Недельную главу Дворим всегда читают в Субботу накануне 9 Ава, годовщины падения обоих Храмов. Эти трагедии отражаются и в выборе афтор для ближайших недель. В предшествующие недели в этих отрывках, соответствующих главам Торы, пророки упрекают народ за грехи, послужившие духовной причиной разрушений. После 9 Ава читаются афторы с утешениями. В отрывке, соответствующем этой главе, речь идет о знаменитом видении Ишаяу, с ним связано и наименование Субботы, в которую читают главу Дворим, – «Шабос Хазон», то есть «Суббота Видения». Эту главу читали как обвинение непокорному народу. Но рабби Леви-Ицхок из Бердичева, в соответствии с хасидской традицией видеть даже в явном проклятии благословение Всевышнего, сумел узреть в ней отдаленное видение третьего Храма эры Мошиаха. Ребе связывает эту идею с содержанием данной недельной главы, которая начинается с того, как Моше повторяет сынам Израиля учение Б-га перед их вступлением в Землю Обетованную.
9 Ава – день, когда были разрушены оба Храма. Каждый год в Субботу после этого дня мы читаем в качестве Афторы известный отрывок из пророка Ишаяу: «Утешайте, утешайте народ Мой...» Мидраш говорит, что это в буквальном смысле двойное утешение после утраты двух Храмов. Но разве одного утешения было бы недостаточно?
В первом Храме раскрытие Б-жественного присутствия было куда большим, чем во втором, следовательно, и наша скорбь, и наше утешение по поводу первого Храма уже включают в себя соответствующие чувства по отношению ко второму. Однако Ребе в своей беседе утверждает, что во втором Храме было нечто уникальное, что и по сей день отражается на нашей повседневной религиозной жизни. В основе этого утверждения различие, существующее между двумя путями к Б-гу — через праведность и через раскаяние.
На этой неделе мы читаем вторую Афтору утешения – вместе с первой это два проникновенных отрывка из Книги Ишаяу, в которых говорится о надежде и утешении Израиля в мрачные времена утраты Храма. Мидраш разъясняет нам их различия. В первой Г-сподь успокаивает людей через пророков. Но евреи ищут поддержки самого Б-га. Об этом и идет речь во второй Афторе.
Между главами Воэсханан и Эйкев, особенно между содержащимися в них отрывками молитвы «Шма» (соответственно первым и вторым) тоже есть существенное различие. И в беседе Ребе обнаруживается связь между различиями Афтор и глав, в основе которой различия между двумя типами откровений – теми, что открываются человеку извне, и приходящими изнутри. Их значение для современности очевидно: мы узнаем, какую форму должна принять наша духовная жизнь в период, когда Б-жественное Откровение не снисходит более на нас,
Г-сподь сокрыт, и мы должны обнаружить его в себе.
Эта беседа ярко иллюстрирует важную мысль о природе философии хасидизма, который не существует в отрыве от алохических рассуждений Торы и не является просто дополнением к ним. Скорее, он лежит в самой сердцевине Торы, освещая ее разделы. Именно поэтому, разбирая на первый взгляд незначительную алохическую проблему, мы углубляемся в нее все дальше и дальше, пока в конце концов – совершенно неожиданно и тем не менее неизбежно – не приходим к основополагающей истине хасидизма. Проблема этой недельной главы связана с законом о городе, впавшем в идолопоклонство.
Один из вопросов, сразу возникающих при ее чтении, связан с тем, что наказание такого города связано с коллективной виной, распространяющейся даже на невинных людей, живущих на территории этого города.
Второй вопрос связан с мнением Рамбама, который считает, что, если город раскаялся в грехе, коллективная вина снимается. Однако в иудаизме существует правило, согласно которому раскаяние способно спасти человека от Б-жественного наказания, но не от людского суда. Мнение Рамбама представляет собой единственное исключение из этого правила. На чем основано его мнение? В поисках ответов на эти вопросы мы приходим к пониманию глубин еврейской души, ее цельности и духовного потенциала.
В этой главе мы читаем о городах-убежищах, куда мог скрыться совершивший непреднамеренное убийство человек и где он мог раскаяться. Месяц Элул, на который всегда приходится эта глава, во времени является тем же, чем города-убежища являлись в пространстве. Это – месяц святости и раскаяния, время, когда человек может, отвернувшись от проступков прошлого, полностью устремиться к новому, освященному будущему. Глава говорит о важной особенности таких городов: они могли существовать только в земле Израиля несмотря на то, что судьи и судебные исполнители, обеспечивающие соблюдение Закона Торы, назначались повсюду, где жили евреи. Почему же законы действуют везде, а подобное убежище существует только на Святой Земле? И как это связано с месяцем Элулом– нашим духовным убежищем во временном пространстве еврейского календаря?
В этой главе подробно изложены многие законы, причем один из разделов целиком посвящен разводу. В беседе разбирается само понятие развода, идет ли речь об отношениях между мужем и женой, или между человеком и Б-гом. Рассматриваются некоторые парадоксы из соответствующего трактата Талмуда. Анализируемые парадоксы косвенно дают нам понять, что если внешне развод и выглядит как разделение, суть его совершенно в ином.
Эта глава посвящена законам принесения в Храм первых плодов урожая, собранных в земле Израиля. В беседе рассматриваетcя молитва, которую читает каждый участник церемонии принесения плодов. В ней восславляется два чуда: избавление Яакова от Лавана и Исход из Египта. Почему же упомянуты именно эти два чуда и только они? Как выясняется, обряд принесения первых плодов особым образом связан именно с этими чудесами. Он имеет глубокий смысл, связанный с нашей жизнью.
Ницовим неизменно читают перед Рош а-Шона. Это третья глава с обращением Моше к еврейскому народу: «Вы стоите сегодня все пред Б-гом, Всесильным вашим...». Свою речь Моше адресует всем евреям вместе взятым и отдельным группам – от «глав колен ваших» до «черпающих воду для тебя», которые также объединены воедино словами «вы все».
Данная беседа состоит из двух посланий Ребе к Рош а-Шона. В начале рассматриваются отношения индивида и сообщества и вопрос, требует ли Тора во имя единства еврейского народа пожертвовать индивидуальностью. Затем акцентируется внимание на положении евреев, которые по сей день в разных точках планеты сталкиваются с политическим угнетением, не имеют возможности свободно исповедовать свою веру. Чему нас учит их пример?
Глава Ваейлех обычно читается в Субботу после Рош а-Шона. В беседе Ребе прослеживается связь этой главы c ее местом в календаре. В главе рассказывается, как Моше, завершив письменную Тору, передал ее левитам, чтобы она хранилась в Ковчеге Завета, в Святая Святых. В определенном смысле Рош а-Шона и Йом Кипур – Святая Святых еврейского года. Каково же значение Святая Святых и как она воздействует на внешний мир?
Эта беседа посвящена трудностям перевода. Перевод исходит из того, что для всякого слова одного языка может быть найден эквивалент в другом языке. Но это не совсем так, особенно когда мы обращаемся к понятиям, составляющим само сущностное ядро иудаизма. И, приравнивая какое-либо из понятий иудаизма понятию другой культуры, отличной от нашей, а порой даже ей противостоящей, мы можем впасть в ошибку. Это верно и в отношении понятий, связанных с Десятью днями трепета. В русском они выражаются как «покаяние», «молитва» и «милосердие». Сколь далеки они от еврейских тшува, тфила и цдока, и поясняет Ребе.
Глава Аазину начинается большой речью Моше: «Внимайте, Небеса, я говорить буду, и услышит земля речи уст моих...» В одном из мидрашей, всегда столь чутких к языковым нюансам, подчеркивается, что Моше говорит это так, словно он близок к Небесам и далек от земли. У Ишаяу мы встречаем стих, почти противоположный по смыслу: «Слушайте, Небеса, и внимай, земля» – здесь подчеркнуты удаленность от Небес и близость к земле. Таким образом, перед нами два типа отношений. Какому же из них подобает следовать еврею? Должен ли он стремиться к Небу и «воспарять» над суетой земли? Или он, как Ишаяу, обретает духовное пристанище именно в земном бытии? И каково значение этой дилеммы в дни, когда обычно читается данная глава Торы – в течение Десяти дней трепета, тех, что следуют сразу за Йом Кипуром, когда для еврея наступает время задаться самыми главными вопросами?
В день Симхаc Тойра (день Радости с Торой) мы завершаем годовой круг чтения Торы и начинаем его заново. Какова же связь между этим днем и читаемой главой Брохо (Везойс а-брохо), последней в Торе? И почему праздник в честь Торы по установлению отмечают именно в этот день, а не в Швуэс, когда Тора была дана народу Израиля? Чтобы ответить на эти вопросы, следует обратить внимание на одну особенность данной главы. Шмини Ацерес, восьмой день Суккос, и отмечаемый на следующий день Симхас Тойра изначально были единым праздником. Однако в диаспоре, пока наш народ пребывает вне земли Израиля, мы празднуем их поочередно, как два праздника, ведь мы тоже разделены. И все же по сути своей эти два дня – единый религиозный праздник, о чем и говорится в настоящей главе.