Комментарии рава Ицхака Гинзбурга на «Игерет а-тшува»[1]
Предисловие переводчика
Я не уверен, что рав говорит здесь только об «исповеди» как заповеди.
Существует какая-то очень глубокая, какая-то очень внутренняя потребность человека, когда он не способен более молчать, когда потребность высказаться настолько жжет его изнутри, что он обязан найти чье-то «внимающее ухо», кого-то, кто готов его выслушать. И само то, что кто-то готов его слушать — уже приносит облегчение.
Но есть, кажется, нечто куда более глубокое в этом акте исповеди, в этой потребности человека говорить о том, что у него на душе.
Зачастую человек не знает сам, или то, что он сделал было грехом, или наоборот, это было заповедью. Он не знает, то или иное качество во мне — это достоинство или недостаток. Иногда это очень трудно, или даже невозможно, понять изнутри. «Я не знаю по какой дороге меня поведут» - рабби Йоханана бен Закая — это где-то из этой области.
Вопрос: «Кто я?» «Ради чего моя душа пришла в этот мир?» - зачастую, по выражению р. Ицхака Шапиро, это «загадка», мучительная загадка, которую сам человек чаще всего не способен разгадать самостоятельно.
В этом смысле исповедь («видуй») звучит почти как «вадай» (=истинно, несомненно). Исповедь — это «момент истины», совместная попытка учителя и ученика «разгадать» эту «загадку», момент раскрытия истинного «я». Поэтому йехидут (встреча хасида и Ребе) и видуй (=исповедь) — два слова, звучащие почти одинаково, в известной степени, синонимы.
Отказываясь от разгадывания этой «загадки», мы, возможно, обеспечиваем себе спокойное существования, без лишних «рисков», связанных с раскрытием своих самых деликатных переживаний вовне. Но тем самым мы, по сути, отказываемся от, возможно, самой ценной, самой глубокой части своей личности. Мы продолжает жить — по внешней орбите. И сама эта внешняя жизнь, это постоянное бегство от своего внутреннего «я» куда мучительней, чем момент исповеди, момент истины.
***
Мителер Ребе говорил, что у каждого хасида должен быть хотя бы один близкий друг, перед которым он способен раскрыть все язвы и боли своего сердца.
***
Еще одна тема данного урока: человеку свойственно стремиться к исповеди. Человек стремится излить сердце свое. Излить то, что камнем лежит у него на душе. Чего его следует опасаться?
Перед кем можно, а перед кем не нужно исповедоваться? Рав говорит очень четко: будь осторожен. Только перед близким другом. Только перед равом, которому ты полностью доверяешь. Собственно, визит к хорошему психологу - это также своего рода исповедь. Рав предупреждает также об опасностях публичной исповеди, о том, что незрелое общество способно цинично использовать чрезмерно откровенную исповедь во зло человеку.
В завершающей части урока рав сравнивает тшуву и исповедь с работой иммунной системы организма. И предупреждает, что иногда эта «иммунная система» дает сбой, и вместо того, чтобы бороться с «микробами» (=грехами) начинает бороться с самим человеком. И говорит о том, как важно, чтобы человек делал тшуву в атмосфере радости и благожелательности. На языке каббалы и хасидизма это называется «макиф сфиры бина, распространяющийся до сфиры hод».
Далее урок рава.
***
Исповедь — практический аспект заповеди тшувы
Исповедь — это практический аспект заповеди тшувы, практическое выражение тшувы в сердце человека. Исповедь должна выражать истинные чувства, и так говорит Рамбам, что если человек исповедуется, но при этом не раскаивается в глубине своей души, это все равно, что «окунается в микву, и держит в руке нечистое насекомое» - такая исповедь не имеет никакого смысла.
Исповедь - свойство цельной личности
Истинная исповедь - свойство цельной личности, выражающее внутреннее чувство раскаяния в сердце. Цельность[2] подразумевает честное и открытое выражение внутреннего переживания сердца.
Исповедь, как фактор тшувы
Есть в исповеди еще одно измерение, не как результат тшувы, а как фактор, приводящий человека к тшуве. Внутри человеческой души, исповедь ассоциируется с признанием истины, даже если она неприятна. Есть в исповеди ясное и открытое заявление вовне, что то, что было совершено, есть грех. Такая исповедь приводит человека к раскаянию, заставляет его исправить свой путь, человек «признает» (и посредством этого) «оставляет» (путь греха).
Также и подобный вид исповеди требует честности и цельности, внутренней прямоты, ибо иначе человек пытается оправдаться, и не готов признать свою ошибку или свой грех. Даже во внешнем измерении исповеди, в готовности раскрыть истину, известную человеку внутри его сердца, произнести и «озвучить» ее, выразить ее словами, есть сила привести человека к тшуве, и даже воспрепятствовать греху изначально.
Основа воспитания: удалиться от лжи
Так объясняет Шало, что отец обязан воспитывать своего сына всегда говорить истину, и это основа всего, и удалит его от всякого греха. Ребенок, который воспитан никогда не лгать, и знает, что если он совершит проступок, то он вынужден будет об этом рассказать, и будет за это наказан - это изначально не даст ему грешить.
Переживание исповеди
Исповедь и необходимость дать внешнее выражение своему раскаянию и рассказать о своем проступке помогают человеку ощутить стыд, почувствовать, насколько низко он пал, пережить это и оставить это. Здесь также действуют одновременно два фактора: раскрытие своих внутренних переживаний (или даже сокрытых дел) вовне, и невозможность более скрывать свои проступки даже перед самим собой. Сам акт исповеди доказывает, насколько попытка самооправдания презренна, и само собой, должно произойти признание истины.
Исповедь — часть «путей хасидизма»
Поэтому частью путей хасидизма было, что человеку следует исповедоваться обо всех своих делах — не только перед Вс-вышним, но также перед своим учителем, или перед своим близким другом. Такая исповедь, объясняет хасидут, исправляет человека, ломает силу его дурного начала, помогает человеку не возвращаться более к греху.
Опасность исповеди
Исповедь связана со сфирой hод. В сфире hод есть опасность, что «внешние» силы, клипот, получат там питание, и тогда hод — честность и откровенность, способность признать истину и говорить о ней во всеуслышание — превращается в нечто несущее вред и разрушение. Есть стих, выражающий это[3]: הודי נהפך עלי למשחית. «Внешние» силы способны «подключиться» к исповеди, и получить от нее питание.
Опасность ахцана в исповеди
Во-первых, исповедь способна увеличить степень ахцана, аспект внешнего в самом человеке[4].
Опасность само-возвеличивания и чрезмерной сосредоточенности на себе в исповеди
В исповеди, обнажающей интимные переживания человека, есть нечто от само-возвеличивания. Страсть раскрывать свои самые интимные мысли и переживания может развиться в чрезмерную сосредоточенность на себе, когда человек видит себя и свои качества характера как центр своих интересов.
Опасность, что исповедь нивелирует чувство стыда
Исповедь, действительно, способна вызвать чувство стыда, и желание отбросить грех. Но в равной степени она способна нивелировать чувство стыда, и тем самым увековечить грех.
Поэтому мудрецы учат, что в грехах между человеком и Вс-вышним человеку следует скрывать свои грехи, и если он исповедуется о них перед людьми, это оскверняет имя Вс-вышнего.
Превратить исповедь в Тору
Для того, чтобы не было питания хицоним от исповеди, следует делать это, превращая исповедь в Тору, как бы, изучая историю жизни человека[5].
Исповедь возможна, когда человек исповедуется перед своим учителем или близким другом, которые помогают ему преодолеть свои проблемы и грехи. Исповедь возможна также в ситуации, когда человек указывает многим людям путь тшувы и служения Вс-вышнему, рассказывая, как он выбрался из объятий греха, и что он пережил в жизни.
Исповедь, которая делается сознательным и контролируемым образом, когда рассматривается также теоретическая подоплека греха, находится на «игровой площадке» разума, и там нет питания хицоним (в отличие от ситуации, когда грех рассматривается лишь с эмоциональной точки зрения, или, еще хуже, когда человек хочет как бы пережить заново свои ощущения в момент греха). На языке каббалы это называется макиф бины, который распространяется до hод, и оберегает его от питания внешних сил.
Отношение общества к людям, открыто исповедующимся в своих грехах
Есть еще одно явное измерение для питания внешних сил, это отношение общества к тем наивным людям, которые раскрывают свои эмоции, и исповедуются в своих грехах. Раскрытие своих эмоций, более того, раскрытие своих грехов и ошибок зачастую способно привести к циничному использованию этой информации против самого человека. Неосторожная исповедь способна принести массу вреда человеку со стороны окружающего его общества. Это, по-простому, причина, почему исповедь должна произноситься лишь перед лицом Вс-вышнего: когда человек исповедуется перед Вс-вышним, ему не нужно опасаться, что кто-либо использует полученную информацию против него, ибо он знает, что Вс-вышний любит его, и полон жалости к нему.
Энергетическое поле любви
Подобно тому, как сам человек окружен окружающим светом любви к самому себе, и собственные грехи не заставляют его презирать самого себя или ненавидеть самого себя, и он верит, что еще способен исправиться, и что его язвы — это не есть его настоящая сущность, так и Вс-вышний окружает каждого еврея стеной любви, верит в него и видит то добро, которое есть в нем. Также здесь, защита от «хицоним» - это окружающий свет любви и милости.
В обществе, полном любви и понимания, можно исповедоваться без опасения
Чем более весь мир воспринимается как более Б-жественный, тем слабее становится опасение перед йеникат а-хицоним[6], и тогда можно исповедоваться везде. Чем более общество полно любви к ближнему, тем меньшим становится опасение того, что исповедь повредит человеку. Конечная цель любви к ближнему — окружить каждого и всех защитной стеной, своего рода «энергетическим полем» любви, подобной любви человека к себе самому, о которой сказано «все грехи покрывает любовь». И тогда человеку не нужно будет опасаться своего ближнего, как он не опасается себя самого. Это есть любовь к ближнему на ступени бина, и когда она распространяется, чтобы «окружить» исповедь, и охранить его от питания внешних сил, это дополнительное раскрытие «бина распространяется до hод».
Вс-вышний уже и так все знает. И я сам и так уже все знаю о себе. И праведник также все равно уже все знает обо мне. И поэтому нечего бояться исповеди.
Более глубоко, человек не опасается исповедоваться перед Вс-вышним или перед самим собой, ибо он сознает, что и Вс-вышний, и он сам уже знают о грехе, и исповедь предназначена лишь для того, чтобы очиститься от греха, «выбросить» его наружу, чтобы он не проник внутрь человека подобно внутреннему гною. Чем сильнее человек ощущает, что его грех открыт и известен перед тем, перед кем он исповедуется (подобно истинному праведнику, или близкому душевному другу), он знает, что исповедь предназначена лишь для того, чтобы облегчить ему ношу греха, и сбросить его наружу.
Исповедь искореняет «внешние» оболочки
И действительно, когда исповедь происходит правильным, подобающим образом, тогда нет опасения для «питания внешних» от нее, и наоборот, сама исповедь служит средством искоренения «внешних» нечистых оболочек.
В хасидут объясняется, что цель исповеди, завершающей тшуву, это полное и окончательное искоренение хицоним, создавшихся в результате греха. Когда человек «отрывает свою волю» от действия греха — он «вынимает душу» «внешних оболочек», его душевная энергия перестает расходоваться на его грехи. Произнесение исповеди (произнесение засчитывается как действие) уничтожает «тело» внешних оболочек.
Также здесь «макиф», распространяющийся от бина окружает и хранит исповедующегося, ибо внутреннее содержание бина — это симха, радость.
Рабби Нахман: радость заповеди как условие исповеди
Рабби Нахман говорит, что для того, чтобы исповедоваться, вопреки всем препятствиям, есть необходимость в радости заповеди, и радость помогает также найти остатки греха, и искоренить их из души.
Радость в процессе исповеди, как часть радости исполнения заповеди, которой должно быть проникнуто служение тшувы вообще, как это учит учение хасидизма, также защищает человека от того, чтобы впасть в отчаяние от своих грехов. Само состояние депрессии и уныния есть аспект «питания внешних», и это есть также основная цель дурного начала, когда оно вводит человека в грех.
Исповедь не должна приводить к депрессии
Когда исповедь приводит человека к депрессии, это самое очевидное выражение ситуации, когда «сфира од становится разрушительной».
Исповедь и тшува — как часть «иммунной системы» души
Исповедь — это часть «иммунной системы» организма (связанной со сфирой год), предназначение которой — воевать с грехами, наносящими вред человеку, и удалить их из тела. Депрессия в результате исповеди — это нарушение работы иммунной системы, когда ее сила направляется против самого человека, вместо того, чтобы быть направленной против его грехов.
И поэтому важно сознавать, что исповедь требует от человека душевной стабильности.
Вс-вышний не раскрывает человеку его грехи, если он недостаточно прочно стоит на ногах
Жалость Вс-вышнего к человеку проявляется, в частности, в том, что человеку на раскрывают его грехи, если он недостаточно стабилен, и если он способен упасть в результате такого открытия. Чем сильнее человек в своей уверенности в жалости Вс-вышнего к нему, тем более раскрывают ему его грехи, и он способен вернуться и исповедоваться о них.
Стабильность также относится к сфире hод, нога, крепко стоящая на земле.
[1] «Йейн Ицхак» на Тания, стр. 248
[2] В оригинале употребляется слово «тмимут», цельность, серьезность.
[3] Буквальный смысл этого стиха: «исказилось лицо мое» (Даниэль 10, 8). Как это часто в хасидизме, стих здесь трактуется в смысле, весьма далеком от буквального смысла. «hоди» (букв. «слава моя») трактуется как «сфира «hод»». Тогда весь стих приобретает смысл: «Сфира «hод» превратилась для меня в нечто разрушительное». Это хасидская трактовка данного стиха, весьма частая в учении рава.
[4] хасидское объяснение выражения «питание хицоним» - когда внешнее в самом человеке чрезмерно раздувается
[5] Возможно, это то, что рав имеет в виду, когда он говорит, что «каждый праведник пишет книгу о самом себе». Т.е., книга, которую пишет праведник — это своего рода исповедь, ставшая Торой. Прим. переводчика
[6] Питание внешних сил (нечистых оболочек)