28

Обидно конечно, что еврейский философ говорит христианским языком, однако больно красиво сказано: http://pomeranz.ru/p/novieizvestiya_grigoriypomeranc.htm Ему (…) принадлежит парадоксальное утверждение: «Трезвость важнее вдохновения». Елену Львовну Майданович, его доверенное лицо в России, публикатора всех его книг, очень озадачили эти слова. «Как их понять?» – задала она мне вопрос. А очень просто, сказал я: вдохновение у него непрерывно. Для него проблема – как не дать вдохновению дойти до экстаза, в котором человек теряет осознание границ своего организма. Тогда экстаз приводит к опустошенности.

Де Мелло разрушает представление о религии как о чем-то скучном. А если она кому-то кажется скучной – виноваты те, кто с ним говорит о непостижимом. Вот, если угодно, одна из его притч. Ветер сдул парашютиста в сторону, и он повис на дереве. Начал кричать, звать на помощь, какой-то человек подошел. «Где я?» – закричал парашютист. – «На дереве». Парашютист подумал и спросил: «Вы священник?» – «Да, а откуда вы знаете?» – «Потому что вы говорите очевидное, но совершенно бесполезное». http://pomeranz.ru/p/novieizvestiya_grigoriypomeranc.htm

Или еще: «Атеист отрицает на каждом шагу то, что не может быть выражено словом. А что делает верующий? Утверждает то, что не может быть выражено словом». Вот видите, как он на каждом шагу подводит вплотную к тайне… Вы хотите сорвать цветок? Но для этого надо сойти с дороги. (там же)

Что нас на нашем пути в последние десятилетия погубило? Непонимание того, что любая идея, так сказать, выпущенная на волю, становится разрушительной. Невозможно строить без чувства равновесия. Каждая идея должна быть уравновешена противоположной идеей. Этого наши деятели не понимают – ну и откуда чему было взяться? Тут нужна была совершенно иная культура, а она была выбита, вытоптана, уничтожена… и остались только советские интеллигенты, которые не обладали подлинной широтой. Как Гайдар, который, в общем, не из худших, но который сказал в начале своего короткого правления, когда его спросили, а как же культура: «Ну разве великая культура пропадет от этого? Как-нибудь сумеет продержаться…».

Из Sum Test: http://levi.ru/tests/sum/ Они очень серьезно страдают под бременем ответственности: невозможность все выполнить так, как требует их добросовестность, делает их несчастными. Потому они не только не стремятся к повышению по службе, но порой даже отказываются, когда им предлагают более ответственную высокооплачиваемую должность. Нередко для них более приемлемо вовсе снять с себя ответственность за порученное дело, чем пытаться справиться с ним неполноценно. Таких людей мучает необоснованное чувство вины за совершенные и несовершенные поступки. На военной службе большинство неуверенных в себе людей чувствуют себя лучше, чем на гражданской, поскольку строжайшая военная дисциплина не оставляет места для нерешительности и колебаний.» (К. Леонгард)

Глубоко психастеничным человеком предстает перед нами библейский Моисей. Неуверенность в себе, сомнения, страстное желание получить подтверждение благополучного исхода событий свойственны основателю монотеистической религии. Вот – подробная иллюстрация этого. Бог, в которого Моисей свято верит, говорит ему: «Итак, пойди: Я пошлю тебя к фараону; и выведи из Египта народ Мой, сынов Израилевых.» Моисей спрашивает Бога: «Кто я, чтобы мне идти к фараону и вывести из Египта сынов Израилевых?» Бог обещает ему: «Я буду с тобою.» Далее мы читаем:

Поначалу каждый думает о себе, что он – исключение, единственное исключение из всеобщего правила – во всех отношениях. Так думает малый ребенок и так думает взрослый – по крайней мере, в отношении к смерти… Это естественно, потому что у всех почти нулевая или мифическая информация о душевной жизни других, да и о своей собственной, если иметь в виду подсознание. Каждый одинок в своих трудностя. Конечно, и я был таким же. И остаюсь…

Ребенок изначально слаб. Полным полно людей вокруг, начиная с домашних, которые могут его подавить, пригрозить, наказать, заставить, подвергнуть насилию… Эта ситуация для многих мальчишек, которым общество предписывает быть сильными и мужественными, выливается в проблему трусости. … большинства язва детского страха так и не заживает всю жизнь, гложет… Одним не удается избавиться от физической трусости, хотя они по жизни могут быть мужественны и высоки духом. Другие более или менее приручают страх перед драками и телесным риском, не приобретая при этом настоящей – духовной мужественности. Ведь физическое бесстрашие – это лишь первая и вовсе не обязательная ступенька…

Я был зомби. Признаваться не стыдно – через это проходит каждый, чье детство не прервала смерть, любой, чья душа, открываясь миру, стремится себя обрести в Боге – сперва неосознанно, вслепую, наощупь… Я и не перестал быть зомби, такой же я и теперь, но слава Богу, могу, наконец, отдать себе в этом отчёт, могу кое в чём разобраться, могу посмеяться, а значит… Значит есть и противовес. Не одолеть свою внушаемость, нет, никуда от неё не денешься. Но стараюсь двигаться… http://levi.ru/doma/avtopsiho/ispoved.shtml

У каждого детеныша, чтобы он смог выжить и состояться, должен найтись жизненный Покровитель, заботящийся Защитник. Так поставлено по природе, это как бы само собой разумеется, этому и служит инстинкт родительский и его человеческое возвышение – чувство ответственности старшего перед младшим, короче, совесть – или одна из важнейших ее составляющих. Встреча инстинктов так мощно отработана жизнью, что происходит легко. Инстинкт самосохранения детеныша и инстинкт покровительства старшего обычно находят друг друга сразу. Кто же не поднимет упавшего малыша? Какой урод равнодушно пройдет мимо одинокого плачущего ребенка?..

Для юного и наивного трудный выбор: чтобы не обмануться, надо не быть наивным, а быть недоверчивым, включать критический ум, но у тебя он пока что не развит. Да и к тому же недоверие делает твое существо закрытым даже для очевидных истин. Остается – рисковать. Я еще с ранней юности выбрал вот что: доверчивым – быть, но не ограничиваться, не останавливаться! – Не ограничиваться одной истиной, открывшейся мне сегодня, вчера, завтра – всегда помнить и понимать, что это только часть Истины, только грань… Не останавливаться на одном учителе – как бы он ни был привлекателен и замечателен – быть восприимчивым, быть любящим, благодарным учеником – но двигаться…

– Что в жизни самое страшное?.. А для вас? За других не скажу, для кого как… А я больше всего боюсь лжи. Не столько чужой, сколько своей. Слишком хорошо знаю, какой я способный… И знаю, что порождает ложь. Страх, и ничто иное. Страх и неверие, маловерие… Оно же и малодушие. В детстве ложь происходит из страха наказания, из страха перед плохой оценкой, из страха неодобрения, из боязни ошибиться. Оценочный страх – самый жуткий тормоз развития, тормоз жизни. Однажды внедрившись в нас (есть и склонность к нему с рождения), страх этот принимает виды самые разнообразные: застенчивость, грубость, обидчивость, злобность, дурашество, пофигизм, раздутое самолюбие… Ну и конечно лживость, а иногда и лживость-наоборот, случай перед вами…

Настроение – это то, как душа знает прошлое, как чувствует настоящее и как строит будущее. Вглядитесь в любое настроение, свое или чье-то – обнаружите в нем и летопись прошлого, и картину настоящего, и сценарий вероятного будущего… (Вл. Леви — «Не только депрессия»)

Человек – дом: издали можно определить общий тип строения; вблизи виден архитектурный стиль и индивидуальные черты, если есть. Для тех же, кто живет в доме, он всегда особенный, несравним и неповторим… (Вл. Леви, там же)

…учебник психиатрии, где описывается клинический депрессивный бред самообвинения?… «Я самый отвратительный, самый мерзкий и гнусный человек на земле, я наихудший злодей, подлец, негодяй, преступник, которого следует немедленно казнить, душа моя должна гореть в аду вечным пламенем…» (из Вл. Леви — там же). Ср. Тания гл. 29: И это значит, [что человек должен] сердиться на животную душу, которая и есть его дурное влечение, громко и гневно в мысли своей говоря ему: «Ты зло и злодей поганый, и отвратный, и подлый и т. п.»

Чтобы прочувствовать и понять страдание другого существа, не обязательно, да и, как правило, невозможно в сей же миг ощутить то же самое или подобное; но совершенно необходимо оживить в себе опыт сходных переживаний – со-опыт, как я называю его, – добраться до памяти чувств, всколыхнуть ее, довести до ясного подробного осознания, придать должную силу выражения… (там же)

Величайшие духовные врачеватели прежних времен высшим средством лечения души, возможным для человека, считали встречную исповедь. Пропуская многие имена, проведу только пунктир из пяти: безымянный автор Книги Иова – Сократ – Сенека – Августин – Лев Толстой… Слабому открываются глаза на то, что и у сильного, и по состоянию, и по должности сильного – те же слабости, та же боль, та же греховность и та же смертность. И что, следовательно, борьба за дух – дело совместное…(там же)

Всякое переживание, однажды испытанное (NB! – как и всякое событие в мире/), стремится себя так или иначе воспроизвести. Боль и тоска (как и радость, и удовольствие!..) из причинно-следственной связи норовят выпрыгнуть в иную реальность: в возвратные временные круги… Так клишируются и состояния страха, превращаясь в фобии и панические атаки; так закрепляет себя и гневливость, и много разных навязчивостей, и упорный неадекватный смех; по этому же механизму воспроизводятся и психоаллергические реакции, и всевозможные влечения, и любови, и так называемые фантомные боли, когда болит то, чего уже нет…

Не вы думаете, что, «если не контролировать, он покатится», а ваша сидящая в подсознании оценочная зависимость думает так и подставляется вместо вас в ваше сознание. Не вы, а оценочная зависимость предписывает ребенку стереотипный сценарий обязательной школьной и последующей «успеваемости», от которой якобы зависит куда-надо-поспеваемость, жизненный успех то бишь, а от успеха – счастье… Да чушь это. Не зависит успех от успеваемости. А счастье не зависит от успеха. Нет этой зависимости в жизни – она только в вашем сознании, в вашей зависимости.

Эпоха отчуждения Маятник качается, только если закреплен на оси. Крепительная ось держит его на плоскости, по которой он совершает свои взмахи. Осью для маятника наркоманий и других патологических зависимостей у нас и во всем мире служит отчуждение: – между поколениями, между родителями и детьми: барьер взаимонепонимания, взаимная неинтересность и столкновение эгоизмов; – отчуждение между ребенком и школой, между чувством и знанием: неадекватность, недушевность образования, оторванность, отчуждение его от реальной жизни и человека;

Когда наше «я» вешает себе медали на грудь? Когда изначально у него есть некая неполноценность. Кстати, само слово «неполноценность» имеет интересное звучание (прислушайтесь к нему) – неполная цена. Человек в идее о себе не может сложить себе цену, она у него не полная. Ему все время что-то в себе не нравиться. Его не устраивает то, что существует, надо что-то другое. Но то, что есть, есть. Что человек от себя хочет? Что ему надо от себя? Ответ: чтобы он от себя не хотел, суть в следующем: он себе не нужен. Если бы он себе был нужен, он бы себя не мучил, ради какой-то мифической совершенной идеи, а расслабился в себе и жил. А когда он себе не нужен, ему есть дело до того, как он представлен в глазах других, каким «героем». Его жизнь посвящена тому, чтобы производить впечатление, какой он замечательный человек. Поэтому кроит себя и перекраивает без устали.

У нас общая страсть. Мы все торчим по одобрению. Всё, что нам надо — это чтобы кто-то похлопал нас по плечу или подарил золотые часы. «Гип-гип-ура, мать вашу!». Поглядите на этого умничку со значком, который полирует свой трофей. Сияй, мой ненаглядный алмаз. Мы все просто обезъяны, завёрнутые в костюмы, ждём пока другие нас похвалят. Если бы мы знали это, мы бы не занимались этой ерундой.