Глава 9. Образование и культура

Глава девятая

Образование и культура

Единое мировоззрение рава Кука определило его подход к светскому и научному образованию. На рубеже веков светские предметы начали вводиться в восточноевропейские ешивы. Несмотря на оппозицию ультраортодоксов1, ^рав выступал за расширение образования возрождающейся еврейской общины в Эрец Исраэль. В своем обзоре образовательной ситуации в 1912 году рав выделил три элемента: А) «Традиционный фактор, доминирующий в набожном ветеранском сообществе с незапамятных времен», который противостоит иностранным языкам, светским исследованиям и другим новшествам. Б) «Более поздний фактор, который считает нашим священным долгом развивать иудаизм и поднимать знамя Торы и ее заповедей путем интеграции преобладающих культурных сил общества». В) «Секуляристские радикалы, которые отвергают религию и почитают мирское», однако проявляют «замечательную жизненную силу, сильную любовь к народу и непоколебимую преданность Эрец-Исраэль… Хотя она и отчуждена от иудаизма, она может похвастаться значительным религиозным потенциалом, который может быть осуществляется соответствующими мерами» (ИР, 2, с. 79-80).

Именно второму, «более недавнему» фактору рав посвятил большую часть своей энергии, полагая, что это также принесет пользу традиционному старому ишуву, сохранение которого он считал необходимым. В первую очередь озабоченный изучением Торы и религией, первый стремился «укрепить еврейский дух и институты чем-либо, имеющим положительную ценность». В этом иерархическом религиозно-светском восприятии «второе по важности после нашей святой Торы лежит приобщение наших детей и студентов к прагматическим дисциплинам. Пусть они ценят героизм и изящность и используют Святой Язык как средство еврейского самоуважения в Земле Израиля, в дополнение к его религиозному измерению. Давайте создадим учебные заведения для молодежи с профессиональным талантом в духе, сочетающем современное возрождение с глубоким уважением к традиционным ценностям иудаизма» (там же).

«Прибыв на нашу Святую Землю, я понял, что еврейское возрождение и историческое возрождение в Эрец Исраэль требуют от нас открытия новых перспектив» (там же 2, стр. 12), «чтобы завоевать новые территории» и привлечь дополнительные силы. Интеграция истории, философии и литературы в новую учебную программу освободила бы их от мертвой хватки «тех, кто подрывает Тору и веру в Бога» (там же, 1, с. 148).

Ультраортодоксальная оппозиция

Рав поддержал отмену запрета на использование иностранных языков, введенного предыдущими раввинами. ¹ «В то время такой шаг, несомненно, был необходим, и это признает любой, кто знаком с обстоятельствами. Однако они не установили срок, который мог бы позволить другому суду удовлетворить современные потребности в духе Торы и религиозной традиции. По сей день они отказываются изменить свою позицию в этой жизненно важной области, чтобы их не называли «бессмысленными». Как уполномоченный Богом и скромный советник Нового ишува, я убежден, что только создание расширенной ешивы может теперь оживить возрождающуюся еврейскую общину для большей славы нашего предприятия. Поэтому я принимаю насущную задачу сотрудничества с нашими выдающимися учеными в продвижении нашего священного дела» (там же).

В настоящее время этот запрет действует как железное ярмо, препятствующее образованию благочестивых и набожных. Каждый признает важность языка и науки в современном обществе. В то время как атеистические школы учат своих учеников противостоять жизни, религиозные дети остаются оторванными от реальности.

Я настойчиво подчеркивал нашим выдающимся раввинам, что это неприемлемая ситуация, требующая эффективных средств правовой защиты. Сохранение иудаизма, как я смиренно заявил, обязывает нас уделять первоочередное внимание обучению наших детей в традиционных еврейских учреждениях, которые должны быть обеспечены лингвистическими и научными инструментами для удовлетворения жизненных потребностей (IR 1, стр. 139). .

Это последовало за созданием Хедера , включавшего светскую учебную программу, с противниками которого рав стремился противостоять в «духе гармонии и благоговения, который характеризовал раввинистическую позицию» (там же, 1, стр. 139-140). Раввины-ветераны остались непреклонны. «Нигде в мире нет таких стойких и дотошных поборников нашей веры, как раввины нашей Святой Земли» (там же, 1, с. 169). Чтобы не обидеть иерусалимский раввинат, рав отказался публично спонсировать новые школы: «К сожалению, я не могу иметь официального участия в таком шаге, который бросает вызов ограничениям светского образования, установленным предыдущими раввинами, особенно в Эрец Исраэль. Однако негативная динамика этой ситуации побуждает меня заинтересоваться этим священным делом» (там же, 2, с. 265).

Заграничному корреспонденту он объясняет: «Как раввин в Эрец-Исраэль, я должен ограничить свою приверженность проектируемой религиозной средней школе, каким бы священным ни был ее характер, из-за постоянного неприятия любого светского образования, каким бы позитивным оно ни было, среди раввинов Эрец-Исраэль. Израиль. Однако многие выдающиеся раввины за рубежом, осознающие наше затруднительное положение, будут горячо поддерживать это важное лекарство». (там же, 2, с. 268). Чтобы успокоить оппонентов, в младших классах новой сети не преподавали иностранный язык. «Следовательно, этот запрет остается неактуальным. В последующие годы мы, с Божьей помощью, несомненно, найдём приемлемое решение языковой проблемы». Рав отверг «необоснованные возражения» против новых мер и был убежден, что инициаторы запрета поддержали бы пересмотренную учебную программу в нынешних обстоятельствах (там же, 1, с.197). ³ Заверяя ультраортодоксов в Иерусалиме, что он не будет «активно отменять традиционные ограничения», он заявляет: «В то же время мы не позволим этим запретам мешать тем, кто искренне и отчаянно стремится сохранить своих детей». Рав осудил публичное унижение спонсоров Тахкемони , направленное на то, чтобы помешать созданию родственных школ. По его мнению: «Забота о традиционном Талмуд-Торе должна сопровождаться созданием институтов для тех, кто готов бороться со светскими дисциплинами», одновременно сопротивляясь атеистическому влиянию. «Глубокая тревога побуждает меня высказаться, и я буду стоять на своих принципах» (там же, 2, с.269-270).

Новые школы

Зная о различиях между Иерусалимом и сообществом иммигрантов, рав отмечает: «Хотя я не могу судить о ситуации в Иерусалиме, где ведущие авторитеты Торы должны определить достоинства и недостатки таких ограничений, я хорошо знаком с условиями в Яффо. Поселения и другие части Нового ишува». Ограничиваясь последним и возмущаясь обвинениями ультраортодоксов в Иерусалиме, он не испугался: «Сознание честности и законности наших намерений наполняет нас мужеством. Согласие даже самых благородно мыслящих не должно быть нашей целью» (там же, 2, с. 260-262). ⁴ Рав стремился укрепить иммигрантское сообщество Эрец Исраэль пылко религиозными элементами, чье светское образование сделало их «активными членами общества».

Это требует пересмотра учебы ешивы, недостижимого в существующих институтах, где это порождает взаимные обвинения, но не способствует достижению нашей цели: Божественного просвещения Израиля. Отсюда необходимость создания новой ешивы внутри Нового ишува, которая жаждет духовного возрождения… В первую очередь, эта ешива призвана воспитать элиту раввинов, чье знакомство с наукой и жизнью позволит им повысить религиозную приверженность поселений. и уважение к Торе. Постоянные студенты также будут отражать сияние мудрости Торы и общественной ответственности… Мы также должны создавать технические и сельскохозяйственные школы, пропитанные подлинным еврейским духом, на прочной интеллектуальной основе (ИР 1, стр. 169).

Как только возражения ультраортодоксов оказались безосновательными, эти нововведения вскоре получили всеобщее признание. Вместо того чтобы противостоять институтам-ветеранам, новые школы будут проводить «необходимые изменения по всей нашей Святой Земле» (там же).

Ультраортодоксальный дух

Изменения в ветеранской еврейской общине будут постепенными. Однако нельзя терять время для решения острых проблем новых поселенцев. Для этого требовался квалифицированный персонал, приемлемый для иммигрантов. Центральная иешива, проектируемая равом в Яффо, не будет ограничиваться подготовкой раввинов: «Я настаиваю на том, чтобы учебная программа должным образом учитывала практические аспекты. Люди с профессиональными наклонностями будут обучаться по несколько часов в день в мастерской Шаарей Торы ⁵ … Таким образом, мы будем выпускать ученых Торы, чья профессия обеспечит им средства к существованию, и мирян, способных решать жизненные задачи». Новому ишуву требовались подходящие религиозные лидеры. Созданный в настоящее время раввинат, хотя и возник совсем недавно в еврейской истории, «должен быть укреплен, чтобы выполнять свою основную функцию» (там же, 1, стр. 184-187).

«Пульсирующая жизненная сила» новой ешивы контрастировала с «сонностью» старого ишува в пустынной стране, куда пришли евреи, которые «желали быть похороненными здесь». Этим ветеранам и паломникам по святым местам, которые полагались на пожертвования, не хватало «живой и оптимистической основы для практической и интеллектуальной инициативы» (там же). Не таков «энтузиазм, доблесть, открытость и чувство собственного достоинства возрождающегося Нового Ишува, которые отвергают согбенную спину, сморщенное, меланхоличное и испуганное лицо, безутешные глаза, отражающие отчаяние и отвращение к жизни. Экзотический восточный наряд и подобные проявления отталкивают любого, у кого европейский вкус. В результате Новый ишув переполнен глубоким негодованием» (там же).

Отсюда выбор Яффо, а не Иерусалима, в качестве места расположения новой ешивы в рамках «Нового ишува, где национальное возрождение нашло практическое выражение». Иерусалим созреет, когда настанет этот день, с возвышением укрепленного и очищенного духа Нации по всей Эрец Исраэль… Тогда придет время возвести на престол возвышенное видение Израиля и источник жизни на вершине Священной горы в Иерусалиме. ⁶ В настоящее время Иерусалим символизирует скорбь и молитвы о Сионе, памятники Разрушения… которые естественно сочетаются с пеленой траура — зеркалами запустения, хотя и украшенными глубоким пониманием святого, чистого и возвышенного. Увы, то, что святее, подвергается большему разрушению. Поэтому на данном этапе национальное возрождение в Иерусалиме, нашем Священном городе, должно быть сосредоточено на агонии Израиля, изгнании Шхины и на глубоком страдании еврейской души, униженной разрушением и опустошением. Иерусалим, славное Святилище утешения Божественного Царя, еще не началось. Это осуществится, как только она найдет радость в своих сыновьях. Поэтому давайте сначала усовершенствуем, возродим и наполним святостью Новый Ишув, чье строительство Эрец Исраэль таит в себе семена спасения, которые предвещают возрождение Иерусалима в грядущие дни» (там же, 1, стр. 135-136).

Безжизненность институтов Торы старого ишува сочетается с пустотой и болезненным отчуждением, которые типичны для современного гебраизма… пропагандируемого институтами нового ишува. Мое сердце разбито национальным опустошением, которое сопровождает наше возрождение и сбор изгнанников. Поэтому я решил, не испугавшись оппозиции как справа, так и слева, поднять знамя здравого и утвердительного и противостоять вырождению в обоих этих сообществах не полемическими и негативными мерами, а, скорее, позитивной инициативой и созданием институтов. что, объединяя полезное, естественным образом рассеивает тьму и апатию (IR 2, стр. 12-13).

Новая ешива

«Образование играет решающую роль» в защите нашей молодежи от «антирелигиозного обучения», а также в устранении «застойного и немирского в устоявшихся школах». Рав приветствовал православную инициативу в Германии по созданию школ типа Тахкемони среди Нового ишува (там же, 1, с.313), сочетающих «сияние возвышенной веры» с «национальным возрождением нашей Земли, Народа и Язык.» Новая сеть «поднимет знамя подлинного иудаизма в Эрец-Исраэль, наполненное позитивом и свежестью, силой и чистотой, присущими различным фракциям, в современном стиле, способном наполнить эти разрозненные элементы ярким религиозным духом, который вдохновляет Израиль». в своей священной обители». Талантливые выпускники Тахкемони поступят в новую иешиву в Яффо, где традиционные занятия будут сочетаться с «внутренним освещением Торы… религиозной идеологией, философией, этикой и диалектикой». ⁷

Незаменимому, хотя и несовершенному, ответу Тахкемони на безудержный атеизм недоставало потенциала для «эффективного воскрешения Остатка Израиля». Следовательно, те старшие студенты, чей дух «превзошел модернистскую идеологию», должны были погрузиться только в сакральные исследования (там же, 2, с. 260-261). ⁸ Религиозно-светский синтез не заменил традиционалистскую науку. «Именно из седого бет-мидраша Тора освещает весь Израиль… Было бы катастрофой, упаси Небеса, если бы традиционалистские хедер, талмуд-тора и ешива исчезли, даже если их заменили начальные и средние школы, пропитанные религия. Такие сложные программы остаются сомнительными и должны опираться на традиционные центры обучения, отмеченные безраздельной преданностью Божественному» (там же, 2, стр. 206-207). ¹⁰ Новая ешива рава Кука не должна была заменить старые учреждения Иерусалима; оно должно было сплотиться с растущим национальным духом, чтобы ответить на вызов «этих бурных времен» (там же, 1, с. 188). ¹¹ Рав приветствовал создание современного хедера в Яффо в 1908 году, которым руководил «доктор, сведущий в Торе и науке» в традиционалистских рамках Шаарей Торы. «Такое сотрудничество может со временем разрастаться и давать положительные результаты» (там же, 1, с. 116). Шаарей Тора была «высоко похвальным» институтом, «единственным в Яффо, центре ишува, который полностью посвятил себя изучению

Тора и неукоснительное соблюдение религиозных обрядов (там же, 2, с.35). Это не умаляло острой потребности в современных религиозных школах, в том числе в «высших иешивах, проникнутых новым духом» (там же, 1, с.117).

Еврейская средняя школа Яффо

Появление средней школы Герцлии в Яффо в 1905 году подчеркнуло необходимость реформы образования в религиозном секторе. Привлекательная архитектура и режим Герцлии были омрачены «поклонением чуждому духу в еврейских одеждах, которое иссушило костный мозг исторического Израиля» (там же, 2, стр. 13), ¹² которое угрожало «искоренить корни веры и уничтожить лишь искра религии в сердцах ее учеников» (там же, 2, с.27). «Программа обучения Герцлии представляла опасность для нашей священной религии, а значит, и для нации в целом, подобную той, которую представляли миссионеры» (там же, 2, с.72). «Возрождение иврита в этой средней школе и внешние аспекты нашего национального дела сводятся на нет грубым посягательством на еврейский дух и постоянной профанацией святынь. Вред от упадка и ранговой ассимиляции неисчислим, хотя я верю, что Всевышний уже приготовил лекарство от этого злого недуга» (IR 3, стр. 158).

Требовались практические меры, а не тщетные протесты. «Нет смысла в негативных протестах при отсутствии школ, которые могли бы подражать Герцлии, хотя и не в ее отрицании Божественного Завета, который наши школы будут горячо поддерживать, с Божьей помощью, подняв знамя Торы. Школа Тахкемони, несмотря на ее компетентное руководство, все еще не в состоянии конкурировать с Герцлией в некоторых областях культуры. Мы должны систематически улучшать стандарты нашей Школы, чтобы они отвечали требованиям тех, кого тянет в Герцлию, до тех пор, пока мы не сможем с гордостью заявить, что они эквивалентны, за исключением того, что последняя стремится устранить нашу животворящую Веру из сердец своих учеников, тогда как первый с гордостью поддерживает наши традиционные ценности. Таким образом, наше послание будет оценено по достоинству, если Бог даст. Мы не должны терять времени и возвести эту кампанию как священную обязанность» (там же, 1, с.325). ¹³

Школа Тахкемони

Хотя Тахкемони возникли в ответ на Герцлию, «Бог задумал это во благо (Бытие 50:20), чтобы мы могли подражать привлекательному современному режиму и тем самым усилить Божественное сияние на Святой Земле. В связи с предстоящим строительством здания Тахкемони ¹⁴ мы должны добиться того, чтобы оно сравнялось с Герцлией по качеству своей архитектуры и сооружений» {там же. , 2, с. 13). Еврейская средняя школа Герцлии теперь будет противостоять «израильской средней школе» Тахкемони (там же, 2, стр. 265; 2, стр. 266; 2, стр. 268). ¹⁵ «Наши учреждения должны использовать здравое и позитивное в школах, пораженных зловещим атеизмом. Эстетическая и действенная основа нашей святой веры с Божьей помощью усилит славу иудаизма и таким образом завоюет сердца Нового Ишува» (там же, 1, с. 313). Культурные достижения Тахкемони «будут отражать святое величие, присущее духу и практике чистой веры, реализованное в нашей идеологической и административной политике» (там же, 2, с.267).

Тахкемони предлагал «просвещенную программу, освещенную Торой и ее священными заповедями, в строго религиозном духе» (там же, 2, с.7), усиленную «расширенными перспективами наук» (там же, 2, с. 339). Оно «соберет разбросанные искры добра и объединит их в основы нашей живой Торы и сияющей Веры». Синтез Религии и Науки, пропитанный любовью к Эрец Исраэль, будет эффективно отражать «идеальное возрождение Израиля на Святой Земле» (там же, 1, стр. 269-290). Зная о возражениях ультраортодоксов, рав заявил: «Я должен обеспечить скрупулезное соблюдение Тахкемони религиозных норм, чтобы это могло действительно воодушевить еврейскую общину, усилить национальный дух и усилить всемирную привлекательность восстановления Эрец Исраэль» ( там же. , 2, с.266). ¹⁶

Называя Тахкемони «нашим любимым учреждением», рав призвал через «Совет Тахкемони во Франкфурте» ¹⁷ , чтобы школа подвергалась его регулярной проверке. Педагогический состав, учебная программа и школьные учебники требовали его предварительного одобрения. Он должен был получать подробные ежемесячные отчеты и председательствовать на собраниях персонала, призванных «контролировать духовные стандарты Института». Когда эти условия не были выполнены, рав написал: «Я обращаюсь к вам, уважаемые господа, исправить это положение» (там же, 2, с.97) и обеспечить, чтобы «никакие шаги, касающиеся религии, не предпринимались без моего ведома». ». К сожалению, «совокупность мелких неудач замедлила прогресс этой похвальной Школы и уменьшила ее привлекательность среди набожных в Эрец Исраэль. С Божьей помощью это можно исправить, и я ожидаю, что Правление примет необходимые меры» (там же, 2, с.269). ¹⁸ Прогресс был медленным. В 1913 году Рав пишет: «Хотя Тахкемони и распространяет знание Торы, благочестие и просвещение, ему все еще не хватает жизненной силы и религиозного рвения, которые могли бы разжечь энтузиазм Национального Возрождения по отношению к святому». Тем не менее, он оставался оптимистом. «Я продолжаю дорожить этим Институтом. Мы создали образовательные основы в нашей святой стране в традиционном духе иудаизма, что позволяет чистым и святым укрепить наше Национальное Возрождение. Я ожидаю дальнейшего развития этого проекта» (там же, 2, с. 163). ¹⁹ Тем не менее, «я молюсь Господу, чтобы Он мог просветить спонсоров Школы, чтобы они не переоценивали материальные науки, развитие которых гарантировано, а скорее укрепляли столпы Торы и принципы иудаизма в Эрец Исраэль» (там же, 2) . , с.271). Примат Торы должен быть очевиден:

Позвольте мне признаться в моей некомпетентности, как учили наши раввины (ср. Пиркей Авот 5:7). Не будучи педагогом или авторитетом в области светских исследований, я хочу обеспечить приоритет Торы над науками, основное внимание которых должно быть сосредоточено на принципах иудаизма. На этом основании я намерен рассмотреть учебную программу, которая будет составлена ​​нашим Педагогическим советом, которому рекомендуется проконсультироваться с нашими старшими преподавателями (там же, 2, с.283).

Новые школы обслуживали мальчиков: «К сожалению, у нас нет традиционного учебного заведения, в котором обучались бы девочки» (ИР 1, стр. 116). «Пришло время исправить этот недостаток. Если мы ограничим наше образование мальчиками, тогда как девочки – и будущие матери – продолжат посещать нынешние школы ²⁰ , мы потерпим неудачу. Девушки, подверженные светской идеологии, могут отрицательно влиять на своих братьев. Наше упущение умножает ущерб, устранение которого требует значительной мысли и предприимчивости» (там же, 1, с.287).

Дальнейшее расширение схемы Тахкемони встретило трудности «из-за нехватки средств» (там же, 1, с.313). ²¹ Обучение девочек будет следовать mutatis mutandis «принципам и целям нашего Института, одновременно учитывая различные практические и духовные функции полов» (там же, 2, с. 225).

Совместное обучение было неприемлемо: «Мальчики и девочки должны посещать отдельные занятия. Их искусственная интеграция на начальной и старшей ступени наших школ имеет самый отрицательный воспитательный эффект» (там же, 2, с. 51-52). «Смешение полов» в Герцлии наглядно подтвердило этот урок (там же, 1, с. 316; 2, с. 63). ²²

Тора и светская культура

Педагогические проекты Рава отражали его критику системы образования в Эрец Исраэль. Ультраортодоксальное безразличие к «требованиям нового общества, вызванного Национальным пробуждением на нашей Святой Земле» сопровождалось готовностью поглощать «все чуждые вспышки и искры» среди сионистских лидеров. Такая поляризация, «которая подорвала внутреннюю структуру нашего общества», потребовала принятия срочных мер:

«Мы преобразуем все позитивные устремления жизни, социальные и культурные, прагматические и экономические, эстетические и политические, в прочный якорь Божественного Духа и сияющей Торы, которая воссияет из Сиона (там же, 2, с.340). .

Это напомнило доктрину Хирша «Тора и светская культура», которая процветала в Германии в XIX веке. ²³ Рав стремился адаптировать этот принцип «великих раввинских лидеров Германии» к духу возрождающейся еврейской общины в Эрец-Исраэль (там же). Еврейские учителя-иммигранты из Германии сочетали «мирское с глубокой религиозной приверженностью и пылкой любовью к Тора и ее заповеди изложены раввинами С.Р. Хиршем и Эзриэлем Хильдешаймером» (там же, 2, с.27). Рав выступал за сотрудничество «с православными в Германии, которые благочестиво применяли Тору к современной жизни» ²⁴ . Хотя это и отличается от философии самого Рава, это могло породить «замечательную истокосознательную и органичную личность, которая объединила святое, просвещенное и героическое, с идеально справедливым и истинным, ярким и возвышенным» (там же, 1, стр. 107). Эрец Исраэль требовала «аналогичного средства, с соответствующими корректировками к местным обстоятельствам» (там же, ¹ , стр. 25). 182).

Вместо того чтобы дисквалифицировать светское образование как таковое, религиозные критики «берлинского Просвещения» просто отвергли настойчивые требования рационалистов о духовной монополии. Отказавшись принять присущие ему ограничения и интегрироваться в иудаизм, Просвещение исказило идеальную любовь к Богу, Тору и ее Божественные заповеди, «окутывая себя синим талитом ». ²⁶ Не удовлетворившись своим мощным, хотя и вспомогательным «физическим воздействием», он претендовал на «полное господство над нашей нацией» и безоговорочное «духовное господство». ²⁷ Противники Просвещения отвергли подразумеваемое последним «требование от неевреев подтверждения того, что они евреи и живы» (EY, стр. 25-26). Традиционалистские возражения против светского образования «просто направлены на защиту наших важнейших национальных ценностей, основанных на Торе и Вере». Ассоциация Просвещения с атеизмом считала светское образование по своей сути враждебным религии. Эта антиномия отражает наше длительное пребывание в Диаспоре (TLY, стр. 66-67):

Наш страждущий Народ предпочитал противоестественную жизнь в унынии и изоляции от нескольких искусств и ремесел, обеспечивающих достойную жизнь, чтобы сохранить свой драгоценный, чудесным образом поддерживаемый гений, который ненавидел грубое и привязанное к земле (там же).

Национальный ренессанс в Эрец Исраэль возродит естественный иудаизм:

Мы с уверенностью ожидаем, что наши сыновья и дочери сохранят свою веру во всех своих занятиях и объединениях ²⁸ … Вклад процветающих еврейских талантов в развитие человечества вызовет всеобщее уважение к нашему народу. Тора, иудаизм и

Светские дисциплины примирятся и перестанут бросать вызов друг другу (там же).

Западная культура

Раннее Просвещение вызвало хаос среди евреев Западной Европы. К счастью, появились «праведные и благородные ученые Торы, чье владение современной культурой позволило им адаптировать ее продукты к потребностям еврейской жизни». Ограничения философии «Торы и светской культуры», отраженные в ее «заимствованных облачениях, украшающих еврея по-немецки, не должны закрывать нам глаза на ее положительные достижения, какими бы ни были недостатки». Однако оно не могло удовлетворить потребности возрождающейся еврейской общины в Эрец-Исраэль, «чья собственная позиция значительно различается. Вместо того, чтобы ухаживать за немецкой философией, давайте обратимся к подлинным источникам еврейской жизненной силы и гениальности, к воскрешающей динамике Торы, которая питает наши интеллектуальные и практические плоды». Светские знания в интегрированном обществе должны опираться на «источники Торы», которые сохраняют традиционные корни наших вновь подтвержденных национальных устремлений (EY, стр. 57-58).

Притязания нееврейской цивилизации требовали критической оценки:

Давайте бросим вызов хваленому «прогрессу» наций, чьи достижения не отражают подлинную человеческую культуру. Позитивные мыслители неевреев наглядно изображают недостатки, присущие их нравам и этике. Их моральные интуиции и чувствительность остаются сомнительными, а их образовательные системы несовершенны даже с чисто человеческой точки зрения. Выдающиеся критики-неевреи осуждают их порочный образ жизни. Таким образом, поспешные нововведения, которые отмечают наше наводнение современными нееврейскими течениями, вряд ли отражают здравые суждения. Действительно, язычники реформировали бы свои системы и очистили бы их от отбросов, если бы не упорное сопротивление укоренившихся в них людей. Подражание нашим собственным людям этим чуждым обычаям, несомненно, свидетельствует об отсутствии дискриминации (там же). ^2,>

Коллективное воздействие естественно сложившегося сообщества может смягчить вредное воздействие негативных проявлений. Об отсутствии такого баланса свидетельствует «моральная неполноценность еврейских подражателей нееврейским обычаям, особенно в наших школах, чье абсурдное культивирование грубого национализма напоминает тщетные протесты ассимиляционистов» (там же, с. 59).

Аккультурация наших самозваных националистов в еврейской одежде «представляет собой отклонение, превосходящее даже отклонение от прямой ассимиляции» (там же)} ⁰

Дух современной европейской литературы не может вдохновить наше национальное возрождение. Несмотря на то, что наша Тора и Пророки пропитаны гуманистическими ценностями, присущими нашей великолепной культуре, именно наша Тора и Пророки, Бог Израиля, Божественный Дух, завещанный общине Иакова, составляют наш коллективный идеал (там же, 2, стр. 210).

Священные и светские исследования

Рав Кук предвидел органический синтез светского и религиозного образования31 ^, который отражал бы наше поэтапное мирское-священное продвижение к божественному, где каждая стадия подготавливает следующую. ³² Изучение священного пронизывает наш разум, «даже как кровь пропитывает наш организм», тогда как мирское и научное ограничивается конкретными областями. В этом градуированном восприятии существует также «качественное» различие (ОТ, стр. 22) между существенно значимой «субстанцией» и обучением, которое способствует «позитивному процессу». Светская культура также делится на «субстанцию» и просто «интеллектуальное украшение», например классические языки. В этой ступенчатой ​​шкале дочернее предприятие выполняет органичную функцию по осуществлению идеала (там же, стр. 37-38).

Рав выступил против создания «Академии высшего иудаизма» в отсутствие сакрально-светского синтеза: «Пока основные идеи, определяющие общество, остаются нестабильными… формальная и общепринятая учебная программа способна принести больше вреда». чем пользы.» Неправильное соотношение компонентов учебной программы может привести к отрицательному синтезу. Прежде всего необходимо было расширить и углубить «наше признание трансцендентального превосходства иудаизма» (IR 1, стр. 38). «Я убежден, что формальное учреждение Высшей Академии приведет к провалу, к акцентированию внешнего в ущерб содержанию. Тогда мы выпустим еврейских ученых, которые вспомнят выпускников раввинских семинарий в России и Германии. Лекарство от нашей болезни заключается в изначально ограниченном и неформальном институте, движимом глубокой внутренней приверженностью возрождению измученного и жаждущего духа Израиля» (там же, 1, стр. 44-45). Такова была цель Центральной иешивы Рава. В 1912 году рав Кук отмечает:

С момента моего прибытия в Святую Землю несколько лет назад я планировал основать центральную иешиву для нового ишува, духовная конституция которого отличается от конституции старого ишува и чья религиозная основа, вне всякого сомнения, должна быть укреплена (там же) . ., 2, с.87).

Студентами будут «молодые люди, настроенные на священное и Божественное, чей ясный ум сочетается с чистым и добродетельным сердцем». Иешива будет культивировать философию Торы вместе с «физической и умственной подготовкой, а также глубоким научным пониманием в контексте текущей реальности». Первыми обслуживались «твёрдо преданные студенты», чьи здоровые духовные корни могли противостоять атеизму, чей разум мог извлечь «положительное ядро» из любой данной субстанции (там же, 1, с. 45). ³³ Этическое мировоззрение Торы будет пронизывать их обширные исследования (там же, 1, стр. 93). Требовался основательный пересмотр традиционных иудаистских исследований: «Казуистика и эрудиция русских иешив не могут остановить упадок; все половинчатые меры останутся неэффективными» (там же, 1, с.188).

Идеология Торы должна выйти за рамки таких средневековых классиков, как Саадия, Иуда Ха-Леви и Маймонид:

Я узнаю устаревшее в этих драгоценных произведениях, философские основы которых уже не актуальны. Даже вечные истины, которые они содержат за пределами наших изменившихся научных представлений и заслуживают глубокого изучения, затмеваются игнорированием современного прагматизма чисто интеллектуального (там же, 1, с. 192-193).

Рав считал нынешний «материализм» преходящим. Уменьшение привлекательности средневековой классики требовало более широкого понимания богатых сокровищ иудаизма в области философии, каббалы и этики, дополненного «плодотворными уроками исторических исследований» ⁽ там же )). и «Толедот Исраэль» Джавеца , не игнорируя ни их недостатки, ни положительный вклад других (IR 2, стр. 8). ³⁵

Программа Центральной ешивы

Столь глубокие изменения «не могли быть внесены в ветеранские учреждения… Настало время для новой ешивы» {там же, 1, с. 169). «Тора больше не может ограничиваться выработкой практических правил. Глубокое и широкое духовное измерение иудаизма также должно процветать в ешиве» (там же, 1, с. 157). Рав предвидел возрождение и пересмотр традиционного обучения в эпоху после Первой мировой войны: «Некоторые из ведущих раввинов, которые отказались расширять традиционное изучение талмудических текстов, теперь могут признать внутренние потребности Израиля и ввести идеологические темы в их восстановленную систему. учреждения, и включают прежде опасные общие занятия, которые теперь могут принести благо» (там же, 3, с. 42-43).

Обрисовывая платформу Дегель Йерушалаим перед окончанием Первой мировой войны36, рав определил Иерусалим как место новой «универсальной, великой ешивы… размещенной в просторном и хорошо оборудованном здании, включающем в себя все оборудование центрального учреждения ^. обслуживая всю общину Израиля» (там же, 3, с.179). Такой проект соответствовал целям Дегеля Йерушалаима {там же, 3, с. 196). Базирующаяся в Иерусалиме иешива будет служить еврейству в целом, «поскольку многие евреи, вероятно, останутся в диаспоре до окончательного искупления». Эрец Исраэль представляла собой «религиозный», а не «духовный» центр в светском смысле. Универсальная иешива также могла бы вдохновить молодежь диаспоры (там же, 3, с. 200).

Мерказ ха-Рав, основанная в 1921 году37, ^была определена как «Иерусалимская высшая иешива, обслуживающая весь еврейский народ, чьи приезжие со всего мира будут проводить изучение Торы с активным стремлением к возрождению святыни». Шестилетняя программа обучения будет открыта для: «тех, кто обладает образцовым характером, кто может похвастаться знакомством хотя бы с одним из орденов Талмуда, здравой логикой в ​​составлении Галахи и базовым знанием библейского текста и идеологии». ».

Учебная программа включала следующие шесть основных предметов: 1) Полный спектр Галахи и ее обширной литературы, включая герменевтические принципы и их логическое применение, ³⁸ а также природу изложения Мидрашей. «Изучение Галахи и глубокой талмудической диалектики обеспечит студентов полноценной интеллектуальной пищей; Мидраш и Агада с этической и эстетической подпиткой».

• 2)    Библейские исследования будут сосредоточены на «более глубоком значении, филологии и Божественном послании текста в свете дисциплин, которые раскрывают глубину и святость Торы».

• 3)    Еврейская история будет опираться на классические и современные источники, избегая при этом ошибок, допущенных «учеными, не освоившими традиционные источники».

• 4)    Исследования Эрец Исраэль будут охватывать «заповеди, применимые к Святой Земле, и весь спектр предметов, касающихся этой страны».

• 5)    Еврейская философия и наука будут включать классические труды Маймонида, Саадиа, Иуды Ха-Леви и т. д., а также еврейскую этическую литературу — «вплоть до выдающихся и священных произведений последних поколений». ³⁹

• 6)    Литературный стиль будет культивироваться, «чтобы дать возможность потенциальным духовным лидерам среди наших студентов выражать свои мысли в ясном и привлекательном стиле… давайте предоставим нашим студентам литературные способности для решения проблем их бурной среды». ⁴⁰ Было необходимо «обучить наших студентов эффективному использованию современной идиомы», чтобы их послания оказывали оптимальное воздействие.

Выпускники ешивы должны были служить своим странам происхождения в качестве раввинов, писателей, педагогов и ученых, проникнутых духом возрождения Израиля. В высшей степени одаренные студенты, оставшиеся в ешиве, «превратятся в продуктивных авторов во всей области науки Торы — Галахи, Агады, еврейской философии и этики», чьи экспертные труды будут опубликованы в литературной форме. Цели ешивы резюмируются следующим образом: «Избавить наш избранный Богом народ от секуляристских затруднений и ограничений диаспоры, отмеченных духовным рабством и пристрастием к чужим идеям и заблуждениям; чтобы просветлить омраченное изгнание и осветить всю Богоизбранную Общину Израиля».

Академические исследования

Функция ешивы была первостепенной, но не исключительной. Рав Кук одобрил академическое обучение и приветствовал зачисление одного из своих учеников (доктора Б.М. Левина) в Еврейский университет в Иерусалиме. Он надеется на плодотворный контакт со студентами-религиоведами и учеными университета: «От всей души поздравляю вас с поступлением в университет. Пусть вы, с помощью Б-га, усилите сияние Торы и Израиля. Я приветствую ваше участие в этой важной деятельности для нашего поколения, которая позволит нашим систематически обучаемым ученым прославлять Имя Б-га и гордо поднимать знамя Израиля. Крайне желательно взяться за руки и позволить моему типу внутреннего восприятия дополнить европейские методы исследования; мы тоже можем извлечь выгоду из дисциплины и опыта, которые характеризуют западные учебные заведения» (IR 1, стр. 86). ⁴¹ Посоветовавшись с одним из своих учеников (доктором Моше Зейделем) по поводу выбора академической карьеры, рав выделил «Философию, семитику и национальную экономику» как наиболее ценную как в индивидуальном, так и в национальном масштабе:

Они подчеркивают нынешнюю идеологическую путаницу в экономической сфере, усугубленную философскими представлениями, которые пронизывают еврейское сознание как национальное и этническое достояние, чьи подлинные источники тесно связаны с семитской литературой и основой нашей нации. Я верю, что наши одаренные и здравомыслящие эксперты в этих дисциплинах распространят свет своим независимым вкладом, который по своей сути передает фундаментальную истину, и тем самым просветят наше отвлеченное поколение. Хотя комплексная наука предполагает знакомство с дополнительными отраслями, я считаю, что именно эти три дисциплины заслуживают нашего первоочередного внимания (там же, 1, с. 132).

О характере академического образования говорится в следующем письме, адресованном сыну рава Р. Цви Йехуде: «Что касается академического образования, то я неоднократно советовал тебе следовать своим собственным чистым сердечным наклонностям. Верю, с помощью Божией, что ты настойчиво выберешь правильный поворот, ⁴² и что все твои действия будут ради Неба. Очевидно, именно ваше знание Торы наполняет меня величайшим внутренним блаженством. В конечном счете, вся светская наука просто способствует идеальному проявлению священного, которое мы с ликованием черпаем из источников искупительной и животворящей Божественной Торы внутри нас. Счастлив народ, который так служил» (там же, 3, с.40).

Еврейский университет

Рав Кук изложил свою философию образования на открытии Еврейского университета в Иерусалиме на горе Скопус в ^{43 году} следующим отрывком из Исайи (60:4-5): «Подними очи твои кругом и посмотри: все они собираются вместе , они приходят к тебе; сыновья твои придут издалека, и дочери твои будут вскормлены рядом с тобой. Тогда ты увидишь, и наполнишься светом, и сердце твое забьется и расширится, потому что изобилие моря обратится к тебе, богатства народов придут к тебе». Сбор урожая начался, и Врата Искупления открылись; Приближался счастливый день, когда все соберутся вместе и вознесутся на Сион. Чудесное национальное возрождение на Святой Земле, тысячи людей, праздновавших открытие Нового университета, заслужили комментарий: «Тогда ты увидишь и наполнишься светом». Такой праздник осветил души тех, кто собрался разделить это радостное событие. Но почему тревожное «пульсирование» ⁴⁴ «и сердце твое забьется и увеличится?» Раввинское толкование этого стиха должно было дать ответ. Духовная динамика еврейской истории проливает свет на двойственность нынешнего события:

Иудаизм разворачивается в двойном процессе: первичный, внутренний, с преобладанием священного и полностью вовлеченный в углубление нашего духовного ядра в свете Торы… Вторичный процесс, помимо углубления священного внутреннего измерения Торы, также представляет собой «проводник» который передает принципы иудаизма человечеству, как Свет народам. Но это также означает научный вклад человечества, чтобы мы могли адаптировать его выбор и чистые продукты к сокровищам иудаизма. В конце концов, такие достижения возвращаются и придают человечеству новую силу. В этом контексте наш университет может выполнять прекрасную функцию.

Именно в этот момент, мои дорогие братья, я полон беспокойства.

Хотя оба эти фактора играют законную роль, внутреннее и полностью захваченное одним лишь Божественным остается безопасным и неуязвимым. ⁴⁵ Именно в «открытом» еврейско-языческом контексте, предполагающем нашу ассимиляцию постороннего и его адаптацию к еврейским нормам и духу, радость Рава смешивалась с опасением. Критическим примером литературного «экспорта» стал перевод Библии на греческий язык, который осуждался евреями Эрец Исраэль, хотя и приветствовался в эллинистически-еврейских кругах. ⁴⁶ Было несколько случаев культурного «импорта» в еврейский этос. «Наши опасения были исторически оправданы, хотя расширение еврейского сознания имело и положительные аспекты. Тем не менее, преимущества этого притока необходимо сопоставить с ущербом, который он причинил. Лишь немногие из поборников культурного «перекрестного оплодотворения» выжили и стали пионерами нашего священного и трудного возрождения на Святой Земле. Большинство из них ассимилировались, сметенные «обилием моря», которое передало нам «богатство народов». ⁴⁷ Восстановители Эрец-Исраэль произошли от тех, кто «сидел в безопасности во внутренних крепостях» ешивы, сосредоточившейся исключительно на внутреннем, священном и надежном еврейском. К ним присоединились «те, кто готов и внести свой вклад, и получить» через «открытый» канал в духе «ликующего утверждения, смешанного с тревогой».

Рав предупредил университет, чтобы он прислушивался к «оговоркам религиозного еврейства» относительно либеральной культуры:

Следует признать, что Университет не может удовлетворить наши национальные потребности без плодотворного вклада твердо установленных ешив, ветеранов или новых, включая Центральную ешиву, которую мы планируем основать в Иерусалиме, с Божьей помощью… В то же время Университет должен стремиться освятить Бога, Землю и Народ Израиля и предотвратить любую профанацию со стороны ее администраторов, наставников и студентов. Крайне важно, чтобы еврейские исследования: наша животворящая Библия, Талмуд, наука иудаизма и еврейская история, были доверены лекторам, сочетающим академическое превосходство с твердой интеллектуальной и практической приверженностью иудаизму, что отражает чистейшие философские и научные достижения. Таким образом, тревога, которая сопровождает наше возвышенное видение этого знаменательного дня… принесет избранные интеллектуальные плоды, таящие в себе истинное благословение.

Университет при поддержке раввината должен предотвратить любое негативное развитие событий, чтобы «из Сиона вышла Тора и слово Господне из Иерусалима» (Исаия 2:3). Молитва Рава, посвященная открытию Еврейского университета, придала этому видению поэтическое выражение.

Еврейский разум

Открытость иудаизма не должна стирать разницу между «импортированными» и коренными евреями (О, стр. 152). ⁴⁸ «Интеллектуальные достижения Израиля проистекают только из Торы». Таким образом, науки занимают периферию, в центре внимания которой находится Тора (ОТ, стр. 72). Хотя вся Вселенная отражает Божественное сияние, мы должны различать «присуще» и «производное» священное (там же, с.47). ⁴⁹ Как изначально еврейская, так и культура, переданная просвещенными нееврейскими культурами, должна нести на себе печать «истинного характера и конституции Израиля» (IR 1, стр. 17).

Иудаизм не может опираться на окружающие культуры ввиду «духовного несоответствия», отличающего еврея от всех других народов. Универсальный субстрат еврейской культуры, несомненно, требует внешнего питания. Однако «Либеральные и научные» не обращаются к внутренне евреям, только на основе которых «Либеральные и научные» будут процветать на еврейской земле. Культурная независимость необходима для ассимиляции постороннего. Традиционный иудаизм «подтверждает свободу творчества и науки, а также способствует нашей национальной и идеологической реабилитации» (О, стр. 50-51).

Рав перечисляет три типа интеллектуального выражения (EY, стр. 122-123): «Великие универсальные идеи, которые, преодолевая все национальные границы, обеспечивают общий знаменатель для мудрых, святых и духовных повсюду». ⁵⁰ За этим следует столь же глобальное выражение, которое, однако, отвечает интуитивному и прагматичному, характер которого различается у разных народов. «Этот элемент должен защитить свой врожденный еврейский отпечаток, чтобы сохранить уникальный стиль Израиля от иностранного влияния». Третья категория, «истинные и святые», преимущественно еврейские по содержанию и стилю, рассматривает «смешение этих семян с чужеродными семенами как акт деградации». Оценка этих категорий была противоречивой на протяжении всей еврейской истории. Некоторые учёные принимали высшие нееврейские идеи «даже на трансцендентальном уровне», некоторые отвергали их в принципе, тогда как другие шли на компромисс, «принимая «правых», отталкиваясь от «левых», или наоборот».

В идеале, наше культивирование врожденного не противоречит универсальному: «Действительно, наша консолидация особенного естественным образом способствует и усиливает глобальные достоинства человеческого характера, не умаляя при этом нашего положительного вклада как выдающихся партнеров в светской культуре» ( там же). .

Наша борьба со злом должна исходить с вершины Науки (IR 1, с. 242), чьи обширные перспективы увеличивают славу Божию (там же, 1, с. 236).

Реагируя на оценку д-ром Аароном Каминкой философии рава Кука, опубликованную в Германии в 1913 году, рав приветствует ее влияние на западных мыслителей: ⁵¹ «Меня очень воодушевляет тот факт, что мой разум, полностью погруженный в экзотерический и эзотерический дух Торы, может передать свое послание космополитическим интеллектуалам и художникам. Наши традиционные источники действительно обладают силой отвлекать тех, кого отманил от нас блеск западной культуры, чьи могучие потоки захлестнули нас с внезапной силой» (IR 2, стр. 132).

Рав отверг критику историка религии Зева Яавца по поводу импорта Маймонидом чуждых концепций ⁵² .

Бессмысленно возражать против глубокого объяснения Тайн ограниченным человеческим интеллектом на каком бы то ни было языке. Я осуждаю такое мракобесие; конечно, рациональное не чуждо иудаизму, который легко приспосабливается к эллинской эстетике. Действительно, библейский Божественный образ Адама связывает нас с мудрыми и праведными во всем человечестве, и мы принимаем

истина независимо от ее источника. В нашей традиционной литературе термин «Мудрец» применяется к мудрым повсюду.

Позитивное отношение рава Кука к светскому образованию было обусловлено его «тревожной» заботой о духовной автономии иудаизма.

В отличие от Хиршианского синтеза западной культуры и иудаизма, типичным примером которого является Джисроэль-Менш, Рав подтвердил каббалистическую шкалу святого и мирского, в которой внутренняя мудрость противостояла должным образом освященной внешней мудрости. ⁵³ Однако светской культуре придается религиозное измерение, выходящее за рамки чисто прагматического, как положительная интеллектуальная сила, как только ее потенциальные опасности для еврейской души устранены. ⁵⁴

Религия и наука

Противостояние иудаизма современной науке значительно напрягло ум рава. Хотя он стремился к взаимному примирению, он полностью осознавал связанные с этим проблемы и трудности. ⁵⁵ Нынешнее недомогание религии и философии вытекает из трех основных факторов (OHK 2, стр. 538-542): «(1) Изменившееся восприятие Общества; (2) Новая Космология; (3) Теория эволюции», ⁵⁶ чья ошибочная конфронтация с верой подорвала религиозное мировоззрение. Это повлекло за собой пагубную цепную реакцию: «Из-за взаимопроникновения идей в человеческом сознании изменения на одном конце интеллектуального спектра естественным образом распространяются на другой. Только приложив серьёзные умственные усилия, мы сможем определить внутреннее воздействие и ограниченный потенциал изменившегося восприятия». Неспособность определить масштабы позитивных нововведений усугубила «путаницу и ошибки». Глубокий анализ интеллектуальной динамики революционных идей больше нельзя было откладывать (там же).

Современная космология рассматривает наш мир как «всего лишь один из бесчисленных небесных шаров, плавающих в бесконечном пространстве, внутри созвездий, которые отступили в пустоту, когда возникли другие». (HR, стр.36). Эта «расширенная научная перспектива» также расширила границы человеческого интеллекта. Было важно перевести научную трансформацию в ее философское следствие. Изменившееся восприятие, пролившее новый свет на Существование, обогатило «обильное благо, присущее хранителям традиционного в его первозданной чистоте» (ОХК, стр. 541).

Эволюция также вызвала «глубокую трансформацию традиционных моделей мышления». Статус человека во Вселенной стал проблематичным. Акцент религий на внезапности и нерегулярности оказался несовместимым с открытиями современной биологии. Это отражало примитивную веру, «которая резко деградировала и носила самую грубую мешковую одежду». Эволюция не может угрожать просвещенной и возвышенной религии, чистая сущность которой пронизывает человеческий разум в его идеальной конституции. Эволюция легко соответствует иудаизму, как утверждают ведущие еврейские комментаторы. «Однако массы не смогли усвоить более широкие аспекты Эволюции и интегрировать их в свой духовный мир… отсюда острая необходимость в распространении возвышенных, всеобъемлющих и идеальных представлений» (там же). «Преобладающая теория эволюции отражает глубокие тайны Каббалы сильнее, чем любая другая философская доктрина» (там же, 2, с. 537). ⁵⁷

Новые научные теории

Наши расширенные перспективы вместо того, чтобы способствовать атеизму, способствуют «более глубокой, более возвышенной и сияющей вере», чем примитивные представления, исчезнувшие в результате научной революции (там же, 2, стр. 547). ⁵⁸ В принципе, современное мировоззрение было «в высшей степени благоприятным» в своем «откровении более широких измерений», которое привело к упадку космологии прежних поколений. «Блестящее восприятие современных теорий и их проекция бесконечного величия отражает сияние Божества ярче, чем классическая, ограниченная космология, изложенная древними философами». (ИР 3, стр. 143). Научное понимание, вместо того чтобы подрывать нашу Божественную Тору, отличительной чертой которой является Истина, «усиливает и возвышает Божественное Сияние… путем усиления интеллектуального брожения» (EY, стр. 155). «Любое свободно проводимое и подлинное исследование никогда не сможет нанести вред религии, общей для интеллектуально чувствительных людей во всем мире… и не ослабить вечную связь Израиля со Всевышним, основанную на Торе и ее заповедях» (там же, стр. 52).

Наука не может заменить религию и Тору (EY, стр. 37-38), которая рассматривает «теологические и этические аспекты жизни», без учета преобладающей космологической парадигмы. Мы должны проникнуть в глубину библейской «современной идиомы», которая передает непосредственное послание Священного Писания, ибо «интеллектуальная истина, исходящая из ядра Торы… внутренняя концепция и чистое знание Бога с его этическими нормами и доктринами». , которые вне времени». Об этом передает стих (Исаия 40:7-8): «Воистину, народ — трава. Трава вянет, цветок увядает; Но слово Божие пребудет вовек». Увядающая трава наглядно изображает непостоянство человека по отношению к Божественному и неизменному. Чувствительность библейского стиля «к постоянно меняющимся образам поколений» облегчает интеграцию человека в Божественный замысел:

Открытия астрономии и геологии явно не имеют отношения к религии, к теологическому и нормативному характеру Божественной Торы. Явная забота Торы связана с нашим признанием Божественного и этического, а также их индивидуальных, национальных и универсальных последствий. Этот венчающий принцип жизни составляет столп и краеугольный камень Существования. Таким образом, Тора выходит за рамки данных ума и чувств, значение которых уступает универсальной идее Бога и святости жизни. В этом контексте нет никакой разницы между теориями Птолемея, Коперника, Галилея и более поздними теориями.

Пророчество явно использует современные символы как оптимальный инструмент своего послания обществу. ⁵⁹ … Однако глубокая духовная истина Торы превосходит это, поскольку человеческое представление реальности обязательно отражает различные моральные и идеологические состояния и их отношение к всеобщему добру и бесконечной Божественной благодати. Иначе обстоит дело с интровертом, который передает чистое знание Божественного и его этические, интеллектуальные и практические коннотации (там же).

Язык Торы

Тора остается невосприимчивой к научным нововведениям, подобно «молоту, разбивающему скалу» (Иеремия 23:29). Различные аспекты одного стиха обозначают множество искр, испускаемых ударным молотком. Библейская «современная» идиома (там же, стр. 38) ⁶⁰ объясняет археологические следы более ранних культур, обнаруженные в Священном Писании, «изложенные на языке человека». Комментируя проведенные ассириологами параллели между ранними клинописными текстами и Торой, рав отмечает:

Все эти волнения абсурдны. Очевидно, среди древних были люди, проникнутые знанием Бога, пророки и духовные гиганты, такие как Мафусаил, Енох, Сим и Евер, которые оказали влияние на своих современников, хотя и затмевали выдающуюся фигуру Эйтана Ха-Эзрахи, ⁶¹ нашего праотца Авраама. Их окружение, естественно, таило в себе следы этой идеологии, которая по своей сути отражала послание Торы.

Что касается подобных практик, Маймонид уже объяснил вслед за нашими мудрецами, что Пророчество было созвучно человеческой природе, которую оно стремилось сублимировать духом Божьим; действительно, единственной целью Заповедей было усовершенствование человека (Бытие Раба 44:1). Соответственно, Божественная Тора включала в себя такие элементы культуры до Торы, распространенной в Израиле и других странах, которые могли быть возведены в ранг вечной и динамично этической культуры. В более светлой перспективе это лежит в основе позитивных культурных слоев, заложенных в основе человеческой природы (там же, стр. 42). ⁶²

Рав подчеркивал непостоянство научных теорий, «многие из нововведений которых основаны на простых догадках» (там же, с.38), как и рассуждений ассириологов, «плававших в воздухе» (там же, с.42). . Геологические теории представляли собой «необоснованные и недостоверные предположения». Научные гипотезы часто напоминали «увядающую траву, вскоре отброшенную превосходными методами, которые делают все великие современные идеи тривиальными, тогда как слово нашего Бога пребывает вечно» (IR 1, стр. 105-106). Иудаизм, однако, не опирается для своего обоснования на гипотетический характер научных теорий: «На самом деле во всем этом мало смысла» (там же). ⁶³

Я полагаю, что здравомыслящие люди поймут, что, хотя эти нововведения и сомнительны, они не требуют активного противодействия, поскольку Тора не стремится предоставить нам основные факты и исторические сведения. Лучше сосредоточимся на внутреннем и глубоком, достоинства которого усиливаются любым испытанием, проверяющим нашу решимость (там же, 1, с. 163).

Сотворение Вселенной

Богословский смысл геологической шкалы времени перекликается с утверждением раввинов (Бытие Раба 3:7) о том, что Бог построил несколько миров и разрушил их: «Устоялось мнение, что нашей собственной эпохе предшествовали бесчисленные эоны» (там же, 1, с. . 105). ⁶⁵ Однако это также не имело решающего значения для иудаизма:

Даже если бы выяснилось, что Сотворение представляло собой эволюцию вида, это не подорвало бы библейскую основу еврейского календаря, значимость которой перевешивает геологические данные, которые почти не влияют на нашу жизнь. Более того, космогония Торы изложена на эзотерическом и символическом языке, выходя за рамки простого послания текста, поскольку Книга Бытия действительно является неотъемлемой частью нашей мистической традиции ⁶⁶ (там же).

Прежде всего, библейская космология дает нам «основа для нашего познания Божественного и истинно нравственного» (там же). Метафорический стиль Торы позволяет нам извлечь из ее трансцендентальных аксиом соответствующие духовные уроки. Несомненно, время, предопределенное Богом для недавних научных открытий, было весьма значительным: «Наше основное послание человечеству подтверждает, что все является работой Бога, который обеспечил Вселенную всем, непосредственно или посредством Своих бесчисленных агентов… Таким образом, , мы можем кратко заявить, что Бог «сотворил» или «создал» что-то, точно так же, как сообщается, что Соломон «построил» дворец, не перечисляя при этом иерархию задействованных служителей, офицеров, архитекторов, ремесленников и рабочих, поскольку это не представляет большого интереса. . ⁶⁷ Точно так же все будущие откровения, касающиеся множественной цепочки причин и следствий, которые расширяют наше понимание Божественного Величия, обычно будут представлять собой частичный отчет, подчеркивающий историческую ценность идей и теорий, появление которых никогда не является продуктом случайности. Так, если бы революция Земли была открыта массам несколько тысячелетий назад, люди не осмелились бы стоять прямо, чтобы не упасть, не говоря уже о строительстве высотных зданий. Безудержная летаргия препятствовала бы любому прогрессу. Аргументы, основанные на принципе гравитации, не могли перевесить ощутимое ощущение нестабильности движущегося объекта. Лишь с развитием цивилизации открытие движения Земли смогло оказать положительное влияние на общество» (там же, 1, с.106).

Эволюция и иудаистские представления о творении «легко согласуются. Очевидно, эти глубокие темы требуют метафорической и эзотерической обработки; даже миряне с готовностью принимают привычные ссылки на определенные библейские отрывки как таящие в себе скрытый смысл, выходящий за рамки их простого послания» (OHK 2, стр. 542).

Вместо того чтобы оспаривать науку, давайте усвоим принципы, которые отмечают «высшую славу нашей жизни». Соответственно, «вместо того, чтобы атаковать мнимую противоположность религии, давайте воздвигнем здание Торы над ней». Полемика и апологетика должны уступить объективной и «твердой» оценке «современных исследований, бросающих вызов простому смыслу Торы»:

Не имеет большого значения, началась ли История с Золотого Века материальных и духовных достижений, или же Реальность развивалась в неустанном восходящем движении от примитивного к возвышенному. Именно принцип, согласно которому вырождение человека наносит бесконечный вред ему самому и его потомству, какими бы превосходными его достижениями ни были, имеет значение, как это иллюстрируется провалом Адама и изгнанием из Эдемского сада… Этот урок делает нашу конфронтацию с современной научной парадигма бессмысленна. Такое интеллектуальное отстранение позволяет нам судить об этих теориях по их собственным достоинствам, спокойно отвергать их выводы и позволять Истине быть нашим единственным критерием (IR 1, стр. 163-164).

Новое восприятие науки и вызванное им интеллектуальное брожение углубили наше религиозное мировоззрение. Радикальные теории, которые отделили Религию от устаревшего научного мировоззрения, привели к освобождению Иудаизма от мирских параметров Науки, что способствовало нашему пропитыванию Пророческим ⁶⁸ .

Те, кто прославляет «освобождение» Науки от Теологии, не признают решающего искупления Теологии от земных оков Науки.

Конечно, трансцендентальное заслуживает нового выражения, сформулированного Всемогущим, а не человеком. Эта Теология, освобожденная от Науки, означает Пророчество, исключительную отличительную черту Израиля, позволим нам скорее насладиться его светом (AT, стр. 28). ⁶ ‘

«Научный» вызов Торы может отражать долю истины, однако «такая неточная и условная формулировка, несомненно, соответствует параметрам Божественного замысла, как и в случае с духовными и этическими понятиями, выражение которых в Торе касается наши моральные и интеллектуальные ⁷⁰ ограничений. Именно яркая и плодотворная Божественная Мудрость освещает общую перспективу» (там же, 2, с. 119).

Критики Библии

Интегративная точка зрения рава Кука исключила «лживые нападки на Священное Писание» со стороны библейской критики (EY, стр. 39). Рав резко осудил его включение в учебную программу еврейской средней школы, как подрывающее «еврейскую душу» (IR 1, стр. 317). ⁷¹ Библейская критика «подрывает нашу Традицию и искажает национальный и религиозный источник жизни Израиля, а также извращает научную истину» (там же, 2, стр. 52). Рав подчеркнул неприменимость «Эволюции» к Библии: «Ваше утверждение ⁷² о том, что мои комментарии подразумевают эволюционный подход к Торе, совершенно безосновательны» (там же, 1, с. 103). Однако простое осуждение оказалось неэффективным: «Резкие, неконкретные обвинения критиков Библии и авторов-атеистов бессмысленны и неубедительны. Такая риторика плохо подходит для наших усилий по завоеванию сердец нашей молодежи, которая нас прежде всего интересует» (там же, 2, с.20). Рав выступал за предметную конфронтацию с критиками Библии. ⁷³ Обращаясь к тем, кто оспаривает историчность Библии, рав отмечает:

Подобный скептицизм, очевидно, отражает чужую среду; те, кто пропитан естественным чувством принадлежности, по своей сути признают реальность яркой и явно последовательной истории нашего народа. Тем не менее, вместо того, чтобы критиковать тех, кто заблуждался, давайте обратимся к ним: «Дорогие братья, даже исходя из ваших собственных предпосылок — мифов, имеющих столь положительное и плодотворное влияние на религиозное и этическое развитие человечества, чье превосходство отражает Слово живого Бога. , безусловно, заслуживают нашей огромной любви и уважения.

Хотя это и не дает эффективного опровержения, это может противостоять презрительному отвращению ко всему еврейскому среди отчужденных людей. Возвышенная внутренняя наука и божественный свет этики, выраженные трансцендентными устремлениями Израиля в гармонии с благороднейшими гуманными идеалами, вернут нашим сыновьям внутреннюю жизнь, наполненную истинным, героическим, великим и священным (там же, 1, с. 48-49). ). ⁷⁴

Наука и познание Божественного

Рациональное не может объяснить «трансцендентальное, ускользающее от всякой науки». Наше «почитание точной науки» не должно затемнять небесное (OHK 1, стр. 218) ⁷⁵ , которое мотивирует наш внутренний поиск «духовной сущности тотальной Реальности». Наука объясняет особый «внутренний механизм проявленной реальности». Это различие лежит в основе типологического различия между «поклонниками естествознания» и «пропагандистами святого». В идеале наше исследование космоса должно сочетаться с созерцанием его Божественного источника (там же, 1, с.47-48).

Мы также проводим различие между пронизанным Богом плодом религиозного действия и интеллектуальным удовлетворением и «мирской радостью» научного открытия. Таким образом, святое и мирское различаются по качеству своего субъективного опыта (там же, 1, с.93-94). ⁷⁶ Духовный прогресс исходит из соединения интровертно-Божественного и экстравертно-профанного восприятий (там же, 1, с.58). ⁷⁷ Религия обеспечивает Науке «вертикальное измерение», в отсутствие которого «научная теория остается привязанной к поверхностному» (там же, 3, Предисловие, стр. 24). Чрезмерное внимание к технологически совершенной точной науке привело к «патологическому упадку святости» (IR 3, стр. 13).

Это не умаляет роль науки в спасении человечества. Тяжелая земледельческая работа, результат отступничества Адама («в поте чела твоего будешь есть хлеб», Бытие 3:19), прекратится с духовным облагораживанием Человечества, таящим в себе избавление земли от ее проклятия. Аграрный перерыв в субботнем году и отмена конкуренции делают «сердце чувствительным к всепроникающей близости жизни как к источнику духовного прогресса». «Контуры возрожденного мира» субботних и юбилейных лет предвещают идеальное будущее. Однако нынешние нужды «наказанной» земли требуют от Божественно просвещенной Науки избавить сельское хозяйство от его многочисленных бремен. Таким образом, научно-технологическое совершенствование участвует в нашем продвижении к всеобщему спасению ⁷⁸ : «Тем временем технология должна применять свои средства против сельскохозяйственной депрессии и, таким образом, отражать Божественное озарение мирской Науки» (там же, 2, с.563).

Какой бы необходимой ни была наука, она является лишь «бледной тенью» Божественной мудрости и познания Бога. Научный анализ и классификация не могут изменить состояние человека, как и плодотворное воздействие Божественной мудрости на человеческий разум: «Отсутствие присущих светской науке инноваций лишает ее этого потенциала и ограничивает ее рациональным объяснением существующего. Науке не удается возродить своего культиватора и искоренить его испорченность, чтобы таким образом обновленный, очищенный и воодушевленный, он мог по-настоящему отразить сияние вечной жизни». Это божественная мудрость, которая «преображает волю и духовный характер» своего созерцателя. Оказывая «динамическое влияние», она интегрирует человека в этические основы познания. В то время как методы учёного позволяют ему разъяснять Реальность, исследователь Божественной мудрости входит в Святое всем своим существом. Нейтралитет науки принципиально отличается от дидактического и обязательного характера Божественной мудрости. Преобладание последней, а не умаление Науки, подчеркивает необходимость ее синтеза: «Чистая и истинная Божественная мудрость воскрешает Вселенную. Вместо того чтобы бросать вызов научному, великому, благородному, героическому и величественному, оно наполняет всю совокупность существования справедливым, добродетельным и скромным» (там же, 1, ПП-1-3). ⁷⁹

«Правильный и чистый вызов науке стремится к идеалу, наделяет волю оптимальной яркостью, сублимирует, усиливает, освящает и очищает волю и тем самым стимулирует, дисциплинирует и направляет разум на благородное и возвышенное» (OHT) , стр. 106). Наука и образование взаимосвязаны. Образование выходит за рамки «удовлетворения материальных жизненных потребностей и стремлений», поскольку оно продвигает Божественный идеал, Божественное благо в жизни, которая отражает путь Бога (О, стр. 163). «В иудаизме материальная компетентность всегда была второстепенной по отношению к высшим целям образования» (IR 1, стр. 218-220).

Целью образования является привить человеческому характеру неотъемлемое этическое предпочтение. Призыв Авраамом имени Бога установил неразрывную связь между глубоким утверждением Божественного, морального совершенства и нашими личными и коллективными плодами (там же) ^.