Между тучами и морем
Толдойс
3 кислев 5763 года
8 ноября 2002
МЕЖДУ ТУЧАМИ И МОРЕМ
«А он, мятежный…»- в свое время для нас, молодых еврейских подпольщиков в бровеносном СССР эти слова, да и вся «Песня» были дороги исключительно тем куплетом, в котором «между тучами и морем Голда Меир — буревестник». В эти дни горьковская птичка вспомнилась совсем в ином контексте. В одном из множества бесполезных исследований общественного мнения, проводимых институтами Юнеско, было установлено, что в последнее десятилетие XX века люди более всего ценили душевный покой. Более 74% из многих тысяч опрошенных поставили этот параметр во главу своей иерархии пожеланий.
А собственно говоря, что в этом удивительного? Живем в мире стрессов, потрясений, что ни день, новые катастрофы, разгул терроризма, да и природа — вулканы, океаны, ураганы — словно с ума сошла. Вот и просит душа — как индивидуальная, так и коллективная — покоя. И многие уже давно этот спрос распознали и свое предложение к нему пристроили: и политики, и главы новых и старых сект, и даже биржевые агенты и банкиры наперебой сулят нам покой и уверенность. А между тем, покой так близок, так возможен. Он — за кладбищенской оградой, не с нашей, а с той, другой, стороны. Люди, которые так отчаянно желают покоя, отнюдь не стремятся пересечь эту границу, не говоря об этом вслух, а часто даже и не отдавая себе отчета, он ищут покоя при условии, что он будет достигнут еще при жизни.
Но жизнь и покой — почти антонимы. Это очевидно в аспекте физиологическом: ну кто пожелает полного покоя своему телу, это же, в лучшем случае, паралич! А вот о душевном покое мечтает каждый или почти каждый. А ведь именно отсутствие покоя в душе приводит ее, а значит и человека, ее несущего, в движение.
Именно динамичность, способность к развитию, делает живое живым. Мудрейший из людей, царь Шломо говорил: «Ибо у живого есть надежда — ведь живому псу лучше, чем мертвому льву». Жизнь может принести с собой и беды, и тревоги, но только она может подарить счастье и только в ней — надежда.
Здесь, казалось бы, самое время и место сделать вывод, как в гимне «Бейтара» «ки шекет у рефеш»,- покой-де — мерзость. Но не так все просто. Дело, как всегда, в цели. Смешно и бессмысленно строить жизнь вокруг душевной бури, вызванной завистью к соседу, купившему новую машину. Такой род душевной бури недостоин истинного буревестника. Человеку, одержимому такими бурями, действительно, нужна профессиональная помощь, иначе он рискует рухнуть замертво на пороге желанного средства передвижения. Такие бури разрушают и душу и тело, и, даже в случае удачи, так мало дают человеку, что ни на каких весах ценностью показаться не могут.
А вот борьба с собой, как правило, полезна, хотя современные психологи учат любить себя таким, каким уж вышел и ничего в себе не менять.
Но мы полагаем, что меняться должен и может каждый из живых. Этот также верно в отношении праведных, как и в отношении грешных. И те и другие могут подняться на следующую ступень развития только через борьбу: «семь раз падет праведный и поднимется».
Не покоя должны мы желать себе, а того, чтобы борьба, в которой мы проводим жизнь не была мелочной и напрасной.
Великий ученик р. Нахмана из Бреслева, р. Натан Штернгарц из Чигирина, пришел к учителю и принял его идеи уже немолодым человеком. Состоятельный купец, он изменил свою жизнь внезапно. Покидая дом, он объяснил этот переворот своим домашним: «Я видел страшный сон и понял, что жить как прежде не могу». «Какой сон?» — спросили его. «Мне снилось, что я иду покупать булочки». «Ну и что же в этом страшного?!» «Неужели я родился, только для того чтобы ходить за булочками?!» — ужаснулся р. Натан.
Недавно попалась на глаза очаровательная переработка Островского: «На Последнем Суде, приговор: за бесцельно прожитые годы сделать ему мучительно больно». Кто знает, не сочтем ли мы, оглядываясь на прожитую жизнь, самыми постыдными те дни, когда в душе был покой, а ноги несли по привычному пути в булочную.