Кто я вообще? Пурим 5772
В Пурим мы касаемся самого глубокого места в душе, где я не знаю, или я Мордехай или Аман, и что скрывается за всеми масками.
Рав Ицхак Гинзбург, Пурим 5772
«Человек должен напиться в Пурим до такой степени, что перестанет различать между «проклят Аман» и «благословен Мордехай»». Эти слова Гемары служат основой всего Пуримского веселья, как с точки зрения галахи, так и с точки зрения духовного служения, требующегося в этот день. Но что означает «пока не перестанет различать»? Переход от «различать» к «не различать» можно рассмотреть не как один шаг, но как постепенный углубляющийся процесс: сначала я «знаю». Потом я достигаю ступени «не знаю». Но тогда я вижу перед собой новую ступень «не знаю», относительно которой я пока что «знаю», и я продвигаюсь к ней. Таким образом, я «знаю-не знаю-не знаю-не знаю» и т.д., поднимаясь по спирали все выше и выше.
Если так, то мы объясним сейчас «ад ло яда» («пока не перестанет различать») на нескольких ступенях, одна над другой, подобно тому, как процесс опьянения это постепенный и продолжительный процесс. Тот, кто читает этот урок в Пурим, приглашается поднять с нами стаканчик на каждом этапе.
Первый стаканчик: величие праведника и падение грешника
Лехаим, лехаим. По простому смыслу ад ло яда означает, что мы не различаем, чему мы радуемся больше — падению Амана или величию Мордехая. В Пурим мы не скрываем, что падение Амана на самом деле радует нас, и достаточно услышать стуки бум-бум-бум в синагоге, когда читается Мегила, чтобы убедиться в том, что это вызывает огромную радость (больше, чем крики «гол» на футбольном поле). Эта радость не есть «радость падения», которая расценивается мудрецами как нечто низкое и негативное, но радость раскрытия, что Вс-вышний управляет миром и хранит нас, «не спит и не дремлет страж Израиля», и Он вмешивается в историю Мегилы, и изменяет ее в нашу пользу. Злобная затея Амана переворачивается в конце концов в нашу пользу (кто бы еще, например, догадался бы выстроить такую большую виселицу?)
С другой стороны, мы очень радуемся тому, что Мордехай-иудей поднимается к величию. Мордехай это наш «Ребе», любимый руководитель всего народа Израиля, и он становится самым главным человеком во всем царстве Ахашвероша, как об этом говорится в завершающем стихе Мегилы: «Ибо Мордехай-иудей заместитель царя Ахашвероша». Мы справедливо гордимся тем, что «наш человек», праведник, побеждает, и мы видим в этом Б-жественное Провидение и кидуш аШем (освящение Имени), поскольку праведник представляет не только нас, но представляет также самого Вс-вышнего. Ведь вся история Пурима началась с того, что Мордехай отказался поклониться Аману, и освятил имя Небес.
На самом деле трудно понят, какая радость больше — падения Амана или возвышения Мордехая. На трезвую голову, у человека еще есть, может быть, какое-то твердое мнение, предпочтение одной из сторон. Но после первого лехаима уже трудно понять, какая радость больше. «Ад ло яда», лехаим!
Второй стаканчик: кто я на самом деле?
До сих пор мы рассматривали Амана и Мордехая по простому смыслу, как две личности, находящиеся вне нас. Однако более глубокое объяснение приводит к тому, чтобы увидеть Амана и Мордехая различные части нас самих, как нечто существующее внутри нас. Если так, то «пока не перестанет различать…» означает, что я не знаю, как судить самого себя, или же я «проклят Аман», или же я «благословен Мордехай».
Предположим, что в общем, я «хороший еврей», который ведет себя соответственно предписаниям Шулхан Аруха. Но под этой внешней маской — кто я на самом деле? Действительно ли я «Мордехай-иудей», который стремится творить добро, и только дурное начало приходит ко мне, как нечто внешнее, и пытается отвлечь меня, вопреки моему внутреннему желанию. Или же наоборот, внутри я на самом деле «преступный Аман», полный дурных устремлений, вожделений и злобы, и всяческого зла, но только я каким-то образом умудряюсь управлять этим «вулканом» и притворяться праведником?
На самом деле, Хазаль учат нас, что, как правило, я должен смотреть на себя как на Амана-грешника! «Даже если весь мир говорят тебе что ты праведник — будь в глазах своих как грешник». Конечно, во мне есть очень много хорошего, во мне есть Б-жественная душа, которая чиста, которая «часть Б-га свыше действительно». Но моя базовая идентичность связана именно с самыми низкими сторонами личности, со стороной грубой и животной (то, что называется в хасидут животной душой). Это мое первичное «я», но что? Внутри меня есть «душа которую Ты дал во мне», и она может и должна властвовать над моей низкой первичной идентичностью. Таким образом, я «выхожу из себя» и «веду себя как человек», а не как животное, но внутри мое положение хуже не бывает, я «волк в овечьей шкуре». С другой стороны, тот, кто думает, что он праведник, у него есть серьезная проблема: отсюда начинается гаава (высокомерие), которая есть мать всякого греха. Другими словами, доброе начало говорит мне: «ты преступный Аман», а дурное начало говорит мне: «ты праведный Мордехай» …
Что происходит в Пурим? С одной стороны, можно видеть тонких и глубоких людей, которые после нескольких стаканов водки начинают заниматься хешбон нефеш (душевным самоотчетом) и бикорет ацмит нокевет (беспощадной самокритикой), которую, как правило, мы несколько подавляем в себе.. Но сейчас я готов признать, что на самом деле внутри, в самых потайных комнатах моей души, во мне есть такой «шкаф со скелетами», что мне страшно даже думать об этом. И тогда я начинаю плакать, потому что я понимаю, насколько я Аман-раша, какой же я мерзавец-Аман, и только чудом меня еще не вздернули на виселице…
Но, с другой стороны, если выпить как следует, то можно тоже сказать: «Я праведный Мордехай»! В течение всего года мы касаемся, как правило, тех ступеней души, в которых наша базовая идентичность, наше основное «я» — это низкое и преступное «эго» нашей животной души. Но в Пурим мы достигаем более глубокой идентичности, более глубокого «я» в душе, столь глубокой и сущностной точки души, на которой мы все праведники. Это есть самая глубокая еврейская идентичность, которая пробуждается в Пурим. Кто ее пробуждает? — Мордехай-иудей. Есть великие праведники, которые способны рассказывать о своих достижениях, без того, чтобы это повредило им. Лучший пример на это — Моше рабейну, который сам написал в Торе, «и этот человек, Моше, скромнее каждого человека на земле» и остался столько же скромен даже после того, как написал этот стих! Этой ступени мы способны достичь в Пурим — за пределами моего личного «имиджа», под всеми «позами» и масками я еврей, и в таком своем качестве я «благословен праведный Мордехай».
Таким образом, мы достигли ступени, где мы, действительно, уже не различаем, где мы находимся на шкале между «проклят Аман» и «благословен Мордехай», и тогда «кто я вообще?»… Лехаим!
Третий стаканчик: жить настоящим
Держитесь крепче. На самом деле мы еще не добрались до настоящего «я не различаю». Поскольку при любом раскладе, когда я сомневаюсь кто я и что я, Аман ли я или Мордехай, выходит, что я занят в основном самим собой, я занимаюсь «самоопределением». Я пытаюсь «поймать» себя, определить и расставить оценки — я праведник или я грешник, я такой или я сякой — и исполнить (нееврейскую) формулу «познай самого себя». Даже если результатом будет «ничья», так или иначе, я занят «самопознанием». Это еще не называется настоящее «ад ло яда».
Сейчас, после третьего стакана, можно уже понять, что самое главное — не заниматься вообще вопросом «кто я». Сейчас мы объясним, что «не различает между проклят Аман и благословен Мордехай» означает, что меня это вообще не интересует, или я «проклятый Аман», или же я «благословенный Мордехай». Я не выставляю себе оценок, и не занимаюсь «самоопределением». Поскольку все мои достоинства и недостатки, которые я о себе знаю, это не мое настоящее «я». Возможно, все это внешние димьонот (игра воображения), и вообще, кто знает, что находится у меня в корне моей души. Не нужно заниматься этим, просто жаль потраченного времени. Основное в служении Вс-вышнему — это жить настоящим моментом: в настоящий момент я — первичная материя, лишенная какой-либо формы, в которой все возможно — или я буду сейчас «благословенным Мордехаем», или же, не дай Б-г «проклятым Аманом». Так и в следующий момент времени: снова мне следует выбирать, делать совершенно свободный выбор, играть ли мне сейчас роль Мордехая или же роль Амана. Нет смысла начинать «определять» себя как грешника или праведника. Или, в каком-то другом месте на шкале, сама попытка определения грешит против моей внутренней истины — ибо я должен подняться сейчас выше всякого сознания, способного схватить лишь «то, что есть». Я сейчас только «то, чем должно быть».
Алтер Ребе в Тании выставляет образ бейнони как модель, к которой следует стремиться. Бейнони это человек, которому запрещено даже на одну секунду смотреть на себя в зеркало и говорить «я такой». Я всегда средний, я постоянно балансирую между и между, между «проклят Аман» и «благословен Мордехай», я нахожусь в состоянии первичной материи, в состоянии «ничто», которое невозможно постичь. Каждый данный момент времени я нахожусь в нулевой точке отсчета, и я должен служить Вс-вышнему и стараться сделать правильный выбор (и даже если я ошибся, не следует оглядываться слишком сильно назад, но нужно снова смотреть вперед, на новый момент, и выбирать сейчас добро). Так, действительно, мы должны вести себя в течение всего года, и тем не менее, очень трудно совсем отказаться от привычки расставлять оценки. Только в Пурим, после нескольких хороших стаканов, которые заставят нас забыть о себе, можно действительно достичь ступени, где я полностью «ад ло яда», где есть только настоящее, здесь и сейчас. Лехаим!
Четвертый стакан: за пределами всех масок
Поднимем еще стаканчик, и еще раз глубоко вздохнем: мы начали с того, что непонятно, какое веселье больше, от падения грешника или от возвышения праведника. Мы продолжили тем, что непонятно, кто я вообще, грешник или праведник. Дальше мы поднялись на ступень, где это вообще не важно, кто я, ведь все равно это все маски…
Сейчас пришло время снять все маски, и раскрыть, кто на самом деле прячется за всеми этими играми. Ведь Пурим это праздник «мегилат Эстер», раскрытия сокрытого. «Ведь ты Б-г скрывающийся, Б-г Израиля, спасающий» — за настоящим преступным Аманом (тот, который висит сейчас на дереве), за настоящим Мордехаем-иудеем (который на лошади), за моим маленьким Аманом внутри меня, и за моим маленьким Мордехаем, и также за моим настоящим, здесь и сейчас — за этим всем находится Вс-вышний. Ведь «нет никого кроме Него», и если отодрать еще и еще слой действительности, от места, от времени и от всех действующих лиц, есди снять все облачения и искать настоящую сущность, если ты будешь искать внутри этгого всего нечто сущностное и настоящее и истинное — ты в конце концов достигнешь Сущности и Сути, благословен Он.
Вообще говоря, невозможно до конца поднять этот занавес, иначе все представление будет испорчено… Но на вершине Пурима, можно раскрыть эту тщательно скрываемую тайну: за тысячей масок этого мира, за всем этим стоит только кто-то один, единый и единственный, истинно живой и вечный. Сейчас мы достигли «не различать между проклят Аман и благословен Мордехай», ибо также за Мордехаем я вижу Вс-вышнего.
Это знание не приходит, чтобы создать анархию и хаос, не дай Б-г. Это ускользающее знание, «пока не перестанет различать», которое ощущает тайну, которая есть во всем мироздании — не отрицая истинный факт, что у нас есть ясная миссия выбрать добро и презирать зло. Наоборот, это причина, почему все возможно: ибо в точности так же, как Вс-выний облачается в маски, и скрывается везде, так мы тоже пойдем по его следам, и решим, что мы проведем весь следующий год в маске праведного Мордехая-иудея.