632

Вайера

19 хешван 5763 года

25/10/2002

OMNIA МЕА…

…mecum porto.

Да, все свое мы привезли с собой. Даже то свое, от чего бежали. Даже то свое, которое нам совсем чужое. Даже то свое, что нас чуть не похоронило.

Кто помнит бедного р. Ицхака Переца, осмелившегося сказать (или, не подумавши, ляпнуть), что среди репатриантов из СНГ много гоев? Только что скальп с него не сняли! Кто помнит Давида Бенизри из Бет-Шемеша? Его обглоданные кости вынес прибой израильской либеральной прессы.

И всякий раз, когда раздается робкое замечание на роковую тему, звучит автоматическая реакция «русскоязычной общины» (есть такая?!): «Нету гоев!»

А ведь знаем (между нами, мы ведь сейчас говорим по-русски), что есть. Правда, не знаем, сколько. И не хотим знать.

Но не замечать уже не можем: улицы наших городов украшают свастики, и веселые надписи типа:

«Евреи — нация уродов» (Тель-Авив, центральная автобусная станция)

«Смерть жидам, слава России» (Иерусалим, Биньян Клаль) «Хороший еврей — мертвый еврей» (Иерусалим, Армон га-Нацив)

Бритоголовые мальчики смотрят на нас до боли знакомыми серыми мышиными глазами уже не на московских улицах. Они культурно отдыхают на берегу Кинерет, перемежая отдых шутками вроде избиения солдата Александра Исаакова, который имел неосторожность в Израиле выйти на природу с семитским носом.

Они еще никого не убили. Они пока только терроризируют наших стариков в центрах абсорбции и «русских» районах городов. Но голоса их крепнут, во взглядах появляется хозяйская уверенность и близок день, когда улицы городов наших перестанут быть уютным местом для еврея.

Но что мы можем сделать? Нас никто не спрашивал, хотим ли мы, чтобы страна планомерно и продуманно заполнялась гоями. От нас-то чего можно требовать?!

Верно, что не все в наших силах. Но минимум мы обязаны самим себе и Израилю: сказать правду. Извините за выражение, покаяться. Даже тем из нас (и есть немало таких), кто не был «самым эффективным средством передвижения» (единственным евреем в дружной гойской репатриантской семье), есть о чем подумать. Ну, например, вот о чем: в следующий раз, когда сосед по автобусу будет поливать ваш народ и вашу страну грязью, не прячьте глаза в газету.

Важно не столько по-еврейски остроумно ответить, сколько по возможности жестко и недвусмысленно напомнить: вы чужие, вам здесь не место. Вы все равно вылетите отсюда рано или поздно, ищите свой самолет.

Тора предписывает великодушие к пришельцу. Но в нашей традиции не в чести путаница с левой и правой щекой. Пришелец, потерявший чувство меры и понимание своего «птичьего» статуса, может и должен быть выдавлен, выставлен, вышвырнут. Это наша земля, выше нос, евреи!

ВАЙЕРА

Тора разделена на пятьдесят четыре главы так, что, читая их в синагогах по субботам, мы завершаем за год полный цикл чтения. Каждый из выпусков нашего еженедельника посвящен соответствующей главе или главам Торы. Разумеется, прочесть это краткое изложение главы — недостаточно. Изучая Тору, обращайтесь к авторитетным еврейским переводам на русский язык («Мосад га-рав Кук», Ф. Гурфинкель, «Шамир»).

И явил Себя ему Г-сподь в Элоне-Мамре, а он сидел при входе в шатер в знойную пору дня. И поднял он глаза свои в увидел: в вот три мужа стоят над ним; и увидел и побежал им навстречу от входа шатрового, и поклонился он до земли. И сказал он:

— Если обрел я милость в твоих глазах, то не пройди мимо раба твоего. Пусть же принесут немного воды, и омойте ваши ноги, и прилягте под деревом. И я возьму ломоть хлеба, и подкрепите сердце ваше, затем дальше пойдете.

И поспешил Авраам в шатер к Саре в сказал:

— Поспеши! Три меры муки, мелкого помола замеси и сделай хлебы.

И к скоту побежал Авраам, и взял он тельца, нежного и хорошего, и передал отроку, и поспешил приготовить его. И взял он сливок и молока, и тельца, которого приготовил, и поставил пред ними. И он стоял подле них под деревом, а они ели. И сказали ему: «Где Сара, жена твоя?» И сказал он: «Вот в шатре.» И сказал он: «Вернусь я к тебе в пору сию через год и вот сын у Сары, жены твоей». А Авраам и Сара стары, и прекратилось у Сары обычное у женщин. И засмеялась Сара про себя, говоря: «После того, как увяла, будет мне молодость? И господин мой стар». И сказал Г-сподь Аврааму: «Почему смеялась Сара, говоря: Подлинно ли рожу, а я состарилась? Ужели для Г-спода недоступное есть? К сроку вернусь к тебе, как в пору сию, и у Сары сын». И отрекалась Сара, говоря: «Я не смеялась», — ибо страшилась она. И сказал: «Нет, однако смеялась ты».

И зачала в родила Сара Аврааму сына, в старости его, к сроку, о котором говорил Б-г. И нарек Авраам ему имя Ицхак. И обрезал Авраам Ицхака восьмидневным, как повелел ему Б-г. И было Аврааму сто лет при рождении Ицхака. И сказала Сара: «Кто бы сказал Аврааму: «Кормить детей будет Сара!»- Ведь я родила сына в старости его!» И подросло дитя и было отнято от груди, И устроил Авраам пир великий в день отнятия от груди Ицхака.

И было: Б-г испытал Авраама. И сказал: «Авраам! Возьми же сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Ицхака, и иди на землю Мория, и вознеси его там во всесожжение на одной из гор, о которой скажу тебе». И поднялся Авраам рано утром и оседлал своего осла, и взял он двух отроков своих с собою, и Ицхака, сына своего, и наколол дров для всесожжения, и поднялся и пошел на место, о котором сказал ему Б-г. На третий день поднял Авраам глаза свои и увидел то место издали. И взял Авраам дрова для всесожжения и возложил на Ицхака, сына своего; и взял он в руку свою огонь и нож. И шли они оба вместе. И сказал Ицхак Аврааму: «Отец мой! Вот огонь и дрова, — где же агнец для всесожжения?» И ответил тот: «Б-г найдет Себе агнца для всесожжения, сын мой». И шли они оба вместе. И пришли на место, о котором сказал ему Б-г. И построил там Авраам жертвенник, и разложил он дрова, и связал Ицхака, сына своего, и положил его на жертвенник, поверх дров. И простер Авраам руку свою, и взял он нож, чтобы заколоть сына своего. И воззвал к нему ангел Г-споден с небес и сказал: Авраам, Авраам! И сказал он: Вот я. И сказал: Не простирай руки твоей к отроку, н не делай ему ничего. Ибо теперь знаю, что боишься Б-га ты, — и не сокрыл ты сына твоего, единственного твоего от Меня. И поднял Авраам глаза свои после (того) и увидел: и вот овен запутался в заросли рогами своими. И пошел Авраам и взял овна, и вознес он его во всесожжение вместо сына своего. И нарек Авраам имя месту тому: Г-с-подь узрит! Как говорится по сей день: на горе Г-сподней зрим будет. И воззвал ангел Г-сподень к Аврааму во второй раз с небес: «Собою клянусь, за то, что ты сделал такое и не сокрыл сына твоего, единственного твоего. Я благословлю тебя и умножу, умножу потомство твое, как звезды небесные и как песок, что на морском берегу, и овладеет потомство твое вратами своих врагов. И будут благословляться твоим потомством все племена земли, за то что ты послушал голоса Моего. И возвратился Авраам к отрокам своим, и поднялись они и пошли вместе в Беер-Шеву, и жил Авраам в Беер-Шеве.

МОЛЧАНИЕ И СЛОВА

Ученики Великого Магида переняли многие обычаи и привычки учителя. В частности, за субботним столом они «говорили Тору», то есть говорили с хасидами о недельной главе Торы. Так и повелось у хасидов с тех пор. Но однажды в Подолии появился ребе, который не только был молчуном в будни, но и за субботним столом не говорил ни слова.

Хасиды приставали к нему с вопросами о молчании. Но ребе молчал. Однажды он все же решил ответить:

— Говорят, что словами истину не выразишь. И это — истина. Впрочем и это — слова.

Беседа Ребе

«А Аврааму было сто лет, когда родился у него Ицхак, сын его. И сказала Сара: то сказал бы Аврааму: «Стала кормить грудью сыновей Сара»? И устроил Авраам великий пир».

Раши задает вопрос: почему слово «сыновей» здесь в множественном числе? И отвечает: «В день этого пира, жены вельмож взяли с собой грудных детей и Сара накормила их грудью, потому что говорили, что Сара не родила Ицхака, а подобрала подкидыша на рынке». Тем же, что накормила она грудью их детей, Сора доказала, что Ицхак — ее собственный сын. Раши добавляет: «…накормила всех их». Удивительно! Для того, чтобы переубедить сомневавшихся в происхождении Ицхака, Саре достаточно было накормить грудью собственного сына. Зачем же она «накормила всех их»?!

Жизнь еврейского народа — смысл существования всего мира. После рождения народа и дарования Торы Всевышний не дает больше заповедей человечеству. Осуществление семи заповедей потомков Ноаха народами также происходит при участии народа Израиля. Заповедью Всевышнего именно евреи обязаны побудить народы мира к их исполнению. Рождение еврейского народа — рождение Ицхака, как сказано было Всевышним Аврааму: «Ибо в Ицхаке назовется потомство тебе». Именно с этого момента влияние еврейского народа на мир становится заметным.

Чудо, произошедшее с Сарой, повлияло и на народы мира. В день рождения Ицхака обилие чудес и благословений пролилось на все народы, и это, в частности, раскрылось в том, что Сара — еврейская мать — дала от обилия своего молока детям других народов. Описывая день рождения Ицхака, Раши говорит: «Многие бездетные родили… в этот день, многие больные выздоровели, многие молитвы получили ответ, и много радости было в мире». Так народам мира дано было ощутить, что народ Израиля — избранный народ, являющийся источником благословения также и для них. Это же является причиной того, что незадолго до рождения Ицхака имя его матери Сарай («властительница моя») было изменено Всевышним на Сара (просто «властительница») — Раши говорит: «будет властительницей всего», не только своего народа. Когда придет Машиах, всем раскроется преимущество еврейского народа. И форма влияния еврейского народа на другие народы будет подобна воздействию, оказанному на них некогда Сарой, праматерью нашей. «И будет… утвердится гора дома Г-сподня вершиной всех гор… и устремятся к ней все народы».

АВРААМ

Рав. А. Штейнзальц

(продолжение, начало в №631)

Это была политеистическая, идолопоклонническая городская цивилизация, вершина культуры своей эпохи, выдвигавшая блестящие идеи и утонченные концепции в науке, философии, искусстве.

И в этом-то мире изощренной культуры Авраам обнаружил, что верит в единого Б-га. Возможно, что лично для Авраама эта вера стала открытием чего-то нового, но объективно это было утверждением заново очень старой, почти забытой истины, идеи, которая, наверное, казалась его современникам варварской и примитивной. Таким образом, Авраам был не новатором, но ультраконсерватором, как бы принадлежащим к некоему культу далекого прошлого. С другой стороны, он действительно выдвигал нечто совершенно новое, призывая возвратиться к единому Б-гу, возродить веру далекого прошлого.

Одно из доказательств того, что вера в единого Б-га уже существовала, есть в самом Танахе: это рассказ о встрече с Малхи-цедеком, царем Иерусалима, жрецом Верховного Б-га. Таким образом, становится ясно, что религия Авраама не была его личным изобретением, у него были единомышленники. Изолированные друг от друга, рассеянные в разных местах (таких, например, как этот городок Иерусалим, расположенный на пути из одного центра культуры на Евфрате к другому — на Ниле), эти люди сохранили веру в единого Б-га.

Авраам был первым, кто серьезно отнесся к старому религиозному воззрению, бывшему первичным и истинным. Авраам стремился внушить эту драгоценную веру небольшой группе людей — сформированной им общине, племени, которое должно было стать особой нацией, «сосудом» хранения идеи.

С этой же целью Авраам бродил по лику земли, неустанно взывая к имени Всевышнего, строя святилища и алтари, привлекая к себе тех, кто верил в единого Б-га, и пытаясь побудить других верить в Него.

Фактически Авраам был первым пророком древней веры, которую он проповедовал как нечто подлинное и значительное, как то, чем следует жить.

Он был великим вождем, выполнившим ту же функцию, которую в будущем предстоит выполнить Машиаху (Мессии), функцию восстановления правильных отношений между человеком и Б-гом.

Ицхак

Ицхак — одна из наиболее загадочных фигур Танаха. Во всем, что касается его образа, много недосказанного. Ицхак все время как бы в тени, его образ нечеток, словно не дорисован, и вызывает желание выяснить, что же представлял собой этот человек, попытаться вскрыть то, что не говорится о нем прямо.

Библейский рассказ об Ицхаке довольно краток; он представляет собой несколько скупо изложенных фрагментов, из которых перед нами предстает странная и незадачливая личность. Нельзя сказать, что Ицхак все время делал что-то не так. Наоборот, вызывает недоумение его пассивность, как бы сознательное стремление уклониться от каких-либо решений и действий.

Библейское повествование об этом втором из патриархов включает в себя шесть эпизодов: рождение Ицхака, несостоявшееся принесение его в жертву, женитьба, рытье колодцев, пребывание в Граре и, наконец, благословение им сыновей Яакова и Эйсава. Почти во всех этих эпизодах Ицхак выступает лишь как пассивный участник действий, предпринимаемых другими, и почти не проявляет собственной инициативы. Его поступки неясны: это какая-то неопределенная реакция на то, что делают окружающие. Мы знаем об Ицхаке главным образом то, что он сын Аврагама и отец Яакова и Эйсава, но что представляет собой сам Ицхак как личность, остается непонятным.

Рассказ о нем начинается скупой констатацией факта: «И вот порождения Ицхака, сына Аврагама: Аврагам породил Ицхака» («Брейшит», 25:19). А затем сообщается, что, когда Ицхаку исполнилось шестьдесят лет, у него родились два сына-близнеца, Яаков и Эйсав. Создается впечатление, что вся роль этого человека сводится к тому, что он породил Яакова, ставшего отцом родоначальников двенадцати колен Израиля, а личность его самого малосущественна. И все-таки он приковывает к себе внимание, все-таки не воспринимается как безликая тень.

Как ни мало говорится об Ицхаке и о его делах, он занимает определенное место в ряду библейских патриархов и пророков, великих вероучителей, причем не просто как звено в генеалогическом ряду, но как фигура, обладающая особым значением сама по себе. Что же, в конце концов, представлял из себя Ицхак?

Попытаемся понять его как личность, как определенную индивидуальность. Если бы Ицхаком руководило стремление сыграть первостепенную роль в истории, ему было бы трудно позавидовать: за ним стоит мощная фигура его отца, и, стремясь к самовыражению, Ицхак оказался бы под гнетом гигантского духовного наследия, возложенного на его плечи. Для этого он, действительно, должен был бы стать необыкновенной личностью. Но, как правило, сыновья великих людей, даже чрезвычайно талантливые и значительные сами по себе, всегда оказываются в тени отцовской славы и рано начинают ощущать то, что мы назвали бы сегодня комплексом неполноценности. В этом, как представляется, и состояла сущность проблемы Ицхака. Он должен был найти свое место в мире, в котором господствовал гений его отца, и скромно делал то, что ему оставалось: продолжал путь Аврагама. А задача последователя выдающейся личности всегда была неблагодарной. Она требует способности упорно продолжать начатое, которая не менее важна, чем гений и сила зачинателей. Всегда тем, кто были первыми в истории, приходилось нелегко, но окончательный приговор, окончательную оценку произведенного ими переворота история выносит в зависимости от успеха их последователей, представителей поколений, на долю которых выпало закрепить и развить достигнутое основоположниками. И даже если эти последние не всегда были великими личностями, сам факт новаторства наделяет их образы выдающимися достоинствами. Но последующим поколениям приходится выполнять тяжелую задачу утверждения нового, быть готовыми к неизбежному сопротивлению вытесняемого старого, вести изнурительную борьбу, но уже без энтузиазма первооткрывателей. Поэтому второму поколению не приписывают захватывающих воображение качеств. Задача сыновей — удержать взятый курс, а не искать новые пути, или, как говорится в Танахе, они должны раскапывать колодцы, вырытые ранее их отцами. Отец роет колодец, но время и враги засоряют и засыпают его. Задача сына — снова раскопать колодец и дать его воду людям. Поэтому задача, стоявшая перед Ицхаком, была крайне важна и значительна, хотя и не представляется величественной — ей недостает ореола легендарности. Констатация: «И вот порождение Ицхака… Аврагам породил Ицхака» — имеет глубокий смысл. Дистанция между Аврагамом и Ицхаком огромна, но они выполняли одну задачу. Ицхак не только продолжал начатое, но и утверждал его навечно. Таким образом, достижения Ицхака означают нечто большее, чем просто продолжение дела отца. Благодаря Ицхаку Аврагам стал для потомков тем, кто он есть.

Ицхак — это связующее звено между Аврагамом и следующими поколениями. И, чтобы успешно выполнить эту роль, он должен был подавлять в себе порывы самоутверждения, если они у него были. Но Ицхаку не было дано преодолевать препятствия и творить новое. Он был призван сохранять и поддерживать порядок вещей, не пытаясь экспериментировать, и постоянно хранить в себе состояние благоговения пред Б-гом, что позднее, в кабале, было охарактеризовано как «страх Ицхака». (Окончание следует).