Венгерские воспоминания

АЗРИЭЛ БРАУН

Мне трудно забыть эту историю, волнующие переживания глубоко запали в мое сердце. В свое время я обещал не называть человека, который сидел тогда в автомобиле. Но теперь могу все рассказать, так как получил на это разрешение нескольких раввинов. Рассказать, как много лет назад меня потрясло, что Любавичский Ребе пересек границу, приехал из Вены среди ночи, чтобы спасти еврейского ребенка…

Я родился и вырос в Венгрии, учился в ешиве города Шупрон. Мы, бохрим, знали Ребе из Цанза или из Мункача, но не слышали о Ребе из Любавич. Учились мы хорошо, впоследствии один из нас стал Рош Ешива в Сатмарской ешиве в Америке.

Это происходило в 1938 году, мне было 17 лет. Человек, приехавший из Австрии, рассказал, что в курортном городке Пуркерсдорфе под Веной находится на лечении Ребе Раяц, благословенна его память. Нам очень хотелось увидеть его, поговорить с„ним о новом для нас понятии – «Хабад». Ведь Ребе Раяц был не кто иной, как глава Любавичского Движения!

Чтобы встретиться с Ребе в Австрии, нам следовало получить разрешение не только от нашей ешивы, но и от своих родителей, которые могли и не поддержать нашу идею. Мы вознамерились перейти границу Венгрии с Австрией нелегальным путем, без паспортов. Добравшись до города неподалеку от границы, мы поехали поездом до ближайшего австрийского города, а оттуда дальше, как если бы были местными жителями, до Пуркерсдорфа. Приближение второй мировой войны в тех местах еще не ощущалось.

У дома, в котором жил Ребе, стояла длинная очередь. Пришлось ждать несколько часов. В очереди мы познакомились с хасидами, которые, как мы узнали, тщательно готовятся к встрече с Ребе. Это нас заинтриговало. Венгерские бохрим не предполагали, что можно поступать подобным образом. Аудиенции у Ребе ожидали весьма почтенные люди.

Наконец мы всей группой предстали перед Ребе. Он говорил с нами о значении философии Хабад, хасидизма, излагал нам его основы, подчеркивал уникальность учения, объяснял, в чем состоит служение Б-гу в соответствии с этим учением. Все для нас было новым, будто из другого мира, как и сам Ребе. Мы узнали, что хасидизм придает особое значение служению Всевышнему с радостью, которая сочетается с глубоким размышлением во время молитвы. Встреча, которая длилась полчаса, произвела на нас огромное впечатление.

В Пуркерсдорфе мы увидели и зятя Ребе, его будущего преемника. Он выходил из автомобиля, в котором приехал. Вид у него был величественный, лицо сияло возвышенной красотой благочестия. Подобную красоту и сияние я никогда больше не видел. Все мы были сильно взволнованы.

После встречи с благословенной памяти Ребе Раяцем мы еще некоторое время оставались в этом городке, затем выехали в Вену, а оттуда вернулись в Венгрию.

Вскоре каждый из нас получил напечатанное на машинке письмо от Ребе, которое содержало ответ на оставленные нами «квитлах» и благословения на наши просьбы. Во время войны я потерял свое письмо, как и многие другие важные документы.

В праздник Пурим меня в ешиве разыскал один из помощников Ребе. Он сообщил мне, что для выполнения особого задания, которое может быть сопряжено с опасностью, требуется молодой энергичный бохер. Речь шла о тайном вывозе евреев из Австрии. В то время Гитлер, да будет его имя вычеркнуто из памяти человеческой, уже находился в Вене. Галицийские евреи пытались бежать в Польшу. Но граница была закрыта, и выехать из Австрии не представлялось возможным.

– Мы организуем группу из 40 человек (мужчин, женщин и детей), которые хотят перейти австрийскую границу и попасть в Польшу, – объяснил помощник Ребе.

Для участия в этой операции и понадобился молодой энергичный человек. Я согласился и через несколько дней после праздника на этот раз легально, с временным пропуском, прибыл в Вену. Место для тайного перехода границы находилось недалеко от селения, рядом с сельскохозяйственной фермой. Моя задача заключалась в том, чтобы наблюдать за этим местом и предупредить о возможной опасности или появлении чего-то подозрительного. Операция по переходу границы длилась несколько часов. Каждые полчаса мимо меня проезжал патрульный автомобиль с двумя евреями, которые на евреев вовсе не были похожи. Если возникала проблема, я подавал им условный знак.

Неожиданно мне пришлось сообщить патрулю, что заболел один из мальчиков, которому предстоял переход через границу. Ребенку было около двух лет, его состояние было весьма серьезным. Врач, доставленный патрульными из города, заявил, что больному может помочь только врач-специалист. Мы приостановили операцию и выбрали место для остановки на ферме.

Через полтора часа патрульный автомобиль прибыл с другим автомобилем, в котором находился новый врач, нееврей, на вид лет пятидесяти. Кроме шофера, тоже нееврея (позднее я узнал, что это был все-таки еврей), в автомобиле сидел еще один человек. Пока врач оказывал помощь больному ребенку, он оставался в машине с фонариком в одной руке и книгой в другой. Лицо его показалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где видел этого человека.

Я спросил одного из руководителей операции, кто этот величественный еврей. Он ответил:

–Я скажу тебе, но только при условии, что ты дашь обещание не говорить никому об этом.

Я пообещал, и он сообщил мне:

– Это зять Любавичского Ребе.

Так после Туркерсдорфа я снова увидел будущего Ребе.

Операция по переброске беженцев через границу была завершена. Я вернулся в Венгрию, евреи из патрульного автомобиля уехали в Польшу. Наши «подопечные» получили в Будапеште венгерские паспорта. Дальнейшая судьба их мне неизвестна. Некоторые из них были любавичскими хасидами, с бородами и в длинных пальто. В Вену они прибыли с Ребе Раяцем. По крайней мере, многие из них, если не все, принадлежали к Движению Хабад.

Было очевидно, что зять Ребе лично участвовал в описанной операции. В ту ночь крупный врач-специалист, профессор, приехал из Вены по его просьбе. Он сам сопровождал врача в этой ночной поездке, так как не представлял себе ничего более важного, чем спасение еврейского ребенка. В Австрии он должен был находиться тогда день или два, но оставался две недели. Чтобы подчеркнуть, насколько это было опасно, напомню, что в это время в Вену прибыл Гитлер.

После войны я поселился в Израиле, в Хайфе. В 1980 году я возвращался домой из Мексики, где занимался организацией дома для престарелых. Мой маршрут лежал через Нью-Йорк, где я сделал остановку, чтобы повидать Любавичского Ребе. Аудиенция длилась всего десять минут, но я успел рассказать Ребе эту историю от начала до конца, со всеми подробностями. Ребе ничего не сказал, только его широкая улыбка, казалось, все подтвердила