Дальше идет замечательная глава о зарождении Ислама Самое интересное в ней - достоверное и сравнительно близкое к нам по времени свидетельство как Б-г (или бессознательное, или нуминозное) раскрывается человеку и превращает дикие племена в народ.
Что мешает предположить, что с Моисеем и народом Израиля произошло нечто подобное. Безусловно, была какая то точка откровения. Но дальше был многотысячелетний процесс развития * Ранние биографы Мухаммада неизменно рассказывают о том, какой восторг и потрясе- ние охватывали арабов, когда они впервые слышали Коран. Многие тут же, без колебаний, обращались в новую веру, ведь такие прекрасные слова мог произнести только Бог. Новооб- ращенные часто говорили, что эта божественная речь пробуждала в них потаенные стремле- ния и вызывала целую бурю чувств. Так случилось, например, с молодым курайшитом Умаром ибн ал-Хаттабом, который был первоначально рьяным противником Мухаммада. Умар был всей душой предан язычеству и даже собирался убить Пророка. Новозаветный Савл Тарсянин обратился в новую веру, когда узрел Иисуса-Слово, а Умар – когда услышал слова Корана. Существуют два предания о его обращении, и оба заслуживают внимания. По первой легенде, Умар однажды застал свою сестру, тайно принявшую ислам, когда она внимала чтению новой суры. «Что это за вздор?» – проревел он, войдя в дом, и в ярости сбил бедную Фатиму с ног. От удара у нее пошла кровь, и Умару, видимо, стало стыдно, он даже в лице переменился. Сбежавший в страхе чтец забыл рукопись с текстом суры. Между тем Умар знал грамоту, что среди курайшитов было редкостью; мало того, он был признанным знатоком арабской устной поэзии и часто давал сочинителям советы в отношении точного зна- чения тех или иных слов. Однако ничего похожего на Коран он никогда прежде не встречал. «Как изящна и благородна эта речь!» – произнес он в восхищении и тут же обратился в новую религию Аллаха280. Красота языка пробилась сквозь его ненависть и предвзятость к самым чувствительным тайникам сердца, о существовании которых он и не подозревал. Такое случа- ется с каждым, когда стихи затрагивают вдруг те слои души, что расположены глубже рассудка.