если мы хотим распутать этот клубок – что я считаю совершенно необходимым и чем христианские ученые занимаются вот уже почти 200 лет, – то следует признать, что даже изначально рождественская легенда не имела под собой никакой реальной основы и должна была служить иной цели. Вероятно, она возникла, чтобы скрыть ряд уязвимых мест христианской истории. Не исключено, что в дополнение к уже упомянутому грубому замечанию у Марка ходили разные слухи о настоящем отце Иисуса. Отголоски тайного скандала проступают во многих местах Нового Завета. Так, у Луки, в гимне, известном как Magnificat («Величит душа Моя Господа…») Мария говорит, что «обратил Он [Бог] взгляд на ничтожную слугу Свою» (Лк 1:48). Не намек ли это на скандал? В ту пору для женщины не было большего позора, нежели беременность вне брака. У Иоанна толпа заявляет Иисусу: «Мы не были рождены в блуде» (Ин 8:41). Еще один намек? Ведь из данного замечания со всей очевидностью следует, что для них сам Иисус был «рожден в блуде»! Эти пассажи, разумеется, наводят ученых на размышления. Но вне зависимости от того, можем ли мы выявить подлинные причины появления легенды о непорочном зачатии или нет, надо по крайней мере признать: они не были частью изначального предания об Иисусе. Скорее это более поздние толкования традиции, куда вошли символы, которые никогда не предназначались для восприятия в прямом смысле. В античном мире чудесные рождения были обычным приемом, призванным объяснить необычные качества вождя.