в использовании терминов, идет ли речь об имущественных делах, или о ритуальной чистоте и жертвах. Например, нет другого галахического вопроса, который был бы так отдален от житейских проблем, как жертвенные законы (позднейшие кодификаторы после Рамбама, как известно, даже не включали их в свои сборники законов).

Несмотря на это, мы находим в трактате «Кодашим» все специфические черты, присущие трактатам «Незиким» или «Нашим», — та же диалектика, тот же подход, то же восприятие, та же классификация.

Продолжение следует.