НА ПЕРЕКРЕСТКЕ
Святая зеюя Израиля… Говорится, что это сердце мира, что оттуда течет жизненная сила во все стороны света. Говорится, что там небо соединяется с землей, что именно оттуда молитвы всех людей поднимаются к Гашему. Говорится, что когда Гашем пришлет Машиаха, еврейского царя из дома Давида, то он соберет всех евреев из галу-та и поведет их в Эрец Исроэль.
Но нашлись люди, которые устали ждать. Машиаха все нет, может все это сказка, а сердце тянет их к горе Сион, туда, где была когда-то столица Израиля. Эти люди называют себя сионистами. Они убеждали себя и других, что стоит всем евреям собраться на родной земле, как исчезнет бедность и грусть, ненависть народов мира уляжется.
Это оказалось неправдой. Всех евреев на земле Израиля собрать не удалось. Ненависть гоев вспыхнула с удесятеренной силой, В Германии Гитлер готовил немцев к убийству евреев. В Папестине арабы устраивали кровавые погромы. И бедность была, и грусть точила сердце. И все же кто-то был готов терпеть все это, лишь бы сбросить с плеч ярмо Торы. Так солдат удирает из полка в лес, мерзнет, голодает там, но рад, что не надо выполнять приказы.
Папа собрался в гости к этим дезертирам. Он, который столько сил отдал американским евреям, теперь почувствовал, что пришла пора с ними прощаться. Рухома узнала об этом решении на родительской кухне, куда Папа созвал всех своих детей. Он пришел из шул, съел свой скромный ужин, и после второй чашки кофе сказал:
– Дети, вы знаете, что я приехал в эту страну, когда мне было восемь лет. Больше тридцати лет я старался распространять здесь Тору и идишкайт – с Маминой помощью, конечно... Дети, теперь вы все имеете собственные семьи, борух Гашем. Вы стали стойкими евреями, которые будут передавать Тору не только своим детям, но и другим людям тоже. Сейчас пришло время Маме и мне покинуть Америку. Мы собираемся переселиться в Эрец Исроэль.
Это было, как взрыв снаряда. Наступила тишина, пронизанная электричеством* Каждый думал: что же теперь будет? Уходит Папа – наша крепость, наш проводник, решатель всех наших вопросов. Уходит Мама – все понимающая, добрая, благородная Мама, которая была рядом в любой беде, которая всегда готова была принять тебя в свои раскрытые любящие руки. Как смириться с этим, как это понять?
Потом все заговорили разом. Папе пытались напомнить, как много у него в Америке дел. Что будет с их субботними гостями – ведь каждый шаббос около тридцати человек переступает порог их дома... Что будет с уроками Торы, которые давал Папа? Кто позаботится о людях, которым он всегда помогал?
Папа поднял руку:
– Я понимаю, что эту новость вам очень трудно принять. Я тщательно обдумал все и мое решение принято. Мы надеемся к Рош га-шоно быть в Ерушалаиме.
А потом Папа стал раздавать детям свое главное наследство -мицвос, которые он выполнял, живя в Америке. Даже разделенные среди многих, они выглядели внушительно, и приходилось задумываться, а потянут ли они, все вместе, хоть какую-то часть отцовского груза?
Сборы к отъезду были в разгаре. Укладывались книги. Покупались чемоданы. Друзья, приходя прощаться, пытались понять, почему же на старости лет реб Яаков Йосеф покидает насиженное место и едет навстречу неизвестности. Догадки высказывались разные, но ясный ответ не получил никто. Хотя, он и так был всем известен.
Наверно, так приказал Босс.
ПРИЕЗД
Корабль, на котором Папа и Мама плыли в Эрец, должен был пристать в порту Хайфы в среду. Времени вполне хватало, чтоб распаковать багаж и подготовиться к субботе.
Но в середине пути капитан получил приказ плыть кружным путем, чтоб избежать столкновения с минами. Путь удлинился. Корабль прибыл в Хайфу лишь в пятницу, за час до захода. Но и этого времени хватало на то, чтоб схватить такси и попасть в дом к знакомым к тому времени, когда зажигают свечи. А багаж с корабля можно забрать потом, после гавдолы.
Было 1 сентября 1939 года. Вдруг заговорили рупоры, объявляя, что Германия напапа на Польшу. Началась вторая мировая война. Пассажирам сказали, что они должны немедленно забрать весь багаж, потому что корабль тут же уйдет из гавани.
Папа схватил саквояж, в котором лежал талес, тефиллин и Сефер Тора, Мама взяла сумочку и они помчались к таможенному офицеру. Папа попросил забрать багаж после. Папа объяснил:
– Я в своей жизни ни разу не нарушил субботу. Приехать в Святую Землю и осквернить ее – это невозможно. Англичанин ответил коротко:
– Рабби, это война. Вы должны пойти на уступки.
– Сделайте пометки в наших паспортах, и мы пойдем. Багаж нас не волнует.
Офицер взглянул на Папу с удивлением:
– А сколько вещей вы везете с собой?
– Шестнадцать ящиков и девять чемоданов.
– А вам понятно, что, если их выгрузят на пристань, то завтра вы не найдете даже лоскуточка? Арабы все украдут.
– У меня нет выбора. Вот-вот должна начаться суббота, и нам нужно успеть в город вовремя. Пожалуйста, пожалуйста, отметьте паспорта и пропустите нас...
Голос Папы дрожал от волнения. Слезы текли по его щекам. Не очень понимая происходящее, офицер подозвал другого англичанина и сказал ему:
– Поставь штамп в их паспортах и пропусти их. Этот рабби согласен потерять весь багаж, лишь бы попасть в город к началу их субботы...
Папа с саквояжем и Мама с сумочкой схватили такси и вбежали в дом знакомых как раз в то время, когда нужно было зажигать свечи...
Всю субботу Папа был в приподнятом настроении. Снова и снова повторял Маме:
– Босс делает все для меня. А что я мог сделать для Него? Теперь, наконец, у меня есть «зхус», заслуга отдать все имущество ради Босса и его субботы...
Мама не полностью разделяла его восторг. Она тяжело переживала разлуку с детьми, и потеря всего имущества тоже была кусочком, который нелегко проглотить. Но Мама не жаловалась.
В субботу вечером, через семьдесят две минуты после захода, Папа прочел Маарив и сделал гавдолу. Хозяин дома предложил:
– Давайте поедем в порт. Может, какие-то из ваших ящиков еще остались...
Папа и Мама не разделяли этой уверенности, но поехали с ним. На пристани была кромешная тьма. В дальнем конце мерцал огонек. Они направились туда. Их окликнули по-английски:
– Кто идет?
– Пассажиры с корабля, который приплыл сюда вчера днем, – ответил Папа...
К ним подошел часовой. Он спросил:
– Как ваше имя?
– Яаков Йосеф Герман.
– Ну, рабби, наконец-то вы появились. Я сторожил ваш багаж больше суток. Командир сказал, что снимет с меня голову, если хоть одна вещь пропадет. Убедитесь, что все на месте, и подпишите эти бумаги. И забирайте все как можно скорее. Я очень устал... Вот так они приехали.
ВАС ПРЕДУПРЕЖДАЛИ...
Папу предупреждали, что ему будет трудно в Эрец. Мало евреев соблюдали там приказы Торы. Придется видеть, как молоток бьет по гвоздю в субботу, как падают зерна на пашню в седьмой год, когда нельзя сеять. Папа и сам это знал, и все же поехал. Братья, хоть и непутевые, все равно братья.
И все же каждый случай нарушения мицвос был для него как удар бича, как выстрел. Однажды, когда он шел на брис в субботу, мимо прехал автомобиль. Папа почувствовал, что падает с высоты. Ему пришлось поститься несколько дней, чтобы снова радостно приветствовать Босса во время молитвы.
И все-таки он ни о чем не жалел.
УПЛАЧЕННЫЙ ДОЛГ
Рабочие работают на стройке. Они пришли не сами, их позвал Архитектор. Глядя в план, он велел копать большую яму. «Ага, он хочет вырыть пруд и разводить там рыбу», решили рабочие. Но когда яма была готова, Архитектор приказал забросать ее камнями. «Он передумал», – решили рабочие. – Ему нужна ровная площадка, чтоб зимою там был каток». Но когда лег на место последний камень, Архитектор сказал, что надо сбить деревянные подмостки. «Наверно, тут будет театр и актеры начнут давать представление», – подумали рабочие. Но когда подмостки были готовы, Архитектор велел рабочим встать на них и вести кирпичную кладку. «Наверно, он решил, что подмостки сделаны непрочно, и теперь собирается подпереть их каменной стеной», – размышляли рабочие. «Но почему он просит покрыть ее сверху железом? А теперь еще приказал снести подмостки... Он сам не знает, чего хочет!» Но Архитектор очень хорошо это знал. Когда подмостки были убраны, рабочие увидели, что выстроили дом.
Наш разум слишком мал, чтоб вместить всю волю Гашема, весь план строительства этого мира. Поэтому нам может показаться, что Его Воля, не дай Б-г, изменилась... А это просто начался новый этап строительства. Или нам придет в голову, что различные события, которые происходят с нами, ничем не связаны между собой.
Но они связаны.
Вот три истории про тефилин, случившиеся с Папой, когда он жил в Эрец Исроэль.
История первая. Подарок.
Среди орхим, приходивших к Папе на субботу, был очень пожилой человек. Хотя он жил вместе с взрослыми детьми, но, видно, в свое время неосторожно выпустил из своих рук их маленькие ручки, и они убежали от него и от Торы. И теперь им было трудно понять, что такое кошер и что такое суббота. А от этого их отец очень страдал. Но в конце недели он уходил в отпуск от своего страдания, садясь за папин субботний стол. Он ел пищу, которая пахла честностью и чистотою, и слушал песни, от которых сладкие слезы текли из глаз.
Ему хотелось чем-то отблагодарить Папу. Однажды он принес дырявый ветхий мешочек, в котором лежали тефиллин.
– Реб Яаков Йосеф, я чувствую, что мой конец близок. Я молился в этих тефиллин в течение многих лет. Теперь я хочу, чтоб они были у вас. А у меня есть запасная пара...
Папа похлопал старика по плечу:
– Желаю, чтоб вы прожили еще много лет!
Но спустя недолгое время его знакомый скончался. Тефиллин Папа положил в особый шкаф, где хранил Сефер Тору.
История вторая. Сон.
Давным-давно, еще живя в Америке, Папа узнал, что в Ерушалаиме есть замечательный сойфер, реб Насанель. Тефиллин, которые он делал, считались «мегудар мимегудар», отборные из отборных. Отрывки из Торы, которые пишутся на пергаменте и затем помещаются в кожаные коробочки, этот сойфер готовил с особым тщанием. Перед тем, как написать Имя Гашема, он каждый раз погружался в микву. Изготовление всего лишь одной пары тефиллин у него занимало около года.
Эта весть легла Папе на сердце. Он послал Насанелю 25 долларов (в 1903 году это были большие деньги), и попросил сделать для него тефиллин. Но никакого ответа не пришло. Спустя какое-то время Папа узнал, что реб Насанель умер.
Прошло несколько десятков лет. Папа поселился в Эрец. Однажды незнакомец показался у него на пороге:
– Вы реб Яаков Йосеф из Нью-Йорка? – взволнованно спросил он. – Меня зовут Шмуэль. Я сын реб Насанеля, сойфера. Недавно отец пришел ко мне во сне, и велел проверить его счета и заплатить тому, кому он остался должен. Я стал просматривать отцовские бумаги и нашел там ваш заказ и пометку, что вы заплатили за работу вперед. Отец скончался и не смог выполнить вашу просьбу» А я... У меня большая семья, и мне будет очень трудно сейчас расплатиться..*
Папа тут же ответил, что прощает долг и просит гостя больше об этом не беспокоиться. Сын сойфера горячо пожал Папе руку.
– Благодарю Вас, благодарю от всего сердца. Теперь душа отца моего обретет покой...
На том они расстались...
История третья. Тефиллин для Боруха.
После войны многие евреи, ускользнувшие от немецких лап, стали перебираться в Эрец. Среди них был пятнадцатилетний Борух Рейзнер. Папа взял его к себе в дом, У Боруха не было своих тефеллин. Папа дал ему тефиллин, которые подарил ему гость из первой истории и велел отнести их к сойферу на проверку, не стерлась ли какая-то буква на пергаменте. Спустя короткое время в дом Папы влетел Борух, за которым, тяжело дыша, спешил сойфер. Он спросил взволнованно:
– Реб Яаков Йосеф, где вы взяли эти тефиллин? Папа взглянул на него удивленно:
– Мой старый гость подарил их мне перед смертью. Я еще ни разу не проверял их.
– Это тефиллин реб Насанеля! – объявил сойфер дрожащим голосом. – В мире есть только несколько пар тефиллин, подобных этим. Они стоят целое состояние.
И он благоговейно передал их Папе.
– Борух Гашем! – вскричал Папа. – В долгу он не остается!
СМЕРТЬ КОРОЛЕВЫ
Наверно, перед тем как уйти из этого мира, Мама вспомнила каждого из своих пятерых детей, каждого из многочисленных внуков. Вечерами, рассказав последнюю сказку, мамы целуют спящих детей и тихо выходят из темной спальни, прикрывая за собой дверь.
Мама ушла, и тихо закрыла за собой дверь. И мы остались в темной спальне. А она там, где свет.
Всю жизнь Мама была занята простыми делами: хлопотала по хозяйству, кормила домашних и гостей, готовилась к субботе. Таинственных историй, которые случались с Папой, о ней не рассказывали. Но секрет-то у нее все-таки был. Каждый человек, который переступал порог ее дома, мог рассчитывать на помощь и тепло. Независимо от того, внушал он симпатию или нет. Независимо от того, каким он был по счету. Вот почему, прощаясь с ней, многие жители Ерушалаима произносили одно и то же слово: «цадейкес», праведница...
Папа написал в письме своим детям: «У меня нет претензий к Боссу. На сорок три года он дал мне королеву».
В доме было холодно и пусто.
Но приближалась суббота! И генерал, оставшись без армии, спустился в окопы сам. Папа чистил картошку, высаливал мясо, месил тесто. Многочисленные гости, которые уселись, как обычно, за папин стол, не жаловались, что одно блюдо пережарено, а в другом не хватает соли. Пелись змирос, говорились слова Торы. Но иногда, как электрическая искра, проскакивала минутная тишина. Так дети, простившись надолго с мамой, все же нет-нет и прислушаются: а вдруг раздадутся ее шаги?..
БЛИЗКИЙ РОДСТВЕННИК
Однажды, придя к Стене Плача, Папа увидел, как толпа арабских парней избивает еврейского подростка. В то время борода у Папы уже была седая. Но он смело бросился в свалку, схватил еврея за руку и неожиданно для всех заорал:
– Почему ты все время затеваешь драки? Марш домой, я тебе всыплю по первое число!
Все опешили. Еврей, которого били, – потому что незнакомец вел себя так, как близкий родственник. Арабы – потому что не ожидали, что будут ругать их жертву. Воспользовавшись минутой замешательства, Папа вытащил мальчика из круга и, прикрывая его, повел прочь быстрыми шагами. Когда они оказались в безопасном месте, Папа обнял рыдающего парнишку и прошептал:
– У меня не было другого способа спасти тебя из их лап...
ДОРОГА К СТЕНЕ
Становясь на молитву, евреи всех концов света поворачиваются в одну сторону – по направлению к Ерушалаиму. Там стоял Храм, и от него сохранилась наша главная святыня – Западная Стена, Котель Маа-рави, которую называют еще Стеною Плача. Евреев тянет туда магнитом, который спрятан у них в сердцах. И неважно, кто правит сейчас в этой земле, арабы, турки или англичане. Пока есть дорога к Стене, есть надежда.
Папа каждый день ходил туда молиться. В 1948 году времена были тревожные, власть англичан над Папестиной явно шла к концу. Организация Объединенных Наций проголосовала за то, чтобы устроить здесь два государства: арабское и еврейское. Но арабы заявили, что никакого еврейского государства они не потерпят» И чтобы подкрепить свою угрозу, они время от времени громили еврейские магазины или убивали безоружных стариков. Вот-вот должна была начаться война.
А Папа продолжал ходить к Стене. Он делал это как солдат, который ставится на пост, потому что так ему положено, независимо от того, чирикают ли рядом воробьи или свистят пули. Тяжелая работа была назначена ему: он просил Гашема заступиться за «клаль Исроэль», за весь Израиль, куда входят и те, кто выполняет Тору, и те, кто позабыл о ней, те, о ком вспоминают с любовью, и те, о ком вообще не хочется вспоминать. Но с евреями такое дело, что спастись они могут только все вместе. Как человек, который завяз в болоте: он же не может оставить там одну ногу или голову, чтоб выбралось все остальное...
И вот, пока другие евреи делали втайне автоматы и пулеметы, и учились из них стрелять, чтобы отбиться от арабов, Папа молился Тому, Кто посылает успех делам человека. Однажды он, как обычно, отправился к Стене, и уже в дороге, оглядевшись, увидел, что еврейские кварталы пусты, а вдоль его пути выстроились арабы, и ножи у них за поясами, и взгляды их как лезвие ножа. Много мужчин с мечтой об убийстве и один седобородый еврей. Смерть была близко-близко... Папа шел, глядя прямо перед собой и прося Гашема о защите. Повернуть назад было уже поздно.
Он дошел до стены. Босс, Которому он верно служил много лет, сделал для него чудо: сзади Папы шли два английских солдата, которые должны были сменить караульных, стоявших у Стены на посту. Секунды достаточно, чтоб выхватить нож, ударить и скрыться в толпе, Гашем свел на нет эту секунду, сделав так, что вооруженные англичане шли за Папой всю дорогу, не обгоняя и не отставая от него. А тому, кто в задоре сердца спросит, почему же спасение пришло так буднично, почему для защиты Папы не ударил по врагу огонь с неба, можно со вздохом ответить, что чудо зависит не только от праведника, но и от заслуг остальных евреев.
И иногда чуду приходится тащиться по жаре с тяжелой винтовкой за плечом, посмеиваясь над евреем, который маячит перед носом всю дорогу.
Пока караул менялся, Папа прочел у Стены Тгшшм, благодаря Босса за защиту,и, опять сопровождаемый англичанами, вернулся домой в безопасности. Возможно, он был последним евреем, побывавшим в это время у Стены. Через несколько дней англичане увели свои войска, и арабы семи стран начали войну против евреев0 В результате , Ерушалаим оказался разделенным на две части, и никакой еврей не мог показаться у Стены долгие девятнадцать лет.
ПАПА ВОЮЕТ
У Паны было редкое свойство. Он умел оставаться самим собой в самых неожиданных ситуациях. Даже когда началась война. Несколько арабских стран объявили, что будут воевать с евреями, пока последний из них не будет сброшен в море. И засвистели пули, чернотой глядели окна брошенных домов.
Чувствуя за спиной море, евреи дрались как львы. Арабам было куда отступать – в Сирию, в Ливан, в Ирак, в Египет, и потому они отступали. В Ерушалаиме шла жестокая уличная война. Кто мог – сражался, остальные прятались в убежищах. Папа не мог сражаться, но и не прятался. Он был занят своим обычным делом – принимал гостей. Только на этот раз он собирался пригласить к себе весь город. Делалось это так: Папа шел в булочную, покупал столько буханок, сколько мог унести, и под грохот выстрелов разносил их в убежища. В городе было плохо с топливом, и мало кто из евреев мог позволить себе горячую пищу. Папа подумал и об этом. Он собирал обломки дерева, разводил у себя на крыльце костер и каждый день готовил огромный котел чечевицы. У людей начинали блестеть глаза, когда его высокая фигура появлялась у входа в убежище. Однажды, когда он спестился туда, в его квартире взорвался снаряд. Но мицва опять сберегла Папе жизнь лучше любой брони и бетона...
Надо ли говорить, что, несмотря на перестрелку, он как обычно, три раза в день молился в миньяне.
И раздавал матрасы и одеяла бездомным, ночевавшим в синагоге.
И, конечно же, звал гостей к себе на субботу. Правда, мяса в чолнте не хватало, но люди были сыты. Родственники и друзья слали Папе из далекой Америки посылки с продуктами и, стало быть, тоже имели долю в древней мицве «гакнасас орхим», прием гостей, которую принес в мир Аврагам-авину...
Война закончилась, а папина служба продолжалась. На свете оставались голодные, нуждающиеся, одинокие. И, значит, Папа не знал покоя.
СТАРЫЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ СТАРОГО ГОРОДА
Меа Шеарим! Турист в Ерушалаиме, которому захотелось экзотики, идет в этот район. Старики в черных сюртуках и шляпах, мальчики с пейсами по плечи, странные женщины, которым неинтересно знать, какое платье носят в этом году в Париже. Здесь люди идут в синагогу, а не в кино. Здесь не стучит оркестр в динамиках магнитофона, и книги в темных переплетах, а не ярких обложках.
Чем заняты эти люди, где они работают? Кто держит магазин, кто печет хлеб, заработок тут не главное. Упорно и постоянно эти люди лучшую часть времени отдают аводе. Авода, по-еврейски, работа, но на другой язык это слово не переведешь. Авода – учить Тору, авода – углубиться в молитву, авода – помогать слабым и больным. Если работа связана с выполнением мицвы, например, когда ты за плату пишешь для других Сефер Тору, это тоже часть аводы. Для других занятий довольно слова «парноса», прокормление...
У туристов маловато времени. Они бродят по кварталу религиозных фанатиков, любуются длинными бородами и диковинным покроем шляп, и не очень удивляются, если услышат от здешних жителей пару крепких слов по поводу собственной одежды. Действительно, две тысячи лет назад здесь было так же жарко, но евреи не ходили в шортах, и плечи женщин были закрыты...
Папа был человек из Меа Шеарим. У него был здесь маленький магазин, в котором можно было купить святые книги или Сефер Тору, У него была черная шляпа и длинная белая борода. Однажды, когда Рухома приехала в Эрец, чтобы навестить Папу, и они шли, беседуя, по улице Яффо, навстречу показались две молодые женщины, у которых не хватило материи, чтобы прикрыть плечи. Глаза Папы сверкнули:
– Разве улицы Ерушалаима стали баней, чтоб ходить одетыми так нескромно?! – воскликнул он.
Женщины опешили. Потом стали кричать в ответ. Собралась толпа, И Рухома, которая к тому времени уже была матерью взрослых детей, и даже бабушкой, вновь почувствовала себя маленькой девочкой, которая со страхом смотрит, как ее Папа идет в бой.
– Папа, Папа, пожалуйста, пойдем, – повторяла она. Пришел полицейский и поддержал ее просьбу. Когда они двинулись дальше, Папа повернулся к дочери:
– Рухома, когда меня спросят наверху: «Герман, что ты сделал, когда увидел нарушение скромности на улицах Ерушалаима?», я отвечу: «Принесите книгу записей и прочтите мой протест…»
Но Папа не только сердился. Он спасал. И самым обычным образом, когда пригревал сироту и давал крышу бездомному (ведь это можем и мы?), и таким способом, который большинству людей был недоступен. Реб Иче Лихтенштейн вместе с папиным учеником Шепслом Минским занимались торговлей недвижимостью. Их дело было на грани краха. Реб Иче пошел к главе Герерских хасидов и попросил у него броху, благословение, чтобы Гашем имел к ним милость и послал успех. Ге-ререр Ребе очень высоко ценил реб Яакова Йосефа, и сказал гостю, чтобы он попросил броху у Папы.
Когда Папа узнал, что броху просит партнер его ученика, он благословил обоих, пожелав хорошего заработка. Воспрянув духом, реб Иче вышел на улицу. К нему подошел человек и сказал, что хотел бы приобрести квартиру, Реб Иче предложил услуги своей фирмы. Дела их с этого дня пошли в гору...
Реб Иче, наверно, не задавал себе вопроса, чем заняты старики из Старого города...
Так же как гости, которые садились за папин стол в субботу. Люди, которых не пустили бы на порог ресторана, нищие в лохмотьях, старики с плохими манерами, все они встречали у Папы королевский прием. Рассказывают, что среди его гостей был человек, который ел, чавкая, и брызгал пищей во вое стороны. Однажды Папа задержался в шул, а гости решили между собой посадить неряху отдельно, за маленький столик, чтоб он никому не мешая. Когда Папа увидел эту картину, он сделал омовение рук, и тоже сел за маленький столик. Гости пришло в смятение.
– Реб Яаков Йосеф, почему вы не сидите во главе стола? – спросили они.
– Мне кажется, что реб Мейеру неприятно есть одному, – спокойно ответил Папа,
Лишь после всеобщих уговоров Папа согласился вернуться на обычное место – при условии, что реб Мейер будет сидеть рядом с ним...
Может, именно поэтому другие люди тоже искали встречи с Папой. Юрист из Лондона, который переехал в Ерушалаим, старался хоть несколько раз в неделю повидаться с Папой, Он объяснял Рухоме: «Я смотрю на дело так: ваш отец большой цадик, и когда придет Машиах, он будет стоять в первой линии, Я тоже хочу попасть в рамки этой картины. Если я буду рядом с реб Яаков Йосефом, у меня есть шанс...
И ВСЕ-ТАКИ...
Однажды, во время прогулки по Тель-Авиву, городу, где не все мужчины ходят с покрытыми головами и не все женщины знают, какая кастрюля у них для мясной пищи, а какая – для молочной, Папа вдруг схватил Рухому за руку. Она испугалась, что он опять увидел что-то неподходящее, и состоится скандал с участием толпы и полиции.
– Взгляни, Рухома, только взгляни, – его ладонь нежно очертила круг в воздухе, словно обнимая огромную толпу народа, снующую во всех направлениях. – Это – наши! Все – наши!..
Его глаза горели от чистой любви. Он готов был прижать к сердцу каждого еврея.
Папа и любил всех, даже тех, на кого кричал. Ведь на чужих детей не кричат.
Когда Папу навещали друзья и спрашивали, как он себя чувствует, Папа отвечал:
– Как еврей в Ерушалаиме.
ПАПА ПРИНИМАЕТ СОВЕТ
Приехав в Эрец, Папа сохранил старый порядок: постился весь день, ел и пил только после захода. Но однажды утром он проснулся от сильной боли в спине. Врач поставил диагноз: острая невралгия. Он также предположил, что причиной этого является ежедневный пост, и сказал, что теперь нужно срочно отменить этот обычай.
Но Папа колебался. Тогда доктор Нохум Кук, известный хирург из Ерушалаима, рассказал ему такую историю:
«Однажды мне пришлось навестить хасидского ребе, который был очень болен. Я должен был сказать, что ему нельзя поститься даже в Йом-Кипур. Я начинал дрожать, когда представлял его реакцию. Наконец, собрав все свое мужество, я сказал твердо:
~ Ребе, как врач я вынужден известить вас, что по состоянию здоровья вам вообще нельзя поститься в Йом-Кипур...
Ребе выпрыгнул из постели и начал танцевать со всей энергией, на которую был способен. При этом он кричал с жаром:
– Гашем, Гашем, я служил тебе своим постом в Йом-Кипур больше семидесяти лет! Теперь я буду служить тебе своей едою!»
Папа выслушал и прислушался. После этого он стал поститься только по понедельникам и четвергам. Его здоровье поправилось.
ПОГИБШАЯ ШЛЯПА
Папа искал невесту для своего внука Авремала. Ему исполнилось восемнадцать лет, и, стало быть, согласно совету Торы, пришла пора жениться. Вскоре и невеста нашлась, девушка по имени Хая. Прежде Папа пошел взглянуть на нее сам. И он убедился – да, это та подруга, которая нужна его внуку. Молодых людей познакомили, они понравились друг другу, и начались приготовления к свадьбе.
Была, правда, одна помеха: ни у жениха, ни у невесты не было денег. А веда надо снять жилище, купить посуду, мебель. Что делает в таких случаях еврей? Откладывает свадьбу до лучших времен? Нет! Он садится и пишет письмо своим состоятельным родственникам, сообщая, что им выпало счастье выполнить мицву «гакнасас кало», то есть помочь еврейской девушке выйти замуж. В данном случае – прислать денег.
И тут начинается самое интересное.
Если бы еврей мог принимать решение один, то он, получив такое письмо, послал бы деньги по почте, и конец делу. Но у большинства людей есть «ецер горо», дурное начало, которое начинает нашептывать, что лишних денег нет, что со свадьбой спешить нечего, что если сейчас раскошелиться, то нельзя будет купить красный галстук в белую горошинку, а также съездить летом в Японию, о чем я давно мечтал.
Но тут еврей начинает драться с «ецер горо» и в конце концов побеждает его, как случилось и в нашей истории.
Итак, в один прекрасный день Рухома получила письмо от Папы, в котором сообщалось, что Авремал стал «хосоном», женихом. Дальше было написано: «Невеста – настоящая «идише тохтер», еврейская дочь. Однако она из бедной семьи и поэтому нужна финансовая помощь.
Пока Рухома читала письмо, к ней пришла ее сестра Бесси, Она только что купила модную бежевую шляпу. Рухома похвалила ее выбор, прочла ей папино письмо и сказала:
– Я не понимаю, почему Папа так спешит женить Авремала. Ему только исполнилось восемнадцать, а девушка вдобавок так бедна...
Бесси согласилась с ней. Потом она ушла, а Рухома стала жарить оладьи. Раскаленным маслом ей обожгло руку. Пока она занималась лечением, зазвонил телефон. Это была Бесси. Голос у нее дрожал. Бесси сказала, что по дороге домой ее новая модная шляпа выпапа из коробки и попапа под колеса грузовика.
– Бесси, у меня тоже происшествие: я обожгла руку, – сообщила Рухома. – Мне кажется, неразумно спорить с Папой. Я немедленно напишу ему, что мы поможем любым возможным способом...
И деньги были посланы. Свадьба состоялась без промедлений. Рухома и Бесси были рады, что выполнили такую важную мицву. И кто же будет вспоминать о шляпе?..
УМЕТЬ ПРОСИТЬ
Разные есть молитвы. Есть молитва – просьба. Мы молим Гашема, чтоб он вызволил нас из беды, мы хотим, чтоб Он был к нам ближе. Цадик получает ответ на свои просьбы быстрее. Но не только потому, что его дела радуют Гашема. Дело в том, что цадик понимает, о чем просить.
Однажды Рухома вошла в папин магазин в Старом городе и увидела, что он сидит в дальнем углу и плачет.
– Что случилось, Папа? – воскликнула она в тревоге.
– Мне нужно что-то получить от Босса, – просто ответил он.
– Разве Босс всегда дает тебе то, что ты просишь?
– Конечно. Кто еще обеспечивает меня всем необходимым, если не Босс.
– Тогда почему же ты не попросишь, чтоб Он сделал лучше твою память?
– Рухома, я могу просить у Босса только те вещи, которые подобают мне. Плохая память в восемьдесят три года, это нормальное явление...
ВСТРЕЧА
В саду одной из синагог, куда заходил Папа, стояла большая скамья, где евреи проводили время в разговорах, коротая время между Минхой и Мааривом. Ее называли «скамьей батлоним», «ничего не делающих». Папа уничтожил это название, организовав для людей, собравшихся там, урок Торы.
Пожалуй, на «скамье батлоним» сидело тогда в Израиле много народу. И Папа страдал, глядя на них. Наверно, в этом состояла его главная служба в течение долгих девятнадцати лет, когда он был разлучен со Стеной – приближать евреев к Торе. В отличие от американских времен, когда среди папиных учеников в основном была молодежь, теперь к нему на урок приходили более солидные люди – доктора, юристы, бизнесмены. Рухома помнит, как они что-то покупали в бакалейной лавке, хозяин которой, отпустив товар, вышел из-за прилавка и попросил:
- А теперь, ребе, скажите мне «Двар Тора», слово Торы...
Это тоже был папин ученик.
Молитвы праведников высоки и скрыты от наших глаз. Но то, что Папа просил Гашема вернуть евреям их Стену, это можно сказать с большой уверенностью.
И это случилось. Египет закрыл еврейский порт в Красном море и грозил войной, Израиль нанес удар первым. Политики и генералы думали, что главная задача войск – захватить берег Суэцкого канала, прорвать блокаду порта и так далее. Но люди Торы понимали, что все эти события, как скорлупа ореха, скрывают самое важное – дорогу евреев к Своей Стене.
Иордания, союзница Египта, объявила Израилю войну. В военном отношении шаг этот был нелепым. Но ведь у Босса свои цели. Снова, после долгого перерыва, улицы Ерушалаима пересекла фронтовая полоса. В то время Папа жил в семье своего сына, который ухаживал за ним. Нохум Довид опасался, что их дом, стоявший рядом с военной базой, станет мишенью для иорданских пушек. Папа сказал:
– Не волнуйся. Твой дом был местом цдоки и добрых дел, поэтому никакого вреда ему не будет.
После этого Папа погрузился в сон и спал двадцать четыре часа. Это он, никогда не пропускавший времени молитвы! Но кто знает, может быть, его работа во сне весила больше, чем наши дневные усилия? Эта мысль возникает, потому что, проснувшись, Папа объявил:
– Борух Гашем, война закончилась!
И он был прав. Война закончилась. Стена оказалась у потомков тех, кто ее строил. Папа был одним из последних, кто видел священные камни Стены, но был далеко не первым, кто пришел к ней снова. Его обогнали собственные ученики: доктора и юристы, бизнесмены и торговцы. Теперь их губы касались Стены.
Да, это была победа.
ТЯЖЕЛОЕ И ЛЕГКОЕ
Пыхтя, спортсмен поднимает штангу, и тысячи людей следят за ним, глядя в экран телевизора.
Вес мицвы не измерить. Молитва цадика никому не видна. Как-то Папа очень долго не выходил из комнаты, где занимался Торой, и, наконец, появился очень усталый.
Рухома спросила:
– Что ты делал так долго? Он ответил:
– Рухома, мне пришлось напрячь все свои силы, чтоб достать из себя одну чистую слезу и отдать ее Боссу...
В другой раз его внук Авремал вбежал к Папе, очень взволнованный. У его жены были тяжелые роды. Он просил зейде о помощи. Папа в это время делал халы для субботних гостей.
– Я отдам твоей жене зхус (заслугу) этой мицвы, и она родит хорошо, – сказал Папа.
Вскоре Авремал появился снова и сказал, что Хая, его жена, благополучно родила здорового мальчика...
Одна слеза – и столько усилий<, Несколько слов за кухонным столом – и жизнь роженицы вне опасности. Служба цадика...
СТАРЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК...
У Папы был маленький магазин, но большая бухгалтерия. Правда, доходы от проданных тефиллин и мезуз могли уместиться в небольшом столбце, но расходы на помощь другим евреям были разнообразны и многочисленны. Папа был председателем общества, которое давало людям деньги в долг, он руководил фондом цдоки, и так далее, и тому подобное. Когда кончались общественные деньги, он брал из своих, когда кончались свои, занимая у знакомых, лишь бы поток ццоки, который тек из его рук, не прерывался.
Как-то утром Иохум Довид заглянул к нему в магазин. Папа сказал ему, что, помимо десятой части доходов, которую каждый еврей должен отдавать беднякам, он потратил на цдоку 2400 фунтов. А теперь он отчаянно нуждался в этой сумме, чтобы расплатиться с собственными долгами.
– Папа, обратись к Боссу, – посоветовал Нохум Довид. – Он всегда отвечает тебе...
Спустя недолгое время в магазин быстро вошел молодой человек.
– Вы реб Яаков Йосеф Герман? – спросил он. – Мне сказали, что я могу достать у вас кошерную Сефер Тору. Вечером я улетаю в Лондон и хочу до отъезда сделать покупку.
Папа с помощью сына выложил перед гостем несколько свитков. Тот развернул их по очереди и затем, указывая на ближайший, спросил:
– Сколько это стоит?
– Его цена – 2400 фунтов, – ответил Папа.
Покупатель достал бумажник и, не торгуясь, выложил всю сумму.
Когда он вышел, унося свиток, Папа сказал Нохум Довиду:
– Босс ответил мне быстро... Борух Гашем, я смогу теперь заплатить долги!
Но ведь Папа тоже не медлил, когда нужно было выполнить приказ Босса. Однажды у него очень разболелась нога. Пришел доктор Коган и поставил диагноз: рожистое воспаление. Нужно принимать лекарство и не выходить из дома, иначе есть опасность перелома ноги. Доктор ушел, а Рухома осталась думать, как удержать Папу дома, ведь на Минху он привык ходить в шул. Она решила спрятать его ботинки. Солнце клонилось к закату, когда из папиной спальни раздался рык льва.
– Где мои ботинки?
– Папа, доктор предупредил, что тебе нельзя выходить, иначе ты можешь сломать ногу. Пожалуйста, прислушайся к его совету...
– Рухома, дай мне ботинки сию минуту.
Тон Папы не допускал возражений. Рухома достала ботинки, надела их на отца, он встал и, опираясь на руку дочери, отправился в шул. На обратном пути Папа сказал мягко:
– Я знаю, Рухома, ты беспокоишься, но у меня свои расчеты и Босс поможет мне...
Через несколько недель он поправился и уже ходил без посторонней помощи. Нет, не ходил, а бегал, носился, летал, стараясь выполнить еще одну мицву, еще один приказ своего Босса. Его правнук, Герщон, увидел как-то, что Папа несет с рынка большой мешок картофеля для субботнего чолнта,
– Зейде, дай, я донесу его! – стал просить Гершон.
– Ты хочешь, чтоб я уступил мицву «гаксанас орхим»?! Не вступая в дальнейшие переговоры, Папа потащил дальше тяжелую ношу. А ему уже исполнилось восемьдесят лет. И понятно, почему его прозвали в городе:
СТАРЫЙ МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК ИЗ ЕРУШАЛАИМА...
ПРОЩАНИЕ С СОЛДАТОМ
В 1967 году Папа ушел из этого мира. Ему было 87 лет. Что-то из его жизни мы постарались рассказать, что-то остается за пределами понимания обычного человека. Папа имел счастье видеть, как его дети переезжают в Эрец Исроэль. Он танцевал на свадьбах своих внуков. Он держал на руках своих правнуков. Его род размножился и укоренился в Эрец. Это счастье понятно всем...
Папа никогда не занимал официальных постов. Единственное, чего он хотел, это быть простым евреем, одним из солдат Гашема. Можно добавить, что он был профессиональным солдатом, который не оставлял строя и не просился в тыл.
Его погребальные носилки плыли по улицам святого города, окруженные сотнями друзей и учеников. Для многих из них он был первым, от кого они услышали слово Торы. Времена меняются не сами. Выполняя волю Гашема, праведники крутят колеса времени, и Папа был одним из таких. Он говорил:
– Если вы жертвуете собой ради Торы и ради идишкайт в своем поколении, дети следующего поколения будут крепкими и соблюдающими Тору евреями.
Рассказ о Папе не хочется заканчивать описанием его конца. Не потому, что это грустно, а потому, что это неправда. Сказано, что цадик, уйдя из этого мира, влияет на события в нем больше, чем при жизни.
Еще один рассказ о Папе, последний.
Поселившись в Ерушалаиме, он решил никогда не ночевать вне стен святого города. Однажды Папе нужно было поехать в Тель-Авив. Он задержался там и пропустил последний автобус. Такси между городами тогда не ходили. До Ерушалаима было 45 километров темной безлюдной дороги. Папа по ней пошел. Спустя какое-то время его обогнал автомобиль и остановился. Оттуда выглянул один из папиных учеников.
– Ребе, это вы?! Что вы делаете так поздно один на дороге? Папа объяснил, как он оказался здесь. Водитель сказал, что довезет его до дома, и по дороге спросил:
– Ребе, как вы решили отправиться в такой дальний путь? Даже идя всю ночь, вы не дошли бы до города...
– Если ты хочешь сделать мицву, надо только начать. Гашем позаботится об остальном. Вы видите, Гашем послал мне вас, чтоб я мог завершить эту мицву.
Ученик кивнул, убежденный.
Да, Папа жил так, как говорил своей дочери:
– Рухома, это же просто – как один плюс один. Когда ты хочешь выполнить мицву, просто прыгай в нее, и предоставь остальное Боссу. Просто прыгай.