Хасидское слово - 335

До того, как родиться, — говорил р. Лейб, по прозвищу Шпольский дедушка, — я отказывался от жизни. Стоит ли тяжко трудиться среди смертных, мучимых собственными слабостями? Чтобы я согласился появиться на свет, мне разрешили выдвинуть определенные условия. Я поставил четыре: чтобы я никогда не болел, чтобы мои будущие дети стали честными и простыми евреями, чтобы я никогда ничего не забывал — и еще одно, которое я не имею ни желания, ни права разглашать. Знаете ли вы, кто, в конце концов, заставил меня думать по-иному? Крестьянин с лопатой в руках обратился ко мне, словно к старинному приятелю: «Эй, послушай, — сказал он. — Рассуди хорошенько: я тружусь без передышки, чтобы дать хоть немного радости и отдыха людям, которые в этом так нуждаются. А ты? Лежишь тут, как будто ты не человек — венец всего сущего. Почему ты отказываешься помочь мне?» — Понимаете, — прибавлял Шпольский дедушка, — против ангела я бы устоял, но не против него.