«Пусть каждый даст...половину шекеля»
В главе «Ки Тиса» рассказывается о прискорбном событии в жизни евреев, вышедших из Египта.
Несколько малодушных в стане израильтян подняли панику, когда Моше задержался на Синайской горе на день более предполагаемого срока (на самом .деле они просто неправильно поняли Моше, когда тот покидал их).
Паникеров можно понять. Всего лишь три месяца назад они жили в стране, где за любой помощью и советом можно было обратиться к добротному, прочному истукану из металла или камня. Как это было надежно и просто!
А тут они поверили в Моше, пошли за ним, покинув страну, в которой родились и выросли, покинув привычных друзей и кумиров. Он же завел их в пустыню и оставил вдруг одних на произвол судьбы.
Конечно, громче всех задавали тон бывшие египтяне, которые, увидев чудеса, сотворенные ради порабощенных евреев, поспешили к ним присоединиться. Но и почти все евреи, за исключением одного лишь колена Леви, поддались общему настроению и стали яростно требовать от Аарона, брата Моше, оставшегося с ними, чтобы он сделал им надежного, желательно золотого, лидера, которого не унесет от них смерть или иной непредвиденный случай и который всегда будет с ними, а не будет бегать по горам.
Когда толпа чего-то очень хочет, перечить ей, приводя логические аргументы, – занятие неблагодарное и даже опасное. Племянник Моше, Хур, которого Моше, уходя на гору, оставил в числе своих заместителей, попытался это сделать – и его убили.
Аарон, который вообще старался избегать споров («любил мир и стремился к миру» – «Авот», гл. 1), заявил, что готов изготовить для евреев изваяние в виде бычка (наподобие египетского Аписа?), надеясь, что тем временем вернется Моше и хозяйской рукой наведет порядок.
Неизвестно, был ли в истории подобный случай, когда массивное золотое изваяние было вьщито менее чем за день. Ведь за это время надо было не только изготовить форму и отлить саму скульптуру, но и собрать необходимый для этого металл. Согласно Мидрашу на золотого тельца ушло 125 талантов (примерно 2690 кг) золота.
Те, кому приходилось собирать деньги на благотворительные цели, особенно если это связано с чем-то религиозным, знают, скольких трудов стоит собрать даже сумму, много меньшую указанной. А тут люди попросту сорвали с себя драгоценности и принесли к Аарону.
Кстати, на каждого из 600 тысяч взрослых мужчин пришлось, как нетрудно подсчитать, в среднем по 4,5 г. золота.
Рассказ о золотом тельце приводится во втором разделе главы «Ки Тиса». Начинается же она заповедью о пожертвовании на святые нужды суммы в половину шекеля (имеется в виду не нынешняя денежная единица государства Израиль, а древний шекель, содержавший около 20 г. чистого серебра).
Во времена Храма это ежегодное пожертвование собиралось со всего взрослого мужского населения Эрец-Исраэль, с начала месяца адар и по 15-й день его. Оно шло затем на общественные жертвоприношения.
В наше время в память об этой заповеди читается отрывок из главы в субботу, предшествующую первому дню месяца адар. Принято также в канун праздника Пурим жертвовать на благотворительные цели сумму, равную половине основной денежной единицы страны проживания (т. е. в Израиле – половину нынешнего израильского шекеля).
Ввиду того, что в главе слова «половина шекеля» упоминаются трижды, принято жертвовать утроенную половину шекеля, т. е. полтора шекеля.
Обычно это пожертвование производится после молитвы «минха» в пост Эстер.
Согласно Талмуду (Талмуд Иерусалимский, «Шекалим» гл. 2) и Мидрашу («Танхума», гл. «Ки Тиса» 10) цель заповеди половины шекеля – искупление греха золотого тельца. В этом – объяснение такой необычной суммы пожертвования – не десять шекелей и даже не один шекель, а половина. «Они согрешили в полдень, – говорит талмудический ученый р. Йегуда, – пусть поэтому принесут в искупление полшекеля».
По хасидскому объяснению, символика заповеди и искупление ею греха идолопоклонства основаны на том, что грех поклонения идолу внешне нарушил единство между евреями и Вс-вышним. Заповедь половины шекеля призвана восстановить это единство. Она показывает, что еврей без Вс-вышнего не может быть целым – он лишь половина. Точно так же без евреев нет цельности и в сфере Создателя.
Этим объясняется также связь между заповедью половины шекеля и праздником Пурим.
Иудаизм не верит в случайное стечение обстоятельств. Не могла смертельная опасность, нависшая над целым народом, быть результатом внезапного припадка самомнения у царского советника, а избавление народа – случайным результатом национального происхождения царицы.
Согласно Талмуду («Мегила»' 12а) евреи в царстве Ахашвероша были осуждены на смерть за то, что ранее, в дни Навуходоносора, они, уступая настояниям царя, поклонялись изваянию. Они забыли, что без постоянной связи со Вс-вышним они – лишь часть целого и все их существование теряет смысл.
Говоря о заповеди половины шекеля, Тора напоминает, что «шекель равноценен двадцати гора (более мелкая монета)». Половина шекеля – десять гора. В этом намек на десять сил души – три уровня познания и семь эмоций. Они происходят и черпают жизненную энергию от десяти божественных сефирот, вместе с которыми составляют одно целое.
РАШИ приводит Мидраш, согласно которому Моше был в замешательстве относительно исполнения заповеди половины шекеля, пока Вс-вышний не показал ему огненную монету: «Вот такую должны они пожертвовать!» Неужели Моше был таким бессребреником, что не знал, как выглядит монета стоимостью в половину шекеля? А если и не знал, то насколько помогло ему изображение монеты из огня? Не лучше ли было показать ему монету в натуральном виде?
Есть на это объяснение, приписываемое основателю хасидизма Баал-Шем-Тову. Баал-Шем-Тов рассказывает притчу об ученике ювелира, который пожелал открыть свое дело. Мастер, расставаясь с ним, подробно разъяснил все процессы изготовления дорогих изделий из золота и серебра. Одну вещь он не считал нужным напомнить, полагая, видимо, что это само собой разумеется, – чтобы металл расплавился, под ним надо разжечь огонь.
Ученик распростился с бывшим хозяином, открыл мастерскую и, получив первый заказ, сложил кусочки золота в тигель и стал ждать, готовясь превратить их во впечатляющий образец ювелирного искусства. Но содержимое тигеля так и осталось лежать грубой безжизненной массой.
Моше никак не мог понять, как может небольшой диск из грубого металла совершить столь великое дело – объединить силы души человеческой и божественные сфирот, восстановить единство во вселенной. На это Вс-вышний ответил: может – если дается не холодно, но с душевным огнем.
На фоне итальянского Ренессанса 16-го столетия ярко выделяется творчество Микеланджело. А мастерство этого скульптора, художника, архитектора и поэта с особой силой выразилось в гигантской скульптуре «Моисей», находящейся в Риме. Недаром «Моисей» Микеланджело упоминается везде, где речь идет об искусстве эпохи Возрождения. Микеланджело был, конечно, гений, и Моше в его исполнении производит впечатление весьма сильное.. Но, погодите, что у него на голове, среди вьющихся волос? Никак рога?! Не такие, правда, с какими обычно рисуются всякие недобрые создания, однако рога самые настоящие. Не спешите обвинять итальянского скульптора в издевательстве над памятью еврейского пророка или в сюрреалистическом уклоне. Виноват здесь не он, а живший более чем за тысячу лет до него автор латинского перевода Библии, известного под названием «Вульгата». А тот виноват в неправильном переводе последнего абзаца главы «Ки Тиса».
Мы уже подчеркивали, что центральное место в главе «Ки Тиса» занимает одно из самых прискорбных событий в еврейской истории – сотворение Золотого тельца. После великого синайского откровения, когда весь еврейский народ услышал из уст самого Создателя Десять заповедей, Моше поднялся на гору, чтобы узнать остальные заповеди Торы. Он сказал, что вернется через сорок дней. По недоразумению, многие израильтяне решили, что в этот срок входят и первые неполные сутки. Когда по их расчетам наступил срок, указанный пророком, а Моше все еще не появлялся, в народе началась паника. Ведь Моше не мог изменить данному слову. Значит, его нет в живых. Нужен новый руководитель. Неужели опять им станет человек? Из плоти и крови? Нет, отныне ими будет руководить изваяние из золота, не подверженное смерти. Так появился на свет золотой идол в образе теленка – Золотой телец. Моше узнал об этом, когда, спускаясь с горы Синайской, нес израильтянам скрижали, сапфировые таблицы, на которых были высечены Десять заповедей. Вторая заповедь гласила: «Не делай себе изваяния...» «И бросил он из рук своих скрижали и разбил их под горою».
А затем Моше дважды поднимался на Синай вымаливать прощение для своего народа.
Дважды провел он на горе по 40 дней и ночей. Наконец услышал он заветное: «Простил Я». В этот день, 10 тишрей, который ныне стал Днем Всепрощения, Йом-Кипуром, Моше возвращался к еврейскому народу с новыми скрижалями завета.
«И увидели Аарон и все сыны Израилевы Моше, и вот, лучится кожа лица его, и боялись они подойти к нему. Подозвал их Моше, и вернулись к нему Аарон и все главы общины, и говорил Моше с ними. А затем подошли все сыны Израилевы, и заповедал он им все, о чем говорил ему Б-г на горе Синай. И кончил Моше говорить с ними, и закрыл лицо свое покрывалом». Существует несколько объяснений тому, что именно при этом возвращении с горы откровения лицо Моше стало излучать свет. По одному объяснению, приведенному в комментарии «Баалей Тосафот», Вс-вышний пожелал, чтобы евреи удостоверились в превосходстве Моше и впредь не пытались искать себе иных руководителей.
Вы, конечно, в процитированном нами отрывке рогов не заметили. Да их там и нет. Но вот Иероним, автор Вульгаты, связал слово «каран» – «лучилось» со словом «керен» – «рог». И в его переводе лицо пророка не сияло, а обзавелось рогами.
Надо сказать, что Иероним, которому тогдашний Папа Дамас 1 поручил составить исправленный латинский перевод еврейской Библии, относился к делу довольно добросовестно. Он поселился в Бейт-Лехеме и часто консультировался с еврейскими учеными. И все же по причине недостаточного знания библейского иврита в его переводе, названном «Вульгата едицио», то есть «популярное издание», оказалось множество неточностей и ошибок. Одна из них воплотилась в уродливые рога на шедевре итальянского скульптора, по иронии судьбы созданном примерно в то время, когда Трентский собор признал Вульгату официальной католической версией Библии.
Иероним справедливо отнес глагол «каран» к существительному «керен». Но дело в том, что слово «керен» имеет несколько значений, среди них: «рог» и «луч». Вообще, как замечает по этому поводу комментатор РАШБАМ (р. Шмуэль бен-Меир, внук РАШИ), большинство слов в иврите имеет по два и более различных значений. Но в данном случае оба значения не столь уж отличны друг от друга: лучи, восходящие от некоего источника, при некотором воображении вполне можно сравнить с рогами. То, что христианский монах из всех значений отобрал самое неподходящее, можно объяснить тем, что других, менее распространенных значений слова «керен» он просто не знал. К тому же в библейской символике рога вовсе не являются чем-то скверным. Скорее, наоборот. В предсмертном благословении Моше будущая мощь потомков Иосифа иносказательно описывается в виде буйволовых рогов. А на картинах современного израильского художника из Кирьят-Арба Нахшона рога – сплошь и рядом. Они символизируют у него торжество праведности. Но это, конечно, не жалкие телячьи рожки, которыми Микеланджело украсил свой шедевр, а роскошные, ветвистые, раскидистые панты. И все же одно дело – отвлеченный символ, а совсем другое – реальные рога на голове человека. Может еще быть, что Иеронима ввели в заблуждение слова о том, что евреи боялись подойти к Моше. Тогда здесь лишний раз проявилось его незнание иврита. Ивритский корень «ир'а», употребленный в тексте, означает не столько страх перед чем-то пугающим, сколько благоговение перед величественным, уважение. Например, заповедь «Иш имо веавив тирау» следует перевести: «Почитайте мать и отца своих». Ведь родители наши, надо полагать, без рогов. Или выражение «ир'ат шамаим», обычно переводимое как «богобоязненность», которое, безусловно, означает нечто более высокое, чем страх перед наказанием. Благоговейное смущение и заставило израильтян держаться вдали от Моше, лицо которого излучало чудесное сияние. Нелепость Вульгаты в этом месте становится очевидной при самом поверхностном ознакомлении с оригиналом. Например, Моше закрыл лицо свое покрывалом. Лицо, а не голову. Если лицо его лучилось, то ясно: он не хотел смущать соплеменников. Согласно же Вульгате получается, что он хотел их напугать еще больше. Так что, будь Иероним чуть лучше знаком с ивритом, Моше в исполнении мастера Ранессанса был бы увенчан не рогами, а нимбом.
И все же в еврейских изображениях Моше нет и нимба. Ни на росписях стен древней синагоги в Доура-Европосе на берегу Евфрата, ни в иных творениях неизвестных художников всех времен. Может быть, оттого, что, испытав столько несчастий от рук христиан, евреи стали относиться отрицательно ко всяким изображениям с нимбами. А еще, может быть, потому, что согласно еврейской традиции в каждом человеке есть божественное начало, частица самого Создателя, стремящаяся воссоединиться с Ним. И любой человек, как бы низко он ни находился, может достичь самых высоких ступеней, следуя путями, указанными Торой. А если он неуклонно следует этими путями и ведет по ним своих современников, то он становится Моше своего поколения. И поэтому самый великий из пророков, обрушивший казни на Египет, выведший еврейский народ из плена, рассекший Красное море, получивший Б-жественный Закон от Самого Вс-вышнего и передавший его Израилю, даже он остался в памяти народной с виду таким же, как все.