РЕБЕ В ПАРИЖЕ
Одним из самых загадочных этапов жизни Ребе была его учеба в университете -сначала в Берлинском, а затем (в течение восьми лет!) в парижской Сорбонне. В этой теме, «Ребе и университет», нас удивляет:
1. Необычно долгий, даже для фанатика высшего образования (каким он не был) срок учебы.
Она начинается вскоре после выезда из СССР и прерывается только в 1940 году, когда нацисты захватили Францию.
2. Фантастически разнообразный список изучаемых предметов: ядерная физика, математика, химия, электромеханика, кораблестроение, психология и - это только то, что нам известно...
3. Предельно малое время, которое он уделял всем этим дисциплинам. Посещение лекций, лабораторные работы - все остальное время посвящено занятиям Торой.
4. Нарушение традиции. Хасиды, тем более их вожди, своих родных в университет не посылали. Здесь же происходит нечто обратное: рабби Иосеф-Ицхак настаивает, чтобы его зять поступил в университет. И тот, без особой радости, соглашается. Вернее, просто выполняет то, что Ребе сказал.
Это - ядро загадки. И даже тени объяснения у нас нет. Правда, есть пожарный выход - «хасиды говорят».
Так вот, хасиды говорили, что именно потому, что молодой мудрец так глубоко проник в тайны Торы, его наставник захотел, чтобы он обратил внимание и на самую внешнюю оболочку Б-жественной мудрости - на светские науки. Некоторые идут дальше, утверждая, что будущий Ребе должен был связать нити человеческих знаний воедино, подчинив их...
Кому? Своему наставнику?
Будущему Машиаху? Тайна.
Они с женой сняли маленькую квартиру (полторы комнаты) в еврейском квартале Парижа. В университет в середине учебного года без знания французского его принимать не хотели. Впрочем, хватило небольшой протекции, чтобы лед треснул и молодому рабби разрешили посещать лекции, дав испытательный срок. Труднее было со шляпой. По уставу Сорбонны в помещении университета в шляпе находиться нельзя. Сошлись на том, что рабби Менахем-Мендл будет сидеть на лекциях в берете...
В ту пору в Париже жил Шмуэль Безбородко, владелец фирмы по производству сложной оптики, в том числе для самолетов и кораблей. У него был проект, который не ладился уже в течение нескольких лет. Он обратился к рабби Менахему-Мендлу. Безбородко просил подсказать техническое решение одного из узлов своего проекта. Рабби просмотрел проект и сделал десятки замечаний, которые во много раз увеличили эффективность всей конструкции, а не только одного узла.
Меир Шохетман, один из близких знакомых молодых Шнеерсонов в Париже, вспоминает, что в их доме говорили на идиш. Дом был теплым и притягивал людей. Хозяйка очень гостеприимна, скромна, с утонченной простотой. Хозяин - занятия самые разнообразные, в том числе организация послеобеденных классов для детей, которых родители посылали во французские школы. Спит едва ли 4-5 часов в день. Каждая минута на счету. И, наперекор этому ритму, готов принять каждого, понять и помочь, ни разу не взглянув на часы. Будущий Ребе.
Кто-то встретил рабби Менахема-Мендла, идущего по оживленной парижской улице и читающего на ходу газету. Когда они поравнялись, знакомый увидел, что в газете сделаны две дырки - смотреть на дорогу. Говорят: «увидеть Париж - и умереть». Молодой мудрец хотел жить и поэтому предпочитал не смотреть на всю это блестящую круговерть, даже мельком. Зато он много времени проводил в парижских библиотеках, читая старинные рукописи. Наверное, история. Наверное, еврейская.
У него было редкое, надежное искусство всюду оставаться самим собой - даже в берете, даже в Париже.