Я хочу рассказать вам про Бобовского ребе.
Когда мы приехали в Америку, я, мой брат, мы не ограничивались только Любавич, мы ходили также и к другим ребес.
Мы пошли к Моджицкому ребе, слушали там замечательные нигуним и истории. Я помню, что у нас была идея, у меня и моего брата, посетить всех ребес. И это правильно. Я помню рукопожатие ребе из Боян или как его святые глаза смотрели на меня. Я также в Сатмаре был несколько раз. Поверьте мне, что настоящий ират-шамаим, настоящий страх перед небесами я получил только от того, что смотрел, как ребе кушает рыбу в Шаббат, ночную трапезу.
Хорошая идея, это правильная идея, что человек должен не ограничиваться каким-то одним местом, а идти и смотреть, есть много путей служения, из каждого может взять что-то, что относится к нему. Так Карлебах рассказывает, что это то, что он делал, когда был молодой.
Но Бобовский ребе – это совершенно отдельно. Звали его раби Шломо Эрбельштром. Я был у него много раз, и это было что-то возвышенное. Знаете, у каждой хасидской семьи есть что-то особенное. У каждого хасидского двора есть что-то особенное, что-то, что подчеркивается именно там. И через это доходит до глубины души, достигает до глубины души. Бобов – это Шаббат, там все крутится вокруг Шаббата. В Бобов можно почувствовать Шаббас самым глубоким образом.
Вы, конечно, помните, что Бобов – это продолжение Цанз, Цанзовской династии. Первый Бобовский ребе был реб Шломо, он был внук реб Хаима из Цанз, который написал Диврей Хаим.
Следующее поколение – это был раби Бен Цион, который погиб в 1941 году вместе с 12-тью тысячами евреев Львова. Я один раз встретил старого Бобовского хасида, чудом спасшегося. Из тех хасидов, из прежних хасидов. Он мне рассказывал о Бобовском ребе довоенном, ребе Бен Ционе. Этот хасид жил в каком-то местечке неподалеку, приходил на Шаббат в Бобов.
Каждую неделю 30 лет подряд он проводил Шаббат в Бобов. Он рассказывал, что когда ребе заходил в синагогу в канун субботы, начинал говорить псалом «Благословите Всевышнего, ибо благ он». Можно было чувствовать, как он растет, как он меняется. Это чувствовалось почти физически. Каждый Шаббат такое было чувство, что ребе еще немножечко вырос относительно предыдущего Шаббата.