Глава Пкудей

1. В Торе вообще и в Письменной Торе в частности каждое слово и даже каждая буква взвешены с величайшей точностью. Множество законов Торы выводятся всего из нескольких ее слов или даже букв. Но несмотря на присущую Торе краткость, в недельных главах Ваякгель и Пкудей повторяются детальные описания утвари Мишкана и одежд когенов, о которых самым подробным образом уже было рассказано в главах Трума и Тецавэ. На первый взгляд кажется, что Тора могла бы сэкономить множество слов, ограничившись сообщением, что, мол, евреи сделали всю утварь Мишкана и одежды когенов так, как Всевышний повелел Моше.

Как и в Торе, в Мишне, язык которой исключительно лаконичен, о многих законах говорится намеком, и лишь в Гмаре о них говорится подробно[1]. Но и Гмара старается не впадать в многословие, и ее язык представляется весьма лаконичным по сравнению с языком ранних кодификаторов законов Торы, а их язык — лаконичным по сравнению с языком поздних кодификаторов.

В связи с этим заданный выше вопрос еще более заостряется: на первый взгляд все это описание Мишкана в главах Ваякгель и Пкудей совершенно не нужно!

Аналогичный вопрос возникает в связи с перечислением в главе Насо жертвоприношений глав колен Израиля при освящении Мишкана. Для чего Тора двенадцать раз повторяет их, включая все детали? Разве недостаточно сказать, что все жертвоприношения были в точности такими же, как у первого из глав колен?

2. Ответы на оба вопроса лежат в одной плоскости. Что касается жертвоприношений, то у каждого из глав колен Израиля они имели свой особый смысл, и достигнутый ими духовный результат у каждого был иным (как на это намекает Мидраш раба[2]). Поэтому не может быть сказано, что каждый из них сделал точно так же, как все остальные: каждый из них притянул в мир иной свет.

Подобным же образом можно ответить и на вопрос о повторениях в главах Ваякгель и Пкудей.

В главах Трума и Тецавэ говорится о том, каким должен быть Мишкан, — таким, как Всевышний описал его Моше. В главах же Ваякгель и Пкудей Мишкан описывается таким, каким его создали евреи. Таким образом, Тора намекает на два отдельных Мишкана — мудрецы наши говорят[3], что есть Мишкан на земле и есть Мишкан на небесах. Именно поэтому Тора перечисляет все частности еще раз.

3. Всевышний дал указания о Мишкане и его утвари и об одеждах когенов именно Моше, который был в состоянии эти указания принять благодаря трем особенностям.

Во-первых, потому, что его душа принадлежала миру Ацилут[4]. Это означает, что даже находясь здесь, на земле, Моше одновременно как бы пребывал в мире Ацилут. На это намекают мудрецы наши, говоря: «Шхина говорит из гортани Моше». Хотя, в принципе, все души происходят из мира Ацилут, но при этом имеется в виду, что только их духовный корень, их источник находится в этом мире[5], а когда они спускаются на землю, их связь с Б-жественным претерпевает изменения и, в общем, ослабевает. Что же касается тех душ, о которых говорят, что они «принадлежат миру Ацилут», то даже когда они находятся на земле, облаченные в тело из плоти и крови, они как бы продолжают находиться в мире Ацилут, то есть продолжают воспринимать Б-жественное так же, как до спуска на землю. Хотя, как сказано в книге «Тания»[6], и эти души тоже, спускаясь вниз, «выявились как самостоятельные [объекты] и отделились от оболочек десяти сфирот», — тем не менее, они так и остаются на уровне Ацилут.

Во-вторых, Моше был в состоянии принять указания Всевышнего благодаря уровню своего пророчества. Сама Тора свидетельствует: «И не было более пророка в Израиле, подобного Моше»[7]. Отличие Моше от всех остальных пророков состояло в двух аспектах: во время восприятия пророческого откровения Моше оставался в точности таким же, как в остальное время[8]; в отличие от всех остальных пророков, начинавших свои пророчества со слова «Так [сказал Б-г]», Моше начинал со слова «Это [сказал Б-г]»[9]. У всех остальных пророков их материальное тело оказывало некоторое влияние на чистоту их восприятия сообщения Свыше, как бы внося в него известные «помехи» и тем самым относя к категории «так», тело же Моше-рабейну было настолько духовно и свято, что не мешало восприятию пророческого откровения даже в категории «это».

В-третьих, свою роль сыграло место получения пророческого откровения. Моше получил указания о Мишкане и служении в нем на горе Синай[10], когда стоял на еще более высокой ступени пророчества, чем та, что отличала его пророчество, когда он спустился с горы. Доказательством служит то, что хотя и в остальное время, когда он уже спустился с Синая, его еда и питье были иными, чем у остальных людей, на Синае он вообще «хлеба не ел и воды не пил»[11].

Ясно, что Мишкан на небесах был построен не из материальных золота, серебра и т. д.[12]. Утварь же Мишкана и одежды когенов, описываемые в главах Ваякгель и Пкудей, были созданы руками евреев, души которых в большинстве своем происходят из миров Бриа, Йецира и Асия[13]; созданы здесь, внизу, на земле; сделаны из материальных золота, серебра, меди и т. д.

4. Есть большое различие между тем, что находится в потенции, и тем, что воплощено в действительность. Тем не менее, в чем исполнились воля и желание Всевышнего и осуществилось Его обещание «и Я буду обитать среди них»? В создании именно материального Мишкана, описываемого в главах Ваякгель и Пкудей, а не в духовном Мишкане, который Всевышний показал Моше на Синае. Потому что «захотелось Ему, да будет Он благословен, иметь жилище в самом нижнем из миров» — имеется в виду как раз наш материальный мир, самый низкий из миров[14]. В нашем материальном мире проявления духовного полностью скрыты, в нем царит «мрак, умноженный многократно» (как подробно объясняется в «Тании»). И все-таки — именно потому — конечная цель Всевышнего осуществляется именно в нем.

5. Из сказанного выше мы должны сделать вывод, что никогда не следует падать духом, думая: как же я могу исполнить волю Всевышнего в полном соответствии с Его намерениями, если я знаю свое духовное состояние да к тому же еще нахожусь во «мраке, умноженном многократно» этого горького изгнания?! Необходимо принять во внимание, что, несмотря на все это, Всевышний обещает: если только еврей проявляет «щедрость сердца», то есть все делает с еврейской теплотой и сердечностью, то тогда исполняется «и Я буду обитать среди них» — Всевышний Сам помогает исполнить Свою волю в точном соответствии со Своими намерениями.

6. В начале нашей недельной главы Тора намекает на два Мишкана, дважды повторяя слово «Мишкан»: «Это — подсчеты [материалов, которые пошли на строительство] Мишкана, Мишкана свидетельства»[15]. Казалось бы, достаточно было сказать: «Это — подсчеты [материалов, которые пошли на строительство] Мишкана свидетельства». Для чего повторять слово «Мишкан»? Однако в действительности Тора имеет здесь в виду два Мишкана: духовный, который Всевышний показал Моше на Синае, и материальный, который построили евреи.

«Мишканом свидетельства» называется не первый из упомянутых здесь — тот, что Всевышний показал Моше, — а именно второй. Почему? Ведь свидетельство требуется о том, что не видно, что скрыто; то, что видно всем, не нуждается в свидетельстве! Поэтому, кстати, если Сангедрин видит новую луну, он имеет право освятить начало нового месяца, не дожидаясь прихода свидетелей: «Чтобы слышимое не было важнее видимого»[16]. Более того, если то, что сейчас скрыто, выявляется спустя какое-то время, то и о нем сейчас не требуется такого свидетельства, которое соответствует всей строгости закона[17]. Свидетельство нужно для того, чтобы доказать существование именно того, что скрыто.

Так почему же именно второй Мишкан, построенный руками людей и видимый всем, называется «Мишканом свидетельства»?

Для этого есть два основания. Во-первых, этот Мишкан был создан из материальных предметов, в которых Б-жественный свет совершенно скрыт. Поэтому о том, что в нем обитает Шхина, необходимо свидетельство. В отличие от этого, о первом Мишкане, духовном, такого свидетельства не нужно. Во-вторых, создание именно материального Мишкана притянуло на землю Б-жественную сущность, которая выше любых откровений, то есть совершенно скрыта[18]. Поэтому об этом требуется особое свидетельство.

В Мишкане, который Всевышний показал Моше, тот увидел Б-жественные откровения, различные виды Б-жественного света — как даруемые Всевышним, так и притягиваемые человеком, — эманации и т. п., однако Б-жественной сущности в нем не было. В противоположность этому, именно в Мишкане, построенном евреями в материальном мире, осуществилось обещание «и Я буду обитать среди них» — именно этот Мишкан притянул Б-жественную сущность. Хотя на его строительство пошли золото, серебро, медь и другие материалы, как раз поэтому он стал «жилищем» для Б-жественной сущности, так как с самого начала, с сотворения мира, «суть Шхины находилась в низшем из миров»[19] — не свет Шхины, не откровения ее, а именно суть.

7. Тем самым получает также свое объяснение сказанное в Иерусалимском Талмуде: «Каждый день человек читает молитву «Восемнадцать благословений». Эти благословения соответствуют восемнадцати повелениям Всевышнего в главе о втором Мишкане»[20]. «Первым Мишканом» Иерусалимский Талмуд называет Мишкан, о котором рассказывается в главах Трума и Тецавэ, а «вторым» — тот Мишкан, о котором сказано в главах Ваякгель и Пкудей, и поскольку о его воздвижении восемнадцать раз сказано: «…как повелел Б-г Моше», каждый день читают молитву, состоящую именно из восемнадцати благословений.

Иерусалимский Талмуд тут же предупреждает вопрос: но ведь здесь в Торе упоминается «как повелел Б-г Моше» не восемнадцать, а девятнадцать раз? И дает такой ответ: «…а именно: от [слов] «а с ним — Оголиав, сын Ахисамаха» до конца книги». То есть в счет входят только те случаи, когда слова «как повелел Б-г Моше» относятся и к Бецалелю, и к Оголиаву вместе; когда упоминание относится только к Бецалелю, оно в счет не включается.

Возникают следующие вопросы:

1. Какое отношение восемнадцать благословений молитвы «Шмонэ-эсрэ» имеют к восемнадцати повторениям слов «как повелел Б-г Моше»?

2. В чем состоит связь этой молитвы именно со вторым Мишканом?

3. Почему в счет восемнадцати «как повелел…», соответствующих восемнадцати благословениям «Шмонэ-эсрэ», входят только те случаи, когда упоминается также Оголиав?

Непонятно еще и следующее. Известно, что слово тфила («молитва») означает «объединение», «связь»[21] и что суть молитвы — это установление связи, объединение со Всевышним. Поэтому, казалось бы, к Бецалелю восемнадцать благословений должны иметь большее отношение, чем к Оголиаву. Во-первых, потому, что колено Йегуды (к которому принадлежал Бецалель) — самое возвышенное из колен Израиля (как сказано в Мидраше[22]: Бецалель и Оголиав были выбраны именно для того, чтобы представлять самое возвышенное, Йегуда, и самое униженное, Дан, из колен Израиля); во-вторых, имя Йегуда происходит от слова годаа («благодарность», «признание»), а это в особенности относится к молитве «Шмонэ-эсрэ»[23], в которой благодарность и полная покорность воле Всевышнего являются необходимым условием приближения ко Всевышнему и объединения с Ним. Но какое отношение все это имеет к Оголиаву?

8. Слова Торы «вот, лестница приставлена к земле, а верх ее достигает неба»[24] «Зогар» комментирует так: «Лестница — это молитва»[25], а Мидраш: «Лестница — это Синай»[26], то есть Тора. Различие между Торой и молитвой так объясняется в учении хасидизма: Тора — это притяжение сверху вниз, молитва — это подъем снизу вверх.

В первом смысле («лестница — это молитва») слова «лестница приставлена к земле, а верх ее достигает неба» означают такой вид служения Всевышнему, когда материю поднимают в святость. Не случайно сказано «к земле», а не «на землю»: это означает, что «лестница» тянется к земле[27], к земному, к тому, что находится в земле[28]. И служение состоит в том, чтобы материальные явления, находящиеся «в земле», поднять — не только к небу (то есть к свету, окружающему сотворенный мир), но к небесам, то есть намного выше, к еще более высоким уровням Б-жественного, к самой Б-жественной сущности. И, как сказано раньше, это служение в направлении снизу вверх – то, что хасидут называет «работой раба». Хотя и этот вид служения приносит наслаждение, все-таки это не больше, чем «работа раба». Несмотря на то, что и для такого служения требуется помощь, сила, получаемая для этого Свыше каждое утро[29], все-таки это только помощь, служение совершается силами самого человека, и происходит оно по направлению снизу вверх.

Таким образом, становится понятной связь молитвы именно со вторым Мишканом: их предназначение одно и то же — подъем материи в святость, построение из материальных явлений Мишкана «жилища» для Всевышнего.

9. Поскольку молитва — это подъем снизу вверх, подъем даже самых низких явлений (по выражению «необходимо взять с собой даже шлепанцы»[30]), то нужно и в самом себе поднять в святость все душевные силы, даже самые низменные, и во всем еврейском народе в целом: перед молитвой необходимо принять на себя исполнение заповеди «люби ближнего своего, как самого себя»[31], то есть объединить себя со всеми евреями без исключения, и даже тех, кто относится к категории «оголиав» (самое низкое из колен Израиля), взять с собой и поднять вверх.

Вот в этом-то и состоит смысл заповеди «люби ближнего своего, как самого себя», согласно выражению Баал-Шем-Това: эта заповедь распространяется даже на такого еврея, который находится на другом конце света, которого никогда не видели и с которым никогда не вступали ни в какие отношения.

Когда еврей встает на молитву — то есть когда он уже совершил необходимые приготовления и готов к молитве, когда тем самым он уже поднял себя высоко, потому что оторвал себя от всех дел этого мира и предстал пред лицом Всевышнего, — он может подумать: какое отношение я имею к еврею, который не только не начал еще молиться, но даже не начал еще готовиться к молитве (то есть к еврею отсталому, низкому)? Говорят ему: заповедь «люби ближнего своего, как самого себя» подразумевает любовное отношение даже к такому еврею, который находится на другом конце света, то есть на другом конце твоего духовного мира!

И еще большее говорят ему: что заповедь «люби ближнего своего, как самого себя» требует от него, чтобы он любил даже такого еврея, которого никогда — то есть даже раньше, чем начал готовиться к молитве, — не видел и с которым никогда не вступал ни в какие отношения, потому что тот стоит на несравненно более низкой духовной ступени, чем даже он сам перед началом молитвы.

Исполнение заповеди «люби ближнего своего, как самого себя», которая является основой всей Торы, относится не только к другому еврею, оно самым непосредственным образом касается его молитвы, его духовного подъема. Заповедь «люби ближнего своего, как самого себя» — подготовка к его молитве! Точно так же, как в материальном плане, когда нужно поднять какой-либо предмет, подводят рычаг под самый его низ, так и в плане духовном: подъем начинают с самого низкого[32]. Это просто и понятно: поднимаясь во время молитвы, нужно взять с собой не только «бецалеля» в своей душе, но и «оголиава» — самые низкие из сил души — и построить из всего этого Мишкан для Всевышнего.

10. Теперь мы лучше понимаем, почему восемнадцать благословений молитвы «Шмонэ-эсрэ» соответствуют восемнадцатикратному повторению слов «как повелел Б-г Моше» в описании второго Мишкана и почему в счет входят только те случаи, когда упоминается Оголиав. Дело в том, что согласно намерению Всевышнего Мишкан должен быть построен также и из того, что символизирует Оголиав, — как в молитве требуется поднимать также и «оголиава» в своей душе.

11. В Мишкане служение по направлению снизу вверх вызывало притяжение Б-жественного света — сверху вниз, и то же самое происходит в служении молитвой.

Особенно ярко свойство служения в Мишкане — снизу вверх — проявлялось в одном из главных его видов: совершении жертвоприношений. Именно жертвоприношения (вызывавшие особую благосклонность Всевышнего[33]) главным образом способствовали исполнению обещания «и Я буду обитать среди них», то есть вызывали «ответ» Всевышнего сверху вниз. Это служение в целом — сначала подъем, затем притяжение — обеспечивало установление связи со Всевышним и объединение с Его Б-жественной сущностью («как повелел [цива] Б-г») — объединение [цавта] творения с Творцом[34]. А поскольку силу для служения дал евреям Моше-рабейну (передавший каждому из них в наследство частицу самого себя), Тора каждый раз повторяет: «Как повелел Б-г Моше».

И то же самое, как сказано, относится к молитве (как известно, молитвы установлены вместо жертвоприношений и в соответствии со временем их совершения). Зная, что он должен обращаться лишь к одному Творцу и больше ни к кому, молящийся возносит молитвы (и себя самого) снизу вверх, а затем вызывает «ответ» Всевышнего, притягивает Свыше все, что ему необходимо, — исцеление больных, благословение лет и т. п.; он соединяет человека со Всевышним — вплоть до высшего единства, выражаемого последним словом молитвы «Шмонэ-эсрэ»: башалом («с миром»)!

Из бесед в субботы глав Ваякгелъ и Пкудей 5711 г. (1951 г.) и 5718 г. (1958 г.)

12. От главы Пкудей, последней в книге Шмот, переходят к первой главе книги Ваикра. Как эти главы связаны?

В конце главы Пкудей говорится об облаке, которое постоянно находилось над Мишканом. Облако — это геэлем, сокрытие Б-жественного, оно не давало Моше войти в Мишкан, как сказано: «И не мог Моше войти в Шатер…»[35]. А непосредственно затем сказано: «И призвал Моше Б-г»[36], то есть Всевышний открылся ему. Это всеобщая закономерность: откровение после сокрытия. Как известно, откровение после сокрытия выше, нежели откровение само по себе.

13. В служении человека откровение, которое происходит после сокрытия, — это тшува. Тшува, возвращение, приходит после того, как человек удаляется от Б-жественного, то есть после hеэлема. А суть тшувы — откровение, открытие человеку Б-жественного. Тшува, подобно откровению после сокрытия, возносит человека гораздо выше, чем он находился раньше, прежде, чем удалился от Б-жественного[37], — вплоть до высшего уровня тшувы, когда грехи, совершенные по злому умыслу, засчитываются ему как заслуги, то есть мрак превращается в свет.

14. В этом и состоит смысл слов «в том месте, где стоят раскаявшиеся грешники, совершенные праведники не могут стоять»[38].

Праведники — те, у кого есть только заслуги. Заслуги за что? За деятельность в двух аспектах: притяжение Б-жественного света как результат исполнения предписаний Торы (то есть служения, в самом общем плане называемого «совершай добро»); притяжение Б-жественного света как результат соблюдения запретов Торы (то есть служения, в самом общем плане называемого «уклоняйся от зла») -только отталкивания зла, без трансформации его в добро. Но раз зло остается злом и его необходимо оттолкнуть, откровения Б-жественного, которые притягивает праведник, имеют определенные границы. В отличие от этого тшува, которая затрагивает самую сущность души человека и даже еще выше, самую Б-жественную сущность, не имеет никаких ограничений, и потому даже грехи, совершенные по злому умыслу, превращаются в заслуги.

Вот это и есть конечная цель зова Всевышнего, который звучит после hеэлема: задача не в том, чтобы оттолкнуть и снять hеэлем, но в том, чтобы превратить его в свет — «ночь будет светла, как день»[39].

15. Эта конечная цель служит всем нам указанием в служении Всевышнему. В каком бы положении ни находился еврей, он не должен (упаси Б-г!) отчаиваться. Наоборот, именно через геэлем можно прийти к высшим откровениям Б-жественного.

То же самое относится ко всеобщей истории. Нередко приходится слышать: ведь раньше были поколения куда прекраснее нашего, и все-таки Машиах тогда не пришел. Так как же возможно, чтобы именно в нашем поколении, достоинства которого под большим вопросом, произошло окончательное и полное освобождение?

Ответ на этот вопрос таков: как раз потому, что наше поколение такое, как было сказано, Машиах придет именно теперь. Перед рассветом, как известно, — самый глубокий сон. И необходимо собрать силы, чтобы, не дай Б-г, не проспать рассвет и проснуться вовремя, чтобы удостоиться увидеть, как «ночь будет светла, как день»!

Из беседы в субботу главы Пкудей 5717 г. (1957 г.)