Пост-травма "литовской" тшувы
Г. вчера написала, что мной явно движет какая-то травма.
Я попытался оправдаться, но она права, конечно.
Основная травма моей жизни — это травма от «литовской» тшувы.
Мне было 19 лет. Я уже год как учил иврит, и это было кайфом моей жизни. Я каждый моцаш ходил на «горку», где собирались мои братья, евреи. Отказники и т.д. И это было верхом счастья. Мы приходили к синагоге потусоваться, внутрь никто не заходил.
Религия? Это было, как выражается Штейнзальц, «нерелевантно». Т.е.. не было вопроса да или нет. Просто это не находилось в сфере наших интересов.
В один прекрасный день я пришел на урок иврита. И мой учитель иврита спросил меня — я уже довольно прилично читал тогда на иврите — «хочешь я тебя познакомлю с религиозниками»? И добавил с усмешкой: «они тебя мигом обрелигиозят»…
Тов. Он меня направил к Пинхасу Полонскому. Там учили хумаш Раши, было безумно интересно, о соблюдении никто там не говорил.
Потом я попал еще в одну религиозную компанию. Не хочу называть имен. Все хотели хорошего, просто так вышло… И там со мной начали говорить о соблюдении. Нужно соблюдать кашрут. Нужно соблюдать субботу. Нужно сделать обрезание. У меня не было никакого внутреннего ощущения, что мне это нужно. Уговорить меня, по-видимому, было очень легко, ибо уже через несколько месяцев я уже стал соблюдать кашрут, шабат и сделал «брит». И… попал в тяжелейшую депрессию. Я не хотел соблюдать, и не мог позволить себе бросить. Я не верил ни во что, и не понимал, для чего кому-то там нужны мои мицвот. Мне просто было интересно читать еврейские книжки, и тусоваться в еврейской компании, больше ничего.
Потихоньку начали складываться еще два комплекса. Комплекс вины: «Я апикорес. Я не верю в Б-га. У меня есть сомнения в Его существовании. Все верят в Б-га кроме меня». «Я великий грешник. Моей жизни не хватит, чтобы искупить все мои грехи». И т.д.
Комплекс страха: по-видимому, это начало складываться позже, я не помню это так ярко, как первый комплекс, постоянное чувство вины.
Поскольку иврит я уже хорошо знал, а делиться своими чувствами мне было не с кем, или мне было стыдно признаться в том, что я, уже став «религиозным» все еще сомневаюсь в Его существовании, а уже о том, какой я великий «грешник» я точно не готов — выход я находил в беспорядочном чтении книг.. Книг, старых книг — в синагоге было изобилие. И я их читал абсолютно беспорядочно. Книги, почему-то меня успокаивали. Чтение книг доставляло неизьяснимое удовольствие. Мне предлагали начать учить «Гемара» как положено каждому уважающему себя «литваку», но я отказывался, говорил, что у меня еще не хватает «страха перед Небесами», и как можно учить Гемару, если у тебя еще нет страха перед Небесами?!
Так продолжалось 5 лет. С 1983 по 1988. Внешне я был вполне «благополучным» досом, внутри меня раздирали противоречия и сомнения, отношения с родителями испортились окончательно и бесповоротно. Мне присылали «вызовы», но мама, говорят, их рвала. Да я уже и не готов и не способен был куда-то двигаться. Я был целиком в своих разборках с Б-гом — есть, нет, зачем, и в своих комплексах вины. При этом я активно и много и самостоятельно читал все, что по попадалось под руку из религиозной литературы.
В 1988 году в мои руки попал том Ликутей Сихот. Беседы Любавичского Ребе. Я не знаю, как он это сделал, но эта книга произвела полный переворот в моей душе. Мои сомнения получили, наконец, ответ. Мои комплексы вины были смягчены, каким то образом, беседами Ребе.
Я порвал все мосты с «миснагидской» кампанией и ушел с головой в Хабад. То, что уже тогда кричали «йехи» и т.д. — меня мало интересовало. Мне было интересно учиться. Хасидская философия — это успокаивало мои нервы, смягчало мое мироощущение. Каким-то образом купировало травму от моей тшувы.
У меня возникла идея, что единственный путь, каким я могу искупить свои «великие грехи» — это приближать других людей. При этом мне было совершенно ясно, что без иудаизма еврейство не может продолжать существовать. И единственный способ сохранить еврейский народ от ассимиляции — это приближать их к Торе. Это было основной мотивацией, успешно «обходящей» все сомнения по поводу смысла заповедей и существования Творца.
И действительно, тот год был фантастически успешным. Я организовал курсы иврита в Марьиной роще, и некоторое количество студентов из окружающих институтов пополнили ряды создававшейся ешивы…
**
Я никого не обвиняю ни в чем. Я просто к тому, что нам иногда кажется, что мы кого-то «кирувим» а фактически мы ломаем человеку жизнь. Одного слова иногда достаточно чтобы сломать человеку жизнь.
А с другой стороны, я хорошо понимаю, что у каждого человека есть какая то «родовая травма», которая, собственно превращает его в то, чем он должен стать. Это Адам, которого выбросили из Ган Эйден. Это Каин, убивший Авеля (странная мысль, но ведь это не конец истории Каина, а ее начало…), «царский сын которого подменили» — это всегда какой-то триггер, который запускает процесс твоего развития, заставляет тебя искать свое потерянное «Я».
Про свои ощущения в качестве новообращенного хабадника? Тов, может потом напишу.
С «миснагидами» я после этого 30 лет не мог общаться. Ни с какими и никак. Вот только в этом году произошел какой-то свич. Сложились дружеские отношения с ребятами из Брайтонского Рейджа. Поехал на толдотовский семинар — вроде тоже вокруг все милые люди. Что же это со мной было тоогда 35 лет назад?
**
С другой стороны, сегодня мне совершенно ясно, что первое искреннее настоящее религиозное чувство это тоже где-то там, это тоже где-то в этой бездне миснагидской тшувы. «Веациа шеол инека» — опускаясь на дно ада — ты встречаешь там Б-га. Это был ад, но я явно там кого-то встретил… Тот самый Мицраим, в крови и боли которого рождается новая жизнь.
Т.е. мое «Б-г есть» не пришло, как результат логического постижения. Скорее как свет, который вдруг на какой то момент вспыхивает в твоей душе, и который абсолютно невозможно ни с чем перепутать. Потом этот свет уходит, но остается след, «ршиму», и можно идти по этому следу
Мой приход в Хабад — это было следствие удивительной «когерентности», Ребе удивительно точно описывал в сихот то, что я чувствовал сам в своей душе. С другой стороны, он брал эти мои чувства и развивал их дальше. От Ликутей Сихот было ощущение, что это книга для меня и обо мне.
**
Зачем я об этом пишу? Очень просто. Я знаком с некоторым количеством людей, которые тоже прошли через эту травму, и которые так и остались в этой травме тшувы. Может быть, это кому-то поможет найти себе силы идти вперед.