Другие барьеры, которыми из страха окружали себя последователи Иисуса на протяжении всей истории, также обречены были со временем пасть. В каждом новом поколении ученики Иисуса боролись против своего же менталитета выживания. Можно даже рассматривать христианскую историю как непрестанное сражение между религиозными правилами вчерашнего дня и свободой, постоянно проистекающей от Иисуса из Назарета. Хотя жертвы в течение веков меняли облик, барьеры, препятствовавшие признанию их полной человечности, преодолевались снова и снова. Тут можно было бы привести истории умственно больных людей, афроамериканцев, евреев, левшей, гомосексуалистов и лесбиянок. Всем им пришлось ощутить на себе жало религиозного отвержения, но каждая из этих преград со временем пала перед лицом той власти, которую люди испытали в Иисусе. Бог – не небесный судья. Бог – жизненная сила, расширяющая границы человечества изнутри, пока оно не станет свободным от любых барьеров. Вот Бог, открывшийся в полноте человечности Иисуса. Вот новое определение Бога, смещающее фокус нашего восприятия с внешней силы на нечто в самом сердце жизни. Бытие этого Бога призывает нас быть самими собой, его жизнь призывает нас жить, любовь к нему призывает нас любить. Иисус жил жизнью Бога. Поэтому мы провозглашаем, что в его жизни мы встретились с самим Источником жизни. В его любви мы встретились с самим Источником любви. В его отваге, позволившей ему быть полностью человеком, мы встретились с самой Основой бытия. Вот тот опыт, для передачи которого возникло слово «воплощение». Это не доктрина, которой следует верить, а присутствие, постигаемое на опыте. Не кто иной, как Дитрих Бонхеффер, первым придумал фразу «христианство без религии» . По словам Бонхеффера, когда человечество «достигнет совершеннолетия», то есть разовьет в себе способность отказаться от внешнего сверхъестественного Бога Отца теистической религии, тогда и забрезжит новая заря в человеческом сознании. Слишком долго теистический Бог делал нас слепыми к Богу жизни, любви и бытия, рожденного из самого сердца человеческой жизни – и именно он представляет собой всю глубину и конечный смысл опыта Иисуса. Вот так Христос призвал меня за пределы любых барьеров, сковавших нашу человечность и ее потенциал. Иисус божествен не потому, что через его жизнь в наш мир вошел надмирный Бог, как то утверждала традиционная христология. Нет, он божествен потому, что его человечность и его сознание отличались такой полнотой и цельностью, что он смог стать проводником смысла Бога и открыть людям глаза на высшее измерение жизни, любви и бытия, которое мы и называем Богом. Вот основание для христологии будущего. Быть христианином, опять же по словам Бонхеффера, не обязательно значит быть религиозным; это значит быть цельным. Иисус – живой образ такой целостности, и потому в своей совершенной человечности он служит для меня окончательным проявлением Бога.