Эта беседа посвящена трудностям перевода. Перевод исходит из того, что для всякого слова одного языка может быть найден эквивалент в другом языке. Но это не совсем так, особенно когда мы обращаемся к понятиям, составляющим само сущностное ядро иудаизма. И, приравнивая какое-либо из понятий иудаизма понятию другой культуры, отличной от нашей, а порой даже ей противостоящей, мы можем впасть в ошибку. Это верно и в отношении понятий, связанных с Десятью днями трепета. В русском они выражаются как «покаяние», «молитва» и «милосердие». Сколь далеки они от еврейских тшува, тфила и цдока, и поясняет Ребе.
СЛУЖЕНИЕ ДЕСЯТИ ДНЕЙ
В день Рош а-Шона мы уповаем на то, что Г-сподь благословит нас «добрым и плодородным годом», годом, в который родятся дети, будет здоровье и достаток.
Но нет предела добру и благословению. А потому, покуда длятся Десять дней тшувы, нам раскрывается возможность через служение обрести и более великие дары Б-га, ниспосылаемые Его «открытой рукой, насыщающей все живое по благоволению».
Что же это за служение? Оно состоит, как говорится в наших молитвах, в «раскаянии, молитве и милосердии», отвращающих зло и несущих добро. Однако слова «раскаяние, молитва и милосердие» способны нас дезориентировать. Переведя таким образом еврейские термины тшува, тфила и цдока, мы приходим к неправомерному сравнению этих трех элементов религиозной жизни иудаизма с тем, что вне его.
По сути это различие – решающее. Тшува не есть покаяние. Тфила не есть молитва. И цдока не есть милосердие.
ТШУВА И РАСКАЯНИЕ
Слову «раскаяние» в еврейском соответствует не тшува, а харата. Мало того что термины эти не являются синонимами, их смысл противоположен.
Харата предполагает наличие угрызений совести или чувства вины, обусловленных прошлыми деяниями, и в связи с этим намерение действовать в будущем совершенно иначе. За этим стоит решение стать отныне «новым человеком». Тшува же означает «возврат» к старому – к изначальной сущности. За этим понятием стоит представление о том, что еврей по сути своей хорош. Желания, страсти или искушения могут заставить его «забыть себя», уклониться от своей истинной сути. Но творимое им зло не является частью его самого и не влияет на его истинную природу. А потому тшува – это возврат к собственной сути. И если раскаяние подразумевает отвержение прошлого и начинание заново, то тшува означает возврат к корням, находящимся в Б-ге, благодаря чему обретается истинное «я».
И тогда, даже если праведным нет нужды в раскаянии, а грешные могут быть к нему не способны, и те, и другие должны совершать тшуву. Праведные, хотя никогда не грешили, должны постоянно стремиться вернуться к сокровенной сути своей души. А грешники, как бы ни были далеки от Б-га, всегда могут вернуться к начальному состоянию, ибо тшува не предполагает «сотворение нового», а только новое открытие добра, которое было с нами всегда.
ТФИЛА И МОЛИТВА
Слову «молитва» в еврейском соответствует не тфила, но бакаша. И вновь эти два термина противоположны по сути. Бакаша означает «молиться, просить, умолять». Тогда как тфила значит «присоединяться», «прилепляться» (Ср. Раши, Брейшис, 30:8; Ор а-Тора, Вайейце, 380а).
В бакаша мы просим Б-га ниспослать нам свыше то, чего мы лишены или в чем испытываем нужду. Следовательно, когда мы ни в чем не испытываем недостатка или не чувствуем желания получить дар свыше, бакаша становится излишней.
В тфила же мы стремимся соединиться с Б-гом. Это движение, направленное снизу, от человека, в стремлении достичь Б-га. Подобное движение пристало всякому, в любое время.
Душа еврея связана с Б-гом. Но при этом она обитает в теле. Тело же столь одержимо материальным, что связь души с Б-гом может истончаться и иссыхать и ее необходимо постоянно крепить и обновлять. В этом-то и состоит функция тфилы. Тфила необходима каждому еврею. Даже если кто-то ни в чем не испытывает недостатка и ему нечего просить у Б-га, нет никого, кто не нуждался бы в том, чтобы соединиться с Источником всей жизни.
ЦДОКА И МИЛОСЕРДИЕ
Ивритский аналог слова «милосердие» – не цдока, а хесед. И вновь мы сталкиваемся с тем, что значения этих двух слов расходятся.
Хесед, милость, предполагает, что тот, кто получает ее, не имеет права на этот дар, а дающий вовсе не обязан что-либо давать. Он дает лишь от своих щедрот, по благорасположению собственного сердца. Его действие – скорее добродетель, нежели долг.
С другой стороны, цдока означает «праведность» или «справедливость». То есть еврей дает, потому что в этом состоит его долг. Ибо, во-первых, все в мире принадлежит одному лишь Б-гу. Всем, чем владеет человек, он владеет не потому, что имеет на это право. Правильнее сказать: всё, чем он обладает, доверено ему Б-гом. И одно из условий этого доверия таково: человек должен помогать тем, кто в этом нуждается. Во-вторых, человек должен поступать с другими так, как он просит Б-га поступать с ним самим. И как мы просим у Б-га благословения, хотя Он ничего нам не должен и у Него нет перед нами обязательств, так мы, по закону справедливости, обязаны давать просящим, хотя ничего им не должны. Так воздается нам: мера за меру. Если мы даем свободно, не по принуждению, так же дает нам Б-г.
Это особо приложимо к цдоке, данной в поддержку тем заведениям, где заняты изучением Торы. Ибо всякий, получивший такого рода образование, есть будущее основание дома Израиля – он станет направлять новое поколение. Каким будет это поколение, зависит от цдоки – и деяние попечителя есть мера его награды.
ТРИ ПУТИ
Перед нами три пути, ведущие к «написанному и запечатленному печатью» году, который можно прожить в добре. Возвращаясь к нашему сокровенному «я» (тшува), «прилепляясь» к Б-гу (тфила) и праведно делясь принадлежащим нам (цдока), мы создаем условия для того, чтобы возможности, заключенные в Рош а-Шона, с наступлением Йом Кипура реализовались с лихвой, и мы вступили в год счастья и изобилия.