Дорогая цена страха

Вайишлах

17 кислев 5763 года

22 ноября 2002

ДОРОГАЯ ЦЕНА СТРАХА

Кто посмеет поставить под сомнение праведность и мудрость Яакова?! Вопросительно-восклицательный знак должен подсказать догадливому читателю правильный ответ: никто. Но в том и состоит уникальность еврейского пути к Б-гу, что и праведники наши могут ошибаться, и злодеи наши умеют творить добро.

Недельная глава рассказывает о нелегких днях Яакова: охваченный страхом, он делит стан надвое и готовится к встрече с братом, его величеством Эсавом-Грозным. Ничего хорошего Яаков от встречи не ждет, готовится к худшему. Сценарий подготовки самый, что ни на есть, еврейский: подкуп-молитва-бой.

И посылает он к Эсаву парламентариев с дарами, приговаривая: Эсав, господин мой, Яаков, раб твой… Многие из комментаторов находят оправдания и этому унижению (мудрая лесть, вежливость, намек на то, что отцовское благословение не сбылось) и этому страху (дескать, своих грехов боится, а не Эсава). Но в многоголосье и семидесятиликости Торы есть и другая нота, другая линия.

Магарам, например, не щадит праотца: «Из-за того, что Яаков заискивал перед Эйсавом и боялся его, назвал своим господином, склонившись пред ним, и сегодня народ Израиля живет среди потомков Эсава в изгнании. Не должен был Яаков вести себя так, ведь обещано было ему раньше Всевышним: «Вот Я с тобой, и буду хранить тебя, куда бы ты ни пошел» («Брейшит», 28:15)».

Надо понять, что Тора — не лубок, а закон жизни. Если Яаков в отличие от нас с вами никогда не ошибался бы, если бы не был, как мы, плотью и кровью, нам нечему было бы у него научиться, нам было бы ни к чему читать из года в год историю его жизни. Тора — это книга о нас с вами. Страх Яакова, его фигура, склоненная в низком поклоне — это наш страх и наша слабость.

Яаков бежит через Ябок, происходит ночной поединок с ангелом, Яаков выходит живым, но охромевшим. И снова, Рашбам говорит, что Яаков наказан за страх и бегство. «Так случается со всеми, кто идет не по той дороге, по которой ему велел идти Творец, или отказывается исполнить возложенную на него миссию».

Мы живем в дни великого страха. Имя ему террор. Цель его: склонить нас в глубоком поклоне, загнать снова в чужие края, через реку Ябок.

Страх опаснее раны, страшнее хромоты. Он парализует и лишает для начала не жизни, а живости, способности бороться. И если для самого Яакова он оказался коварной ловушкой, то и нам не помешает бояться не только опасностей, но и страха перед ними.

Бояться страха… Экий неловкий оборот. Куда смотрит редактор!

«Ал тира авди Яаков»,- говорит Всевышний. «Не бойся, раб Мой, Яаков». Ничего не бойся, кроме страха. Потому что ничто и никто не победит тебя извне, только страх изнутри может свалить тебя с ног.

Напрасно Яаков боялся. Эсав встретил его поцелуями. «И побежал Эсав навстречу Яакову, и обнял его, и пал ему на шею, и целовал его, и оба плакали». В Торе есть несколько мест, в которых определенные буквы помечены сверху точкой. О таких местах говорят, что сама Тора требует: истолкуй меня! Над словом ваишакегу («и целовал») стоят точки: Талмуд приводит слова раби Яная: не поцеловать, а укусить хотел Эсав Яакова, но камнем стала шея Яакова, и сломались зубы Эсава, и заплакали оба: один — о шее, другой о зубах. Вот такие поцелуи. С тех пор и любят небритые дяди на Ближнем Востоке целовать потомков Яакова: авось шея размягчилась.

Евреи — «народ жестоковыйный», в переводе с архаичного наречия русских переводчиков — «народ с твердой шеей». Страх размягчает шею. И чем больше боимся мы, тем легче и глубже впиваются зубы Эсава-Ишмаэля-Ясира-Ахмада в живую плоть.

Порочный круг кровь-страх-кровь-страх, эскалацию террора, реку крови можно рассечь только одним способом: хорошенько усвоить слова Рашбама и Магарама.

Здесь, на моей земле, я не боюсь никого. Я и в России был евреем без страха. А здесь — и подавно. Боюсь только одного: страха, робости, рабской согбенности.

Боюсь еврейского страха перед гоем. Боюсь, и потому объявляю страху войну.