Ки тейце

«И будет она ему женою…»

 

Большинство законов и предписаний нынешней недельной главы «Ки Тейце» касается еврейского быта. Это законы о браке и семье, о ведении хозяйства, об охоте и обращении с животными вообще, об одежде, жилых постройках, обработке земли и торговле. Особую важность среди этих законов представляют законы о браке. Талмуд утверждает, что, если бы Тора не была дана, люди могли бы научиться строить прочную семью у голубей. Но не всегда человек хочет учиться. Мы являемся свидетелями безжалостного разрушения института семьи и брака в кругах, далеких от Торы. Все чаще встречаешь молодых людей обоего пола, для которых вступить в брак не обязательно, а если и жениться – то не обязательно навею жизнь.

Дети, испокон веков считавшиеся счастьем, украшением жизни супружеской пары, отрадой в настоящем и опорой в будущем, многими рассматриваются как неприятная обуза, которую следует предотвратить всеми способами: благо способов таких придумано великое множество. Символом демократии, прогресса, женской эмансипации и прочей благодати провозглашается легализация абортов, легализация, по сути дела, массового, хладнокровного, преднамеренного убийства. Этого может не понять в пылу благородной битвы поборник демократии. Но это явственно осознает и ощущает женщина в тот момент, когда человек в белом отнимает у нее материнство. Она знает, что не бездушный сгусток клеток отрывает он от ее плоти, извлекает из ее чрева и выбрасывает. Это ее дитя. До этого момента весь ее организм, она это явственно ощущала, бережно заботился об этом ребенке, стремясь, чтобы ничто не помешало нормальному развитию. Все в ней пребывало в тревожном ожидании появления на свет этого мальчика или девочки, со своим, уже сейчас предопределенным цветом глаз и волос, своими неповторимыми чертами лица, своим дарованием и призванием, своей судьбой.

Но это дитя не появится на свет, потому что мать его решила пожертвовать им ради безмятежного, бесхлопотного существования.

Ничем не облагороженные, все больше искажаются, опошляются и деградируют чувства, долженствующие укреплять союз мужчины и женщины. Создаются объемистые иллюстрированные самоучители половых извращений, пользующиеся неуклонно возрастающим спросом. То и дело появляются сообщения о новых сексуальных экспериментах, усердно рекламируемых до крайности нечистоплотными средствами массовой информации.

Эмоциональный вакуум, который человек собственноручно создал внутри себя, он тщательно пытается заполнить невообразимой мразью. Поговоришь с таким человеком по душам – и убедишься: он глубоко несчастен. Будущего у него нет совсем, но и настоящее не таково, каким оно ему казалось раньше. Он пуст, совершенно пуст.

А ведь мог он быть счастлив, если бы поучился хотя бы у голубей. А еще лучше – если бы прислушался к поучениям нынешней недельной главы Торы, в которой Моше-рабейну, неумолчный глашатай вечной Истины, устанавливает, что связь мужчины и женщины только тогда принесет счастье, если она освящена браком, основанным на глубоком и цельном еврейском законодательстве.

Среди обрядов и обычаев еврейского свадебного ритуала есть и такие, которые имеют некоторое сходство с нееврейскими обрядами. Например, дарение обручальных колец или разбивание бокала. Однако внутренний смысл этих обрядов часто в значительной степени отличается от подобных им обрядов неевреев. Обручальное кольцо играет в еврейском свадебном ритуале перво-

степенную роль. Надев его на палец своей избранницы, при этом произнеся традиционную формулу обручения, молодой человек создает невидимые узы, накрепко соединяющие его с его суженой. До этого момента они совершенно чужие люди, после этого момента они – самые близкие друг другу, независимо от того, была ли сделана или нет соответствующая запись в акте гражданского состояния. Кстати, по закону, роль, которую обычно играет кольцо, может с успехом исполнить любой ценный подарок, врученный невесте женихом. В Талмуде, например, обручальное кольцо не упоминается. Оно повсеместно вошло в практику среди евреев уже в послеталмудический период, а в конце 8-го века было принято и христианами. Обычай разбивания стеклянного бокала был введен мудрецами эпохи редактирования Талмуда.

Цель этого обряда – напоминать веселящимся о разрушенном Иерусалимском Храме. Так что бокал разбивается не из суеверного убеждения, будто бы подобный акт может сам по себе принести счастье, а чтобы напоминать о несчастье, забывать о котором еврей не в праве. Об этом говорит Псалом: «Да прилипнет язык мой к нёбу, если не помяну тебя, если не вознесу я Иерусалим во главу моего веселья».

Разбиванием бокала завершается официальная часть бракосочетания. После этого начинается свадебное торжество. И тут люди, впервые попавшие на традиционную еврейскую свадьбу, начинают недоумевать.

Оркестр может играть современнейшую мелодию, парни и девушки могут извиваться в ультрамодных танцах, но только среди представителей своего пола. Почему так?

Свод еврейских законов «Шулхан-Арух» поясняет: «Нет истинного веселья там, где царят страсти». Тем, для кого этот факт нуждается в подтверждении, напомним случай, известный нам со школьной скамьи. Русский поэт, автор «Героя нашего времени», как мы помним, позволил себе в минуту радости душевной беззлобно пошутить над костюмом своего друга. Если бы это произошло на сугубо мужской гулянке, никто бы даже не обратил внимания. «Но это было при дамах», – подчеркнул оскорбленный – и в результате поэт погиб на дуэли…

Кто знает, сколько шедевров недосчиталась русская литература из-за пренебрежения принципом, лежащим в основе перегородки на еврейских свадьбах.

Как известно, Моисеево Пятикнижие содержит в себе 613 заповедей. Кроме этого мудрецами были введены дополнительные ограничения. Все это вместе представляет собой грандиозный комплекс законов, регламентирующих буквально все области жизни и деятельности евреев. Человека, выросшего и получившего воспитание в чуждой еврейству среде, при первом ознакомлении с иудаизмом такое обилие запретов и предписаний не может не ошарашить. Если он человек доверчивый и к тому же добрый по характеру, он проникается искренним состраданием к бедным набожным евреям, лишенным, по его представлениям, всех радостей жизни. Если же он скептик, он, как правило, заявляет, что не могут евреи действительно выполнять все эти предписания: это невозможно для здорового человека с нормальными запросами.

Наши мудрецы, величайшие знатоки человеческой ментальности, всегда учитывают такую реакцию неподготовленного человека.

Мы видим это на примере традиционной церемонии гиюра, перехода иноплеменника в иудаизм и приобщения его к еврейскому народу. Вначале инородца стараются отговорить от этого шага, описывая ему все бедствия и испытания, выпавшие на долю еврейского народа. Если он все же остается при своем желании стать евреем, его знакомят с основами иудаизма, но не особенно вдаются в подробности. Ибо обилие и сложность всевозможных запретов и предписаний еврейской религии могут отпугнуть человека, никогда о них не слышавшего и не умеющего в столь короткое время вникнуть в их содержание, даже если он искренне стремится приобщиться к народу священнослужителей. Позже, глубже знакомясь с еврейскими законами и обычаями, этот человек, не имевший ранее ничего общего с еврейством, уяснит и признает великий принцип, сформулированный в Мидраше: «Вс-вышний не требует от человека сверх его возможностей» («Шемот Рабба»). Да и мудрецы, по утверждению Талмуда, придя к заключению, что необходимо ввести новое ограждение или правило, вводили его лишь в том случае, если общество сможет его соблюдать.

Более того, он убедится, что Творец всего сущего, в том числе человеческой души, которому, как никому другому, известны ее потребности, для того и дал человечеству Тору, чтобы, вводя деятельность человека в известные рамки, направить ее по единственно верному руслу на благо ему самому и всему существующему. Но Творцу известны и человеческие слабости, и поэтому Тора смягчает свои требования в тех случаях, когда исполнить их человеку не под силу. Яркой иллюстрацией этому может служить закон, которым начинается глава «Ки Тейце».

Известны ограничения, которыми Тора освящает интимную жизнь еврея. Не только прикосновение к женщине, связь с которой не освящена законным браком, но даже любование ею на расстоянии строго запрещено Торой. Поэтому религиозного еврея вы не увидите на смешанном пляже, а религиозные женщины, чтобы не подвергать мужчин лишнему искушению, выйдя на улицу, тщательно прикрывают свое тело и, уж конечно, никогда не выставляют свою кандидатуру на конкурс красоты, хотя между ними есть немало настоящих красавиц. И даже самому неискушенному в законах еврейской религии читателю, наверное, известно, как строго преследуется Торой связь еврея с иноплеменницей. Всего лишь полтора месяца назад мы читали в главе «Пинхас» о самоотверженном поступке Пинхаса, внука Аарона, который вступился за честь Израиля, наказав смертью падшего предводителя колена Шимона вместе с его любовницей-мидианитянкой. Но в начале данной главы мы читаем:

«Если выйдешь на войну против врагов своих, и Б-г предаст их в руку твою, и возьмешь у них пленных, и увидишь среди пленных женщину, красивую видом, и пожелаешь взять ее в жены…» Как же распоряжается Тора в этом особом случае? Не нужно быть знатоком психологии, чтобы понять, что человек с известным темпераментом и к тому же разгоряченный после недавно закончившегося победоносного боя, вряд ли сможет совладать с собой. И Тора это учитывает и делает послабление, правда лишь настолько, насколько это необходимо: разрешается вступить в связь лишь один раз и лишь с одной женщиной. Затем он должен привести ее в свой дом и дать ей время оплакать своих потерянных близких. И лишь после этого, если она примет гиюр, она становится его женой. Если же она отказывается приобщиться к еврейскому народу, он должен отпустить ее на свободу. Ни продать ее в рабство, ни оставить у себя в качестве служанки он не имеет права.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что законы Торы учитывают все стороны человеческой натуры: как сильные, так и слабые; и, если какие-либо предписания или запреты Моисеева Учения представляются трудновыполнимыми, трудность эта – кажущаяся. Преодоление таких мнимых трудностей представляет собой наилучшее упражнение для души, которая, как и тело, без подобных упражнений чахнет и деградирует. Особенно необходимы такие упражнения в наше смутное время, когда без постоянного, напряженного самовоспитания невозможно быть достойным представителем человеческого общества вообще и народа священнослужителей – в частности.

Подобно тому как в особом случае еврейская религия разрешает такое сожительство с женщиной, которое при обычных обстоятельствах строго запрещено, разрешает она прерывать семейную жизнь, если она по некоторым причинам становится в тягость супругам. Об этом мы тоже читаем в главе этой недели. Супружеская связь считается разорванной в тот момент, когда жена получает посланный ей мужем специально составленный и оформленный документ, так наз. «гет». В Талмуде правилам оформления разводов посвящен специальный трактат «Гиттин». Правила эти довольно сложны, оформление развода – дело очень ответственное, ибо при неправильном его проведении брак остается нерасторгнутым и супруги, связав свои жизни с другими людьми, совершают тягчайший грех. Поэтому оформление «гета» совершается раввином, специально подготовленным в этой области и получившим право на оформление разводов.

Закон о расторжении супружеской связи можно считать еще одним подтверждением того, что Тора считается и со слабыми сторонами человеческой натуры, ибо сам факт разрушения семьи противоречит основной цели Торы, которая, по утверждению наших мудрецов, дана лишь для того, чтобы принести мир на землю. И поэтому упомянутый выше талмудический трактат «Гиттин», всецело посвященный описанию и разъяснению правил оформления разводов, заканчивается словами р. Элазара: «Кто разводится со своей первой женой, – даже жертвенник проливает по нем слезы, как сказано у пророка Малахи: «И вот, сугубый грех вы совершаете, покрывая слезами жертвенник Б-жий, плачем и стонами, чтобы не обращаться Б-гу к дарам вашим и брать ваше благоволение. И скажете вы: за что? Ибо Б-г засвидетельствовал между тобой и женою твоей юности, которой изменил ты…»

И закончим наши печальные раздумья о слезах, проливаемых жертвенником, забавной историей.

При разборе очередного дела о разводе в тель-авивском раввинатском суде возникла проблема. Супруги настаивали на том, что все нажитое ими за время совместной жизни должно быть поделено поровну. В том числе и дети. Числом – одиннадцать. Увидев, что никто из супругов не соглашается взять меньшую долю (5), раввин, как и полагается умному еврейскому судье, придумал оригинальный выход из положения.

– Отложите развод на год. За это время у вас родится еще один ребенок – и вы сможете поделить детей поровну.

Супруги приняли совет раввина. Но через год они в суд не явились. Раввин, улыбаясь, набрал номер телефона.

– Я полагаю, что вы помирились и можно закрыть дело? – сказал он поднявшему трубку мужу.

– Да нет, все не можем поделить детей.

– Что, ваша жена не родила?

– В том-то и дело, что родила – двойню.

В конце недельной главы сказано: «Помни, что сделал тебе Амалек…»

Драматичным было объявление Амалека вечным врагом Израиля. Все, что произошло в тот день, было лишь слабой попыткой воевать против целого народа, шедшего по пустыне. Проклятие будто бы не соответствует вине Амалека. Бой продолжался всего один день, а память о нем проходит красной нитью через всю историю евреев как народа.

Эта стычка, не имевшая никакого стратегического значения, стала национальной травмой, забыть которую невозможно. Именно этот враг, разбитый в один день, стал для еврейского народа главным врагом.

Вс-вышний, запретивший евреям ненавидеть египтян, «ибо пришельцами были вы на его земле», заповедал нам ненавидеть Амалека всем сердцем.

Г-сподь, предупредивший евреев не вступать в войну против Эдома, Моава, Мидиана, запретивший беспричинную ненависть к другим народам, Сам объявляет беспощадную бескомпромиссную и вечную войну против Амалека. Однако непонятны также и мотивы, по которым Амалек напал на Израиль. Границы его проходили вдалеке от народа, шедшего по пустыне, вера и религия также не были причиной нападения. И все же он пытался организовать коалицию народов против евреев. На все эти вопросы есть только один ответ: Амалека не устраивало само существование еврейского народа. Амалек понимал, что если жив Израиль, то мораль евреев и их вера в единого Б-га распространяются, поэтому вышел он с войной на евреев. Амалек был первым в мире из пытавшихся уничтожить дух, справедливость и мораль.

Нашему поколению было суждено ощутить на себе руку нацистского Амалека. Оно видело, во что превращаются мир и человечество, когда власть захватывают амалеки.

Ужасает общая целенаправленность древнего Амалека и амалеков двадцатого века: вырвать с корнем идеи иудаизма в среде других народов – и для этого уничтожить всех евреев.

Несбыточной мечтой современных амалеков является уничтожение евреев и еврейского духа.

Исход из Египта – это великое чудо – произвел на окружающие народы большое впечатление, внушил им мысль о могуществе Творца. Но, оказывается, не все народы прочувствовали это. И вот что говорится в сегодняшней главе: «Помни, что сделал тебе Амалек на пути, когда выходили вы из Египта. Как он встретил тебя в пути и перебил позади тебя всех ослабевших, а ты был изнурен и не побоялся он Б-га».

Есть в этом тексте одно слово на иврите – «кара» («встретил»), которое имеет еще и значение «охладил» – «кар». Это дает основание РАШИ прокомментировать этот отрывок в том смысле, что Амалек «охладил» другие народы. Все народы трепещут, а Амалеку что до этого. Подумаешь, великое чудо – вышли из Египта. Кто может доказать, что это дело рук Б-жьих? А если так, то нечего их бояться. И нечего бояться Б-га!

Вы уже поняли, что речь идет о черте, свойственной многим людям. Еврейский народ прошел через тысячелетние испытания и выжил! Подумаешь, обычная история.

Это – яд неверия, неумение видеть величественные явления жизни. А отсюда недалеко и до цинизма. Циник смотрит на все холодным оценивающим взглядом: для него нет ничего святого. Это и есть род Амалека, без души и сердца. И, как противоположность этому – еврейский народ, борющийся, переживающий, страдающий. Известный борец за репатриацию, Иосиф Менделевич писал: «Мы верили в алию, когда в шестидесятые годы она казалась явлением невероятным. Сколько было попыток охладить наш пыл, кто только ни призывал нас быть реалистами. История, однако, показала на этот раз, что поле битвы осталось за так называемыми «нереалистами», идеалистами, мечтателями, верующими. И самый страшный враг – это тот, кто охлаждает их пыл».