Молитву «Мусаф» произносят по субботам, новомесячьям и тем праздникам, которые упоминаются в Торе. Она напоминает о жертвоприношении «мусаф» («добавочном жертвоприношении»), которое в эти дни приносили в Храме. Если «Шахарит» и «Минха» соответствуют двум частям ежедневного жертвоприношения «тамид», то молитва «Мусаф» соответствует добавочным жертвоприношениям, отмечавшим особые дни еврейского календаря.
«Мусаф», как и остальные субботние молитвы «Амида», включает в себя семь благословений, центральное из которых начинается словами: «Ты установил субботу и пожелал, чтобы в эти дни приносили особые жертвы...» Этот отрывок построен как акростих в обратном порядке букв еврейского алфавита. Заканчивается он словами: «Благословен Ты, Г-сподь, освящающий субботу!»
Когда хазан повторяет «Мусаф» вслух, то «Кдуша» -более пространная и сложная, чем в «Шахарит». Согласно сефардскому «силуру», она начинается так: «Венцом увенчают Тебя. Г-сподь, Б-г наш...», а согласно ашкеназскому – «Воспоем мы святость Твою и превознесем...»
В субботу, совпадающую с новомесячьем, в молитву «Мусаф» вносятся некоторые изменения: в ней упоминаются также жертвоприношения, которые приносили в рош-ходеш, и среднее благословение начинается иначе: «Ты создал Свой мир в начале времен...» Заканчивается оно так: «Благословен Ты, Г-сподь, освящающий субботу, и Израиль, и дни рош-ходеш!»
При повторении хазаном «Мусафа» когены благословляют народ, а после его окончания произносится «Кадиш титкабель» («Полный кадиш»), «Нет никого, подобного Б-гу нашему...» и «Вот состав смеси для воскурений».
«Нет никого...» – это великолепный гимн, посвященный единству Вс-вышнего. Он начинается ответом, предшествующим вопросу: сначала – «Нет никого, подобного Б-гу нашему!..», и лишь потом: «Кто подобен Б-гу нашему?..» – вопрос, звучащий чисто риторически.
А перечисление «состава смеси для воскурений» напоминает нам об ежедневом воскурении благовоний в Храме.
После этого мы кратко перечисляем псалмы, которые левиты пели в Храме изо дня в день, затем произносим отрывки из Талмуда «Так передают от имени Элиягу...» и «Изучающие Тору умножают мир на земле». Затем – «Кадиш дерабанан» и «Алейну». Как уже упоминалось, молитву «Алейну» составил Йегошуа бин Нун. После нее говорят «Кадиш ятом».
Каждую субботу после утренней молитвы принято петь «Гимн славы»: «Буду петь благозвучно и гимны ткать, ибо к Тебе душа моя стремится неудержимо...» В некоторых общинах «Гимн славы» поют после «Шаха-рит» перед чтением Торы. Принято также, чтобы запевалой был мальчик, который становится тогда на место хазана. Открывают «арон кодеш», ведущий поет одну строчку, и вся община повторяет ее... «Гимн славы» также построен как акростих, и стихи перекликаются между собой внутренними рифмами. После «Гимна славы» говорят «Кадиш ятом» – и на этом утренняя молитва субботы заканчивается.
«МИ ШЕБЕРАХ» ДЛЯ ТОГО, КТО СОБЛЮДАЕТ ТИШИНУ...
Следует отметить, что и молитва, и суббота, в целом заслуживают особого благоговения. Поэтому нельзя разговаривать во время молитвы и чтения Торы, бесцельно ходить по синагоге и снимать «талит» раньше окончания молитвы.
Кстати, в связи с необходимостью соблюдать порядок и тишину во время молитвы, стоит привести «Ми шеберах», который составил р. Йомтов-Липман Геллер[1]: «Тот, Кто благословил наших отцов – Аврагама, Ицхака и Яакова, Моше и Агарона, Давида и Шломо, благословит того, кто бережет уста свои и язык свой от того, чтобы прервать молитву от «Барух шеамар» до самого конца ее, а в субботу – публичное чтение Торы даже словами самой Торы, а уж тем более -праздной беседой и пересказыванием слухов. Да будет он благословен всеми благословениями, записанными в Торе Моше-рабейну и во всех пророчествах, пусть он увидит потомков своих – благочестивых и здоровых, и удостоится мудрости и величия в обоих мирах – в мире этом, о котором сказано «И вот он хорош», и в мире грядущем – бесконечном дне добра, и скажем: «амен»!»
[1] Р. Йомтов-Липман Геллер (род. в 1579 г. в городе Валлерштейн в Южной Германии – умер в 1654 г.) – раввин, выдающийся комментатор Мишны. Отец его, р. Натан, умер до его рождения, и дед его, р. Моше Валлерштейн, глава раввинов Германии, взял к себе сироту и воспитал его. Р. Йомтов-Липман учился также у Магараля из Праги и в возрасте 18 лет уже был членом еврейского суда Праги. 27 лет был раввином в Праге, где написал свой великий труд -комментарий к Мишне «Тосфот Иомтов». После смерти Магараля был избран главой еврейского суда вместо него. Позже переехал в Вену, а потом вернулся в Прагу, где был избран главным раввином города и перенес бедствия Тридцатилетней войны. Конец жизни провел в Кракове, где был главой еврейского суда и истины. Оставил богатое духовное наследие – написанные им книги и введенные им обычаи.