На первый взгляд это банально но мы ведь любим банальности… Мы поменяем нетривиальный иудаизм уберем

На первый взгляд это банально, но мы ведь любим банальности… Мы поменяем нетривиальный иудаизм, уберем частицу «не» и сделаем из него тривиальный иудаизм, хотите? Рассказывает Йоэл Шпиц, ученик рава Штейнзальца. С одним из детей нашей семьи произошла какая-то домашняя авария, и это запуталось. Это было что-то минимальное, при некоторой доле мазаля (везения) можно было бы вообще не обратить на это внимание. Но это развивалось, развивалось… Это не его семья, но какие-то близкие родственники, вероятно. И так получилось, что надо было ехать в больницу, и не один раз, а много раз. Все мы были очень озабочены этим. В канун Шаббата я спустился в синагогу. Я знал, что я встречу там рава Штейнзальца. На самом деле я не хотел с ним на эту тему говорить, потому что – а что он может сделать? Жаль, только зря его огорчать и мешать ему наслаждаться Шаббатом. Когда я прошел мимо него уже в сторону выхода синагоги, он понял что-то по моему выражению лица.

• Что случилось?
• А, неважно. Есть немножко цорес, пройдет. Рав не успокоился. Он посмотрел мне в глаза и сказал:
• Смотри. В царот, в проблемах, в несчастьях я, к сожалению, понимаю. Прошел несколько таких. Короче, рассказывай, колись, что произошло. Со смешанными чувствами я рассказал ему всю эту историю. Рав Адин посмотрел на меня таким добрым, жалеющим взглядом, что чувствовалось, что такие проблемы со здоровьем у детей пробуждают у него какие-то такие эмоции. Через несколько секунд молчания он сказал:
• Смотри. Когда ребенок болеет или просто плохо себя чувствует, родители должны обратить внимание не только на чисто медицинские процедуры. Смотри, это что-то, что я видел на своем опыте, я должен тебе сказать, что кроме того, что надо искать самых лучших врачей и заботиться обо всех этих вопросах, кроме этого, когда ребенок болеет, по крайней мере, это часть вопроса… Тут рав остановился и сказал:
• По крайней мере, часть вопроса, что, в сущности, ребенок хочет, чтоб родители и все вокруг остановились и обратили на него внимание, добавили любви к нему. И поэтому я говорю снова: скажи родителям этого ребенка, пусть они продолжают все процедуры. Но кроме этого, по природе вещей у них сейчас есть больше времени проводить с ребенком – и когда они ездят в больницу или ждут в очереди на прием. И то, что я говорю, что побеспокойтесь о том, чтоб это время было временем для ребенка, чтоб у них было время разговаривать со своим ребенком в это время. Услышать его, каким-то образом отнестись к нему, добавить любви к нему, чтобы он чувствовал, что они с ним. И он снова остановился и сказал:
• Если они так сделают, то он очень быстро выздоровеет, и они быстро забудут обо всех проблемах. Я внимательно слушал. Я был удивлен открытым сердцем и уверенностью, с которой говорились эти вещи. Я тогда еще не знал, не был знаком настолько с равом Штейнзальцем на личном уровне. Его (Шпица) воспоминания всегда были тихониста, подростка, который смотрит на него снизу вверх. И тут он вдруг его встречает на каком-то личном уровне. Я, как многие другие, не обнаружил доброе сердце, любящее, жалеющее, которое скрывалось за достаточно жестким и циничным обликом. Я чувствую все еще, что в эти секунды он меня научил излечивающей силе любви и внимания. Он меня научил также понятию – что такое «бикур-холим». Бикур-холим – это навещать больных, считается одной из самых больших заповедей в иудаизме. Что мы должны предложить им? Т.е. что мы даем больному, которого навещаем, чтобы они встали на свои ноги, как вчера? И, кстати, я сказал это родителям ребенка, и они это сделали как положено. И ребенок выздоровел. Лехаим и быстрейшего выздоровления всем больным, близким и далеким. С такого замечательного текста мы начали.