Наша недельная глава рассказывает о построении Мишкана. Этот «переносной» Храм должен был сопровождать евреев в пустыне в течение сорока лет и являлся предвестником всех последующих Мишканов (Мишкана в Нове, Шило и других) и Храмов (в том числе, что наиболее важно, - Третьего Храма).
Материалы, необходимые для строительства Мишкана, были пожертвованы евреями, в соответствии с приказом, полученным Мейше в начале нашей главы: «Скажи сыновьям Израиля, и пусть они ВОЗЬМУТ ДЛЯ МЕНЯ труму (пожертвование)...»
И вот, что кажется странным: на первый взгляд, слово «ВОЗЬМУТ» здесь не имеет смысла. Нужно было бы сказать: «Они должны ДАТЬ мне пожертвование», ведь Б-г хотел именно этого. Почему же воздаяние на строительство святого Мишкана обозначается Торой словом «ВЗЯТЬ»?
Так же «ДЛЯ МЕНЯ». – Эти слова кажутся вовсе излишними. Если речь идет о строительстве Мишкана, кому же еще могли «давать» евреи, если не Все-вышнему?
* * *
Ответ на первый вопрос можно получить из следующей истории:
Однажды, основатель Хабада, рабби Шнеур-Залман из Ляд, был вынужден собирать деньги для выкупа евреев, находившихся в плену. Он приехал в город, который славился жившим в нем скрягой. Самое большее, что этот человек, господин Салмонс, несмотря на свое огромное богатство, был готов дать на самое достойное или срочное дело, был медный грош. Он просто ненавидел давать деньги и придумывал всевозможные причины, чтобы себя оправдать.
Когда Ребе приехал в город, старейшины общины встретили его с большим почетом, но когда он заявил, что собирается посетить дом скряги и хотел бы, чтобы его сопровождали двое раввинов, это встретило сильное сопротивление. Впрочем, Ребе был тверд в своих намерениях, и в конце концов, с неохотой ему было обеспечено требуемое сопровождение.
На следующий день трое раввинов стояли перед усадьбой скряги. Перед тем, как постучаться в дверь, Ребе обратился к своим товарищам и попросил их не издавать ни звука, вне зависимости от, того, что они услышат или увидят. Спустя несколько минут, они сидели в роскошной приемной, а хозяин возвращался от своего сейфа с маленьким бархатным кошельком в руках.
– Да... – произнес богач, – Действительно трогательная история... Сироты и вдовы в плену. Эх, еврейские страдания! Когда же все это кончится... Ладно... Примите мое скромное пожертвование, – Про себя же, протягивая Ребе извлеченную из кошелька монету, он думал примерно так: «Компания грабителей и лгунов – все эти так называемые рабби! Грош – и то для них много».
Он ожидал обычных упреков, призывов к совести, увещеваний, но к его удивлению, Ребе выглядел... очень довольным. Он тепло улыбнулся и, пряча монету в карман, с жаром сказал:
– Спасибо, господин Салмонс! Пусть Б-г Вас благословит и всегда защищает Вас.
«Это, должно быть, какая-то хитрость,» – подумал Салмонс. Но нет! Ребе писал ему расписку, уснащая документ самыми удивительными благословениями.
«Спасибо еще раз, мой друг! – произнес Ребе, вставая, и пожал скряге руку, с восхищением глядя ему глубоко в глаза, – А сейчас мы должны продолжить наш путь. Сегодня до ночи нам нужно собрать немалую сумму денег.
* * *
– Да Вы должны были бросить это ему в лицо, – прошипел один из раввинов, едва выйдя за дверь.
– Не оглядывайтесь и не говорите ни слова! – прошептал в ответ Ребе.
Неожиданно раввины услышали, как за ними открывается дверь, из которой доносился голос скряги:
– Рабби! Рабби!! Пожалуйста! Вернитесь на минутку! Эй-эй! Я должен поговорить с Вами! Пожалуйста вернитесь!
Через несколько минут они сидели в теплой, уютной гостиной, но на этот раз хозяин непрерывно ходил взад-вперед по комнате. Вдруг он остановился и спросил Ребе:
– Сколько точно денег вам нужно?
– Около пяти тысяч, – спокойно ответил Ребе.
– Хорошо... Здесь тысяча... Я решил дать вам тысячу рублей. Если хотите, можете пересчитать, – сказал скряга, вынимая из кармана пиджака толстую пачку банкнот и кладя их на стол.
Раввины, сопровождавшие Алтер ребе, были поражены. Они уставились на деньги и боялись даже взглянуть на скрягу, чтобы он не переменил своего решения. А Ребе снова пожал Салмонсу руку, тепло поблагодарил его и написал ему расписку, наполненную благодарностями и прославлениями, – АБСОЛЮТНО такую же, как и в первый раз.
– Это было чудо!! – прошептал один из раввинов, когда они покинули дом и снова шли к воротам.
Не успел Ребе приказать ему замолчать, как дверь дома позади них снова открылась.
– Рабби! Пожалуйста! Я передумал... Пожалуйста, зайдите еще раз. Я хочу поговорить с вами, – звал мистер Салмонс.
– Ну вот! Я так и знал! – воскликнул один из раввинов, – Он хочет свои деньги обратно. Идем отсюда.
– Упаси Б-г, – сказал Ребе, – Как раз наоборот. Давайте вернемся.
На этот раз, когда они вошли в дом «скряга» повернулся к ним и сказал:
– Я решил дать всю сумму, необходимую для выкупа. Вот она. Пожалуйста, пересчитайте, чтобы проверить, не ошибся ли я.
* * *
Позже Ребе дал своим пораженным товарищам следующее объяснение произошедшему:
– Я увидел, что на самом деле, этот человек, хотел давать, но его сердце покрыто тонким слоем эгоизма, что делало его бесчувственным к нуждам других. Я знал, что единственный способ сломать покрывающую его сердце «скорлупу», – дать ему хотя бы один раз почувствовать, что значит совершать благотворительность. Понимаете, он никогда, ни разу в жизни, не пережил этого, потому что все, кому он давал тот ржавый грош, кидали его обратно ему в лицо!
– И в этом, – заключил Ребе, – смысл начальных слов главы «Трумо»: «...ВОЗЬМУТ для меня пожертвование». - Тем, что я ВЗЯЛ у него монету, я впервые дал ему почувствовать вкус к тому, чтобы ДАВАТЬ, и открыл его сердце.
* * *
Что же с нашим вторым вопросом? – Почему в вышеупомянутом стихе главы «Трумо» сказано: «ДЛЯ МЕНЯ»?
Объясняет нынешний Любавический Ребе :
– Б-г сказал: «Возьмите ДЛЯ МЕНЯ труму», – для того, чтобы преподать каждому из нас очень глубокий урок. Если у Вас есть возможность ВЗЯТЬ (то есть – убедить другого дать), не совершайте ошибку, думая, что главное – это результат, а потому любые средства оправданы для того, чтобы получить это пожертвование или сделать другого более «соблюдающим». Совсем не так. Очень важно, чтобы даже СРЕДСТВА были святыми. Другими словами: БЕРУЩИЙ должен очистить себя и для достижения своих целей использовать только правду, любовь и честность.
Фактически, в этом все назначение Мишкана, а после него – и Храма: сделать так, чтобы каждый еврей, а, в конце концов, и каждое творение почувствовало, что все должно быть «ВЗЯТО ДЛЯ Все-вышнего», и что каждая минута его жизни должна быть свята и, сама по себе, предназначена для освящения мира.
Из всех деталей Святилища в наибольшей мере это работа Меноры – освещать мир. И это работа Ребе, Мошиаха, – превратить каждого еврея в ярко светящую Менору.
* * *
Поразительный и неожиданный факт: 18 лет назад Любавический Ребе произнес беседу, посвященную нашему недельному разделу Торы. В ней он доказывал, что, безо всякого сомнения, «ветви» Меноры были прямыми и направленнными диагонально, а не закругляющимися, как их обычно изображают. Ребе указал, что таково мнение величайших из имеющихся специалистов: Раши («Шмойс», 25:32) и Маймонида (комментарий на Мишну «Мнохейс», 3 глава), и что никто из специалистов, обладающих подобным статусом, не расходится с ними в этом вопросе.
В действительности, противоположное мнение может принадлежать лишь тому, кто неверно понимает мнение Рамбама, поскольку не видел рисунок, собственноручно сделанный Рамбамом (в его комментарии на Мишну) и ясно изображающий менору с прямыми «ветвями». (Сын Рамбама, Ашер, в своих комментариях к Торе подтвердил, что этот рисунок отражает подлинное мнение его отца, а следовательно, и его самого).
А что самое страшное, на деле, единственный источник версии о закругленности «ветвей» Меноры – нееврейский, точнее, даже антиеврейский: рельф на римских «Вратах Победы»! Конечно, это не соперник для мнения Раши и Рамбама, но по каким-то неизвестным причинам даже среди религиозных евреев большинство продолжает изображать округлые меноры в святых местах и игнорировать доказательства Ребе, равно как и другие его идеи, комментарии к Торе, точные предсказания и проекты, несущие миру спасение.
* * *
Я бы объяснил этот феномен следующей историей.
Однажды один из хасидов Баал Шем-Това хотел отправиться жить в Израиль. Но Баал Шем-Тов не пожелал дать ему на это позволения. Через несколько месяцев хасид опять попросил у Ребе разрешения на отъезд. Через несколько недель – еще раз, через неделю – еще, пока не почувствовал, что от тоски по Святой Земле просто начинает сходить с ума.
Он писал Бешту каждый день, а иногда и дважды в день, пока, наконец, Баал Шем-Тов, хотя и неохотно, не дал ему разрешения ехать.
Ликуя, хасид приобрел билет на корабль, упаковал вещи... Он не мог больше ждать. Наконец-то он поцелует землю Эрец-Исроэль! И вот наступил день отъезда. Хасид проснулся совсем рано и перед утренней молитвой отправился окунуться в микву.
Он был один в небольшом помещении миквы, и то была прекрасная возможность по-настоящему очистить свои мысли для долгого путешествия.
Он разделся, зашел в микву, сделал глубокий вдох и погрузился под воду с головой.
Что-то подсказало ему открыть под водой глаза, и вдруг... он увидел корабль, приближающийся к берегу Израиля. Он смотрел до тех пор, пока ему хватало воздуха, вынырнул, опять сделал глубокий вдох и еще раз с открытыми глазами погрузился под воду. В этот раз он как будто увидел сухую землю, а на расстоянии – Святой город Иерусалим. Хасид не мог поверить своим глазам!
Он еще раз вынырнул за воздухом, и на следующий раз увидел себя, приближающегося к Святому Храму и входящему в наружный двор. На следующий раз он увидел, как подходит к Большому Жертвеннику и приближается к занавеси перед... Святая Святых! Он еще раз вынырнул, дрожа от волнения. Он чуть не заглянул в Святая Святых, чтобы увидеть невидимое никем!! Святой Ковчег, где находятся Десять Речений! Он набрал в свои легкие как можно больше воздуха и с открытыми глазами медленно погрузился в воду.
Он опять находился в Святом Храме, лишь плотным занавесом отделенный от самого сокровенного в Храме помещения. Хасид бережно отодвинул занавес в сторону. Его глаза обнаружили то, чего вообразить себе он не мог бы даже, если очень напрягся: на месте Священного Ковчега, в ослепительном свете, сидел... Баал Шем-Тов!!
Хасид вылез из воды... Вытерся... Оделся... И направился прямо к Баал-Шем-Тову. Про себя он думал: «Если Священный Ковчег – в Меджибуже, зачем мне ехать в Иерусалим?»
* * *
Так и в нашем случае. Как и Баал Шем-Тов, Ребе – это «Святая-Святых»,
нечто абсолютно недоступное для нашего понимания, и потому иногда
немного трудно воспринимаемое. Другими словами, Ребе СЛИШКОМ прав.
Раз, я слышал, как один большой почитатель Ребе (не хабадник) говорил:
– Есть три причины отвергать Ребе: безразличие, зависть или и то, и
другое.
И это – еще одна причина тому, что множество людей верят, что Ребе – Мошиах (см. статьи на нашем веб-сайте http://www.ohrtmimim.org).
Да увидим мы Мошиаха и раскрытие Храма СЕЙЧАС!
Составление: (с) «Ohr Tmimim» <http://www.ohrtmimim.org>
Перевод: © 2001, Фрида Френкель <zfrenkel@robotek.ru>
Рав Тувье Болтон.
Недельная глава «ТЕЦАВЕ».
Как-то раз я случайно услышал, как один религиозный сионист спросил: -
Почему ваш Ребе не говорит хасидам, чтобы все они ехали жить в Землю
Израиля?
Хабадник ответил:
– Точно так, как вы цените Землю Израиля, Ребе ценит каждого еврея. Поэтому мы тратим миллиарды долларов на основание по всему миру «Бейс-Хабадов». Мы верим, что самое драгоценное, что есть в мире, – это еврей, каждый и любой еврей.
Это напомнило мне историю, некогда рассказанную одним старым бельцевским хасидом.
* * *
Как-то, от другого бельцевского хасида, сорокалетнего семейного
человека он услышал весьма резкие слова против Любавичского Ребе. У
его, мол, движения есть разные тайные мотивы и тому подобное. Старик
пытался его успокоить, но это только добавило масла в огонь.
У хасида, «обличавшего» Ребе, был двадцатилетний сын, его любимец, красивый, умный и преданный службе Создателю молодой человек. Он мог учить Тору весь день и был прекрасным примером для других хасидов, однако, после гневной тирады отца ему, по неизвестной причине, вдруг все это наскучило.
Не прошло и недели, как он перестал учиться, молиться и даже надевать тфиллин! Вместо этого он завел несколько новых «друзей» и стал проводить вечера в пивных и дискотеках Тель-Авива. Вскоре он уехал в США и начал осваивать ночную жизнь Манхеттена. Нечего и говорить, что его отец сходил с ума от горя.
Как-то утром, после года «сплошных удовольствий», герой нашего
рассказа возвращался домой с вечеринки. Вдруг к нему подошел
незнакомый молодой хабадник и спросил, не еврей ли он.
– Нет, отстаньте, – ответил он с заметным израильским акцентом.
– Ага! По крайней мере, израильтянин! – с улыбкой сказал хабадник, – Только израильтяне отвечают, что они не евреи, когда их об этом спрашивают. Давайте наденем тфиллин.
Молодой человек прошел мимо, как будто его не замечая.
Через неделю, идя по другой улице, по удивительному совпадению, наш искатель приключений натолкнулся на того же самого хабадника. Тот, разумеется, не замедлил обратиться к нему с прежним предложением, на которое снова получил отказ.
Еще через несколько дней он проходил мимо стоявшего на углу «Мицвотанка», и увидел, как тот же хабадник уже спешит к нему наперерез с парой тфиллин в руках.
– Чего вы от меня хотите?! Отвяжитесь! Вы что, преследуете меня по всему Манхеттену?!! – заорал бывший хасид.
– Нет, что Вы, – Ответил хабадник, – Но, прошу Вас, оденьте тфиллин. Я стою здесь все утро, и никто не соглашается это сделать. Пожалуйста, сделайте одолжение, ведь вы еврей, правда? Давайте, наденем тфиллин. Это займет всего три минуты! Вам понравится! Это очень просто.
Молодой человек посмотрел хабаднику в глаза и увидел там такую теплоту... что закатал рукав и надел тфиллин, хотя сам этого не ожидал. Он как будто не управлял собой.
Одно повлекло за собой другое. Шли дни, и вместо хождения по барам он стал ходить на фарбренген, сменил круг друзей. Через полгода – снова бельцевским хасидом, но только существенно более мудрым чем прежде, он вернулся в Израиль и постучался в дверь своего отца.
Когда отец открыл ему и увидел своего сына, он закричал от радости, от всей души обнял его, и от счастья заплакал.
– Хабадник изгнал из меня помешательство и вернул меня в Иудаизм, – объяснил ему сын.
Вдруг словно луч света осенил отца. Из-за слов против Ребе, он потерял сына, и из-за Ребе его сын вернулся! Он решил, что должен полететь в Нью-Йорк и лично попросить у Ребе прощения. Вызвав представителя агенства, он заказал билет в США.
Неделей позже, робея, он стоял перед Ребе. Подняв голову и посмотрев в святые глаза Ребе, он с еще большей ясностью осознал, какую ошибку совершил полтора года назад, и как внимательно должен был прислушаться к голосу того старого хасида.
– Ребе, простите... – все, что он смог вымолвить, перед тем, как заплакал.
– Когда ваш сын оставил Вас, Вы были совсем сломлены, правда? – Спросил Ребе.
– Сломлен – не то слово, Ребе, я был разбит.
– А когда он вернулся, вы были счастливы?
– Я просто обезумел от радости!!
– Ну, – заключил Ребе, – Теперь вы понимаете, как плохо мне каждый раз, когда кто-то из евреев оставляет Иудаизм, и как я счастлив, всякий раз, когда кто-то из них возвращается!
Это – чувство, которое Ребе пытается вдохнуть в каждого из нас.
* * *
Теперь мы сможем увидеть более глубокий смысл первой фразы нашей
недельной главы: «А ты (обращается Б-г к Мейше) повели Сынам Израиля,
и они возьмут тебе чистое оливковое масло…» Тора обращается к каждому
из руководителей поколений, приказывая им вдохновлять евреев, быть
примером для евреев так, чтобы они раскрыли в себе драгоценную
еврейскую сущность, скрытую внутри каждого из них.
«Зоар» и другие Мидрошим уподобляют эту еврейскую сущность (часто называемую «б-жественной душой») оливковому маслу:
Подобно маслу, она скрыта и требуется усилие, чтобы проявить ее. Подобно маслу, она не может быть по-настоящему смешана с другими жидкостями и всегда над ними всплывает. – Так евреи, даже ассимилируясь, выделяются среди других, как евреи.
Будучи пролито на что либо, масло распространяется и во впитывается. – Это очень похоже на евреев, вечно во всем участвующих и всем интересующихся.
Масло дает свет.
* * *
Безо всякого исключения, каждый еврей обладает б-жественной душой, и
та часто проявляет себя самым странным образом.
Для примера, история из израильской газеты, рассказанная евреем, хозяином некошерного ресторана в Тель-Авиве:
– Однажды в мой ресторан зашел человек и заказал сэндвич с ветчиной. Я приготовил сэндвич и подал ему, но приняв у меня тарелку, посетитель уставился на меня, и его лицо внезапно исказилось злобой:
– Что вы мне даете? – завопил он, – Вы что думаете, я гой?!!
– Выглядел он совсем ненормальным! Я попытался успокоить посетителя и предположив, что он не хочет есть свинину, выразил удивление тем, почему он выбрал для ланча именно мой ресторан.
– Вы знаете, что он ответил?! Он сказал:
– Свинина, не свинина!! Сейчас Песах! Так что вы даете мне хомец?!
– Тогда я достал из сумки собственную коробку с мацой, вытащил из сэндвича мясо, положил его между кусками мацы, чем привел этого человека в полное счастье.
* * *
Мы можем найти сотни, миллионы примеров тому, как еврейская душа
проявляется, находясь в «изгнании», где, как во сне, ничего не кажется
парадоксальным, а самые безумные противоречия представляются имеющими
смысл.
Талмуд говорит, что вор-еврей, перед тем, как украсть, молится, чтобы Б-г ему помог. Сегодняшние «реформисты» и «консерваторы» гордятся званием «еврей», одновременно отказываясь от законов и практики Иудаизма. И так далее и тому подобное.
Это то, что царь Довид подразумевает словами сто двадцать шестого своего псалма: «Когда Б-г возвратит пленников-евреев, мы будем, как во сне». – Другими словами, однажды (когда придет Мошиах) все проснутся и осознают, что сумасшедшие идеи, которые противоречили еврейской сущности и скрывали ее тысячи лет, были лишь частью одного большого сна.
Нынешний Любавический Ребе объясняет, что мы – поколение Освобождения Мошиахом, и потому для того, чтобы пробудить нас, многого не требуется. Все, что необходимо делать – производить свет, – так много, как возможно. Вот почему сегодня по всему миру открыто более тысячи Бейс-Хабадов.
Единственным «топливом», достаточным для того, чтобы произвести такой свет, является, «чистое масло» скрытое внутри каждого еврея, как сказано в конце первого стиха нашей недельной главы: «...выжатого, чтобы зажигать светильник, горящий постоянно». Ребе «выжимает» это масло из хасидов. Это то топливо, которое поддерживает огни Бейс-Хабадов.
Но сжимать нужно с двух сторон. Ребе же может «давить» только с одной стороны.
В России, где Хабад возник и где, вплоть до последних лет предыдущего Ребе, находился его центр, – с «другой стороны» давило на хасидов антисемитское правительство. В нашем поколении, поколении Освобождения, – мы должны «выжать себя» сами. Это главный урок, который преподает нам Ребе: сокрушаться всякий раз, когда мы видим еврея, не раскрывающего свою еврейскую душу, и ДЕЛАТЬ ВСЕ, ЧТО МОЖЕМ, чтобы приблизить день, когда все евреи проснутся. – День, когда Мошиах перенесет ВЕСЬ Святой Народ обратно в Святую Землю, с отстроенным Святым Храмом и горящей чистым оливковым маслом Менорой. ПРЯМО СЕЙЧАС!!
Moshiach Now!!! Long live the King!!!
Составление: (с) “Ohr Tmimim” <http://www.ohrtmimim.org>
Перевод: © 2001, Фрида Френкель <zfrenkel@robotek.ru>
Рав Тувье Болтон.