«Вот праздники Мои...»
В начале главы «Эмор» содержатся законы, связанные со священнической миссией рода коэнов. До того как еврейский народ совершил грех поклонения золотому тельцу, роль священнослужителей выполняли первородные сыновья. Тяжкий грех, совершенный всего лишь через сорок дней после принятия Торы, лишил сынов Израиля права выполнять службу в Храме. Оно было отдано колену Леви, сохранившему верность Единому Б-гу. При этом дому Аарона была отдана роль священнослужителей, а остальным левитам было поручено выполнять второстепенные храмовые службы.
С тех пор потомки Аарона стали называться «коэны», что значит – священнослужители. Святость рода коэнов подчеркивается многочисленными предписаниями, которым в главе «Эмор» уделено много места...
Перед принятием Торы сынам Израиля было передано через Моисея: «Вы будете царством коэнов и святым народом». Подобно тому как на потомках Аарона лежит обязанность выполнять роль священнослужителей среди евреев, на весь еврейский народ возложена священническая миссия среди человечества. В этом заключается идея избранности еврейского народа. Не мало было в истории народов, провозглашавших себя избранными, понимая под этим право властвовать и порабощать других, зачастую самыми жестокими методами. Но евреи избраны служить.
Это находит свое отражение в предписаниях, вмененных Торой в обязанность евреям и неевреям. Все народы мира (в талмудической литературе они называются детьми Ноя) обязаны соблюдать семь заповедей: запрет воровства, прелюбодеяния и т. д. Соблюдение этих заповедей необходимо для нормального существования любого человеческого общества. Иную функцию выполняют предписания и запреты, данные исключительно сыновьям Израиля. Об этом Талмуд говорит: «Хотел Вс-вышний отблагодарить евреев, поэтому дал он им Тору и предписания». И еще сказано в Мидраше: «Есть ли разница Творцу, каким образом режут скотину? Для того только Он дал особые предписания, чтобы облагородить ими людей».
Шестьсот тринадцать заповедей, данных евреям в Торе, а также множество дополнительных ограничений и предписаний, введенных мудрецами, охватывают все стороны жизни и деятельности, утончают и возвышают все деяния, речи и мысли народа-священнослужителя.
Особо подчеркнута идея священнической миссии еврейского народа в двух заповедях, содержащихся в следующем стихе нашей главы:
«И не бесчестите святого имени Моего, дабы Я был святым среди сынов Израилевых...»
В этих словах содержатся запрет «хилул ашем» (осквернения Имени Б-га) и предписание освящения Его имени – «кидуш ашем».
Эти заповеди обязывают еврея отдать свою жизнь, если его под страхом смерти заставляют служить языческим богам, совершить акт кровосмешения или прелюбодеяния или убить другого человека. Еврею также нельзя нарушить ради спасения жизни любую заповедь Торы, если его заставляют сделать это, чтобы надругаться над еврейской верой. Запрещено также отказываться от своего еврейства. Еврей, погибший за свою принадлежность к еврейству, считается погибшим «ал кидуш ашем» – во имя освящения Имени Б-жьего. Таковы сотни тысяч погибших при разрушении Первого Храма, в период гонений Антиоха и при разрушении Второго Храма, во время всевозможных гонений во все эпохи нашего изгнания. Таковы миллионы замученных нацистами, таковы тысячи израильских воинов, погибших, защищая жизнь и честь еврейского народа. Таков каждый, кто был убит за то, что он еврей.
Предписание о «кидуш ашем» предъявляет к нам значительно более высокие требования, чем любое другое предписание Торы. Запрещающие заповеди, типа «ло таасе!» – «не делай!» – как правило, требуют лишь небольшого, часто кратковременного обуздания природных инстинктов. Заповеди, предписывающие какое-либо действие, типа «асе!» – «делай!» – требуют лишь небольшой затраты времени, сил или денег. И лишь во имя «кидуш ашем» человек должен быть готов отдать все, вплоть до своей жизни.
И тут мы встречаемся с одним из прекрасных при всей его трагичности явлений еврейского бытия. Во все эпохи изгнания имело место насильственное обращение евреев в чужую веру. При этом не раз случалось, что человек, отнюдь не отличающийся особым усердием в исполнении законов Торы и даже попиравший их в течение всей жизни, вдруг резко отвергает другую веру, зная, что его ждет за это смертельная расплата. Почему он решает отдать жизнь за то, за что раньше не хотел поступиться прихотью или ленью? А не парадоксально ли то, что тысячи евреев, воспитанных под знаменем воинствующего атеизма, вдруг бросают все нажитое годами, а иногда и самых близких родственников, и, преодолевая все чинимые им преграды, бросаются в страну, раздираемую войнами и экономическими трудностями? Парадокс состоит в том, что они объясняют это стремлением жить как евреи, среди евреев, не имея ясного представления о том, что вообще это значит. Если они заявляют о желании вернуться на историческую родину, то что остается сказать американским евреям? Ведь негры Америки и слушать не хотят о своей исторической родине Африке. А белые ее жители давно позабыли о тех европейских странах, из которых прибыли их предки, причем не тысячи, а всего лишь сотни или десятки лет назад.
Этот и многие другие парадоксы еврейской истории легко объясняются еврейской религиозной мыслью. Каждая еврейская мать передает своему сыну или дочери особое еврейское чувство. Это чувство выше разума и поэтому живет в еврее независимо от его убеждений. До тех пор пока человеку удается усыпить это чувство, он может отвергать Тору и заповеди. Но вот наступает момент, когда отрыв от еврейства очевиден и никакой самообман более невозможен. И тогда это чувство восстает во всей мощи. И перед ним не могут устоять никакие соображения: ни материальные, ни моральные, и даже инстинкт самосохранения перед ним бессилен...
Первым, проявившим самоотверженность во имя Вс-вышнего, был патриарх Авраам. Своим благочестием Авраам заслужил, чтобы священническая миссия среди народов мира была навеки отдана его потомкам.
Будучи в Египте, сыны Авраама были подвержены пагубному влиянию язычников-египтян. Это сказалось на их душевных свойствах. Кабалистическое учение насчитывает в душе человека семь основных эмоций, каждая из которых порождает семь производных. Таким образом, общее число производных эмоций – 49. Чтобы освобожденные евреи удостоились принятия Торы, они должны были очистить свои чувства от египетской скверны. Для облегчения этой задачи им было дано 49 дней: по дню на исправление каждой эмоции. Это и есть 49 дней, отделяющих праздник освобождения, Песах, от праздника дарования Торы – Шавуот. В эти дни евреи соблюдают заповедь, о которой также говорится в главе «Эмор»:
«Отсчитайте себе от второго дня праздника, от дня приношения вами жертвы «Омер», семь недель».
Эта заповедь соблюдается ежедневно, начиная со второго дня праздника Песах, т. е. с того дня, в который при Храме совершалось жертвоприношение из ячменных зерен «Омер». По наступлении вечера еврей произносит соответствующее благословение, а затем указывает количество дней, прошедших от «Омера», т. е. от второго дня праздника Песах. В конце произносится следующее:
«Да будет воля Твоя, наш Б-г и Б-г наших отцов, чтобы устранились из наших душ всякая примесь и порок и чтобы очистить и освятить нас Твоей высочайшей святостью».
Известно, как органично связаны с атмосферой субботы и праздника в еврейском доме свечи и халы.
Три раздела главы «Эмор» посвящены праздничным дням в еврейском календаре. Сначала говорится о субботе, а затем последовательно о праздниках Песах, Шавуот, Рош ха-Шана, Йом-Кипур, Суккот, Шмини-Ацерет. А непосредственно за этим неожиданно следует подробное описание двух ритуалов, входивших во времена Храма в храмовую службу. И здесь тоже – свечи и халы.
Прямой связи между свечами храмовой меноры и субботними свечами нет, как нет ее между хлебами, лежавшими на золотом столе в Храме, и халами, украшающими субботний и праздничный столы еврея. Семь лампад меноры зажигались в Храме ежедневно согласно заповеди Торы, впервые упоминаемой в главе «Грума» книги Исхода. Зажигание же свечей в каждом еврейском доме в канун субботы и праздника было введено мудрецами с целью сохранения в доме мирной, спокойной атмосферы.
В темноте кто-либо из домочадцев может ненароком зацепиться за что-нибудь или споткнуться. И даже если ничего страшного при этом не произойдет, спокойствие уже будет нарушено. Поэтому и постановили мудрецы зажигать накануне субботы и праздника свечи, чтобы в доме было светло. Какая может быть связь между этими свечами и лампадами меноры? Ведь это совершенно разные заповеди. Одна – заповедь Торы, другая – обычай, введенный мудрецами. Одна касается исключительно священнослужителей, другая – любой еврейской женщины. Одна предписывает зажигание свечей ежедневно в Храме, другая – только в канун субботы и праздника, но в каждом еврейском доме.
И даже количество свечей различно. Там – семь, а здесь – две, а незамужняя девушка зажигает и вовсе одну свечу.
Теперь – в отношении хал. Стол, на который в Храме укладывались халы, стоял в том же помещении, что и менора. Но менора стояла у южной стены, по левую руку входящего, а стол – напротив – у северной стены Храма. Он был из дерева и облицован золотом. Длина его – два локтя, ширина – один локоть, и высота – полтора. Каждую субботу, примерно в час после полудня, священнослужители укладывали на стол две стопки хлебов, испеченных накануне. В каждой стопке – по 6 хлебов. Хлебы имели прямоугольную форму размером примерно 90 на 45 см и высотой примерно в 9 см. Концы хлебов были загнуты кверху в виде перевернутой буквы П. При укладывании новых хлебов со стола снимались хлебы, уложенные в предыдущую субботу. Они разделялись между священнослужителями. Несмотря на то, что хлебы эти пролежали открыто целую неделю, они были свежи, словно только что выпечены. Это было одно из храмовых чудес.
Заповедь о храмовых хлебах, как и заповедь о меноре, упоминается впервые в главе «Трума». Ну, а субботние халы? Здесь мы находим целый ряд предписаний и обычаев, не имеющих никакого отношения к Храму. Прежде всего согласно Талмуду в трактате «Шаббат» (1176) человек обязан в субботу иметь не менее трех трапез. Первая обычно справляется в пятницу вечером после наступления темноты и вечерней молитвы, то есть в самом начале субботнего дня. Вторая – назавтра, после утренней молитвы. И третья – перед исходом субботы. Трапеза без хлеба считается не трапезой, а так себе, закуской. Поэтому хлеб участвует во всех субботних трапезах, за исключением разве только последней в некоторых общинах. В честь субботы хлеб к тому же должен быть хорошего качества. Поэтому даже тот, кто всю неделю по каким-либо причинам не употребляет хлеба совсем или питается серым или ржаным хлебом, на субботу обязательно обзаводится белыми сдобными халами. С благословения на халы, собственно, и начинается субботняя трапеза. Этому предшествует только кидуш над бокалом вина. Однако и кидуш можно произнести над халами. Перед произнесением благословения халы накрывают салфеткой. Это – в память о манне небесной, которой в течение 40 лет питались наши предки, кочуя по пустыне. По утрам местность, окружавшая стан сынов Израилевых, покрывалась слоем утренней росы. На росу опускалась с неба белая зернистая масса – манна, которую затем покрывал еще один слой росы. В память об этом субботние халы кладутся на скатерть и накрываются салфеткой, причем скатерть и салфетка должны напоминать о двух слоях росы, между которыми покоилась манна. В субботу и праздники манна не выпадала, но накануне она выпадала в двойном количестве. В память об этом, как утверждает р. Абба в упомянутом выше талмудическом трактате, благословение должно произноситься над двумя халами.
Пока что мы не нашли никакой связи между субботними халами и храмовыми хлебами, как и между субботними свечами и лампадами меноры. Но, заглянув чуть глубже, мы обнаружим связь в обоих случаях. В начальных словах главы «Тецаве» книги Исхода говорится о заповеди зажигания лампад меноры. И здесь комментатор «Баал-ха-Турим» путем хитроумной интерпретации усматривает намек на зажигание женщинами субботних свечей. Менора символизирует свет Б-жественного Учения. И в отношении субботних свечей говорит в трактате «Шаббат» мудрец р. Гуна, что соблюдающий эту заповедь удостоится детей, которые вырастут знатоками Торы. РАШИ здесь приводит для подтверждения стих из «Притчей Соломоновых»: «Заповедь – свеча, и Тора – свет». Тот, кто блюдет заповедь о свече, удостоится света Торы. В Мидраше Рабба («Бемидбар Рабба» 15, 1) мы находим, что в награду за строгое соблюдение предписания о лампадах меноры евреи удостоятся в будущем великого света и сами станут источниками света для других народов. А в другом Мидраше («Ялкут Шимони», гл. Беаалотха) то же самое говорится о субботних свечах.
Можно привести еще несколько аналогий, указывающих на глубокую внутреннюю связь между двумя заповедями. Однако перейдем к халам. И здесь существует связь с храмовым ритуалом. Как мы упоминали выше, халы напоминают нам о манне, поэтому их две и они накрыты салфеткой. Но они напоминают и о 12 хлебах, укладывавшихся каждую субботу на храмовой стол. Наиболее распространены плетеные халы. Бывают халы, сплетенные из шести полос каждая. В таком случае две халы, лежащие на субботнем столе, содержат 12 полос в память о храмовых хлебах. Но плести такие халы тяжело, и многие хозяйки разделяют 12 хлебных полос на две субботние трапезы и плетут свои халы из трех полос теста. А есть еще халы, которые и расплетать не надо, что обнаруживает связь с храмовым ритуалом. Каждая такая хала представляет собой одну большую булку, к поверхности которой прикреплены пять маленьких. Итого – 6, а в двух таких халах– 12.
В дополнение скажем, что великий кабалист Ари-зал (р. Ицхак Лурье) прямо предписывал класть на субботний стол 12 хал.
Теперь можно понять, почему, закончив разговор о субботе и праздниках, в нынешней главе упоминаются менора и хлебы, лежавшие на столе Храма.
Как свечи, так и халы святой субботы традиционно отданы в ведение еврейских женщин. Этому есть свои объяснения; заметим лишь, что и сама суббота, в честь которой зажигаются свечи и пекутся ароматные халы, женственна в представлении евреев. И поэтому во всех еврейских общинах принято встречать наступление субботы вдохновенным гимном «Леха доди», в котором суббота называется невестой и царицей.
«Было дело с детьми р. Ишмаэля бен-Элиша, – рассказывает р. Йегуда в талмудическом трактате Гиттин, – после разгрома Иудеи римлянами сын и дочь р. Ишмаэля были проданы разным господам. Однажды встретились их господа в одном месте. Они говорят: есть раб у меня, подобного которому по красоте нет в целом свете. А у меня, говорит другой, есть рабыня-красавица, какой в мире не сыщешь. Решили они: поженим их и потом поделимся потомством. Ввели их в одну комнату. Он сидит в одном углу, а она – в другом. «Горе мне, – стонет он, – я, коэн, отпрыск первосвященников, женат буду на рабыне». А она причитает: «О, беда тяжкая, я, дочь великих коэнов, отдана буду рабу». Так стонали они всю ночь, а когда взошла утренняя заря, узнали они друг друга. Бросились они друг к другу и зашлись в рыданиях, пока не отлетели их души. И о них причитает пророк Ирмья: «По этим я плачу. Око, око мое изливается влагою»
В Торе весь еврейский народ именуется «царством священнослужителей и народом святым». Однако святости, присущей каждому, кто был рожден еврейской матерью, может удостоиться любой человек на земле независимо от своего происхождения. Любой иноплеменник, добровольно решивший и подтвердивший свое решение традиционным ритуалом – соблюдать предписания Торы и делить нелегкую судьбу евреев, становится представителем «святого народа». Но особой святости коэна может достичь лишь тот, кто является прямым потомком Первосвященника Аарона, причем потомком по мужской линии. Эта святость дается свыше. Она подчеркивается особыми предписаниями, касающимися исключительно коэнов, которыми открывается нынешняя недельная глава «Эмор».
«И сказал Б-г Моше: скажи коэнам, сынам Аароновым: пусть не осквернится никто из них прикосновением к умершему... Жену-блудницу и обесчещенную нельзя им брать, и жену, отверженную мужем своим, нельзя им брать, ибо свят он Б-гу своему».
Упомянутые здесь ограничения, призванные подчеркнуть святость сословия коэнов, соблюдаются и после разрушения Храма, несмотря на то, что с упразднением храмовой службы коэны перестали исполнять свои священнические функции.
Поныне каждый носящий фамилию Коэн, Кон, Кахане, Кац или иную, характерную коэнскую фамилию или даже не столь характерную, если только знает он о своем происхождении из священного рода Ааронова, он не посетит кладбища, не будет присутствовать на похоронах не самого близкого родственника и не женится на разведенной женщине, дабы не унизить и не осквернить этим особую святость, которую унаследовал он от праотцев.
Подобно тому как из среды народов и племен выделено одно сословие, сословие коэнов, наделенное особой, непостижимой для других святостью, так среди стран и земель выделена одна земля, получившая во всех языках имя Святой, Земля Израиля.
Святость Земли Израиля также подчеркнута в Торе особыми предписаниями. Одно из них упоминается в нынешней недельной главе: «И говорил Б-г Моше так: говори сынам Израилевым; скажи им: когда придете вы в землю, которую я дам вам, и будете жать на ней жатву, то принесите один «омер» из начатков жатвы вашей к священнику. И вознесет он «омер» сей пред Б-гом для благоволения вам; назавтра после праздника вознесет его священник».
«Омер» – это древняя мера сыпучих тел, неоднократно упоминаемая в ТАНАХе. Такую меру ячменя нового урожая приносили евреи в Храм во второй день праздника Песах. Почему Талмуд в трактате «Келим» утверждает, что жертвоприношение «омера» подчеркивает святость земли Израиля? До принесения этой жертвы запрещено было пользоваться плодами нового урожая, как сказано далее в главе «Эмор»: «ни хлеба, ни сушеных зерен, ни свежих колосьев не ешьте до того самого дня, пока не принесете жертвы сей Б-гу вашему». Причем пользоваться плодами нового урожая нельзя было как в земле Израиля, так и в любой иной стране. Жертва же «омер» могла быть принесена лишь из зерен, выросших на израильской земле. Существует мнение, что и после разрушения Храма, когда жертва «омер» практически принесена не может, запрет употребления плодов нового урожая должен соблюдаться евреями всего мира, где бы они ни находились, до второго дня праздника Песах, когда при Храме в Израиле приносилась жертва «омер». Этим законом подчеркивается, что и сейчас, когда земля Израиля лишена своей славы, все страны мира остаются зависимыми от нее.
После описания жертвоприношения «омер» в нынешней недельной главе предписывается: «И отсчитайте себе от дня приношения вами «омера» семь полных недель».
Рассказывают, что один чересчур грамотный критик укорял известного раввина прошлого столетия р. Акиву Эйгера за то, что в ешивах не очень заботятся об обучении детей счету. Было это между праздниками Песах и Шавуот. «А ты-то сам умеешь считать? – спросил его раввин. – Если да, то скажи: какой сегодня день по «омеру»?