Йейн Ицхак
Гл. 3. «Как например, испускающий семя понапрасну»
פגם ברית («нарушение святого завета», который мудрецы называют זרע לבטלה («напрасное семяизвержение»), имеет ту же гиматрию как и שמחה («радость»). Поэтому рабби Нахман подчеркивает, что радость есть источник исправления пгам брит. Ибо сам этот пгам — источник разного рода депрессивных состояний. Провидец из Люблина говорил, что основная клипа, это ацвут (депрессия и тупость сердца), которая наступает после греха, и это то, что заставляет его грешить снова и снова, падая все ниже и ниже. Если ты говоришь тикун клали[1], и при этом остаешься в ацвут, это означает, что пгам еще сидит в тебе, что ты еще ничего не исправил.
יסוד — это י-סוד . Концентрируясь на сод аШем (тайное учение), посредством радости и веселья, удостаиваются укрепить связь союза.
Очарование (חן) сокрытой мудрости (חכמה נסתרה), исправляет ложное очарование грехов молодости (חטאת נעורים). Ребе Рашаб объясняет в одной из своих бесед, что основное исправление пгам (в Хабад не любят об этом говорить об этом слишком громко) достигается посредством прилепления к пнимиют аТора, каббале и хасидизму
«Но тот, кому множество постов может повредить, и возможно, это приведет его к болезни, или к слабости, не дай Б-г, как в этих наших поколениях - запрещено ему умножать посты»
Начиная от Баал Шем Това и далее, посты и истязание плоти это уже не путь тшувы, их заменили «тикуним». Например, учить ХиТаС[1], или ежедневный Рамбам, потому что так установил Ребе, даже если у тебя нет от этого никакого удовольствия. Без иткашрут[2] к цадику, человек может проучить целый Шас[3] и поским[4], и тем не менее, даже еще не начать исправлять свою душу. Или он может думать, что исправление будет достигнуто только посредством поста и истязания плоти. Но в наших поколениях основной тикун — это делать, что тебе говорят, делать с кабалат ол[5]. Не как мишпат[6], а как хок[7] - «вот закон Торы: человек, когда умрет в шатре». Только так очищаются от нечистоты мертвеца. Тот, кто делает сигуфим[8] - это просто самообман, это не имеет отношения сегодня, и поэтому не исправляет его. Хасид, который заставляет себя исполнять указание Ребе, например, выйти на мивцоим, и про это говорится здесь, что это нужно делать энергично, если он не делает это с удовольствием, это в конце концов умирает. Он пытался исправить только внешнее, и он не продолжит делать их дальше.
Почему люди боятся кабалат ол? Они думают, что кто-то пришел задушить меня, убить меня. Про это сказано, что есть вещи в Торе, которые выглядят, как будто бы это пришло убить, но тикун (исправление) состоит в том, чтобы «жить по ним, а не умирать по ним», чтобы его наслаждение стало частью его собственного желания. Прежде всего следует признать истину, а потом можно прийти к Ребе и сказать, что тебе трудно. Это в точности тема 33 главы в Тании, что если человек чувствует, что заповеди Торы «душат» его, то совет в том, чтобы вспомнить, что есть у него, в сущности, только одна заповедь — вера во Вс-вышнего, «и праведник верой своей будет жить». Часть хасидизма — это дать советы для таких душевных состояний.
Как узнать, достоин ли ты поститься или же нет?
Если после поста ты остался таким же мертвым и холодным, как и раньше - это вообще не пост по Торе, это пост авода зара (идолопоклонство).
Если ты чувствуешь после поста прилив жизненной энергии, это признак того, что твой пост имеет отношение к Торе. Тора способна оживить мертвых.
Тора называется эликсиром жизни для того, кто удостоился. И если нет, то наоборот.
(рав Ицхак Гинзбург комментарии на игерет атшува)
Один из самых пронзительных текстов на тему «пгам брит». Пгам брит это не только (и не столько, как рав здесь объясняет) напрасное семяизвержение.
Напрасное семяизвержение — это пустая, лишенная смысла и цели жизнь. Это поверхностное существование, это жизнь «просто так». Это неспособность установить глубокий контакт с другим человеком, по сути, это неспособность контактировать с глубинными уровнями собственного «я».
Пгам брит — это когда человек изменяет самому себе. Изменяет своему глубинному «Я», разменивая себя на нечто доступное, сиюминутное, поверхностное и банальное.
Исправление пгам — состоит в том, чтобы докопаться до этой потерянной сути, потерянного смысла, потерянной цели и потерянной ценности.
Собственно, за этим идут к праведнику. Праведник — это также сфират «йесод». Тот, кто хочет исправить «йесод» - пусть ищет такого праведника.
Тема «димйонот», «воображения», воображаемых проблем, которые мы зачастую склонны решать, концентрируя на них всю свою энергию (за счет других, куда более реальных и важных проблем, которые, как правило, остаются нерешенными) — одна из важнейших у рава.
Мне этот урок напоминает письмо Ребе о том, что дурное начало склонно преувеличивать одни проблемы, и преуменьшать другие. Возможно, у человека есть какая-то проблема. У кого их нет? Однако, как правило, вопрос не в том, есть ли у меня та или иная проблема или нет, а в том, какое место она занимает в моей жизни? Готов ли я уделить этой проблеме 99.9% своих жизненных ресурсов? Если да — это скорее всего проблема, которую я сам себе придумал.
Зачем? Чтобы не скучно было жить на свете. Чтобы чувствовать «тонус» от решения нерешаемой задачи. Кстати, в том, чтобы ощущать себя законченным грешником, тоже есть известный кайф (слова рава где-то). Жизнь проходит мимо? Да, бывает такое тоже! Но я же обязан решить эту проблему!!!
Наиболее абстрактное определение понятия «суда», это коах а-гвуль, т.е., «способность ограничения», граница. (Гиматрия слова גבול = אם, аспект אמא, בינה). Граница сама по себе порождает разделение и суд между различными ограниченными вещами, и также ощущение недостаточности границы, и стремление подняться к безграничности, которая над ней.
Весь процесс амтакат а-диним («услащения» суда, превращение суда в милость) в их корне, сводится, в сущности, к поиску высшего корня границ и ограничений. На самом высшем своем уровне он связан с коах а-гвуль в Ор Эйн Соф (бесконечный Б-жественный свет), способностью Вс-вышнего ограничивать себя, как части Его бесконечного совершенства, включающей в себя, по самому определению «бесконечности», также способность ограничения.
Каждый раз, когда сила ограничения возвышается к своему высшему корню в бесконечности, измерение суда, которое есть в ней, услащается, ибо проявляется ее отношение к безграничности.
Я не уверен, что рав говорит здесь только об «исповеди» как заповеди.
Существует какая-то очень глубокая, какая-то очень внутренняя потребность человека, когда он не способен более молчать, когда потребность высказаться настолько жжет его изнутри, что он обязан найти чье-то «внимающее ухо», кого-то, кто готов его выслушать. И само то, что кто-то готов его слушать — уже приносит облегчение.
Но есть, кажется, нечто куда более глубокое в этом акте исповеди, в этой потребности человека говорить о том, что у него на душе.
Зачастую человек не знает сам, или то, что он сделал было грехом, или наоборот, это было заповедью. Он не знает, то или иное качество во мне — это достоинство или недостаток. Иногда это очень трудно, или даже невозможно, понять изнутри. «Я не знаю по какой дороге меня поведут» - рабби Йоханана бен Закая — это где-то из этой области.
Вопрос: «Кто я?» «Ради чего моя душа пришла в этот мир?» - зачастую, по выражению р. Ицхака Шапиро, это «загадка», мучительная загадка, которую сам человек чаще всего не способен разгадать самостоятельно.
В этом смысле исповедь («видуй») звучит почти как «вадай» (=истинно, несомненно). Исповедь — это «момент истины», совместная попытка учителя и ученика «разгадать» эту «загадку», момент раскрытия истинного «я». Поэтому йехидут (встреча хасида и Ребе) и видуй (=исповедь) — два слова, звучащие почти одинаково, в известной степени, синонимы.
Отказываясь от разгадывания этой «загадки», мы, возможно, обеспечиваем себе спокойное существования, без лишних «рисков», связанных с раскрытием своих самых деликатных переживаний вовне. Но тем самым мы, по сути, отказываемся от, возможно, самой ценной, самой глубокой части своей личности. Мы продолжает жить — по внешней орбите. И сама эта внешняя жизнь, это постоянное бегство от своего внутреннего «я» куда мучительней, чем момент исповеди, момент истины.
Внешний разум и внутренний разум (интуиция)
Иов жалуется перед своими друзьями, что он не заслужил страданий, которые Вс-вышний привел на него. Трое друзей, старейшины и мудрецы, пытаются оправдать Б-жественный суд. Они упрекают Иова: несомненно, Вс-вышний знает, что он делает, когда он наказывает его. И, само собой, Иов виноват, и мало того, он еще не готов признать свои грехи. Друзья упрекают его, а Иов упирается: я ничего такого не совершал! Испытания, которые Вс-вышний на меня послал - совершенно незаслуженны.
В конце концов в спор вмешивается молодой Элигу бен Берехель, терпеливо выжидающий, пока старейшины закончат говорить, и обращается к троим друзьям со следующими словами: «думал я, что дни скажут свое, и многолетие сообщит мудрость» - я подумал в своем сердце, что чем старше становится человек, тем богаче его жизненный опыт, и само собой, тем мудрее он становится. И поэтому я дожидался, чтобы услышать, как вы ответите и утешите Иова.
Элигу продолжает: «однако, дух это в человеке, и душа Б-жия дает понимание». Элигу говорит: я сейчас сделал открытие! Недостаточно долголетия, чтобы ответить Иову! «Однако, дух это в человеке» - если есть в вас дух святой, то вы сможете ответить Иову, и решить его проблемы. Это зависит от души. «И душа Б-жия дает понимание» - душа, которую Вс-вышний дает человеку — она дает понимание, а не человеческий опыт, связанный с многолетием.
Есть две ступени разума. Есть сехель мицтабер, аккумулируемый разум. Каждый день человек аккумулирует еще и еще частицу знания, и само собой, каждый день он становится мудрее, чем вчера. Про это сказано: «дни будут говорить, и многолетие сообщит мудрость». Подобный разум называется «внешним» разумом, сехель шел ахораим. Подобно тому, как затылок лишен выражения и чувствительности — так и внешний разум.
Внутренний свет души человека отражается на его лице, «мудрость человека освещает лицо его». Есть «внешний разум» (сехель шел ахор), и «внутренний разум» (сехель шел паним). Сехель шел паним — это ашраа, мгновенное озарение, не зависящее от возраста человека.
Если бы сегодня Иова привели бы в психиатрическую лечебницу, там, наверное, собрались бы ведущие специалисты, самые старые и опытные, чтобы обсудить душевное заболевание Иова и способы его излечения. Старые и опытные специалисты не находят решения проблемы. И тут появляется молодой зеленый психолог, и говорит, что у него есть «чутье», как лечить больного. И он уверен, что сможет помочь Иову, больше чем все эти уважаемые специалисты.
Как правило, человек стремится делать тшуву за свои самые очевидные грехи, и совершенно не факт, что он сможет сделать тшуву как положено даже на них. Однако свои добрые дела он вообще не ставит под вопрос (может быть, в глубине своей души он боится, что если он сделает такую проверку, то выяснится, что с головы до ног у него нет ни одного живого места).
Однако, тшува, которая связана с бина, высшая тшува, направлена в основном на его добрые дела, и возможно, что именно через такую тшуву, можно удостоиться в этих поколениях — поколениях, способных привести и готовых к избавлению — полной тшувы.
Таким образом, душевная неуравновешенность определяется здесь как неспособность взглянуть в глаза друг другу. Когда есть два человека, между которыми есть душевное равновесие — они способны смотреть друг другу в глаза, и этот взгляд притягивает и приближает их друг к другу, и объединяет их. Способность смотреть друг другу в глаза называется «маткала», и означает душевное равновесие.
Душевное равновесие, способность смотреть друг другу в глаза означает, что есть настоящая заинтересованность в другом человеке. Неуравновешенный человек не способен на это, не способен проявить настоящую заинтересованность в другом. Неуравновешенный человек не способен выйти из себя, он постоянно занят самим собой, и у него нет времени и сил для другого.