В начале первой главы книги "Шмот" перечисляются имена сынов Израиля, пришедших в Египет. Возникает вопрос: какая в том была необходимость, ведь в предыдущих главах — "Ваигаш", "Ваишлах" и "Вайеце" — все эти имена уже упоминались?
Вот как отвечает на это мидраш: повторно перечисляя имена сыновей Яакова в начале главы "Шмот", Тора намекает на то, что за 210 лет египетского галута они не изменили своих имен. С теми именами, с какими сыны Израиля пришли в Египет, они и вышли впоследствии на свободу.
Другой мидраш, объясняя тот же отрывок, говорит: "Подобен Израиль Небесному воинству". О Небесном воинстве говорит 147-й псалом: "Он [Г-сподь] ведет счет звездам, каждой из них дает имя". То есть, подобно тому, как Всевышний перечисляет звезды, называя каждую по имени, Он перечисляет имена сынов Израиля, спустившихся в Египет. В чем смысл этого?
Исчисление количества и наделение именем каких-то предметов или объектов говорит о том, что они имеют ценность в глазах своего хозяина. Вместе с тем, поименное перечисление — более высокая ступень, нежели простой подсчет.
Так, по законам о пропаже, колосья или плоды, забытые хозяином в поле, принадлежат нищим; но если оставленный предмет наделен именем, он не считается забытым, ибо представляет ценность для хозяина, который думает о нем и помнит.
В этом примере есть аналогия с изгнанием. Кажется, что еврейский народ, не дай Б-г, забыт, как сказано: "И сказал Сион: оставил меня Г-сподь и забыл меня" (Йешаягу, 49:14). С уходом в изгнание для евреев появляется опасность исчезновения, но так как они являются для Всевышнего особой ценностью (на иврите — давар хашув), Он поименно перечислил их; они не могут пропасть или исчезнуть, ибо Хозяин не забывает о них никогда.
Известно, что наличие нескольких толкований одного отрывка означает, что между ними есть связь. Это справедливо и в отношении изложенного выше.
То, что Всевышний перечислил сынов Израиля по именам, вознесло их на качественно иной уровень: они были объявлены ценностью перед всем миром, ценностью, которую нельзя объявить пропажей (см. второй мидраш), а это, в свою очередь, привело к тому, о чем сказано в первом мидраше: они "не меняли имен", изгнание в этом отношении не повлияло на них, и они вышли из Египта с теми же именами, какими были наделены при рождении.
В отрывке "Это имена..." есть еще один намек: Тора указывает на то, что "праведники подобны Создателю" (Алтер Ребе, "Тора ор", комм. к гл. "Шмот"). Мидраш приводит доказательства этому: "Когда речь идет о преступниках, прежде всего называются их имена". Например, сказано: "Голиаф — имя его". У праведников же — наоборот: "Имя его — Шауль". Всевышний говорит: <Но в Имени Моем "Г-сподь" Я не был ими познан> — сначала сказано "Имени", а лишь затем "Г-сподь". Так и в словах Торы о сынах Израиля: сначала сказано: "Это имена...", а потом идет их перечисление. В этом — подтверждение тому, что праведные сыны Израиля подобны Создателю.
Это третье толкование также связано с двумя первыми. То, что евреи подобны звездам (второй мидраш) и не меняли имен (первый мидраш), — следствие того, что они подобны Создателю (третий мидраш). Каким образом два первых толкования связаны с третьим, объясняет хасидизм.
Всевышний распространяет Свой свет, чтобы оживлять мир и поддерживать его существование. То, что мы называем "свет Всевышнего", и есть "Шем" — Имя; это не Он Сам, а лишь отсвет Его непостижимой сущности. Имя не имеет отношения к сущности своего носителя, оно необходимо лишь для того, чтобы сделать возможным контакт с ним.
В своей высочайшей сути свет Творца свят и трансцендентен, и творения несопоставимы с ним; этот мир — оболочка лишь для его отсвета. Как известно из хасидизма, еврейские души являются частицами Всевышнего; следовательно, можно сказать, что миры несопоставимы и с ними: то, что мы называем душой, воплощенной в материальную оболочку тела, — лишь отблеск души трансцендентной. В этом — суть сказанного в мидраше: "Праведники подобны Создателю". Под праведниками подразумевается здесь весь еврейский народ, как сказано: "И народ твой — все праведники". Так же, как отсвет Всевышнего облекается в материальный мир, отсвет еврейской души облекается в тело. Этот смысл отрывка "Это имена..." и раскрывает третий мидраш:
только имена, то есть отсвет душ Израиля, спустились в Египет, в оболочку этого тесного мира (Египет на иврите Мицраим, слово это произошло от корня цар — "ограниченность", узость").
Поскольку сама душа не подвергается изгнанию, она в состоянии передать энергию своему отражению, облаченному в тело, помогая ему выстоять. В то же время отсвет души, воплощенный в материю, способен вызвать подъем трансцендентной души на новую ступень, что не могло бы произойти без предварительного спуска. Весь смысл нисхождения души в этот мир в том, чтобы такой подъем стал возможен.
Имя или отсвет души в состоянии вызвать подъем трансцендентной души, ибо они сохраняют с ней связь. Это подтверждается тем, что человек, которого окликают по имени, реагирует на это всем своим существом. Известно также, что одним из способов вывести человека из обморочного состояния, когда внешние проявления души (мысль, речь, действие) у него отсутствуют, является следующим: шепчут ему в ухо его настоящее имя, которое выкликают обычно, вызывая его к Торе. Вследствие этого отсвет трансцендентной души его вновь облачается в тело и оживляет плоть. То же верно и по отношению к пребыванию в этом мире еврейского народа.
Весь мир подобен телу, находящемуся в состоянии обморока: в нем сокрыт Свет Б-жественного. Служение евреев, очищающих свое тело, животную душу и ту часть мира, в которой каждый из них пребывает, пробуждает мир, превращая его в своего рода "сосуд", который наполняется святостью; мир перестает скрывать свою Б-жественную природу и назначение.
В этом служении миссия одного еврея отличается от миссии другого. У каждого — свое тело, своя животная душа и отведенная лишь ему одному часть мира. Именно поэтому в главе "Шмот" перечислены все имена сынов Израиля. Каждое имя указывает на определенную форму воздействия на душу, которое достигается в результате ее связи с телом. Сама по себе душа не определяется именем, ибо она не ограничена рамками формы; лишь ее связь с телом придает ей имя. Различие тел между собой обусловливает разницу в формах выражения души и разницу в именах, что, в свою очередь, указывает на особое предназначение каждого и специфическую форму его служения Всевышнему. Таким образом, в перечислении Торы: "Это имена..." содержится указание на то, что посредством служения каждого еврея Творцу достигается цель пребывания в Египте: нисхождение ради подъема.
Этим же объясняется название второй книги Пятикнижия — "Шмот".
В словах эйле шмот, с которых начинается текст, заключается смысл содержания всей книги. Сравним с первой книгой, "Брейшит", которая называется также "Книга прямых" (Йегошуа, 10:13), ибо в ней говорится о праотцах, которых пророк Йегошуа называет "прямыми": они были настолько совершенными, что по отношению к ним понятие галут не имело силы. Прибытие Яакова в Египет не было началом изгнания. Мидраш говорит: "При жизни Йосефа не знали вы тягот в Египте"; Йосеф же был продолжением Яакова и так же воздействовал на миры "Ацилут", "Брия", "Йецкра" и "Асия", как и его отец. Лишь после кончины Йосефа легли на плечи евреев тяготы изгнания, и лишь тогда началось то служение сынов Израиля, о котором говорят слова "Это имена...". Название "Шмот" указывает на характер этого служения ушедших в галут.
В каждом рассказе Торы содержится поучение для всех поколений, верное на все времена и для любых обстоятельств. Еврей всегда — даже в самые тяжкие периоды галута — должен знать, что ему не следует бояться и тем более отчаиваться, поскольку душа его не находится в изгнании. Никто не может возвыситься над ним или свести его с истинного пути. Напротив: трансцендентная душа еврея не позволяет ему пасть духом и помогает успешно выполнить возложенную на него миссию при помощи тела, животной души и той части мира, которая его окружает. А это неизбежно приведет к подъему трансцендентной души и к возникновению в мире ситуации, о которой сказано в Торе: "Поселюсь среди вас"; эта ситуация — полное освобождение — наступит в ближайшем будущем.
Перевел с идиш К. Бушкин