ИОСЕФ БЕН ЭЛИЭЗЕР
Дипломат высокого ранга рассказывает о своих встречах с Ребе, влиянии этих встреч на его личную жизнь и международные события.
Мой дед, американец во втором поколении, придерживался хасидской традиции даже тогда, когда в начале нынешнего века большинство других иммигрантов отказалось от иудаизма вообще. Мои родители не соблюдали еврейских обычаев, но позволяли мне проводить субботу с дедом. Он водил меня в синагогу на манхэттенском Ист-Сайде и учил ивриту три раза в неделю после занятий в школе.
В 1954 году дед повел меня к Любавичскому Ребе, чтобы получить благословение перед бар-мицвой.
Помню то удивление, которое испытал, войдя в кабинет Ребе. Я ожидал увидеть старика с длинной белой бородой, а хозяин кабинета оказался молодым и красивым человеком.
Ребе прочитал письмо, поданное ему дедом, и заговорил с ним на идише – языке, которого я не понимал. Затем он повернулся ко мне"и спросил по-английски, какой вид спорта я люблю. Меня поразило, что Ребе задает подобный вопрос. Но я сразу же ответил:
– Бейсбол.
– Как ты предпочитаешь играть в бейсбол, – поинтересовался Ребе, –двумя командами или одной?
– Рабби, – улыбнулся я, – в бейсбол невозможно играть одной командой.
– Почему? – спросил Ребе серьезным тоном.
– Смысл этой игры состоит в том, что одна команда должна победить другую, – объяснил я. – Вот почему требуются две команды.
–А кто обычно побеждает?–продолжал интересоваться Ребе.
– Кто играет лучше, тот и побеждает! – сказал я, весьма довольный своим ответом.
Мой дед молчал, пока мы с Ребе были поглощены беседой о бейсболе.
– Скажи мне, – снова спросил Ребе, – ты играешь в мяч со своими друзьями?
– Конечно,–охотно отвечал я, намереваясь рассказать Ребе, как хорошо я забиваю мячи.
– А ходишь ли ты смотреть игру взрослых команд?
– Разумеется.
–Тебя не удовлетворяет игра с друзьями? Почему ты считаешь нужным смотреть игры взрослых команд? – расспрашивал Ребе.
– Рабби,–учтиво отвечал я, – наша игра–это детская игра. В настоящую игру играют взрослые. Тогда Ребе перешел к делу.
– Иосеф, – обратился он ко мне с улыбкой. – Твое сердце представляет собой большое поле, на котором состязаются два игрока – ецер тов и вцер гора, хорошие и плохие наклонности. До твоей бар-мицвы это была только детская игра, но теперь борьба внутри тебя будет происходить по-настоящему. Б-г наделил ецер тов особой силой. Как и в бейсболе, в жизни выигрывает тот, кто играет лучше! Все в твоих руках. Если ты только захочешь, то будешь всегда победителем.
– Пусть твой дед и твои родители получают от тебя большую радость, нахес, – сказал в заключение Ребе.
Сияя от счастья, мой дед произнес: "Омейн!" и шепотом попросил, чтобы я сказал то же.
Мне понравилось, что Ребе интересуется бейсболом. Но я совершенно забыл о значении его слов относительно внутренней борьбы добра и зла...
Когда я стал подростком, религия отошла для меня на задний план. Но откровение Ребе возвращалось ко мне дважды, в школе и колледже, в критические моменты, при балансировании чаши весов с моим иудаизмом.
Когда мне было шестнадцать лет, наш класс выиграл приз, который давал нам право провести уик-энд в престижном лагере в Новом Орлеане.
Переполненный радостью, я сообщил родителям эту замечательную новость. Неожиданно лицо матери омрачилось.
–Джо, – сказала она, –у нас возникли трудности. Ваша поездка намечена на Йом Кипур, в этот день мы постимся и идем в синагогу. Мы всегда соблюдаем Йом Кипур, и я надеюсь, что ты не нарушишь семейную традицию.
– Но я не могу отказаться от этой поездки, мамочка! – воскликнул я. – Целый год мы работали, чтобы завоевать этот приз. Я никогда не прощу себе, если упущу такую возможность, которая может не повториться никогда.
Мы спорили всю неделю. Хотя родители и сочувствовали мне, они настаивали на своем. Я заявлял, что буду соблюдать Йом Кипур в дальнейшем, но должен нарушить его один-единственный раз.
Мои родители были непредубежденными людьми и оставили решение вопроса за мной. Они понимали, что я не в состоянии отказаться от этой поездки.
В четверг вечером, накануне отъезда в Новый Орлеан, я пошел к одному из своих друзей посмотреть игру в бейсбол. Вдруг между игроками возникла ссора, и я услышал слова комментатора:
– Такова жизнь. Кто играет лучше, тот и побеждает. Это напомнило мне сказанное Ребе:
– Выигрывает тот, кто играет лучше. Если ты только захочешь, то будешь всегда победителем.
В течение трех лет, которые прошли после моей бар-мицвы, я никогда не думал о Ребе. Но теперь я вспомнил его беседу со мной. Именно тогда, в доме своего друга, я решил не нарушать Йом Кипур.
Второй случай произошел спустя пять лет. Я, уже студент колледжа, пытался постичь смысл жизни.
Появившиеся в нашем колледже миссионеры мормонов сумели привлечь на свою сторону много молодых людей, в том числе и нескольких моих близких друзей. Те в свою очередь повлияли на меня, и вскоре я согласился пройти церемонию обращения в веру мормонов.
Естественно, это должно было привести в отчаяние моих родителей. Не желая причинять им зло, я вознамерился хранить в тайне свое решение как можно дольше.
Накануне церемонии мы играли в бейсбол. Наша команда потерпела поражение. Поздравляя капитана победителей, я сказал:
– Такова жизнь. Кто играет лучше, тот и побеждает!
Не знаю, что произошло со мной, но внезапно я вспомнил слова Ребе и побледнел.
Немедленно возникло решение порвать с мормонами. Друзья, которым я объяснил причину своего отказа от церемонии перехода в веру мормонов, были поражены и примкнули ко мне. Таким образом; своим иудаизмом они обязаны Ребе и его "интересу" к бейсболу.
Много лет спустя, в июне 1967 года, за несколько дней до Шестидневной войны, я снова встретился с Ребе. Под впечатлением кубинского ракетного кризиса 1962 года я специализировался по политологии. После окончания престижного университета я был принят на работу в Государственный департамент. В 1967 году, когда мне было 26 лет, я получил должность при Артуре Голдберге, представителе Соединенных Штатов в ООН.
Весной того же года мне позвонила кузина, чтобы сообщить о своих бедах. Она и её муж были очень встревожены поведением своего единственного сына Авраама. Он обратился к религии и поступил в любавичскую ешиву в Израиле. Нарастание опасной обстановки в стране побудило родителей предложить сыну вернуться в Нью-Йорк. Но тот категорически отказался, поскольку "Ребе считает, что Израиль надежно защищен и люди должны оставаться на своих местах".
Кузина написала Ребе письмо с просьбой посоветовать Аврааму, их единственному сыну, в котором заключен весь смысл их жизни, уехать домой. Но Ребе ответил ей: "Страж Израиля не дремлет и не спит".
–Джо, – говорила кузина – мы очень беспокоимся. Ты хорошо знаешь ситуацию. Так ли она серьезна, как об этом говорят? Скажи нам всю правду.
Я не хотел волновать напуганных родственников, но не мог и лгать им. По моему мнению, над Израилем действительно нависла серьезная угроза. Если война разразится, у арабов будут все шансы победить.
Я решил воспользоваться своим политическим положением и обратиться к Ребе. Разумеется, я надеялся убедить его в необходимости отправить Авраама в США.
-< Рабби Ходаков, секретарь Ребе, назначил мне прием на следующий день.
Тринадцать лет прошло с тех пор, как я увидел Ребе накануне своей бар-мицвы. У него было то же благородное лицо, все таким же проницательным был его взгляд, лишь борода поседела.
Я заговорил первым:
– Мой дед приводил меня сюда перед моей бар-мицвой.
Улыбка Ребе свидетельствовала о том, что он помнит меня.
– Прошу прощения за использование своего политического положения, я пришел сюда с личной просьбой.
И я рассказал о беспокойстве кузины по поводу безопасности ее единственного сына.
Ребе стал серьезным:
–У меня в Израиле тысячи единственных сыновей. Я советовал им оставаться на месте, потому что уверен – с ними ничего не случится. Скажите своей кузине, что она и ее муж могут быть спокойны, "Страж Израиля не дремлет и не спит". Б-г хранит евреев повсюду, особенно в Святой Земле.
– Ребе, – сказал я, – при всем уважении к вам они не могут быть спокойны. Я располагаю надежной информацией о том, что ситуация в Израиле очень опасная.
– Израилю ничто не угрожает, – настаивал Ребе. – Он накануне великой победы. С Б-жьей помощью это будет для еврейского народа месяц больших неожиданностей. У меня к вам тоже есть личная просьба. Передайте отцу Авраама, что он может сделать что-нибудь для своего народа, в частности надевать каждый день тфилин. И вы тоже должны это делать. Не знаю, в какой мере может помочь еврейскому народу ваша дипломатия, но надевание тфилин обязательно поможет. И в этом случае не возникнет вопрос о "двойной лояльности".
– Когда все образуется, я хотел бы снова встретиться с вами, – заявил Ребе в конце нашей беседы.
Я был поражен непоколебимой верой и той уверенностью, с какой Ребе принял на себя столь высокую ответственность. Теперь я понял, почему так много людей полагались на его советы.
– Ребе, – сказал я, и мои глаза наполнились слезами, – будучи евреями, мы в это страшное время рады сделать что-нибудь подобное тому, что делаете вы. Благодарю вас за то, что вы уделили мне свое время.
– Мы должны услышать хорошие новости, – было ответом Ребе.
Когда я выходил из комнаты, он улыбнулся и спросил:
– А вы еще увлекаетесь бейсболом?
Через несколько дней мир был ошеломлен блестящей победой Израиля. Ведя бои на трех фронтах, он разгромил всех своих врагов.
Я находился в кабинете Артура Голдберга, когда по телевидению показали, как освобождалась Западная Стена, как рабби Горен трубил в шофар и солдаты плакали у Стены Плача. При виде этого г-н Голдберг и я также не могли удержаться от слез. С волнением я поведал Голдбергу:
–Артур, неделю назад, когда все мы были охвачены тревогой и боялись самого худшего, один человек конфиденциально предсказал мне все это.
Поскольку Ребе выразил желание встретиться со мной после того как все образуется, я снова позвонил рабби Ходакову. Мне была назначена встреча через неделю.
Я ожидал увидеть Ребе в позе торжествующего человека, который собирается сказать: "Я ведь говорил вам!.." Но Ребе был серьезен и обеспокоен.
–Для еврейского народа настало критическое время, – начал он. – В нашей истории было много чудес. Но редко Б-r совершает такие великие и очевидные чудеса перед всем миром, трубя в шофар для евреев.
– Бывает время, когда Б-г скрывает свое лицо от своих детей, но в какие-то моменты Он показывает Свою доброту и совершает великие чудеса, как случилось на прошлой неделе.
– Создатель отдал Землю Израиля евреям, затем отнял ее у них и передал другим народам. На прошлой неделе Он вернул эту землю еврейскому народу.
– Никто не может сомневаться, что Б-г дал нам эту землю. Когда наши враги собирались уничтожить Израиль, евреи трепетали и боялись за его судьбу. Но Б-г разгромил врага и возвратил нам Иерусалим, самое святое из наших мест.
– Но еврейский народ должен помнить о двух вещах, – продолжал Ребе. – Он не должен самонадеянно заявлять, что его военная мощь и доблесть способствовали достижению победы. Военная мощь была лишь естественным сосудом, который содержал великое чудо, сотворенное Б-гом. Вторая вещь относится и к вам. Поэтому я попросил вас переговорить со мной. Я предвижу, что израильское правительство скоро направит в Вашингтон послания, свидетельствующие о готовности вернуть "оккупированные" территории. Они не понимают, что не захватили каких-то новых земель. Б-г вернул то, что принадлежит нам. Необходимо помешать этой инициативе.
Я слушал, затаив дыхание. Меня поразило, что Ребе говорит со мной о таких важных вещах.
– Ребе, но каким образом я могу вмешаться в это дело?
– Вы встречаетесь с членами израильской делегации в ООН У вас есть связи в Государственном департаменте. Когда вы увидите, что израильская делегация проявляет нерешительность, повторите все, что вы здесь слышали, с достаточной уверенностью и убежденностью.
Ребе прочитал мои мысли:
– Вы не должны работать против американского правительства, которому служите, игнорировать американские интересы. Америка не заинтересована в возвращении Израилем оккупированных земель. Все обстоит совсем иначе. А вы можете высказать свое мнение как частное лицо.
Ребе был взволнован, слова выходили из глубины его сердца:
– Если израильтяне спросят, на чем основана ваша вера и откуда вам известно, что хорошо для Израиля, расскажите им о единственном сыне, родители которого хотят вернуть его в Америку. Передайте им, что было сказано в этой комнате. Родителям обещано, что они не должны тревожиться за судьбу своего мальчика, как и за судьбы тысяч других единственных сыновей. На чем основана уверенность, высказанная вам в этой комнате? На том, что Создатель мира решил даровать еврейскому народу Святую Землю. Когда Б-г делает нам подарок, мы должны высоко оценить его и хранить, а не стремиться избавиться от него.
Никогда не испытывал я подобного духовного ободрения. Полчаса, проведенные в кабинете Ребе, изменили мое понимание мира. Они укрепили мою тождественность с еврейским миром. Я снова осознал, как счастливы мы, что у нас есть такой человек, как Ребе.
Я не имею возможности сообщить, в какой мере мною было выполнено поручение Ребе. Могу лишь сказать, что он остался доволен некоторыми аспектами моей работы.
Через несколько месяцев, осенью, меня посетил израильский представитель при ООН, который заявил мне следующее:
– Я был на Симхас Тойра в Бруклине. Ребе просил передать вам привет, свою искреннюю благодарность и признательность.
В 1971 году я женился на израильтянке, служащей израильского представительства, и мы переехали в Израиль. Некоторое время я работал в американском посольстве в Тель-Авиве, а затем поступил на службу в израильское правительство.
По характеру своей работы я был связан со многими проектами, о которых не могу здесь говорить. Но хочу сказать об одном аспекте деятельности Ребе, открытом мною во время поездок по разным странам. С полной уверенностью могу утверждать, что шлухим (посланцы) Ребе оказали большую поддержку еврейским общинам во многих странах, некоторые из них существуют лишь благодаря помощи Ребе. Государство Израиль многим обязано Ребе в критических вопросах политики (о них я также не могу распространяться).
Последний раз я видел Ребе четыре года назад, когда вместе со своим другом явился к нему в одно из воскресений, чтобы получить доллар на благотворительность. Я сообщил Ребе, что лечу в Германию. Он вручил мне дополнительный доллар и сказал:
– Возьмите это для благотворительности в Штутгарте. Я возразил Ребе:
– Мой маршрут не включает Штутгарт.
Но Ребе уже пожелал мне доброго пути и приветствовал других людей из очереди.
Вскоре после вылета из Франкфурта пилот объявил, что должен сделать вынужденную посадку в... Штутгарте. Я вспомнил, что у меня в кармане лежит доллар Ребе, и подумал, кому же я должен его отдать.
В аэропорту я познакомился с пожилым человеком и вскоре уже знал почти все подробности его жизни. Родители этого человека были евреи, единственно уцелевшие из всей семьи после Холокоста. Он был зол на Б-га, порвал с иудаизмом и перешел в другую веру. Удачливый предприниматель, он стал очень богат.
Я достал доллар, полученный от Ребе, и сказал ему:
– Послушайте, на этой неделе я встречался в Нью-Йорке с великим Ребе. Он дал мне этот доллар на благотворительность в Штутгарте, хотя первоначально я не собирался останавливаться в этом городе. Понимаю, что вы не нуждаетесь в помощи. Однако вы единственный еврей, которого я встретил здесь, и возможно, что Ребе имел в виду именно вас.
– Но я не еврей, – воскликнул он.
– Действительно, вы жили не как еврей. Но, быть может, однажды вы захотите умереть как еврей.
Он разволновался и со слезами на глазах подтвердил, что я выполнил данное мне поручение...
Я с тревогой следил за болезнью Ребе. Чувствовал, что накладыванием тфилин в течение последних 25 с лишним лет вносил сврю лепту в его здоровье.
Услышав печальное известие о кончине Ребе, я вспомнил его слова: "У меня тысячи единственных сыновей".
И я был одним из его единственных сыновей.
И я тоже осиротел.