165. Таннаим
XXIX. ДУХОВНЫЙ РОСТ
165. ТАННАИМ[1]
ПЕРВЫЕ ТАННАИМ
После Мужей Великого Собрания (Аншей Кнесет Агдола), носителями «Устного Учения» (Тора шеБеал-Пе) были таннаим («учителя» или «мудрецы»). Духовными вождями первых пяти поколений таннаим были так называемые «Зугот», то есть, «пары». Это были: 1. Носи бен Иоезер из Цереды и Носи бен Иоханан из Иерусалима; 2. Иеошуа бен Перахья и Ниттай из Арбела; 3. Иеуда бен Таббай и Шим’он бен Шетах; 4. Шемая и Автальон; 5. Иллель и Шаммай.
В каждой из этих пяти пар таннаим первый был председателем Синедриона или Верховным судьей, а второй – «Ав-Бет-Дин», товарищ и заместитель Верховного судьи. Они были мудрецами такой высокой ученой степени, обладающими исключительно большими знаниями, что не носили даже титула «Рабби». Это были духовные вожди еврейского народа на одном из труднейших этапов еврейской истории, и их решения и учения наложили свою печать на весь образ жизни еврейского народа. Ибо это было время, когда еврейский народ не имел уже пророков, и евреи начали относительно незадолго до того заселять вновь свою родину после возвращения из вавилонского плена. О первых четырех парах мы знаем очень мало, если не считать дошедших до нас некоторых их решений («Алахот») и известных сказаний из первой главы Авот. Больше всего мы знаем о Шим’оне бен Ше-тахе, брате царицы Саломеи-Александры. Он был исключительно деятелен как вождь еврейского народа, заложивший основы системы начального обучения еврейских детей. Это было в начале первого века до н. э., более двух тысяч лет тому назад! Мы уже знаем о большой роли, которую он играл в еврейской жизни (см. т. III, гл. гл. 152–153). Перейдем к следующей паре.
ШЕМАЯ И АВТАЛЬОН
Шемая и Автальон были выдающимися учениками Шим’она бен Шетаха и Иеуды бен Таббая и их преемниками в качестве главы Синедриона и его заместителя в бурное время гражданской войны (см. т. III, гл. гл. 153–154) и последовавшего за этим начала римского владычества над Израилем. Шемая и Автальон были оба потомками прозелитов, членов семьи царя Санхерива. В отличие от своих предшественников, они мало участвовали в политической жизни страны, сосредоточив все свое внимание главным образом на духовном руководстве. Таким образом они сумели укрепить функции Синедриона в любой области, так что его влияние чувствовалось повсюду в жизни народа. Учитывая судьбу их предшественников Иеуды бен Таббая и Иеошуи бен Перахьи, которые вынуждены были бежать в Александрию за участие в политической жизни страны, Шемая сформулировал следующее хорошо известное положение: «Люби труд; избегай общественных должностей; не веди дружбу с властью предержащей». Автальон выразил то же мнение следующим образом: «Мудрецы, будьте осторожны в выражениях!
Вы можете быть подвергнуты изгнанию и ссылке в места с дурной водой; и будут пить эту воду ученики, следующие за вами, и умрут, и так будет осквернено Имя Небесное». Избегая политической борьбы, Шемая и Автальон отдались всецело делу обучения многочисленных учеников, хорошо сведущих в Законе, толкующих его согласно Преданию и в свою очередь готовых преподавать его широким слоям еврейского народа. За это оба эти благородных мудреца были глубоко уважаемы и любимы всем народом, который почитал их даже больше, чем самого первосвященника. Талмуд (Иома, 716) рассказывает следующий характерный эпизод. Дело было на исходе дня Иом-Киппура, когда по окончании службы в Бет-Амикдаше много народа провожало вечером первосвященника домой. И вдруг провожающие заметили Шемаю и Автальона. Они тут же оставили Коен-Гадола и собрались вокруг мудрецов, чтобы выказать им свое почтение. К сожалению, первосвященник посчитал это обидой для себя лично, и на вежливые поздравления мудрецов едко ответил: «Да пусть чужестранцы (т.е. Шемая и Автальон, потомки язычников) идут с миром!». На это мудрецы ответили: «Да, пусть идут с миром чужестранцы и выполнят дело детей Аарона, которым пренебрегает сын Аарона, не следующий по стопам своего великого предка».
Более серьезное столкновение произошло позже с самим Иродом, который был тогда правителем Северной провинции. Под предлогом очистки страны от грабителей Ирод казнил многих патриотов, в том числе военного командира Хизкияу. Вызванный в суд, чтобы держать ответ перед Синедрионом за преступные убийства без суда и решений Синедриона, Ирод явился при оружии, окруженный своими телохранителями. Верховный суд испугался Ирода, и никто не рискнул выступить против него с обвинением. Даже царь Гиркан не осмелился выступить против Ирода, любимца мощного Рима. И тогда встал Шемая, пренебрегая грозившей ему опасностью, чтобы обвинить Ирода. Он упрекнул царя в трусости и малодушии. С этим же упреком он обратился и к своим товарищам – членам суда. Ободренный Шемаей, суд приступил к слушанию дела, чтобы вынести Ироду смертный приговор. Но царь Гиркан не допустил этого, приказав отложить вынесение окончательного решения суда и тем самым позволив Ироду ночью бежать.
Даже на самого Ирода произвело большое впечатление безбоязненность и прямота этих двух великих мудрецов. Только жизнь их обоих он пощадил, позволив им остаться на своих постах, когда после восшествия на престол, он убил всех членов Синедриона. Другой причиной его уважения к этим двум великим мужам было, возможно, то, что когда Ирод осадил Иерусалим, Шемая и Автальон советовали сдаться и подчиниться ему как царю, дабы избегнуть кровопролития.
Среди наиболее известных нам нововведений Шемаи и Автальона был налог в четверть динара – «тарфик», – уплачиваемый за вход в Бет-Лмидраш. Эти средства предназначались для оказания материальной помощи тысячам нуждающихся студентов Наиболее знаменитыми среди их учеников были Иллель и Шаммай, заменившие впоследствии своих учителей на их высоких постах.
ИЛЛЕЛЬ И ШАММАЙ
Иллель был известен как «Бавли» – вавилонянин, потому что он родился в Вавилонии в семье эмигрантов. Он также известен как Иллель Азакен, т.е. Иллель-Старец, в отличие от Иллеля II, его потомка, особенно знаменитого благодаря составленному им постоянному еврейскому календарю с твердо установленными датами еврейских праздников. Иллель происходил из одной из благороднейших еврейских семей. С материнской стороны он вел свою родословную от самого царя Давида, а со стороны отца он принадлежал к колену Биньяминову. Он родился в Вавилонии в 80 году до н.э., а в Святую Землю он прибыл в возрасте сорока лет, чтобы учиться в академии Шемаи и Автальона. Несмотря на благородное свое происхождение, Иллель жил очень бедно. Он зарабатывал на жизнь как дровосек один тарфик в день, из которого он половину отдавал привратнику за право посещения Бет-Амидраша, а на вторую половину тарфика он жил с семьей. Однажды зимой Иллелю не удалось заработать достаточно, чтобы уплатить за вход в школу. Не желая пропустить занятия и в этот день, он поднялся на крышу школы и примкнул к верхнему окну, чтобы слушать лекции Шемаи и Автальона. Он был так увлечен услышанным, что не обратил внимание на снег, падавший на него. Заметив необычную темноту, Шемая и Автальон взглянули на потолок и заметили в оконном проеме человеческую фигуру. Иллеля привели вниз, обогрели и накормили. «Такой человек, сказали мудрецы, вполне заслужил, чтобы ради него нарушили святость субботы» (Это случилось в субботу).
Когда Иллель впитал в себя столько Торы, сколько было возможно, он вернулся в Вавилонию, где он продолжал изучать и распространять учения своих учителей Шемаи и Автальона, в то время как его брат Шахне обеспечивал ему средства к жизни. Иллель ввел в практику семь из знаменитых тринадцати правил толкования Письменного Учения, таких как «Кал-Вахомер», т. е. вывод меньшей предпосылки из большей, или «Гезейра-Шава», т. е. вывод, сделанный на основе подобия двух слов или фраз в двух отдельных отрывках Торы, по которому то, что выражено в одном отрывке, применимо также ко второму подобному отрывку.
После сорокалетнего пребывания в Вавилонии Иллель вновь вернулся в Святую Землю, чтобы оставаться здесь уже до конца дней своих. Он прибыл туда, чтобы продолжать свое учение и пополнить свои знания. Но, когда он явился в Синедрион, который возглавляли тогда меньше его эрудированные Бней-Бетейра, только он один был в состоянии решить вопрос об убое пасхальной овцы в день ЭРЕВ ПЕСАХ, приходящийся на субботу. Хотя его метод толкования Торы не был принят, с его указанием все же согласились, когда он сообщил, что такое толкование закона принял он от Шемаи и Автальона. Это утвердило его как бесспорного главу ученых того времени, и он стал главой Синедриона, оставаясь на этом посту в течение многих лет. Чтобы выразить насколько важную роль играл Иллель в жизни нашего народа, мудрецы наши сказали, что когда Тора была забыта в первый раз, ее восстановил Эзра, а когда она вновь была почти забыта, явился Иллель из Вавилонии и опять вернул знанию и изучению Торы на Святой Земле их бывшее великолепие.
И это действительно было величайшим достижением Иллеля. Он не занимался политикой, а сосредоточил свои усилия в основном на преподавании Торы широким массам еврейского подрастающего поколения, на распространении основ правильного толкования ПИСЬМЕННОГО УЧЕНИЯ (Торы-шеБиктав) и на том, чтобы готовить из учеников людей, способных стать руководителями будущих поколений. Таких выдающихся учеников, говорят, было у Иллеля восемьдесят человек, каждый из которых был достоин иметь пророческие видения. Самым старшим из них был Ионатан бен Узиель, а младшим – раббан Иоханан бен Заккай, который впоследствии спас Синедрион и будущее нашего народа после захвата Иерусалима римлянами.
В числе некоторых наиболее известных практических мероприятий, введенных Иллелем в жизнь во время возглавления им Синедриона, был «ПРУЗБУЛ», юридический документ, при помощи которого можно было взыскать по суду даже после «седьмого года» (шемиты) долг, который иначе, по существующему закону пропал бы. Из-за закона «об освобождении должников от долгов» в СУББОТНЕМ ГОДУ (шемите) люди воздерживались от дачи друг другу денег взаймы. Поэтому прузбул является экономически важным мероприятием. Другой введенный Иллелем закон касается права продавшего свой дом выкупить его в отсутствие покупателя. Для этого достаточно сделать соответствующее заявление перед судом и оставить там сумму денег для выкупа этого дома.
И так во всем. Вся работа Иллеля характеризуется доброжелательством, сочувствием и вниманием к другим людям и прежде всего преследованием цели соблюдения законов Торы и чистоты веры. О терпимости Иллеля, о его любви к миру и к человеку вообще имеется в Талмуде много рассказов. Известен, например, рассказ о том, как два человека заключили пари, пытаясь рассердить Иллеля. Взявшийся добиться этого спорщик явился в дом Иллеля в суетливый полдень пятницы со всякого рода глупыми вопросами, как-то: Почему головы вавилонян круглые? Почему глаза тармудиян мутные? Почему у африканцев ступни ног широкие?.. И все же Иллель каждый раз прерывал свои приготовления к субботе и давал разумный ответ на эти вопросы. Наконец вопрошающий воскликнул: «Сколько еще мне задавать тебе вопросов, пока твое терпение лопнет?». «Не бойся, – терпеливо ответил Иллель – спрашивай дальше, и я буду рад тебе ответить по моему разумению». Теперь уже лопнуло терпение у спрашивающего, и он воскликнул: «Не ты ли тот Иллель, которого все называют НАССИ ВО ИЗРАИЛЕ? Да не будет больше в Израиле таких, как ты!». Не обращая внимание на оскорбление, Иллель спросил: «А почему так, сын мой?». «А потому, что твое терпение обойдется мне в 400 зуз, которые я проиграл в пари». «Так, так, – ответил Иллель – лучше тебе потерять в пари 400 зуз и еще дважды столько, чем Иллелю потерять свое терпение».
В другом рассказе приведен случай с язычником, который пожелал изучить Тору, стоя на одной ноге. Когда он явился с таким требованием к великому оппоненту Иллеля – Шаммаю, тот прогнал его прочь. Иллель же сказал ему: «Не делай другому то, чего ты не хотел бы, чтобы сделали тебе. Все остальное в Торе – это только пояснения к этому основному положению. Теперь иди и изучай все остальное».
Эти и другие подобные рассказы указывают на любовь Иллеля ко всем людям и на его усилия распространить величайшие достоинства еврейской религии повсюду. Так, мы находим в ПИРКЕЙ АВОТ (I, 12)
сказанное Иллелем: «Будьте в числе учеников Аарона, которые любят мир и всегда в погоне за миром; будьте теми, которые любят своих ближних и приближают их к Торе». Там же (II, 5) мы читаем и такие слова Иллеля: «Не суди ближнего своего пока не окажешься в его положении». Иллель утверждает: «Обедневшего человека нужно поддержать так, чтобы он мог продолжать жить и дальше, как он привык жить раньше». В этом утверждении Иллель доходит до того, что считает необходимым обеспечить нуждающегося даже верховой лошадью или слугою, если он привык пользоваться ими раньше.
Другой важной особенностью Иллеля была его непоколебимая вера в Б-га. Он никогда не сомневался в том, что Б-г пришлет ему каждый день на дневное пропитание. Однажды, приближаясь к своему дому, он услышал необычный шум и суматоху, и он с глубокой верой сказал: «Я уверен, что это не в моем доме». Множество таких рассказов подтверждают великую веру Иллеля в Б-га, его гостеприимство и любовь к ближнему, и это объясняет его большую популярность в народе и уважение, которое он заслужил на все времена.
Напарником Иллеля в Синедрионе, его АВ-БЕТ-ДИН, был Шаммай, такой же великий ученый, учитель и вождь в Израиле. Он также был учеником Шемаи и Автальона и продолжателем их великого дела. Хотя он и не обладал безмерной терпимостью Иллеля, он тем не менее также посвятил всю свою жизнь делу сохранения истины Торы и во всем руководствовался ее законами. Он также внимательно относился к людям, так же справедливо и честно. Он поучал (Авот I, 15): «Изучение Торы должно быть твоим постоянным занятием; говори мало, делай много; и принимай каждого человека доброжелательно». Из этого и других его высказываний можно судить, что Шаммай, стремившийся трактовать Закон возможно более строго, был на самом деле не тем жестким, вспыльчивым человеком, каким он мог казаться. Несмотря на различие в характерах, Иллель и Шаммай были очень близкими и хорошими личными друзьями. Мудрецы наши говорят, что расхождения во мнениях между Иллелем и Шаммаем были «ЛЕШЕМ ШАМАИМ», не по личным соображениям или с целью во что бы то ни стало настоять на правильности только своих аргументов, а с единственной целью установить истинный смысл Закона, как он предписан в Б-жественной Торе. Больше того, Иллель и Шаммай не настаивали на том, что они всегда правы, и уступали друг другу, когда они убеждались в правоте оппонента. Фактически Иллель и Шаммай разошлись во мнениях только по трем принципиальным вопросам Закона. И только их ученики и школы («ДОМ ИЛЛЕЛЯ» и «ДОМ ШАММАЯ») выявили много расхождений во мнениях по ряду пунктов Торы.
ШКОЛЫ ИЛЛЕЛЯ И ШАММАЯ
Иллель и Шаммай были названы АВОТ аОЛАМ, «патриархами всего света». И действительно, это они и их методы познания и обучения создали большинство школ по изучению Торы и ее толкованию. В течение более века школы Иллеля и Шаммая (Бет-Иллель и Бет-Шаммай) продолжали толковать Предания, которые они переняли от своих учителей. Однако, в то время как основатели этих школ Иллель и Шаммай сами разошлись во мнениях только по трем основным вопросам, имеется в Талмуде более 300 вопросов, по которым обе их школы спорят.
Как правило, толкования Бет-Иллеля более склонны к смягчению Закона, а Бет-Шаммая – более строги. В большинстве случаев расхождений между обоими этими школами мудрецы наши придерживаются установок Бет-Иллеля, за исключением восемнадцати вопросов в Законе, по которым окончательное решение принято согласно трактовке Бет-Шаммая. Как только окончательное решение было принято в пользу того или другого мнения, все споры прекращались и Предание считалось твердо установленным.
АКАВЬЯ БЕН МААЛАЛЕЛ
Одним из великих современников Иллеля и Шаммая был еще один ученик Шемаи и Автальона, член первого поколения таннаим, Акавья бен Маалалъел.
Это был ученый с несгибаемой убежденностью. Он отстаивал свое мнение даже, если оно расходилось с мнением большинства ученых его времени. Когда ему предложили пост Ав-Бет-Дин при условии, что он откажется от своей точки зрения в четырех решениях, в которых он разошелся во мнении с большинством мудрецов, он решительно отказался. «Лучше пусть посчитают меня глупцом за отказ от такой высокой чести, чем оказаться неправым пред лицом Небесного судилища», сказал он. Однако перед своей смертью он дал наказ своему сыну следовать мнению большинства, а не его мнению, в тех четырех случаях, в которых мнения расходятся. На вопрос сына, почему же сам он не пожелал отказаться от своего мнения, он ответил: «Я перенял мое решение от многих мудрецов, а мои оппоненты придерживаются иного мнения, тоже перенятого ими от многих мудрецов. Я придерживаюсь моего Предания, а они – своего. Ты же слышал это только от меня одного. Поэтому надлежит тебе следовать мнению большинства».
Следующий рассказ дает также красноречивое доказательство своеобразия характера Акавьи. Его сын попросил его как-то дать ему рекомендательное письмо. Акавья отказался дать своему сыну такое письмо с положительной характеристикой его, говоря: «Твои деяния и твое поведение будут сами говорить за тебя и свидетельствовать о твоих достоинствах».
Хотя Акавья был выдающейся личностью в среде великих ученых своего времени, его имя упоминается в Мишне только три раза в связи с алахой, помимо тех четырех алахот, по которым у него были расхождения с большинством мудрецов. Однако некоторые из наиболее глубоких по смыслу, очень трогательных и мудрых высказываний Акавьи бен Маалалъела сохранились в АВОТ (III, 1): «Поразмысли над тремя вещами и избежишь греха – знай из чего ты произошел, куда ты идешь и пред кем тебе предстоит держать строгий ответ. Из чего ты произошел? Из капли дурно пахнущей жидкости. Куда ты идешь? в место праха, червей и моли. А перед кем тебе предстоит держать ответ? Перед Высочайшим Царем царей, Святым, да будет Он благословлен».
РАББАН ГАМЛИЕЛЬ I
Раббан Гамлиель I, известный также под именем «Азакен», старец, чтобы отличить его от его внука Гамлиеля II, был внуком Иллеля I, и, как и его знаменитый дед, был одним из величайших ученых и духовных вождей еврейского народа на одном из самых печальных этапов его истории. Многие мудрецы приравнили его к ярко светящей звезде на небосклоне Израиля. Он жил во времена римского императора Калигулы и его преемника Клавдия, а скончался он за восемнадцать лет до разрушения Бет-Амикдаша. Римское ярмо было очень тяжелым для страны израильской при Калигуле, задушившем духовное развитие народа. Но, когда Клавдий, друг еврейского правителя Агриппы, смягчил ограничения своего предшественника, ожила духовная жизнь евреев под руководством раббан Гамлиеля и стала на путь большого развития. Раббан Гамлиель I был насси, главой Синедриона, и при нем этот высший судебный институт пользовался величайшим уважением как внутри страны среди еврейского народа, так и за рубежей Святой Земли.
Талмудическая литература многим обязана трудам раббан Гамлиеля и его решениям. Многие алахот носят его имя. Однако же в самой Мишне только четыре решения связаны с его именем. Как и его великий дед Иллель, он много внимания уделял вопросам, связанным с благополучием народа, и многие важные его решения представляют собой декреты, изданные «МИПНЕЙ ТИКУН АОЛАМ» («В интересах народа»), чтобы сохранить надлежащий социальный строй и чтобы защищать интересы бедных и нуждающихся. Многие такие декреты раббан Гамлиеля касаются законов о браке и разводах. Например, еврейский закон разрешает мужу, находящемуся вдали от жены, выслать жене ритуальный документ о разводе (ГЕТ) через посыльного, вместо того, чтобы вручать его лично; при этом мужу предоставлялось право пока гет еще в пути аннулировать его перед официальным судом в любом месте. Это приводило к ряду недоразумений и неудобств для жены, которая никогда не могла быть уверена, что посланный ей гет не аннулирован до его вручения. Поэтому р. Гамлиель I издал декрет, исключающий возможность аннулировать гет в любом суде. Он также распорядился, чтобы в гет были перечислены все имена и прозвища мужа и жены, под которыми они где либо известны, а не только их основные имена и местожительства. Третий декрет р. Гамлиеля I допускает возможность довольствоваться показаниями одного только свидетеля, вместо обычно требующихся двух, для установки факта смерти мужа, и, следовательно, возможности такой вдовы выйти замуж вторично.
Девиз раббан Гамлиеля I приведен в АВОТ (I, 16): «Обеспечь себе учителя и избегай сомнений; не имей привычку давать маассер (десятину) на глаз и приблизительной оценкой».
Из ряда утверждений наших мудрецов видно какое большое значение имело влияние р. Гамлиеля как духовного пастыря еврейского народа и каким большим уважением он пользовался. Одно из таких утверждений гласит: «Со смертью раббан Гамлиеля исчезли слава Торы, и чистота, и сила воздержания». Мудрецы говорят, что раббан Гамлиель был исключительно святого поведения. Даже обычную пищу (хулин) он употреблял с такими же предосторожностями, как если бы это была святая пища, и он наставлял своих учеников стремиться к такой же высокой степени чистоты и святости. Завет КЕДОШИМ ТИЕЮ («Будьте святы!») относится не только ккоаним и левиим, говорил он, но касается и рядовых евреев, ибо сказано ведь: «Говори всей еврейской общине и скажи всем: Будьте святы!».
Судьба пощадила раббан Гамлиеля от несчастья видеть закат еврейского народа и его страны после смерти царя Агриппы и катастрофы разрушения Бет-Амикдаша. Но уже при нем Синедрион вынужден был оставить свое первоначальное местопребывание в Лишкат агазит (в Бет-Амикдаше) и заседать вне Бет-Амикдаша на Храмовой горе.
РАББИ ИЕОШУА БЕН ГАМЛА
Рабби Иеошуа бен Гамла жил во время царя Агриппы. В то время многие первосвященники не избирались по своим достоинствам, а занимали этот пост только потому, что они были достаточно богаты, чтобы купить себе эту святую должность. Говорят, что рабби Иеошуа также занял пост первосвященника таким же путем, когда жена его, известная богатая вдова Марта, дочь Байтуса, заплатила царю большую сумму денег за этот пост для своего мужа. Однако рабби Иеошуа оказался достойным этого святого поста. Не долго оставался он в этой должности, ибо Агриппа вскоре снял его с поста, как он поступал обычно и с другими первосвященниками, но он остался и в дальнейшем членом Синедриона.
Наши мудрецы согласились с мероприятиями и постановлениями рабби Иеошуи в период занятия им его высокой должности. Он заменил золотым деревянный сосуд, служивший для бросания жребия, чтобы определить какое из двух животных предназначено для жертвоприношения в Иом-Киппур и какое – для отсылки к Азазелю. Талмуд хвалит р. Иеошуу за его деятельность в области обучения молодежи. Он ввел далеко идущие улучшения в системе образования. Раньше каждый отец был обязан сам обучать своих детей. Были открыты школы в Иерусалиме и в других больших городах для детей, лишенных родителей, а также для тех детей, которых их отцы не могут обучать; это касалось главным образом детей в возрасте 14–17 лет.
Рабби Иеошуа же постановил, чтобы каждая еврейская община открывала школы для мальчиков в возрасте шести лет и страше. Шим’он бен Шетах начал еще раньше такую деятельность в пользу всеобщего народного образования, но только благодаря особым усилиям рабби Иеошуи бен Гамлы этот план был полностью выполнен. Это достижение обеспечило духовное возрождение еврейского народа, несмотря на последовавшие вскоре разрушение еврейского государства и изгнание его населения.
Рабби Иеошуа был против войны с римлянами и примыкал к мирной партии, возглавляемой раббан Иоханан бен Заккаем. За это он поплатился жизнью, несмотря на то, что он был одним из наиболее блестящих вождей Израиля в то трагическое время.
РАББИ ИЕУДА БЕН БЕТЕЙРА
Рабби Иеуда бен Бетейра был членом выдающейся еврейской семьи, которая претендовала на то, что ее потомки были некогда воскрешены из мертвых пророком Иехезкеелем. Некоторые утверждают, что были два ученых по имени рабби Иеуда бен Бетейра: один жил перед самым разрушением Храма, а другой, внук первого, был современником рабби Акивы. Первый Иеуда бен Бетейра проживал в Ницивине (пограничный город в Месопотамии), где жило много евреев еще до разрушения Бет-Амикдаша; но его влияние простиралось далеко за пределы его города.
Иеуда бен Бетейра стал знаменит в Иерусалиме в результате инцидента с одним язычником, хваставшим перед рабби Иеудой тем, что он ел лучшие части пасхальной жертвы. Рабби Иеуда посоветовал ему в следующий раз попросить дать ему известную часть пасхального ягненка, подлежащую, как все евреи знают, сожжению. Такая просьба язычника вызвала подозрения среди мудрецов в Иерусалиме. Проверили и обнаружили, что это язычник, и подвергли его соответствующему наказанию за обман и святотатство. Мудрецы хвалили бдительность рабби Иеуды, которую он простер вплоть до Иерусалима.
Среди законов, которые приводятся в Талмуде от его имени, имеется один, утвреждающий, что даже ритуально нечистый человек может заниматься изучением Библии, потому что слова Торы не могут стать тамей, нечистыми. Однажды, когда один из учеников рабби Иеуды был нечист и не произносил слова Библии достаточно ясно и четко, рабби Иеуда сказал ему: «Сын мой, раскрой уста свои так, чтобы слова твои выходили из них понятными. Ибо слова Писания не могут быть осквернены, как сказал Иеремия: «Не подобны ли слова Мои огню? сказал Превечный» (Иеремия, 23:19). И, как не может быть нечистым огонь, точно так же не могут быть нечистыми слова Библии».
Во многих случаях рабби Иеуда придерживался строгого определения законов. Так, например, он запретил продавать хамец (заквашенную пищу) не-еврею позже, чем за тридцать дней до наступления песаха, если продавец не уверен, что покупатель целиком употребит сам эту пищу до праздника и не перепродаст ее еврею. Были, однако, случаи, когда рабби Иеуда придерживался менее строгой точки зрения. В связи с вопросом о законности запроса продавцом завышенной цены за свой товар, считает рабби Иеуда, что в военное время нет предела цене, которую продавец вправе запросить за меч, щит или другой вид вооружения, необходимого для ведения войны, потому что эти предметы крайне важны для сохранения жизни людей. Рабби Иеуда бен Бетейра подчеркивал, что человек не должен ходить без дела, а должен заниматься каким либо полезным трудом.
Его брат рабби Иеошуа был также выдающимся ученым и упоминается многократно в Мишне как автор важных алахот.
РАББИ ИШМАЕЛЬ БЕН ЭЛИША
Рабби Ишмаель жил перед самым разрушением и во время разрушения Святого Храма. Его предки составляли длинный ряд выдающихся священников, и сам он был КОЕН ГАДОЛ, первосвященником. Мученическая смерть его как одного из ассара аругей малхут, десяти знаменитых мудрецов, казненных римлянами, описана в известной кина «Арзей алванон», которую мы читаем в день Тиш’а б’Ав в слихот в разделе АВОДА в день Иом-Киппур.
Рабби Ишмаель был благочестивым и очень ученым мужем, исключительная набожность которого была признана всеми – восхищались ею все его современники. Рассказанная в Гемара следующая история показывает его абсолютную правдивость. Однажды пришел к рабби Ишмаелю некто, принесший ему первую стрижку шерсти его овец, которая по закону принадлежит коену. «Откуда ты? Разве нет в месте твоего проживания священников, которым ты мог бы отдать эту шерсть?», спросил его рабби Ишмаель. «Конечно, есть», был ответ. «Но дело в том, что я прибыл сюда, чтобы возбудить дело перед твоим судом. Поэтому я и предпочел принести тебе первую стрижку моих овец». «В таком случае – сказал рабби Ишмаель – я не приму твою шерсть и я также не могу уже быть твоим судьей». Он назначил другого юриста судьей по делу этого человека. Присутствуя на судебном заседании в качестве наблюдателя, рабби Ишмаель поймал себя на мысли, что он все время находит доказательства в пользу этого истца. Когда он осознал к чему клонятся его суждения, он воскликнул: «Увы, берущие взятки совершают смертный грех. Ибо, вот, хотя я и не принял вполне законно принадлежащую мне шерсть, я подсознательно искал аргументы в пользу этого человека. Насколько же больше сделал бы нечто подобное этому тот, кто принял бы от него что либо, ему не причитающееся, тем самым искажая правосудие!».
Рабби Ишмаель не упоминается в Мишне; но из того, что в Гемара он стоит рядом с раббан Шим’он бен Гамлиелем, трагическую судьбу которого он разделил, видно, что он был одним из величайших ученых своего времени.
Он был необычайно красивым человеком. Когда дочь римского императора услышала о красоте рабби Ишмаеля и что он осужден на смерть как один из вождей еврейского народа, она попросила своего отца пощадить его. Но даже ее мольбы не смягчили жестокое сердце отца ее. Когда же она попросила отдать ей прекрасный кожный покров лица рабби Ишмаеля, царь охотно согласился и приказал снять эту кожу с казненного живьем. Несмотря на такие нечеловеческие страдания, рабби Ишмаель был счастлив отдать свою жизнь «ал кидуш ашем», во славу имени Б-жьего. Когда сдиравшие кожу палачи дошли до места на голове, где этот святой человек одевал тефилин, он горестно воззвал к своему Творцу. И тут же его душа оставила его тело и вернулась к своему Истоку такой же чистой и святой, какой она была в момент, когда он ее получил. Рабби Ишмаель был одной из ярких звезд в сонме ученых и великих вождей своего времени; он представлял собой яркий пример несгибаемой веры вплоть до самой своей мученической смерти.
РАББАН ШИМ’ОН БЕН ГАМЛИЕЛЬ
В 50 году до н. э. духовным вождем – насси – стал раббан Шим’он, сын патриарха раббан Гамлиеля I. Его управление отличается активной деятельностью в соответствии с хорошо известным его изречением: «Не учение самое главное, а действие» (Авот I, 17). Даже историк Иосиф Флавий, который вообще не был согласен с политикой этого насси, высоко ценил его огромные знания и способности.
В те дни, перед самым разрушением Храма, ярмо римлян становилось все тяжелее, и внутренние раздоры среди евреев усилились. Вместо того, чтобы отдаться спокойно учебе, раббан Шим’он принял активное участие в политической жизни страны и поддерживал партию, стремившуюся восстать против римлян и бороться с ними. Не видя другого выхода из создавшегося отчаянного положения, раббан Шим’он предоставил все свои значительные материальные средства в распоряжение военной партии.
Мы не находим в Мишне много алахот раббан Шим’она. Его имя упоминается однажды в связи с законом о жертвоприношениях. Когда неимущая женщина, обязанная после родов приносить в жертву голубей, не смогла заплатить запрошенную за них высокую цену, он поклялся, что на следующий день голуби резко подешевеют. Для этого он издал распоряжение, что женщина, которой надлежит приносить в Храм пять пар голубей, может обойтись только одной парой.
И цена голубей сразу же упала до одной четверти их прежней стоимости. Раббан Шим’он упоминается также в связи с торжеством возлияния воды в дни Симхат Бейт Ашоева, где он, как рассказывают, показывал особую свою ловкость в жонглировании зажженными факелами. Рассказывается также, что он никогда не считал ниже своего достоинства участвовать в свадебном торжестве и чествовать жениха и невесту.
Этот великий ученый и вождь был также одним из ассара аругей малхут, и погиб как мученик от рук римлян. Талмуд рассказывает о его трагической смерти следующее: Когда раббан Шим’он и рабби Ишмаель бен Элиша были осуждены на смерть, раббан Шим’он воскликнул в смертной тоске: «Горе нам, подвергшимся такой ужасной участи. Горе нам, идущим на смерть, как рядовые преступники!». На это ответил ему рабби Ишмаель: «По-видимому, есть причина нашему несчастью; может быть мы допустили неправильные решения в судебных процессах, или же некоторые из опрошенных нами свидетелей на таких процессах были на самом деле лжесвидетелями, а мы не вскрыли это. Возможно также, что наши слуги не допускали к нашим дверям бедных и голодных людей. Это, вероятно, и является причиной нашего наказания теперь». «Небесам известно, воскликнул раббан Шим’он, что я во всем этом не виновен. Наоборот, я всегда нанимал слуг, на которых было возложено выискивать бедных и голодных людей и приводить их в мой дом, чтобы накормить». «Тогда ты согрешил каким либо другим образом», продолжал рабби Ишмаель. «Может быть тебе пришлось выступать перед большой аудиторией, и это наполнило тебя горделивостью». «Тоже нет, ответил сын раббан Гамлиеля, я никогда не страдал самомнением. Это наказание является небесным решением, недоступным человеческому понятию».
Когда этих великих мужей повели на казнь, каждый из них просил палача умертвить его первым, чтобы не видеть муки и смерть своего друга. Рабби Ишмаель считал, что он должен умереть первым из уважения к его первосвященству, а раббан Шим’он пожелал умереть раньше, поскольку он был насси. Бросили жребий, и первенство в этом трагическом соревновании осталось за раббан Шим’оном. Одним взмахом меча палач отсек ему голову. Рабби Ишмаель поднял голову и горько причитывал над нею: «О святые, правдивые уста, испустившие столько жемчужин мудрости. А теперь! Такая голова брошена наземь, валяется в пыли и прахе! К тебе-то относится сказанное в Библии: «Подымись, меч, сказал Превечный, на моих пастырей, на моих друзей». Не успел рабби Ишмаель вымолвить эти слова, как палач отрубил и ему голову. Так закончили свою жизнь оба благороднейшие еврейские князья.
РАББИ ИОНАТАН БЕН УЗИЕЛЬ
Величайшим из учеников Иллеля был рабби Ионатан бен Узиель.
Гемара утверждает, что его ученость была столь возвышенной, что когда он изучал Тору, пролетавшая над ним птица обугливалась и сгорала от святого огня, горевшего над ним. Он широко известен своим переводом Библии на арамейский язык и ее коментарием. Истинность приписываемого ему авторства книги Таргум Ионатан наХумаш остается под вопросом, но нет сомнения, что перевод книг пророков – это его труд. Нет ал а хот, приписываемых ему, но его считают автором многих поучительных пояснений Торы.
ПРОВЕРЬТЕ СВОИ ЗНАНИЯ
1. Составьте предложения по одному из следующих слов: Тора-шеБеал-Пе, Зугот, Алахот. (Стр. стр. 13–14).
2. Перечисляйте все пять «пар» таннаим (Стр. 13).
3. Приведите некоторые из поучений Шемаи и Автальона (Стр. 14).
4. Расскажите случай появления Ирода перед Синедрионом (Стр. стр. 15–16).
5. Какие особые черты характеризуют Иллеля Азакена (Стр. стр. 19–20).
6. Что такое Кал-Вахомер; Гезейра-Шава? (Стр. 18).
7. Чем достижения Иллеля подобны деяниям Эзры? (Стр. 18).
8. В чем основное отличие между решениями в алахот Бет-Иллеля и Бет-Шамая? (Стр. 22).
9. «Поразмысли над тремя вещами и избежишь греха…». Что это за три вещи и кто автор этого сказания? (Стр. 24).
10. Что Вы знаете о раббан Гимлиеле Азакене? (Стр. 24).
11. «Обеспечь себе учителя и…… Заполните недостающие слова.
(Стр. 26).
12. Какие значительные улучшения были введены рабби Иеошуа бен Гамлой? (Стр. 27).
13. Какой случай был причиной широкой известности рабби Иеуда бен Бетейры? (Стр. стр. 28–29).
14. Какова была судьба р. Ишмаель бен Элиши? (Стр. 31).
15. Кто был величайшим из учеников Иллеля? Автором какого великого труда является он? (Стр. 34).
[1] Для непрерывности повествования и для большей ясности воспроизведен здесь с некоторыми изменениями на первых страницах материал из III тома настоящего труда.