Из выступлений Любавичского Ребе после осквернения арабами свитков Торы в Хевроне (5737)
(СВОБОДНЫЙ ПЕРЕВОД)
В связи с печальными событиями в Хевроне накануне праздника Йом-Кипур 5737 года, внезапно высказанным предложением разделить пещеру Махпела между евреями и арабами, срочной необходимостью заявить во всеуслышание о неделимости и цельности страны Израиля Любавичский Ребе в своих выступлениях во время праздников широко затронул вопросы, связанные с городом Хеврон и пещерой Махпела.
Мы публикуем выступления Ребе во время гакафот, а также выдержки из других его выступлений в период осенних праздников 5737 года, когда Ребе говорил о Хевроне.
«ЕДИНСТВО СТРАНЫ ИЗРАИЛЯ ТАК ЖЕ НЕОБХОДИМО, КАК ЕДИНСТВО ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА, КАК ЕДИНСТВО ТОРЫ, — ОНО СВЯЗАНО С ЕДИНСТВОМ ТВОРЦА»
Выступления Ребе перед пятым кругом гакафот в праздники Шмини Ацерет и Симхат Тора[1] 5737 года [ 1976 г.]
Сейчас — время, когда должны проводиться гакафот в Хевроне, городе праотцев. Согласно учению Баал Шем Това, человек находится там, где пребывает его желание. Поскольку евреи желают проводить гакафот в Хевроне, они там и пребывают.
Чтобы влияние радости [радости Торы] распространилось на Хеврон и его окрестности и на всю страну Израиля и стало очевидно, что вся эта земля принадлежит евреям и отдана им Б-гом в силу Вечного Союза, а в этой стране сорок восемь городов отданы левитам, в их числе Хеврон, — пусть выйдут левиты с пением известного марша и заявят ясно о том, что Сотворивший мир и Владеющий им отдал Хеврон левитам, и никто другой не имеет права им владеть. И в их числе пусть выйдут те левиты, которые приехали сюда на короткое время из Священной Земли, и те, которые пока еще находятся за ее пределами.
И то, о чем мы говорим сейчас, да свершится на деле с приходом праведного Машиаха, — и евреи будут владеть всей неделимой страной Израиля.
Из бесед Ребе в дни от 13 тишрей до 4 хешвана
Так как сейчас еще период изгнания, а не начало Освобождения (начало Освобождения будет лишь с приходом Машиаха), в это время сгущения тьмы необходимы с нашей стороны действия, отвечающие естественной природе вещей и явлений.
Приход Машиаха связан с чудесными явлениями, выходящими за пределы естественного, но сейчас Хранитель Израиля защищает Свой народ под покровом естественного в форме тех действий, какими мы себя обороняем.
Поэтому есть евреи, защищающие евреев вне страны Израиля (в местной еврейской полиции), и есть защитники в самой стране Израиля, каждый день рискующие жизнью внутри страны и на ее границах.
Все это служит естественным внешним одеянием защиты Всевышнего, Хранителя Израиля, и евреи, обороняющие других евреев, делают это во Имя Его — «Мы поднимаем знамя во Имя Б-га Всевышнего».
Некоторые евреи знают, что они защищают народ Именем Б-га, другие, хотя и знают, но не чувствуют этого, причем часть из них не чувствует этого только потому, что воспитание навязало им ложные представления, а не потому, что они не способны это ощутить, и если им объяснить спокойно и дружелюбно, проявится глубоко заложенная в них вера, которая всегда в них была, ибо веруют все евреи, все — верующие и потомки верующих.
Поэтому все, кто имеет отношение к армии, — и те, кто сейчас служит, и те, кто был в армии раньше, и те, что должны служить как резервисты, — пусть выйдут в обход гакафот с пением «Помоги своему народу», танцуя со свитками Торы. Они покажут всем: «Мы поднимаем знамя во Имя Всевышнего Б-га», что прояснится и в душах тех, кому это еще неясно.
В результате, нас более не станут вынуждать к нежелательным действиям, достаточно будет самого существования тех, кто наводит страх на врагов.
И тогда будет, как написано: «Лежать будете — и нет грозящего», «И меч не пройдет по вашей земле» — даже меч мира, «и будете жить на земле своей безопасно».
Это послужит непосредственной подготовкой к приходу Машиаха, который «поведет войну Всевышнего и победит», — чудесным образом, совершенно выходящим за пределы всего естественного, и построит Храм на том месте, которое для того избрано, и соберет всех изгнанников Израиля. Тогда «обращу к народам ясную речь», и «все народы будут служить Всевышнему как один, и власть Его будет во всем».
* * *
… В отношении происходящего в Священной Земле (стране, «на которой очи Всевышнего от начала года и до конца года»), более того, в четырех городах, называемых священными[2], из которых два — Иерусалим (особенно его древняя часть) и город праотцев Хеврон.
Подробности происшедшего там, хотя бы частично, всем известны, несмотря на то, что это стараются скрыть. То же происходило в Старом Иерусалиме, где бросали камни в синагогу и т. п., а в Хевроне было и более того, но пишут не обо всем[3]. Не нужно ведь огорчать евреев, и так как сейчас «время радости» (Суккот, Симхат Тора), пусть радуются евреи, зачем заострять внимание на печальных моментах.
Что из этого следует? Что снова и снова допускается ужасная ошибка: ведь оттого, что закрывают глаза на реальное положение вещей, оно измениться не может.
До сегодняшнего дня существуют официальные документы, — запись, которая говорит о том, что владельцем Старого Иерусалима, а также и того места в нем, где земля всегда готова к жертвоприношениям, является нееврей. (Эта земля была в свое время освящена первичной Святостью, и действие этого освящения продолжается вечно. Как утверждает Рамбам, Шехина не отдаляется от этого места.) Неизвестно даже, кто тот нееврей, являющийся якобы юридическим владельцем, но до сегодняшнего дня запись признается имеющей законную силу, и никто не хочет этим заняться, и все умалчивают об этом.
Подобное положение существует и в отношении пещеры Махпела и окружающей ее территории. Записано, что все это принадлежит нееврею. И на официальные запросы отвечают, что это принадлежит такому-то, что противоречит не только любви к собственному народу, но и простой справедливости.
Как это уже делалось в нескольких случаях, когда дело касалось безопасности страны и противоречия разрешались мирным путем, путем денежного возмещения, — можно было то же самое сделать и в отношении места в Иерусалиме, предназначенного для Храма, и пещеры Махпела, — однако положение не изменилось до сегодняшнего дня. На это закрывают глаза, несмотря на то, что всем об этом известно и что время от времени упоминания об этом появляются в печати.
Когда в свое время пророк Элиагу выступал против идолопоклонства, он призывал не стоять «на двух порогах». Хотите избрать путь, выбирайте: если вы признаете Всевышнего Б-га, то из этого следует то-то и то-то, и т. п. Но не стойте на двух порогах, меняя мнение каждые полчаса, ведь это приводит лишь к нежелательным последствиям[4]. Но главное, что в сущности и нет «двух порогов», двух позиций. Когда евреи вернули себе Хеврон и Иерусалим, было известно, что существуют документы еще со времен турецкого владычества, когда власти распорядились записать эти места, как якобы принадлежащие кому-то, вопреки элементарной справедливости. Никто эти земли даже не покупал, как в свое время Авраам купил пещеру Махпела, а Давид — землю, на которой должен был быть построен Храм. Хотя всем это известно, ничего не было сделано для того, чтобы изменить положение.
Тот, кто был тогда министром религий (теперь он уже находится в истинном мире), должен был прежде всего поднять вопрос о том, что так как эти места принадлежат, да сохранит Б-г, трем религиям (да не будут упомянуты вместе), нужно записать их на имя трех владельцев.
Но и это не было сделано, потому что неевреев боялись, боялись даже после того, как они были побеждены и сами это признавали. Ведь в то время положение было таким, что неевреи молили о милосердии, и все же их боялись, и ничего не было сделано.
Он [министр религий] с великой горячностью добивался того, чтобы воссоздать Сангедрин, чтобы начать думать о постройке Храма, но не обеспечил даже того, чтобы переход в еврейство совершался в соответствии с требованиями еврейского Закона, в то время, как было известно о существовании целого поселения — оно называется Вильгельмина — перешедших в еврейство не по Закону, то есть никакого перехода в еврейство не было в этом случае вообще, — и он ничего в связи с этим не предпринимал, и это послужило дурным прецедентом для всего, что происходит в наши дни.
Теперь выдвигается новый довод — это якобы связано с безопасностью страны, хотя на деле все выглядит прямо противоположным образом: возвращение территорий не сближает арабов с евреями, как это показывают печальные события последних дней. И все же не желают признать, что таково положение вещей. Написано у Раши, что [Эсав по природе своей] недоброжелатель Израиля — но ведь это не касается дипломатов.
Сегодня же речь идет о двух моментах, о которых за кулисами говорится уже месяцы и годы, но когда я задал вопрос, почему в этом отношении ничего не предпринимается, прямого ответа не последовало.
Все строится, исходя из предположения, будто сейчас те же арабы, что и тридцать — двадцать пять лет назад, и не учитывают того, что за это время выросло новое поколение. Поэтому думают, что, как и раньше, одарив араба автомобилем, почетным положением и т. п., можно его расположить к себе.
Но для молодых все это не играет той же роли. Убедившись, что молодежь входит в силу (а теперь это уже и не молодежь), нужно изменить подход, но именно это и не делается; с ними, по-прежнему, ведут закулисные переговоры, обещают деньги, положение и т. п.
И в результате происходит то, что мы видели в эти последние дни! Причем открыто действовала молодежь, а люди старшего поколения им сочувствовали. Чем дальше, тем более положение зависит от настроения молодежи, и все меньшую роль играет старшее поколение (я говорю сейчас об арабах).
Все это взывает к перемене тактики и подхода. Нужно решить: вправо, так вправо, влево, так влево. И нужно учесть, что положение уже не то, каким оно было двадцать пять — тридцать лет назад, сегодня арабы воспринимают все не так, как когда-то.
Это поучительно и в отношении евреев. Следует знать, что тот, кто захочет войти в конфликт с еврейством, будет иметь дело с молодежью. Люди прошлого поколения могли прельститься министерским креслом, да сохранит Всевышний; сделайте его крупным государственным чиновником, даже министром, и он готов будет молчать, будет объезжать мир с речами о мире для Израиля.
Пять лет назад министр религий гордо заявлял о том, что Старый Иерусалим может служить примером мирного сосуществования арабов с евреями и что ничего лучше этого и быть не может. Иерусалим — город мира, и название его говорит об этом. Теперь он объезжает мир и хвалится тем, что Ливан показал, и прочее[5].
Из всего этого должно следовать, что он и его компания заслужили свои кресла, а поэтому, разумеется, не нужно ничего изменять в законе о переходе в еврейство [ми гу иегуди] и в других подобных вопросах, и вообще нужно сидеть тихо.
Если же говорят ему, что нужно что-то делать для укрепления религии, для распространения Торы и образа жизни, соответствующего ее предписаниям, он отговаривается тем, что сейчас не время для этого, что сейчас нужно думать об обороне. Но для обороны страны он сделать ничего не в состоянии, никто его об этом и не спрашивает, с ним не считаются до такой степени, что он сам давно перестал высказываться по поводу этих вопросов.
Нужно помнить, однако, что растут молодые, и как ни упорны старики, в конце концов, молодежь их вытеснит.
Так если им все равно суждено покинуть свои посты, то лучше, если это произойдет по той причине, что они боролись за еврейство, чем оттого лишь, что их вытеснило молодое поколение. Как говорит Гемара: «Блажен ты, рабби Акива, что тебя пленили за распространение мудрости Торы».
Ко всему этому присоединился еще один момент, и это касается сути вопроса.
В последние недели много говорят о том, что происходящее имеет и весьма ободряющий аспект — настало время, когда евреи должны укрепить еврейство, попросту говоря — жить согласно Шулхан Аруху, так, как написано в Торе Жизни, а это связано с действием, с исполнением заповедей Торы, о которых сказано: «и будет жить ими».
(Последние события подчеркнули то, чего никто не ожидал: во время волнений в Старом Иерусалиме и в Хевроне не было выдвинуто никаких требований экономического характера, все требования были связаны с религией и верой, — чтобы им разрешили молиться так, как они хотят, и т. п., а если выдвигаются такие требования со стороны ложной веры, насколько же больше оснований требовать того же для нашей Святой Торы.)
А на возражение, что требование всеобщего возвращения к Торе — «религиозное принуждение» и что необходимо сначала знать, как проголосуют избиратели, нужно ответить следующее. Избиратели могут решать только те вопросы, которые решить в их власти. Еврей же не имеет выбора, он родился евреем, и, как говорит Старый Ребе, «еврей не хочет и не может оторвать себя от Всевышнего», он над этим не властен.
В конце второй главы законов о разводах Рамбам приводит такой пример: человеку объявлено решение Сангедрина (речь идет о Сангед-рине, существовавшем во времена Храма, когда судьи получали друг от друга право быть судьей, и преемственность их имела давность со времен Моисея), и все же он заявляет, что не хочет исполнить приговор.
О чем там идет речь? Ему не жертвовать жизнью предлагают, а просто совершить жертвоприношение или же исполнить что-либо, имеющее отношение к законам о разводе. И говорят ему: ты видишь десять чудес, которые были явлены в Храме нашим праотцам, ты видишь, сидят перед тобой получившие право быть судьями от своих учителей, вот доказательства и документы, что они получили это право от своих учителей, а те в свою очередь от своих учителей, и так непрерывная линия приводит к Моисею. Они велят тебе совершить жертвоприношение, которое стоит столько-то шекелей и служит для очищения от грехов, и все же ты ни за что не хочешь этого сделать.
И Рамбам устанавливает и утверждает это, как закон Торы, потому что это имеет основание в Талмуде (Гитин 886): если нет иного выхода, можно с помощью нееврея принуждать этого еврея, пока он сам ие заявит о своем желании выполнить приговор Сангедрина. Причем, если речь идет о разводе, он не будет принудительным. И то же в отношении жертвоприношения — ведь по закону жертвоприношение должно быть добровольным, — в этом случае принесенная им жертва расценивается как добровольная, а не совершенная по принуждению.
Рамбам тут же задается вопросом, как же получается, что это — добровольная жертва? Ведь этот человек упорно заявлял о своем нежелании исполнить приговор, от него никак не могли добиться согласия, и когда добились, в конце концов, — его принудил нееврей — он только на словах согласился и сказал: «Я хочу». Как же можно считать это добровольным действием?
Рамбам отвечает, что на самом деле этот еврей хочет исполнить решение Сангедрина. Почему же до сих пор он упорствовал и отказывался это сделать и до последней минуты действительно не делал? Рамбам на это отвечает: он отказывался под принуждением. Его принуждают дурные желания, и он в их власти, но подлинное и действительное его желание — выполнить решение Сангедрина.
И это верно по отношению ко всем законам Торы. Тора вечна, она — путь евреев на все поколения, и истинное желание каждого еврея состоит в том, чтобы исполнять Тору и заповеди, — такова природа евреев. Но кроме того дана возможность выбора, и еврей, если хочет, может допустить, чтобы дурные желания принудили его следовать им, или же может этого не допустить. Но изменить свою природу он не может, суть его природы в том, что он хочет исполнять веления Творца.
И пока те, от кого многое зависело, предпочитали закрывать глаза на действительное положение евреев, пришли арабы и заявили, что они желают владеть частью Священной Земли, потому что там они хотят молиться, как они сами это мотивировали. И нечего им было противопоставить. Говорить о безопасности страны, об армии, ООН, Вашингтоне и пр. — все это не имеет силы, до сегодняшнего дня ничем это не помогло. Все доводы были уже испробованы, кроме одного, единственно истинного.
Истинный довод, довод Торы Истины, говорит о том, что, как бы еврей ни поступил в своей личной жизни, позволяет ли он себя принудить дурным желаниям или не позволяет, основа существования, суть и сущность еврея заключаются в том, что он хочет поступать в соответствии с желанием Всевышнего.
И если это сказано об отдельных людях, тем более справедливо это сказать об еврейском обществе, а тем более — о евреях, живущих в стране Израиля, «на которой очи Всевышнего от начала года и до конца года».
И это же следует сказать не только о Храмовой горе и пещере Махпела, но и о всей стране Израиля. При заключении союза Б-га с Авраамом Священная Страна была отдана священному народу и был указан путь, как ею управлять: «И Я дам мир этой земле». По этому поводу постоянно и просили и убеждали — и говорилось все на основании Торы, ибо Тора и дана, чтобы установить в мире мир (Рамбам, конец главы законов о Хануке).
А теперь дошло до того, что арабская молодежь заявляет, что пещерой Махпела и землей Израиля может владеть лишь тот, кому необходимо молиться в этих местах и на этой земле. Они настаивают, что их пророки были на этой земле, и на ней только они могут молиться и т. п., вот почему они требуют эту землю.
Ясно, что чем ближе мы будем к молитве, как о том говорили пророки евреев, к Торе, которую, по поручению Всевышнего, нам передал Моисей, и в которой написано, как следует поступать во всех случаях жизни, — тем безопаснее будет жизнь евреев на Священной Земле. Это также поможет правильно оценить, как практически организовать оборону, что, в свою очередь, увеличивает во много раз эффективность рациональных средств обороны.
Обо всем этом ясно говорят события последних дней. И не случайно события эти произошли в таком месте, откуда видна Храмовая гора, которую никогда не покидало Присутствие Всевышнего (Шехина). И выступили с таким требованием религиозные приверженцы противоположной стороны, и сделали они это со всей силой молодости.
Когда еврей живет по законам Торы, он обновляется ежедневно. Это — одна из причин, почему по утрам мы произносим молитву «Я благодарю Тебя… за то, что Ты возвратил мне душу», — ибо еврей каждое утро встает заново сотворенным.
А известно, что только что созданное полно сил. И так как еврея, связанного с Торой, Б-г ежедневно заново сотворяет, он в состоянии не поддаваться влиянию мира, в котором все подвержено старению, ибо нет в нем ничего вечного, кроме Торы и ее предписаний.
Если же кто-нибудь скажет, что евреи уже так долго вели жизнь, противоположную предписаниям Торы, что нельзя сразу изменить все, следует ответить: если бы евреи руководствовались такими соображениями, они должны были бы сейчас вести точно такую же жизнь, как и в последние столетия, но в таком случае не было бы того положения в Хевроне и в Иерусалиме, какое есть сегодня. Сохрани нас Б-г сказать, что мы живем в период начала Избавления, и все же нельзя сравнить сегодняшнее положение с тем, каким оно было сотни лет назад, когда евреи не имели доступа к этим местам.
И если сейчас, в период усугубления тьмы и продолжения периода изгнания, у нас есть доступ в пещеру Махпела, мы должны заявлять во весь голос о том, что пещера Махпела — место молитвы евреев. Это — место молитв, а отсюда молитвы поднимаются в небо, проходя через Святая Святых, — вместе с молитвами Авраама, Ицхака и Яакова и Сарры, Ривки и Леи, а также Рахели, которая находится отдельно, в другом месте.
Хеврон и Иерусалим — часть неделимой страны Израиля. Страной, «на которой очи Всевышнего от начала года и до конца года», можно владеть, только соблюдая Тору Всевышнего от начала года и до конца года, — как в Рош Гашана, в Йом-Кипур и в десять дней покаяния между ними, так и далее — «от начала года и до конца года».
Иные говорят, что для этого им нужно измениться, — но Тора утверждает, что каждый еврей обладает способностью измениться «в один час и в один миг», и совершенно радикально. Рамбам дает этому объяснение: это возможно потому, что еврею не приходится изменять своей сущности, — он должен переменить лишь скорлупу, которой эта сущность прикрыта.
И затем следует подчеркнуть, что «евреи ответственны друг за друга», где бы еврей ни находился, в стране Израиля или за ее пределами. Древнееврейское выражение арев имеет несколько значений: евреи «ответственны» друг за друга, слиты, «смешаны» друг с другом и «услаждают» друг друга. И если один из них вкладывает больше усилий в соблюдение вечной Торы — изучает ее и исполняет заповеди, — то, где бы он ни находился, это расправляет плечи других евреев, как в стране Израиля, так и за ее пределами, и все, что им необходимо, они получают.
И так исполнятся слова: «И Я дам мир этой земле», «И Я буду вам Б-гом, а вы будете Мне народом», еще в эти последние времена изгнания, пока не наступит время, когда «в один час и в один миг» евреи «мгновенно будут избавлены» при полном и истинном Освобождении с приходом праведного Машиаха.
Как уже говорилось, Хеврон принадлежит левитам. В Торе рассказано нечто удивительное: Калев бен Иефуна был единственным из поколения шедших по пустыне, получившим наследие в земле Израиля: «И Я дам ему эту землю, по которой он прошел, и сыновьям его» (Два-рим 1,36). Раши уточняет, что «земля, по которой он прошел», это Хеврон, ибо Калев был там, чтобы пасть ниц перед могилами праотцев. Поэтому сказал Всевышний: «И приведу его в землю, в которую он приходил, и потомки его унаследуют ее» (там же, 14,24).
В отношении Хеврона Гемара сообщает, что это был город-убежище, а города-убежища принадлежали левитам (Масаей 35,6).
Тут же Гемара спрашивает, как же можно сказать, что Хеврон — город-убежище [ и принадлежит левитам], если о нем же написано, что он отдан Калеву (Шофтим 1,20). И Гемара отвечает, что только город был отдан левитам, а деревни и все окрестности были отданы Калеву.
Однако это не совсем понятно: как можно сказать, что Калев получил только деревни вокруг Хеврона, — ведь написано: «И дам ему землю, по которой он прошел». Имеется в виду пещера Махпела, а поэтому он должен получить пещеру Махпела, а не окружающие деревни.
Объяснение таково: шесть городов-убежищ и сорок два города, отданных во владение левитам, не должны были быть сразу отданы левитам, сначала они были отданы просто евреям, а евреи должны были отдать их левитам (Масаей 35,2). Из этого понятно, что Калев получил город Хеврон, а потом он отдал его левитам.
Но вопрос в Гемаре другого порядка. Так как написано: «И потомки его [ Калева] унаследуют эту землю», а Калев впоследствии передал владение левитам, его потомки уже не могут наследовать.
О городах левитов написано: «вечно выкуп да будет левитам» (Ба-гар 25,32). В других случаях, если кто-либо продает свое поле, закон предписывает возвращение его владельцу в пятидесятый год[6]. Иначе дело обстоит в случае, если левит продает свое поле. Его продажа должна быть аннулирована еще до наступления пятидесятого года, все обычные ограничения закона в этом случае не действуют, и таким образом его право выкупа земли вечно в силе — главное, чтобы земля возвращалась к левитам. И поэтому нельзя сказать, что Калев унаследовал Хеврон с правом передачи его своим потомкам, так как он отпал его левитам с вечным правом выкупа для них.
На это и отвечает Гемара — после того, как левитам были отданы города-убежища [в том числе и Хеврон], Калев получил окружающие Хеврон деревни.
И еще в отношении Хеврона:
Существует закон о городах-убежищах — города эти могут служить убежищами, только если есть все шесть городов-убежищ, ибо написано: «Да будут шесть городов-убежищ», так что все шесть городов дают убежище сообща, как один город (Макот 9б).
Рогачевский гаон задает по этому поводу вопрос[7]: как же говорит Гемара (Зевахим 117а), что лагерь левитов в пустыне также служил убежищем, если в то время [ в пустыне] не было шести таких городов?
И дает ответ. Эти города могут рассматриваться двояко: как города левитов и как города-убежища. Разница между ними та, что в первом случае город является убежищем, если его сознательно для этого используют или если невольный преступник случайно в него попадет, а во втором случае город может давать убежище, только если его сознательно ищут.
И потому лагерь левитов в пустыне не был городом-убежищем, — они должны были быть созданы в стране Израиля, — но он обладал теми же свойствами, что и города левитов, и, как они, мог служить убежищем, только если преступник специально туда приходил.
Существование городов-убежищ имеет связь с периодом пятидесятого года, а семилетний цикл — шмита — начался только после того, как евреи вступили в землю Израиля, но до того не было ни шмиты, ни, тем более, пятидесятого года.
Таким образом, лагерь левитов в пустыне не мог быть городом-убежищем, так как не было еще отдыха пятидесятого года, и все же он мог служить убежищем в случае сознательных поисков убежища в нем, так же как и города левитов.
Из всего этого в отношении Хеврона следует нечто замечательное. В наше время, когда нет ни шмиты[8], ни отдыха пятидесятого года и существование городов-убежищ невозможно, принадлежность городов левитам остается в силе, а поэтому и в наше время в случае сознательных поисков убежища Хеврон служит им.
Страна Израиля — Священная Земля, даже неевреи знают это и так ее и называют, и не помогут никакие политические и дипломатические доводы, никакие разговоры о том, чем следует жертвовать, и т. п. — ибо нельзя изменить ту истину, что это Священная Земля. Она связана с еврейским народом, народом священным, народом-избранником. Известно, что неевреям на этой земле не сопутствует благословение, как объясняет Раши в своем комментарии к Торе, и еще яснее это сказано в Гемаре.
А в самой стране Израиля четыре города называются священными, и один из них — Хеврон.
Следует заявить во всеуслышание, так, чтобы это было всем известно, что Хеврон — город, принадлежащий левитам. Им не могут владеть даже просто евреи, даже потомки Авраама, а уж тем более неевреи.
Разумеется, все должно происходить мирным путем, и то, на что положено время, нельзя приблизить силой. Были также три обещания[9], и так как евреи, даже живя в стране Израиля, все еще пребывают в изгнании, следует поступать, как написано. «Ищите мира для города» (Иеремия 29,7) и «Должны помогать бедным других народов» (Гитин 61,1), — но да сохранит нас Всевышний от того, чтобы официально дать право владения Хевроном нелевитам, а тем более — неевреям. И тем более в отношении пещеры Махпела, которую Авраам в свое время купил.
А об Ишмаэле сказано, что он не будет наследником Авраама. Это написано в Торе и переведено на все языки с той целью, дабы всем было известно, что сыны Ишмаэля не имеют отношения к пещере Махпела.
Еще до дарования Торы и избрания еврейского народа эта пещера принадлежала Аврааму. Это истина не только с религиозной точки зрения, но и в соответствии с общепринятым у всех народов правом.
В Хевроне и его окрестностях находятся солдаты, подвергая опасности свою жизнь. Они находятся там для того, чтобы быть защитой тем евреям, которые туда приезжают, и тем, которые живут там. Если бы командующие были такими же, как эти солдаты, не было бы тех проблем и трудностей, которые возникают в Хевроне, и т. п.
Да будет воля Всевышнего, чтобы в будущем все происходило надлежащим образом, а особенно в Хевроне и его окрестностях и в древней части Иерусалима.
И надо пожелать сил и успеха стоящим на защите евреев, как там, так и во всех поселениях, где живут евреи: они защитники в том смысле, какого требует естественный ход событий, но это — лишь внешнее облачение защиты Стража Израиля.
И чем больше будет сделано в духовном отношении, чтобы «лагерь ваш был святым», тем более исполнится сказанное далее: «ибо Всевышний Б-г твой ходит вокруг твоего лагеря, для спасения его», — подготовкой к чему служит святость самого лагеря.
Осуществление указания «да будет твой лагерь свят» раскроет всем явно святость земли, «на которой очи Всевышнего от начала года и до конца года». А известно, что там, где молодое поколение воспитывается в духе Торы и где Тора исполняется, исполняются слова: «очи Всевышнего на ней [на этой земле] от начала года и до конца года».
И все это вместе приблизит подлинное и полное Освобождение с приходом праведного Машиаха.
Был приведен ответ Рогачевского гаона (на вопрос в трактате Макот 10а), что города-убежища могут рассматриваться двояко: а) как особые города, которые дают убежище по сути своей, отчего это свойство проявляется автоматически даже в том случае, когда человек, нуждающийся в убежище, случайно в них попадает; и б) как города, лишь обладающие тем же свойством; поэтому они дают убежище только в том случае, если человек сознательно за этим приходит в город (как все сорок два города левитов).
Таким образом он отвечает на написанное в Гемаре (Зевахим 117а) о том, что в пустыне такой способностью обладал лагерь левитов, хотя в Мишне говорится (Макот 96), что три города Заиорданья не были убежищами, пока не стали принадлежать стране Израиля, ибо для того, чтобы обладать своей спасительной функцией, все шесть городов должны быть в наличии. Ведь в Мишне о них говорится только как о городах-убежищах, в Гемаре же говорится о лагере только как о поселении левитов.
Потому высказано предположение, что, хотя закон о городах-убежищах сегодня не действует, ибо они были, когда евреи жили на своей земле (Хинух, заповедь 520), — можно сказать, что город, принадлежащий левитам, способен служить убежищем тому, кто сознательно ищет убежища в этом городе. И то же относится к Хеврону.
В этом ответе Рогачевского гаона объясняется также и разница в положении когенов и левитов в городах-убежищах.
Корены владеют городами-убежищами только в силу своего священнического звания (для поселения в них, а не для владения ими), и если у когена есть сыновья, потерявшие право на священническое звание, они теряют и право наследовать у отца. Потому владение городом когена не является «наследием», которое не может быть прерванным и потерявшим силу (Рош Рашана 126). Левиты же владеют этим городом как «наследием», а не в силу своего звания левитов.
И когда речь идет о владении Хевроном, в отношении когена нельзя быть уверенным в его праве на владение городом — может быть, что-то в прошлом прервало преемственность его священнического звания. Левит же наследует этот город даже в том случае, если он потерял право действовать в Храме в качестве левита, ибо у левитов это владение — наследие.
Вопрос же о проживании в городе (для чего и был дан город когенам) не имеет теперь значения, так как город населен арабами, и, так как они населяют его уже давно (их не сейчас туда впустили), по отношению к ним не может иметь силы предписание Закона: «Не давай им останавливаться» (то есть селиться) (Авода зара 20а), ибо сейчас для евреев — не время захвата.
Сегодня была исполнена миссия[10], — то, о чем говорилось в праздники Шмини Ацерет и Симхат Тора, — чтобы в продолжение Гакафот в четырех амот Ребе моего Тестя[11] шли с пением того же напева и с теми же словами и со свитками Торы в Хеврон, «Хеврон, он же Кириат Арба», а также к Западной Стене и в синагогу, носящую имя Ребе Цемах Цедека, которого замещает Ведущий наше поколение Ребе мой Тесть.
Несколько часов назад закончилось исполнение этой миссии. Сначала были в Хевроне, потом у Западной Стены и в синагоге Ребе Цемах Цедека. Возможно, что сейчас там еще продолжается собрание — фарбренген.
В книге Зогар объясняется смысл названия — «Хеврон», его связь с принципом любви к ближнему (любви ко всем евреям), а это — основа всей Торы.
Состоянием единства народа начинается период праздников начала года — в последнюю субботу перед Рош Гашана читается глава «Вы все стоите сегодня…», и Старый Ребе объясняет, что это время особого единства еврейского народа: все как один, как единое тело. Далее следует то, что составляет основной смысл праздника Рош Рашана — принятие народом царственной воли Творца.
Смысл единства проходит через все праздники начала года, продолжаясь в Шмини Ацерет и Симхат-Тора, когда одна жертва приносится за весь народ, ибо народ настолько един, что жертву как бы приносит один человек. В Мидраше написано, что Всевышний говорит «любящему Его»: «Придите и будем вместе, Я и ты». «Любящий» здесь в единственном числе, так как народ един.
И это имеет связь с тем, чем является «Кириат Арба, он же Хеврон», с подлинным содержанием Хеврона и пещеры Махпела. Самый простой смысл этого — нахождение там четырех пар: Адама с Хавой и трех праотцев — Авраама с Саррой, Ицхака с Ривкой и Яакова с Леей.
С этим связано и этим объясняется сказанное в книге Зогap, что Кириат Арба это то же, что тело человека. Тело сложено из четырех элементов. Только при условии, когда эти элементы находятся в состоянии, выражаемом словом Хеврон, то есть в соединении — хибур — человек может получить существование. Недостаточно соединить элементы так, чтобы они не противостояли друг другу, недостаточно и такого соединения, когда они вместе, но не являют собой полного совершенного единства. Во всех этих случаях еще нет человека. Существование человека возможно, лишь если эти четыре элемента смешаются друг с другом до такой степени, что нельзя будет различить, где каждый из них сам по себе.
Такая же связь и в том, что говорится в отношении Суккот, хотя основной смысл этого праздника — единение (сука охватывает и единит сидящих в ней), но это единство реализуется при соединении четырех видов растений [ арба миним][12], и это деление на четыре категории имеет те же корни, что и деление на четыре элемента.
Не каждое растение отдельно, но только объединенные вместе они являют собой вещественную основу заповеди. Только тогда в них проявляется то, что выражает слово «Хеврон», — они полностью соединены. Заповедь объединяет их совершеннейшим образом, так как все, предписанное Торой, коренится в Простом Желании [Всевышнего]. И лишь ниже [в мирах] Простое разделяется на детали, охватывая все вплоть до противоположных крайностей, так что есть и противоречащие друг другу заповеди, но в сущности своей все они коренятся в Желании Всевышнего, и поэтому все благословения перед исполнением заповедей всегда начинаются теми же словами: «… Освятивший нас Своими заповедями и повелевший нам…», и только после этого говорится конкретное содержание заповеди: слушать шофар, исполнять обряд арба миним, сидеть в суке и т. п.
И в другом аспекте, — в служении человека Б-гу, а в частности в любви к человеку, любви ко всем евреям, — недостаточно не быть нерасположенным, не мешать другим жить и пр. , недостаточно и того, чтобы были связь и единение между евреями, если можно при этом разделить, «где твое, а где мое», — не в том состоит подлинная любовь и единство евреев, согласно Торе. Согласно Торе, любовь эта должна быть такова, что нельзя различить, кто где, чтобы все были, по словам Цемах Цедека, — «единая плоть».
Все это связано с основным смыслом гакафот в «Кириат Арба, он же Хеврон», а тем более в пещере Махпела, в которой находятся четыре пары, а они также — деление на противоположности [в силу их связи с теми же категориями в духовных мирах, предшествовавших созданию нашего мира] : Авраам — категория милости и любви, Ицхак — категория силы и ограничения, Яаков — категория милосердия, и далее — Адам и Хава, о которых сказано, что они — творения рук Всевышнего, а это [ обобщающая и единящая] категория Венец [ являющаяся исходной и высшей по отношению к вышеперечисленным].
Все это показывает, насколько дико требование разделения пещеры, утверждение, что часть ее принадлежит Аврааму и Сарре, а часть — Ицхаку и Ривке, а часть — Яакову и Лее, а часть — Адаму и Хаве. Необходимы все четыре пары для создания «единой связки, дабы всем сердцем исполнить Желание Всевышнего».
То же можно сказать в отношении «Кириат Арба, он же Хеврон». Он должен быть в состоянии единения, и невозможно даже говорить о ни с чем не сообразном предложении какого бы то ни было разделения в Хевроне.
Если бы мы были этого достойны, мы бы с самого начала знали это из Торы. Так как мы не были этого достойны, это сказал нам нееврей.
В то время, когда выступали с этим ни с чем не сообразным предложением, один из сынов Ишмаэля поднял шум, и слова его были опубликованы в газетах на видном месте: возможно ли говорить о разделении пещеры Махпела, если она более тысячи лет принадлежит тому-то и там молились на протяжении всего этого времени?
И, к великому сожалению и удивлению, никто не понял, что это — указание свыше. Ведь неевреи не имеют свободы выбора — это утверждает и еврейская философия, и каббала, и хасидизм, и т. п. и т. п. «Сердце королей и вельмож в руке Всевышнего». И сказано во многих местах, что слова «Вот человек стал, как один из нас» относимы только к евреям.
Когда говорит нееврей, — как мы знаем из многих рассказов о Баал Шем Тове и его учениках, — еврей слышит указание свыше, прямое указание. Сам нееврей не сказал, что во времена этих четырех пар пещера была его, он сказал, что его владению более тысячи лет, а это ведь после того, как был Первый Храм, и Вавилонское пленение, и Второй Храм, и, конечно, после того, как в пещере Махпела были похоронены Яаков и его жена Лея. В те времена всем было это ясно, и это очевидно из слов нееврея! Вместо того, чтобы это понять, начинают торговаться, выбирают одного еврея, и он вносит предложение, и, так как он имеет право быть раввином, он говорит как раввин и предлагает поделить пещеру Махпела, сохрани Б-г.
Если бы это сказал политик, — другое дело, в области политики «рука Израиля готова разить», но это говорит раввин, сохрани Б-г. И прежде всего даже в политическом отношении нееврей уже «знает», что половина его, ведь сам раввин это ясно сказал — и никто ему не возразил. В отношении второй половины он тоже протестует, но потом он сам ясно говорит, что его претензии ни на чем не основаны, что он здесь всего менее двух тысяч лет, тысячу и еще несколько сот, ведь до этого времени ислама вообще не было, он просто не существовал.
Казалось бы, еврей должен придти и сказать: ты же сам признаешь, что долгий ряд столетий после Авраама, Ицхака и Яакова этим местом владели только евреи, по какому же праву это стало твоим?
И если бы мы были достойны, мы знали бы это из Торы, не ожидали бы, пока придет муфтий и скажет нам, и это будет на видном месте опубликовано в газетах. Но после того, как это произошло, ясно, что нет никакого смысла утверждать, будто кто-то владеет частью пещеры, когда всеми признано, что две тысячи лет, а также и после того место это принадлежало только евреям и больше никому.
И поэтому совершенно необходимо с самого начала не дать хода всем заявлениям о разделении, сохрани Б-г, и заявить, что такое предложение не имеет ничего общего с Торой еврейского народа, и не только с Торой, но и с простой законностью и справедливостью, как ее понимают все народы. Всеми признано, что если мы владели землей столько-то тысяч лет и до того она принадлежала лишь евреям, то это наше вечное владение.
Это тем более верно, если принять во внимание, что Тора Истины называет это владение Вечным Союзом, и весь город принадлежит потомкам левитов, как об этом уже подробно говорилось.
А единство Торы связано с единством и неделимостью страны Израиля, а тем более — с единством четырех священных городов в ней, начиная с города праотцев. В Иерусалимском и Вавилонском Талмуде и в Мидрашах говорится, что завоевание страны было начато Авраамом, — уже тогда, когда Всевышний сказал ему: «Пройди по стране», и он прошел ее «вдоль и поперек». Затем ему было сказано: «Тебе Я отдам ее» и затем «Я отдал тебе», и Раши объясняет эти слова Всевышнего Аврааму: именно тогда страна была дарована евреям навеки в виде Вечного Союза, «волей Своей взял у них и волей Своей отдал нам». Это касается всей страны Израиля, а в отношении Хеврона и пещеры Махпела сами народы мира не имели никаких претензий к евреям, потому что это место было куплено: при всех Авраам заплатил за него четыреста серебряных шекелей. Такая покупка признается всеми законами и обычаями всех народов.
Необходимо единство страны, так же как необходимо единство еврейского народа, так же как необходимо единство Торы, и с этим как бы связано единство самого Всевышнего.
И нужно продолжить действие гакафот, особенно тех, что связаны с «Кириат Арба, он же Хеврон» и четырьмя парами, там находящимися, и тех гакафот, что связаны с Западной Стеной, местом, откуда никогда не отдалялось Б-жественное Присутствие, и со Старым Иерусалимом, который и в наши дни окружен стеной, явно показав, что «из Сиона выйдет Тора и слово Б-жие — из Иерусалима».
Известно, что все молитвы должны достигать рая, а в этом мире вход в рай находится в Хевроне, в пещере Махпела, так что все молитвы проходят через нее.
И поэтому понятно, что через пещеру Махпела проходят молитвы всех гакафот, совершаемых во всем мире, а затем — все молитвы всего года.
Поэтому вслед за тем, как в Хевроне были проведены гакафот, в продолжение начатых здесь, усиливается и то, о чем написано: «Из Сиона выйдет Тора и слово Б-жие — из Иерусалима», а самый простой смысл этих слов означает, что оттуда [Б-жественное влияние] распространяется на весь мир, где только есть евреи, а через них — и на все дела этого мира, доходя до самых отдаленных его уголков.
И особенно это ясно видно в свете того, что написано в комментариях о Хевроне, как, например, известное письмо Ребе Рашаба , где это объяснение приводится от имени Среднего Ребе, то же сказано и в книге Ор Тора, изданной Цемах Цедеком, — о царе Давиде, имевшем столицу в Иерусалиме, городе Давида. Чтобы стать царем в Иерусалиме, он должен был подготовиться к этому семилетним пребыванием в Хевроне и, как говорит книга Зогар, там он искал единения с праотцами, в этом и состояла его подготовка.
Из сказанного понятны выводы для каждого в его служении Б-гу, а также и в отношении Избавления, которое связано со священным городом Иерусалимом, городом Давида, который не был разделен по числу племен Израиля: подготовкой к этому времени и преддверием к нему послужит соединение с праотцами, а в самом простом, буквальном, смысле это связано с городом Хевроном. Необходимо заявить во всеуслышание о том, что Хеврон и Иерусалим и вся страна Израиля посредством Вечного Союза отданы вечному народу через Тору вечности, данную Б-гом вечности.
И необходимо единство (как в материальном, так и в духовном аспекте) — в смысле, выраженном Хевроном, то есть, чтобы все четыре типа евреев стали «единой связкой» в том абсолютном соединении и единении, которые выражает Хеврон, до такой степени, когда уже невозможно различить элементы.
И тем самым нами будет объята в духовном отношении вся цельная страна Израиля вместе со священным городом Иерусалимом, и тут же наступит Избавление. Свершатся слова «Сегодня, если послушаете слова Его», — ведь то, что «слово Его» будет исполнено, повлечет за собой исполнение его «сегодня», как об этом сказано в Гемаре в трактате «Сангедрин». И выстроит Храм на месте, предназначенном Ему, и соберет изгнанников Израиля — король из дома Давида, в наше время, очень скоро и мгновенно, и «радость вечности — почерпнутая из Симхат Тора — пребудет на их головах».
Перевела с идиш Голда Липш
[1] В праздники Шмини Ацерет и Симхат Тора обходят семь раз возвышение, на котором читается Тора, со свитками Торы, пением и танцами
[2] Иерусалим, Хеврон, Цфат и Тверия (Примеч переводчика )
[3] Толпа молодых арабов в канун Йом-Кипур 5737 года ворвалась в М’арат Гамахпела — место, где находятся могилы праотцев Авраама, Ицхака и Яакова, — и начала там бесчинствовать Были разорваны и осквернены свитки Торы и другие священные книги (Примеч перев)
[4] В своих беседах Ребе никогда не называет дурное соответствующим именем, ограничиваясь косвенным упоминанием. (Примеч переводчика.)
[5] По-видимому, речь идет о том, что помощь ливанскому населению на границе с Израилем во время гражданской войны в Ливане должна была показать возможность мирного сосуществования с арабами. (Примеч переводчика)
[6] Пятидесятый год- год, завершающий собой цикл из семи семилетних периодов, каждый из которых заканчивается отдыхом от земледельческих работ и прощением долгов (шмита) В пятидесятый год наследственные земли, когда-либо проданные и невыкупленные, возвращались прежнему владельцу
[7] В кните «Цофнат Панеах» (Примеч переводчика)
[8] Сейчас, в период изгнания, мы соблюдаем шмиту на основании установления Мудрецов Талмуда, а не на основании предписания Торы (Примеч переводчика )
[9] Три обещания Всевышнему, приведенные в трактате Кетубот 111а, из которых следует, что в период изгнания евреи должны действовать только мирными средствами (Примеч переводчика)
[10] В этот день из Израиля сообщили по телефону, что посланники Ребе — те левиты, которым было поручено повторить в Хевроне гакафот, и присоединившиеся к ним, — выполнили поручение, посетив Хеврон, Старый Иерусалим и синагогу Цемах Цедека.
[11] Имеется в виду синагога, где молится Ребе и где молился упомянутый здесь Ребе рабби Иосиф Ицхак. В этой синагоге происходили гакафот, и в ней же происходят собрания — фарбренген, на которых Ребе проводит беседы и излагает теорию учения хасидизма. (Примеч.переводчика.)
[12] четыре вида растений, употребляемых в праздник Суккот, символизируют четыре типа евреев (Примеч переводчика.)