Глава 120

Поселение еврейских земледельцев. – Счастливый товар. – Зять р. Баруха-Батлана р. Давид и его сын Кадиш.

Барух, которого Провидение предназначило стать отцом основателя Хабадского хассидизма, так чуждался своей семьи, даже своей сестры, что узнать о большом своем ихусе, о великом благородстве своей семьи, он смог только от чужих людей, особенно в то время, когда он находился в Добромысле у своего друга р. Ицхак-Шаула, которому он помогал по работе в кузне и от которого он услышал много о хассидизме. До молодого хассида р. Ицхак-Шаула дошло много рассказов также и о семье Баруха. Прислушивался Барух с удивлением и с немалым удовольствием к рассказам о его дяде р. Кадише, который проживал в Витебске и в доме которого находилась до своей свадьбы его сестра Девора-Лея. Р. Кадиш принадлежал к семье матери Баруха. Он был сыном р. Давида, брата отца матери, дедушки Баруха, имя которого было также Барух, р. Барух-Батлан, как его звали в Познани, где проживала вся семья.

Р. Давид, как и его брат р. Барух, также принадлежал к каббалистам и был последователем Баал-Шема из Замоща, р. Иоела. Но р. Давид вел себя совсем иначе, чем его брат р. Барух-Батлан. Р. Давид проживал в деревне примерно в пятнадцати милях от Познани. Он занимался там обработкой земли вместе с другими евреями. Все эти хлебопашцы были каббалистами и вели себя как их предки, которые были последователями каббалы, как и большинство выходцев из Испании и Португалии. Поведение каббалистов тех времен состояло в том, что у них была склонность к аскетизму, отдалению от общества, уединению. Однако эти каббалисты-хлебопашцы из-под Познани не были аскетами и не искали уединения. Но в жизни они вели себя так, будто они действительно отдалялись от общества. Они чуждались друг друга и приходили в соприкосновение между собой только в то время, когда евреям следовало быть вместе, – в миньяне, при коллективной молитве.

Хотя р. Давид был обожателем р. Иоела Баал-Шема, он навещал его весьма редко, не так, как его брат р. Барух, который систематически навещал своего ребе в определенное время.

Р. Давид и другие евреи-хлебопашны были известны во всем округе. Им не нужно было вывозить свой хлеб, фрукты и овощи со своих полей, садов и огородов или шерсть от своих овец в ближайшие города на продажу. Покупатели сами являлись к ним в деревню за товаром.

Когда поселенцы отпраздновали десятилетие своего поселения, явился туда торговец из Праги, который был готов закупить у всех евреев весь их товар оптом. И цену предложил этот торговец весьма заманчивую. Еврейские хлебопаш-цы-каббалисты собрались, чтобы обсудить полученное предложение. До этого они свой товар продавали небольшими партиями разным покупателям. На собрании мнения разделились. Были такие, которые считали, что этой сделкой лишат заработка тех торговцев, которые покупали у них товар частями. Вопрос был передан на решение старшим поселенцам, а также обоим учителям, проживавшим там. Решение гласило, что несмотря на выгодность сделки с пражским торговцем, эту сделку не заключать, чтобы не лишить заработков других торговцев. В дальнейшем узнали, откуда взялось это, что за их товаром явились даже из далекой Праги с целью закупить все оптом по хорошей цене. Оказывается, что в Праге распространились слухи, что товар хлебопаш-цев-каббалистов – счастливый.

Основанное каббалистыми поселение, в котором у каждого из них был свой надел, называлось Эрец Ахаим («Земля жизни»). Во всем округе говорили, как о весьма определенной вещи, что все произрастающее на полях, огородах, в садах или в сараях этих каббалистов, приносит счастье. Рассказывали даже чудесные вещи об этом. Так, например, шли слухи, что р. Перец, который изготовлял напитки, получал в четыре и в пять раз больше продукции из картофеля и зерна каббалистов, чем из обычных картофеля и зерна. К тому же напитки получались лучшего качества и были вкуснее. Рассказывали также о лавочнике р. Шим’оне, разбогатевшем якобы на шерсти и конопле, закупленных им у каббалистов.

Когда слухи об этом достигли Познани, нашлось уже много охотников на товары из поселения Эрец Ахаим. Поскольку на их товар был большой спрос, могли каббалисты повысить цены на их товары. Но они продолжали продавать свой товар по обычной цене и только прежним покупателям. Они отказались также, как мы уже знаем, торговать с пражским торговцем, пожелавшим закупить оптом весь их товар по весьма высокой цене. Нашелся торговец из Познани, который ухитрился приобрести участок земли в пределах поселения Эрец Ахаим, и предложил каббалистам обрабатывать и его землю. Он был согласен нести все расходы и довольствоваться только частью доходов. Но каббалисты отказались от этой сделки. Это противоречило их точке зрения на праведное поведение людей.

В этом примечательном поселении проживали два меламеда для обучения детей каббалистов-хлебопашцев. Один из них, р. Нафтали, был начальным учителем, а другой. Р. Шим’он, обучал старших детей Гемаре. Был там также старик р. Яаков Копель, который преподавал взрослым юношам. Все трое были также членами кружка каббалистов и последователями Баал-Шема из Замоща. Эти меламедим завели порядок не обучать каббале учеников, не достигших восемнадцати лет. Однако дух каббалы чувствовался в их занятиях с учениками еще задолго до достижения учащимися восемнадцатилетнего возраста. Это выражалось не только в легендах, которые учителя рассказывали своим ученикам, но и в возвышенных наклонностях, которые они укореняли в них.

Даже меламед, обучавший малюток, старался внедрять в сознание маленьких учеников с самого начала при обучении их алфавиту, что сами буквы еврейского языка обладают особой святостью.

– «Святые овечки» мои, – говорил р. Нафтали деткам, – вы учите алеф-бейт, вот эти святые буквы, которыми Владыка мира создал вселенную и при посредстве которых Всевышний дал Своему народу Израилю Свою Тору через Своего слугу Моше-рабену.

Р. Шим’он, обучавший Гемаре, рассказывал своим ученикам, что в то время, когда передают нечто новое, найденное кем-либо в толковании Торы, и при этом вспоминают автора этих новинок, уста этого новатора, даже если он давно уже на том свете, свете истины, начинают шевелиться в могиле и его душа тает от удовольствия в раю. Тогда он благословит тех, которые изучают Тору. Вот почему, говорил р. Шим’он ученикам, наши Хазал учат, что, когда передают от имени кого-либо Тору, то автор этой Торы как бы находится среди нас в это время. Таннаим и амораим, которых мы цитируем при изучении Торы, находятся все с нами. Поэтому мы обязаны оказывать им почет, смешанный с благоговейным трепетом.

Вот в этом поселении Эрец Ахаим и родился р. Кадиш. Его отец р. Давид считался старшим среди других каббалистов поселения. Его считали великим ученым как в нигле, так и в нистар.

Р. Давид был человеком духа, но холодным и расчетливым. Его никогда ничто не волновало. Он был участником случившегося у кого-либо радостного или печального события только потому, что так предписывает Тора, а не потому, что он этому сочувствует. Радость или горе другого человека его самого не трогали. Он не умел смеяться, так же, как не умел плакать. Его ничто не трогало. Он был сух, как череп. Р. Давид в своем поведении придерживался хороших правил, указанных в святых книгах, правил, которым учил здравый смысл и не требовавших проявления чувств. Он жил по указаниям Торы, но без хотя бы чуточки теплоты. Он был печален в день Тиш’а беАв и весел в день Симхат-То-ры, но только потому, что так требовалось и так было указано. Больше того, – он во все это вкладывал все возвышенные мысли каббалы, но внутренне и внешне он оставался холоден.

Сын р. Давида, Кадиш, с самого детства проявил большие способности. Его мать, Цивья, очень его нежила, ибо он был ее единственным сыном. Ребенок отличался от своего отца. Он скорее был похож на мать, веселую и добросердечную. Но при виде отца, сдержанного, холодного и хмурого, становился Кадиш тоже таким, возможно, – против своей воли, противно своему характеру. Его воспитание не отличалось от воспитания других детей поселения Эрец Ахаим. Он учился сначала у р. Нафтали, затем его передали р. Шим’ону для изучения Гемары, и наконец он поступил к р. Яакову Копелю, у которого он очень отличился в учебе.

Когда отец умер, не было еще Кадишу и шестнадцати лет. Его мать, вдова Цивья, решила тогда оставить поселение и поселиться в Познани, имея при этом в виду главным образом благо сына. Она хотела, чтобы он учился в ешиве и находился среди талмудистов, которыми отличался город Познань. Особенно хотела она, чтобы Кадиш находился под наблюдением р. Баруха-Батлана, брата ее умершего мужа. Она имела в виду продать свой участок земли в поселении Эрец Ахаим, оставленный ей мужем, и на вырученные деньги устроиться в Познани, – открыть лавчонку, которая могла бы обеспечить жизнь ее и ее единственного сына. Но руководители поселения были против этого. Они заявили, что это противоречит их уставу, принятому ими при самом основании поселения. Согласно этому уставу, обязаны были все жители поселения учить и молиться за упокой души умершего поселянина вместе со справляющими по нем траур родными. Это должно было продолжаться по крайней мере весь год траура. Вдова и сирота не хотели нарушить установленные правила и остались на месте. В комнате р. Давида организовали миньян, молились и учили в соответствии с уставом поселения.

По уставу поселения были освобождены от работы вдовы и сироты на их наделах; эти работы выполняли за них остальные члены поселения. Бросали жребий, и на кого жребий выпал, тот должен был выполнять работу вдовы и сироты в течение всего года траура, справляющие же траур могли все это время заниматься исключительно Торой и добрыми делами во имя и на благо души покойного. В течение этого года Кадиш продолжал учебу. Хотя ему еще не было 18 лет, ему на этот раз разрешили изучать каббалу.

В этом году произошло нечто в поселении Эрец Ахаим. В то лето была всюду большая засуха, и все, что было на полях и в садах, сгорело; у каббалистов же было достаточно дождя, и урожай был большой. Это усилило повсюду веру в исключительность хлебопашцев-каббалистов.

В то время, как благодаря плохому урожаю неимоверно подняли цены на продукты крестьяне в деревнях и торговцы повсюду в городах, отказались каббалисты из Эрец Ахаим продавать свои товары хотя бы на копейку дороже, чем в прошлые годы. Они могли бы разбогатеть, но они и слышать об этом не хотели. Покупателей их товаров они также обязали ни на грош не повышать розничные цены. Каббалистов за это очень хвалили.

Когда год траура прошел, разрешили каббалисты вдове и ее сыну-сироте продать свой надел и перебраться в Познань. Согласно уставу поселения, надел не мог быть продан чужому человеку, а только одному из жителей поселка для его зятя или подросшего сына. Вдова Цивья и ее сын Кадиш могли, наконец, оставить поселок.